Глава 18 Новости для Дракона

«Достаточно, Лойал», – твердо сказал Ранд, доставая табак из выделанного из козлиной кожи кисета и уминая его в чашку своей трубки с коротким черенком. Тайренский табак. Со слегка маслянистым привкусом после консервации, но лучший из доступных. Сверху медленно и тяжко навалился раскат грома. – «Иначе ты заговоришь меня до хрипоты своими вопросами».

Они расположились за длинным столом в одной из самых больших гостиных Лорда Алгарина, сдвинув в сторону остатки полуденной трапезы. И без того дряхлые слуги, после того, как Алгарин уехал в Черную Башню, стали справляться со своими обязанностями еще медленнее. Льющий как из ведра дождь, кажется, ослабевал, но резкие порывы влажного ветра продолжали с силой обрушиваться на дом, заставляя дребезжать стекла во всех шести окрашенных в желтый цвет оконных переплетах. Внутри многих стекол застыли пузырьки воздуха, искажая вид наружу почти до неузнаваемости. Безыскусная мебель, подстать большинству сельских усадеб. Желтые карнизы под высоким балочным потолком отделаны лишь немного богаче. По углам – два широких и высоких камина из простого камня. Оснастка выкована добротно, но без претензий. Лорд Алгарин не мог похвастать богатством.

Убрав кисет обратно в карман, Ранд медленно подвинулся к одному из каминов и, взяв с каминной полки маленькие медные щипцы, подобрал из огня пылающую дубовую щепку, чтобы разжечь трубку. Он надеялся, что никто не найдет такой поступок странным. Ранд избегал направлять, кроме абсолютно необходимых ситуаций, особенно если рядом находились люди – головокружение, сопровождавшее прикосновение к Источнику, становилось все труднее скрывать. Хотя пока еще никто не упомянул, что заметил что-то неладное. С порывом ветра раздался скрежет, словно ветки царапнули по оконным стеклам. Воображение. Ближайшие деревья росли по другую сторону поля, минимум в полумиле отсюда.

Лойал принес свое кресло, покрытое резьбой в виде листьев винограда, из огирских гостевых комнат, поэтому его колени находились вровень со столешницей. Из-за этого он был вынужден сильно наклоняться вперед, заполняя строчками тетрадь в кожаном переплете. В руках Огир она выглядела маленькой книжечкой, как раз готовой удобно уместиться в одном из карманов его просторной куртки, оставаясь при этом размером с большинство книг, виденных Рандом в людских библиотеках. Над верхней губой Лойала и на подбородке виднелись редкие волоски – он старался отрастить усы и бороду. Усилия нескольких последних недель пока выглядели не слишком успешно.

«Но ты же не сообщил мне ничего действительно полезного», – прогрохотал Огир. Гулкая барабанная дробь его голоса выражала разочарование. Уши с кисточками на концах поникли, но он упрямо принялся чистить стальное перо своей ручки, изготовленной из полированного дерева. Она была толще большого пальца Ранда, но достаточной длины, чтобы выглядеть тонкой, и была Лойалу как раз по руке. – «Ты никогда не рассказываешь о себе чего-нибудь героического и впечатляющего. Все выглядит настолько обыденным! Послушать тебя – захватить Иллиан ничуть не увлекательнее, чем наблюдать за ткачихой, чинящей прялку. А очищение Истинного Источника? Ты и Найнив вошли в соединение, потом уселись и стали направлять, пока остальные сражались с Отрекшимися. Даже Найнив отметила больше подробностей, хотя и утверждает, что почти ничего не помнит».

Найнив, увешанная всеми своими драгоценными тер’ангриалами и странным ангриалом в виде браслета с кольцами, чуть встрепенулась в кресле возле дальнего камина, но тут же вернулась к наблюдению за Аливией. С силой теребя свою толстую косу, она то и дело вглядывалась в окна, но все чаще мерила взглядом соломенноволосую шончанку.

У стоящей, словно часовой на своем посту, возле дверей Аливии, на губах промелькнула небольшая, едва заметная улыбка. Бывшая дамани понимала, что Найнив разыгрывает перед ней спектакль. Но напряжение так и не покинуло ее голубые ястребиные глаза. Оно редко исчезало с тех пор, как в Кэймлине с нее сняли ошейник. Две Девы, сидевшие рядом на корточках, играли в «кошачью колыбельку». Харилин из септа Железная Гора из Таардад Айил и Энайла из септа Джарра из Чарин Айил, показывали собственное представление. Шуфа обернуты вокруг голов, с плеч свисают черные вуали. У каждой по три или четыре копья. На спинах приторочены ремнями колчаны со стрелами. На полу небольшие круглые щиты, обтянутые бычьей кожей. В усадьбе находилось полсотни Дев, в том числе и несколько из Шайдо, и каждая выглядела готовой в любой момент начать танец копий. Возможно, даже с ним. Они казались пойманными в тиски противоречий между удовлетворением тем, что снова были его телохранителями и досадой на то, что ему так долго удавалось избегать их опеки.

Что касается себя – Ранд не мог даже взглянуть на Дев без того, чтобы в голове не зазвучал скорбный список, погибших из-за него женщин. Женщин, которых он убил. Морейн Дамодред. Она открывала список. Ее имя пламенными буквами пылало внутри его черепа. Лиа из септа Козайд из Чарин Айил, Зендара из септа Железная Гора из Таардад Айил. Ламелле из септа Туманная Вода из Миагома Айил, Андилин из септа Красная Соль из Гошиен Айил, Дезора из септа Музара из Риейн Айил… Так много имен. Бывали ночи, когда он, бормоча его, просыпался в объятиях убаюкивающей его словно младенца Мин. Он заверял ее, что с ним все в порядке, и он способен снова заснуть. Но, сомкнув веки, не мог заснуть, пока список не подходил к концу. Иногда ему подпевал Льюс Тэрин.

Мин взглянула на Ранда, оторвавшись от лежавшей перед ней на столе книги – одного из сочинений Герида Фила. Она жадно проглатывала их, используя в качестве закладки его предсмертную записку Ранду, ту самую, в которой Герид писал, что Мин отвлекает внимание своей привлекательностью. Короткая голубая курточка с вышитыми на рукавах и отворотах белыми цветами, была ладно скроена, чудесно подчеркивая ее грудь. В вырезе из-под нее чуть виднелась шелковая кремового цвета блузка, демонстрировавшая намек на ложбинку. Большие темные глаза на обрамленном темными, падающими на плечи локонами, лице, светились радостью. Он мог ощущать ее удовольствие через узы. Мин нравилось, когда он заглядывался на нее. Без сомнения, узы говорили девушке, насколько его это привлекало. Странно, но те же узы сообщали, что и ей нравилось смотреть на Ранда. Симпатичная? Он замурлыкал, теребя мочку уха. Она была прекрасна. И связана с ним прочнее, чем прежде. Она, Илэйн и Авиенда. Как же ему найти способ держать их в безопасности?

Он выдавил из себя ответную улыбку, не вынимая трубки изо рта, не слишком надеясь, что уловка сработает. С ее стороны в узы просочилось легкое раздражение, хотя почему Мин становилась раздраженной всякий раз, когда он о ней беспокоился, Ранд никак не мог понять. Свет, девушка сама стремилась его защищать…

«Ранд не слишком-то словоохотлив, Лойал», – заметила она, больше не улыбаясь. Низкий, почти мелодичный голос не имел и намека на гнев, но узы сообщали иное. – «В сущности, порой в разговоре от него толку не больше, чем от мидии». Взгляд, которым она одарила Ранда, заставил его вздохнуть. Кажется, как только они окажутся наедине, ему предстоит долгий разговор. – «Я сама не смогу рассказать тебе многого, но уверена, что Кадсуане и Верин сообщат все, что ты захочешь узнать. Да и остальные тоже. Расспроси их, если желаешь услышать что-то большее, чем «да», «нет» и пару слов между ними».

Полненькая Верин, мирно вязавшая в кресле подле Найнив, явно вздрогнула, услышав свое имя. И недоуменно заморгала, стараясь определить причину. Кадсуане, раскрывшая на дальнем конце стола коробку со своими швейными принадлежностями, лишь на мгновение оторвалась от вышивки, чтобы взглянуть на Лойала. Золотые украшения, свисавшие с пучка седых волос на ее макушке, пришли в движение. И хотя это был обычный взгляд, не строгий, уши Лойала дернулись. Айз Седай всегда производили на него впечатление, а Кадсуане в особенности.

«О, я расспрошу, Мин, расспрошу», – откликнулся он, – «но главный герой моей книги – Ранд». Огир, за отсутствием под рукой присыпки, начал тихонько дуть на страницы тетради, чтобы высушить чернила. Но при этом продолжал говорить между выдохами – Лойал всегда остается Лойалом. – «Ранд, ты никогда не даешь мне достаточно деталей. Из тебя все приходится вытягивать. Ты даже не упомянул, что попал в Фар Мэддинге в тюрьму, пока Мин не проговорилась. Даже не упомянул! А что говорил Совет Девяти, когда предлагал тебе Лавровый Венец? И в какой момент ты его переименовал? Не думаю, что им это понравилось. На что походила коронация? Праздник, карнавал, парад? Сколько Отрекшихся сражались с вами в Шадар Логоте? Кто именно? Как это выглядело под конец? Что ты чувствовал? Без деталей моя книга не будет хорошей. Надеюсь, Мэт и Перрин дадут мне лучшие ответы». – Он нахмурился. Кончики длинных бровей коснулись щек. – «Надеюсь, с ними все в порядке».

Цветные пятна завертелись в голове Ранда, две радуги закружились, словно в водовороте. Теперь он знал, как избавиться от них, но на сей раз не пробовал. Одна из радуг превратилась в изображение Мэта, пробирающегося через лес во главе цепочки всадников. Он, казалось, спорил о чем-то с маленькой смуглой женщиной, едущей рядом с ним, то снимая с головы шляпу, и глядя в нее, то нахлобучивая обратно. Картинка продержалась несколько мгновений и изменилась на Перрина, сидящего над кубком вина в гостинице или таверне с неизвестными женщиной и мужчиной, одетыми в одинаковые красные мундиры, вычурно отделанные желтым и голубым. Весьма странный покрой. Перрин выглядел мрачным, словно смерть. Его собеседники настороженными. Из-за него?

«У них все хорошо», – ответил Ранд, невозмутимо игнорируя испытующий взгляд Кадсуане. Она не знала обо всем, и он намеревался придерживаться такого положения вещей и впредь. Внешне он оставался спокоен, расслабленно пуская колечки дыма. Внутри другое дело. «Где же они?» – размышлял он сердито, подавляя появление новых цветных пятен. Теперь у него это получалось также непринужденно, как дышать. «Они мне нужны, а сами пропали, словно в Садах Ансалейна».

Неожиданно в его голове появился другой образ – лицо мужчины, и у Ранда перехватило дыхание. Впервые его появление не сопровождалось головокружением. Впервые он смог его ясно разглядеть, перед тем как оно исчезло. Мужчина с голубыми глазами и квадратным подбородком, возможно лишь на несколько лет старше его самого. Или, выражаясь точнее, он ясно разглядел это лицо впервые за долгое время. Лицо незнакомца, который спас ему жизнь в Шадар Логоте во время битвы с Саммаэлем. Хуже того…

«Он знает обо мне», – сказал Льюс Тэрин. И в этот раз, в виде исключения, он сказал это словно был совершенно нормальным. Иногда его безумие уходило, но, в конечном счете, всегда возвращалось. – «Как чей-то мысленный образ может знать о моем присутствии?»

«Если ты сам не понимаешь, зачем спрашивать у меня?» – подумал Ранд. – «Однако, и я что-то ощущаю. Странное чувство, словно непонятным образом … прикасаешься… к другому человеку. Только не физически. Словно к неостывшему следу. Стоит переместиться на волосок в любую сторону – и они столкнутся. Думаю, он тоже увидел мое лицо».

Беседы с внутренним голосом больше не казались ему чем-то странным. По правде говоря, уже довольно давно. А теперь…? Теперь он мог увидеть Мэта и Перрина, стоило лишь подумать о них или услышать их имена. И он мог разглядеть другое лицо, приходящее к нему непрошеным. И, вероятно, не просто как образ. Как с этим могут потягаться в необычности непрерывные беседы с внутренним голосом? Так или иначе, тот мужчина осознавал присутствие Ранда, а Ранд его.

«Когда наши потоки пересеклись в Шадар Логоте, возникла какая-то связь. Не могу найти никакого другого объяснения. Тогда мы встречались единственный раз. Он использовал их, так называемую, Истинную Силу. Наверняка, это была она. Я тогда не почувствовал ничего, кроме потока яркого пламени». – Крупицы знаний, всплывающие в разуме Ранда, как он предполагал, от Льюса Тэрина, тоже не казались теперь странными. Он помнил, какими были Сады Ансалейна, разрушенные во время Войны Тени, так же хорошо, как отцовскую ферму. Но и его воспоминания находили свой путь в обратном направлении. Иногда Льюс Тэрин рассуждал об Эмондовом Луге как о месте, где он вырос. – «Все это дает тебе какой-нибудь ключ?»

«О, Свет, почему я должен терпеть чужой голос в своей голове?» – простонал Льюс Тэрин, – «Почему я не могу умереть? О Илиена, моя драгоценная Илиена, я так хочу присоединиться к тебе», – и он замолк, зашедшись в рыданиях. Он часто заканчивал слезами, когда упоминал о жене, убитой им в припадке безумия.

Сейчас не время. Ранд заглушил рыдания другого мужчины. Приглушил до слабого звука на краю сознания. Он уверен – его рассуждения правильны. Но кто был тот парень? Наверняка Друг Тьмы, но не один из Отрекшихся. Льюс Тэрин знал их лица не хуже собственного, а теперь и Ранд разделял это знание. Неожиданная мысль заставила его поморщиться. Сколько может узнать о нем тот человек? Та’верена можно обнаружить по его воздействию на Узор, но проделывать подобное умели только Отрекшиеся, хотя, Льюс Тэрин о таком способе не упоминал. Правда, их «беседы» всегда были краткими, и тот редко и неохотно делился информацией, да и подсознательно от него ничего подобного не всплывало. Но, по крайней мере, Ланфир и Ишамаэль такое умели. Хотя, с тех пор как они погибли, его еще никто подобным образом не разыскал. Могла ли для этого подойти эта его новая связь? Тогда они все в опасности. То есть, большей опасности, чем обычно. Хотя и нынешней более чем достаточно.

«Ранд, с тобой все в порядке?» – озабоченно спросил Лойал, навинчивая гравированную листьями серебряную крышку на горлышко чернильницы. Толщина стекла позволяла ей выдержать многое, за исключением, возможно, сильного удара о камень, но Огир обращался с чернильницей, как с самой хрупкой вещью на свете. Правда, в его огромных ладонях она такой и выглядела. «Полагаю, сыр не был особенно свежим, а ты съел порядочный кусок».

«Все великолепно», – отозвался Ранд, но Найнив, конечно же, не обратила на его заверение ни малейшего внимания. Мгновенно поднявшись со своего кресла, она скользнула через комнату – лишь голубой вспышкой сверкнули взметнувшиеся юбки. Мурашки побежали по коже Ранда, когда Найнив обняла саидар и сжала руками его голову. Мгновением позже тело пронзила холодная волна. Эта женщина никогда не спрашивала разрешения. Временами она вела себя так, словно оставалась Мудрой в Эмондовом Лугу, а ему следующим утром предстояло вернуться на ферму.

«Ты не болен», – сказала она с облегчением. Испорченные продукты вызывали многочисленные болезни среди слуг, часть из которых оказались серьезными. Если бы не Айз Седай и Аша’маны, то без Исцеления люди могли умереть. Несмотря на все предупреждения Кадсуане, Найнив и других Айз Седай, слуги, пытаясь сэкономить господину немного денег, продолжали питаться всякой дрянью, пригодной лишь для кучи компоста.

Другое покалывание сосредоточилось на миг вокруг двойной раны на левом боку. «Здесь без улучшений», – заметила Найнив, озабоченно сдвинув брови. Она пробовала их Исцелять, но не добилась большего успеха, чем Флинн. Что ее не слишком обрадовало. Любую неудачу Найнив воспринимала как личное оскорбление. «Как же ты даже стоять-то умудряешься? Рана должна причинять нестерпимые муки».

«Он их просто игнорирует», – ровным голосом произнесла Мин. О да, ему предстоит долгий разговор.

«Стою я или сижу – хуже не становится», – ответил он Найнив, мягко снимая ее руки с головы. Чистая правда. Как и то, что сказала Мин. Ранд не мог позволить боли держать себя в заложниках.

Взвизгнула одна из створок, пропуская внутрь седовласого мужчину в поношенной желтой ливрее с красно-голубой отделкой, мешком висевшей на его костлявой фигуре. Поклон слуги вышел искаженным, скорее из-за больных суставов, чем по причине недостатка почтительности. «Милорд Дракон», – произнес он голосом, скрипучим, словно дверные петли, – «возвратился Лорд Логайн».

Логайн, не ожидая приглашения, вошел в комнату, буквально наступая слуге на пятки. Высокий мужчина, с темными, вьющимися до плеч волосами и смуглой для уроженца Гаэлдана кожей. Женщины, наверное, считали его симпатичным. И все же в нем ощущалась какая-то мрачность. Одет в черный кафтан со знаками Меча и Дракона на высоком воротнике. На бедре видавший виды меч. Но в обычном облике Логайна появилось новшество – круглый эмалированный значок на плече – на голубом поле три золотые короны. Взял себе герб? Косматые брови старого слуги приподнялись в изумлении. Он взглянул на Ранда, словно осведомляясь, не пожелает ли тот, чтобы вторгшийся был выпровожен.

«Я полагаю, вести из Андора довольно неплохие», – начал Логайн, засовывая свои черные перчатки за перевязь меча. Он, едва заметно согнув спину, отвесил Ранду символический поклон. «Илэйн до сих пор удерживает Кэймлин, а Аримилла держит его в осаде. Но у Илэйн преимущество, так как Аримилла не способна даже пресечь подвоз продовольствия, не говоря уже о подходе подкреплений. Не надо хмуриться. Я не появлялся в городе. В любом случае, к черным кафтанам там относятся совершенно без гостеприимства. Приграничники все еще не снялись с лагеря. Кажется, с вашей стороны было мудро не вступать с ними в контакт. Говорят, с ними тринадцать Айз Седай. Говорят, они ищут с вами встречи. Кстати, Башир уже вернулся?»

Найнив, окинув Логайна мрачным взглядом, обогнула Ранда и вернулась на место, с силой дергая себя за косу. Айз Седай, связывающие узами Аша’манов, не вызывали у нее ни малейшего возражения. А вот обратная ситуация раздражала.

Держат при себе тринадцать сестер и ищут с ним встречи? Он держался подальше от Приграничников потому, что Илэйн не одобрила его помощь – она назвала ее «вмешательством» – и, видимо, оказалась права. Львиный трон был ее добычей, а не его подарком, хотя со стороны, возможно, могло показаться обратное. Правители Приграничья все еще сохраняли связи с Белой Башней, а Элайда, без сомнения, все еще стремилась заполучить его в свои руки. Да еще эта безумная прокламация, чтобы никто не смел приближаться к нему иначе, как с ее соизволения. Если Элайда рассчитывала тем самым вынудить его предстать перед Престолом Амерлин, то была полной дурой.

«Спасибо, Эвин, можешь быть свободен. Лорд Логайн?» – произнес Ранд вопросительно, как только слуга, отвесив ему поклон, удалился, окинув напоследок Логайна сердитым взглядом. Ранд подумал – прикажи он – и старик, пожалуй, попытался бы выволочь его прочь.

«Титул принадлежит ему по праву рождения», – откликнулась Кадсуане, не поднимая головы от своей вышивки. Она могла знать. Она помогала его поимке, когда Логайн провозгласил себя Возрожденным Драконом. Поимке обоих – его и Таима. Украшения на прическе Кадсуане дрогнули, когда она кивнула про себя: «Ха! Мелкий лордик с клочком земли в горах, где и места то ровного не отыщешь. Но король Джоханин и Верховный Совет Короны, после того как он стал Лжедраконом, лишили его земель и титула».

Щеки Логайна пошли багровыми пятнами, но голос остался холодным и невозмутимым: «Они могли отобрать мое достояние, но не то, кем я являюсь».

Оставаясь, по-видимому, сосредоточенной на работе с иглой, Кадсуане негромко рассмеялась. Стук вязальных спиц Верин остановился. Она внимательно изучала Логайна. Пухлый воробей, наблюдающий за насекомым. Аливия также направила на него напряженный пристальный взгляд. Да и Харилин с Энайлой были, кажется, готовы в любой момент прервать свою игру. Мин продолжала читать, но руки небрежно сдвинулись к отворотам рукавов. В них она прятала некоторые из своих ножей. Ни одна из женщин не доверяла Логайну.

Ранд помрачнел. Этот человек мог называть себя как ему угодно до тех пор, пока следовал приказам. Но Кадсуане подначивала его, как и любого другого мужчину, облаченного в черное, почти также часто, как и самого Ранда. Он и сам не был уверен, насколько можно доверять Логайну, но нужда заставляла работать с теми инструментами, которые находились под рукой: «Поручение выполнено?»

С появлением Логайна, Лойал вновь откупорил чернильницу.

«Большая часть Черной Башни находится сейчас в Арад Домане и Иллиане. Согласно вашему приказу, в их числе все, кто связал себя узами с Айз Седай, за исключением находящихся здесь». – Не прекращая говорить, Логайн подошел к столу, отыскал среди тарелок и объедков кувшин голубого стекла, в котором оставалось немного вина, и наполнил им зеленый стеклянный кубок. В усадьбе осталось очень мало столового серебра. – «Вы должны позволить привести сюда больше людей. На мой вкус, разница в пользу Айз Седай великовата».

Ранд хмыкнул. «Поскольку ты и сам приложил к этому руку, как-нибудь переживешь. Вместе с остальными. Продолжай».

«Добрэйн и Руарк сразу пришлют Солдата с сообщением, как только обнаружат кого-то, кто способен представлять больше, чем одну деревню. Совет Торговцев утверждает, что король Алсалам продолжает править, но они не хотят, или не могут обеспечить с ним встречу, или рассказать, где он находится. Они, по-видимому, на ножах между собой. Бандар Эбан более чем наполовину опустел, оставленный на милость шаек мародеров». – Логайн поморщился поверх кубка. – «Банды разбойников поддерживают то, что осталось от порядка, но вымогают еду и деньги у населения, которое, как они утверждают, находится под их защитой. Отбирают все, что захотят, включая женщин».

Внезапно, узы донесли до Ранда раскаленный добела гнев, и из горла Найнив раздалось рычание.

«Руарк решил положить этому конец, и на момент моего отбытия шли уже настоящие бои», – закончил Логайн.

«Банды не продержатся долго против айил. Если Добрэйн не сможет найти никого представительного – ему придется самому стать таковым, по крайней мере, на время». – Если Алсалам мертв, что наиболее вероятно, ему придется назначить Наместника Дракона в Арад Домане. Но кого? Им должен стать кто-то, кого примут люди.

Логайн сделал длинный глоток. «Таим не обрадовался, когда я забрал столько народу из Башни, не сообщая ему куда. Я даже подумал, что он собирается разорвать ваш приказ. Он испробовал на мне каждую уловку, чтобы выведать, где вы. О, он прямо сгорает от желания это узнать. Он взглядом чуть не прожег во мне дыру. Я не рискнул бы сделать ставку, остановится ли он перед пытками, окажись я настолько глуп, чтобы явиться к нему в одиночку без поддержки. Хотя одна вещь пришлась Таиму по душе – то, что я не взял с собой никого из его закадычных друзей. Удовлетворение прямо светилось у него на лице».

Он мрачно и невесело улыбнулся. «Насколько я знаю, таковых насчитывается сорок один. За последние несколько дней он раздал знак Дракона по крайней мере дюжине. И у него имеется еще около пятидесяти человек на «специальных» уроках, в большинстве своем недавних рекрутов. Он что-то замышляет, и сомневаюсь, что результат вам понравится».

«Говорил же тебе, надо уничтожить их всех, когда еще имелся шанс», – загоготал Льюс Тэрин в безумном восторге – «Я же говорил. А сейчас уже поздно. Слишком поздно!»

Ранд сердито выпустил из трубки клуб голубовато-серого дыма. – «Брось», – кинул он резко, обращаясь как к Логайну, так и к Льюсу Тэрину. – «Таим построил Черную Башню – так, что по численности она уже почти сравнялась с Белой, и продолжает расти с каждым днем. Если, как следует из твоих утверждений, он Приспешник Тени, какой ему в этом резон?»

Логайн твердо встретил его взгляд. «Он просто не мог остановить процесс. По моим сведениям, с самого начала существовали те, кто освоил Перемещение, и кто не принадлежал к числу его подхалимов. Зачем же тогда Таим лично занимался вербовкой? А затем, чтобы создать собственную Башню, скрытую внутри Черной, и люди в ней были бы верны только ему – а не вам. Он исправил список дезертиров и шлет свои извинения за «простую ошибку». Но вы можете держать пари на все свое состояние – никакой ошибки не было».

А насколько верен сам Логайн? Если один Лжедракон раздражался необходимостью подчиняться Дракону Возрожденному, почему чувства другого должны отличаться? Тем более, второй мог думать, что имел на то основания. Логайн как Лжедракон был гораздо известнее Таима и добился больших успехов. Собранная им армия пронеслась по всему Гаэлдану и почти достигла Лугарда на своем пути к Тиру. Половина известного мира дрожала от одного имени Логайна. Тем не менее, руководил Черной Башней Мазрим Таим, а Логайн Аблар оставался просто одним из Аша’манов. Мин все еще продолжала видеть вокруг него ауру, предвещавшую славу. Однако, как эта слава будет достигнута она не знала.

Ранд вынул трубку изо рта и почувствовал обжигающее тепло ее чашки на клейменной цаплей ладони. Должно быть, сам того не сознавая, он неистово дымил. Неприятность в том, что и Логайн, и Таим представляли собой меньшие из проблем. С их решением можно было подождать. Подручные инструменты. Он сделал усилие, чтобы голос звучал ровно: «Таим исключил нужные имена из списка. Это главное. Если он завел любимчиков – я положу этому конец, когда смогу выкроить время. Но сперва, мы столкнемся с Шончан. А, возможно, и с Тармон Гай’дон».

«Если?» – прорычал Логайн, с такой силой хлопнув об стол кубком, что тот лопнул. Вино разлилось по столешнице и закапало на пол. Хмурясь, он вытер лужу рукавом. – «Вы думаете, я все выдумал?» – его тон повышался с каждым словом, – «или наговариваю? Вы думаете, я ревную, Ал’Тор? Так вы считаете?»

«Послушай меня», – начал Ранд, повышая голос, чтобы перекричать раскат грома.

«Я предупреждала, чтобы ты и твои друзья в черном, вели себя со мной вежливо», – строго сказала Кадсуане, – «однако теперь я решила, что это правило будет распространяться и на ваши отношения между собой». – Ее голова по-прежнему была склоненной над вышивкой, но говорила она так, словно грозила пальцем у носа. – «По крайней мере, когда я рядом. Что означает – если вы продолжите ссориться, мне, вероятно, придется отшлепать обоих».

Харилин и Энайла начали так сильно хохотать, что спутали в клубок свои нити. Найнив тоже смеялась, хотя и пыталась прикрыть рот ладошкой. Свет, даже Мин улыбнулась!

Логайн ощетинился, сжимая челюсти до тех пор, пока Ранду не почудился зубовный скрежет. Он с трудом сдерживался, чтобы не проделать то же самое. Кадсуане и ее проклятые правила. Условия, на которых она согласилась стать его советником. Она притворялась, что уточняет у него их формулировку, но слишком часто оказывалось, что тем самым добавляет новое к своему списку. Не так были тягостны правила, как само их существование. Особенно учитывая манеру Кадсуане их высказывать, схожую с тычком острой палкой под ребра. Он уже начал открывать рот, чтобы заявить, что с него достаточно ее условий, да и ее самой, если уж на то пошло.

«Вероятнее всего, Таим, чтобы он там не замышлял, будет выжидать до Последней Битвы», – внезапно включилась в разговор Верин. Ее непонятное напоминавшее бесформенную глыбу вязание, которое могло оказаться чем угодно, осталось лежать на коленях. «Ждать осталось недолго. Согласно всему, что я смогла прочитать на эту тему, знаки абсолютно ясны. Половина слуг встречала в залах мертвецов, которых знали при жизни. Это происходит так часто, что они даже перестали пугаться. И около дюжины пастухов, перегонявших скот на весенние пастбища, наблюдали довольно крупный город, растворяющийся в тумане всего в нескольких милях к северу».

Кадсуане приподняла голову и смерила полненькую коричневую сестру внимательным взглядом. «Спасибо за напоминание о том, что ты уже сообщила нам вчера, Верин», – сухо заметила она. Верин моргнула и вернулась к вязанию, недоуменно хмурясь, словно и сама сомневаясь в том, что из него могло получиться.

Мин, поймав взгляд Ранда, медленно покачала головой. Он вздохнул. Узы принесли гнев и настороженность. Последнее, как он подозревал, было хорошо продуманным предостережением ему. Время от времени, она казалась способной читать его мысли. Что ж, если он нуждался в Кадсуане, а Мин утверждала, что это именно так, быть по сему. Жаль только неизвестно, чему ей предстояло его научить, если не считать способности скрежетать зубами.

«Дай мне совет, Кадсуане. Что ты думаешь о моем плане?»

«Наконец-то мальчик соизволил спросить»,– пробормотала та, убирая вышивку в корзину. – «Все его интриги, в том числе те, о которых я ни сном, ни духом, запущены, и теперь он спрашивает. Очень хорошо. Твой мир с Шончан будет непопулярен».

«Перемирие», – прервал он. – «И перемирие с Возрожденным Драконом будет длиться покуда Дракон жив. Когда я умру, все будут свободны, если захотят, начать войну с Шончан заново».

Мин захлопнула книгу и скрестила руки на груди. – «Не смей так говорить», – заявила она, покраснев от гнева. Вместе с ним узы донесли и страх.

«Пророчество, Мин», – проронил он грустно. Печалясь не о себе, о ней. Он хотел защитить Мин – и ее, и Илэйн, и Авиенду – но, в конце концов, он принесет им всем боль и страдание.

«Все равно, не смей так говорить! Пророчества не утверждают, что ты должен умереть, Ранд Ал’Тор. Я не позволю тебе умереть. Я, Илэйн и Авиенда, не позволим тебе умереть!» Она впилась взглядом в Аливию, которая, как сообщало ее видение, поможет умереть Ранду. И руки Мин скользнули вдоль рукавов к отворотам.

«Мин, спокойнее», – сказал Ранд. Руки удалились прочь, но желваки остались напряжены. И узы внезапно затопило упрямство. Свет, что ж ему теперь придется волноваться еще и о том, как бы Мин не попыталась убить Аливию? Не то, чтобы она могла преуспеть – бросать нож в шончанку все равно, что в Айз Седай – но она могла навредить себе. Он не знал, какими еще плетениями, кроме боевых, владела Аливия.

«Как я уже сказала, он будет непопулярен», – непреклонно повысила голос Кадсуане. Едва заметным движением бровей одобрив слова Мин, она вновь сосредоточилась на Ранде. Ее лицо оставалось гладким и невозмутимым. Лицом Айз Седай. Темные глаза смотрели твердо и непоколебимо, словно пара полированных черных камней. – «Особенно в Тарабоне, Амадиции и Алтаре, но также и в других местах. Все начнут спрашивать себя – если ты позволяешь Шончан удержать уже прибранное к рукам, какие страны ты отдашь им потом? Именно так ситуация будет выглядеть в глазах большинства правителей».

Ранд опустился обратно в кресло, вытянув ноги перед собой и скрестив лодыжки. – «Не имеет значения, насколько это перемирие будет непопулярно. Кадсуане, я прошел в Тире сквозь тер’ангриал в виде двери. Ты знаешь, о чем я говорю?» – Золотые украшения дрогнули от ее нетерпеливого кивка.

«Один из вопросов, заданных мной Элфин звучал так: Как мне выиграть Последнюю Битву?»

«Опасно формулировать таким образом», – спокойно заметила она, – «это связано с упоминанием Тени. Возможные последствия могут оказаться довольно неприятными. Каков был ответ?»

«Север с Востоком должны стать едины. Запад и Юг должны стать едины. И эта пара должна стать единой», – он выпустил из трубки кольцо дыма. Затем, внутри расширяющегося круга, поместил второе. Но он не все упомянул. Он еще спросил как выиграть битву и остаться в живых. Последняя часть ответа – чтобы жить, нужно умереть. Это была не та тема, которую он в ближайшее время собирался упоминать при Мин. Впрочем, как и с любым другим, за исключением Аливии. Теперь ему оставалось лишь вычислить способ как выжить после смерти. – «Вначале я думал, что это означает, что я должен подчинить себе все страны. Но это было не то, о чем они говорили. Что, если во второй фразе подразумевались Шончан, которым предстояло захватить Запад и Юг, как это уже произошло? А альянс, который вступит в Последнюю Битву – это союз Шончан со всеми остальными?»

«Такое возможно», – допустила она. «Но если собираешься заключать… перемирие… зачем ты переправляешь немалую армию в Арад Доман и укрепляешь свои силы в Иллиане?»

«Потому что приближается Тармон Гай’дон, Кадсуане, а я не могу одновременно сражаться и с Тенью, и с Шончан. Я или заключу перемирие, или уничтожу их, не считаясь с потерями. Пророчества гласят, что мне суждено связать с собой девять лун. Я понял, что это означает лишь несколько дней назад. Как только вернется Башир, я буду знать, где и когда произойдет встреча с Дочерью Девяти Лун. Единственный неясный для меня вопрос – как ее связать, и наше свидание даст мне ответ».

Он произносил слова сухим, лишенным эмоций тоном, время от времени, чтобы придать мысли акцент, попыхивая трубкой.

Реакция присутствующих на его речь разнилась.

Лойал быстро строчил в тетрадке, пробуя угнаться за каждым словом. Харилин и Энайла вернулись к игре. Если копьям суждено танцевать – они готовы. Аливия ожесточенно кивала головой, явно увлеченная надеждой уничтожить тех, кто держал ее на поводке в течение пятисот лет.

Логайн нашел себе другой кубок и наполнил его остатками вина из кувшина. Но при этом скорее не пил из него, а с непроницаемым выражением лица, просто вертел в ладонях.

Внимание Верин теперь сосредоточилось только на Ранде. Но Коричневая сестра всегда проявляла к нему повышенное любопытство. Почему же, во имя Света, в Мин ощущалась такая пробирающая до костей печаль. И Кадсуане…

«Камень от сильного и точного удара дает трещину», – заговорила та, надев бесстрастную маску Айз Седай. – «Сталь – разбивается вдребезги. Дуб борется с ветром и терпит крах. Ива гнется и продолжает жить».

«Подобной иве не победить в Тармон Гай’дон» – ответил Ранд.

Вновь со скрежетом отворилась дверь, и шаркающей походкой появился Этин. – «Милорд Дракон, прибыло трое Огир. Больше всего их обрадовало, что здесь мастер Лойал. Среди них оказалась его мать».

«Моя мать?» – пискнул Лойал. И все равно это прозвучало словно гулкое завывание ветра в пустоте пещеры. Заламывая руки, с поникшими ушами, он вскочил так резко, что опрокинул кресло. Голова Огир раскачивалась из стороны в сторону, словно он пытался найти способ покинуть комнату, минуя двери. – «Что же мне делать, Ранд? Двое других наверняка Старейшина Хаман и Эрит. Что мне делать?»

«Госпожа Коврил заявила, что, прежде всего, ей хотелось бы поговорить с вами, Мастер Лойал» – продолжил скрипучим голосом Этин. «Прежде всего. Они промокли под дождем, но она сказала, что ждет вас наверху, в гостиной для Огир».

«Ранд, что же мне делать?»

«Ты говорил, что хочешь жениться на Эрит», – отозвался Ранд настолько мягким и дружелюбным тоном, насколько мог справиться. Дружелюбие в общении со всеми, кроме Мин, давалось ему с трудом.

«Но моя книга! Мои заметки не полны, и я никогда не узнаю, что случится потом. Эрит заберет меня с собой, обратно в стеддинг Тсофу».

«Ха!» – Кадсуане подобрала отложенную работу и стала изящно орудовать иглой. Она вышивала древний символ Айз Седай – Клык Дракона и Пламя Тар Валлона соединенные в единое целое, в черно-белый диск с извилистой границей между ними. – «Отправляйся к своей матери, Лойал. Если она – Коврил, дочь Эллы, дочери Сунг, не стоит заставлять ее ждать. Как ты и сам прекрасно знаешь».

Лойал, казалось, воспринял слова Кадсуане как приказ. Он опять начал вытирать ручку и завинчивать чернильницу. Но проделывал это медленно, с поникшими ушами. Постанывая с придыханием при каждом движении: «Моя книга!»

«Что ж», – заявила Верин, поднимая к глазам вязание, – «думаю, я сделала с этим все, что могла. Пойду, разыщу Томаса. Во время дождей у него побаливает колено, хотя он пытается отрицать это даже передо мной». Она взглянула в окно. «Кажется, стихает».

«Думаю, и я схожу, поищу Лана», – откликнулась Найнив, подбирая юбки. – «С ним в компании приятнее», – продолжила она, рванув за косу и мазнув острым взглядом между Аливией и Логайном. – «Ветер принес мне весть о приближающейся буре, Ранд. И ты знаешь, что я не дождь имею в виду».

«Последнюю Битву?» – спросил Ранд, – «Как скоро?» Когда дело касалось погоды, ветер сообщал ей о наступающем ненастье иногда с точностью до часа.

«Может быть о ней, я точно не знаю. Запомни одно. Надвигается буря. Страшная буря».

В вышине прогрохотал гром.



Загрузка...