НеТемный 7

Глава 27

Полуденное солнце жарило уже по полной, когда мы вышли под стену Камнелома. Витимир, как и обещал, показал нам секретный выход, закрытый его же тёмными чарами.

На мой вопросительный взгляд он, усмехнувшись, сказал, что кнез знает об этом выходе и о других, через которые можно было этой ночью спокойно сбежать. Тёмный никогда не замышлял против правителя города, и наоборот, был его тайным козырем.

— Город был окружён, — сказал я, — Ему некуда было бежать.

— Ошибаешься. Есть у меня выход и на такой случай, — ответил Тёмный.

Услышав это, я всё же впечатлился храбростью кнеза. Глеб Каменный в любой момент мог сбежать, но дрался до последнего рука об руку со своими воинами и даже вёл их в бой.

Просто я, будучи Всеволодом, брал не один такой город. И погоня за сбежавшим правителем по ночному лесу — обычное дело. Ох, какое же это было удовольствие загонять дичь, расслабившуюся после выхода из секретного лаза.

Пришлось себя одёрнуть — так-то я уже не тёмный, а очень даже светлый. С небольшой темнецой… И меня должны такие воспоминания бурной молодости печалить.

— Сладких песен тебе, Витимир, — сказал Виол, — Там царю Нереусу уж соври чего-нибудь про меня. Его маги наверняка меня почуют, что я был в Камнеломе.

Витимир только отмахнулся. Он и сам навряд ли задержится — ему только город от затаившихся врагов и лазутчиков почистить, и больше его здесь ничего не держит.

— Что ж… — подумав, сказал Витимир Беспалый, затем, словно хвастаясь, зажёг на ладони пятнышко Тьмы.

Это был не портал, а именно вещественная, воплощённая Тьма, которую Беспалый призвал с помощью источника и вывернул в этот мир. Я знал, что эта скромная на первый взгляд магия говорит о возросшей мощи Беспалого, и лишь одобрительно кивнул.

С одной стороны, я был рад за обретённого друга. С другой стороны, меня снедало удовлетворение от мысли, что всего лишь часть силы Второго Жреца даровала Беспалому столько мощи.

А значит, в моём родном мире Тёмные Жрецы были могучее, искуснее, и вообще намного круче. Ну хоть в чём-то мы этот мир обошли…

— Ты стал сильнее, — сказал я.

— Бросс Малуш, — задумчиво сказал Витимир, — Ты должен знать… Тьма изменилась.

Пришлось поверить ему на слово. Я таких тонкостей этой стихии уже не чувствовал, хотя и мог напрячь Кутеня, чтобы через него прощупать Тьму на какие-то изменения.

— Раньше она резонировала с именем Бездны, но сейчас… Сейчас во Тьме тревожное и, я бы сказал, торжественное предчувствие, что Хморок возвращается.

Он дунул на ладонь и пятнышко Тьмы рассеялось, словно дымок.

— Ну, значит, у Бездны проблемы, — не без удовольствия сказал я, — Ладно, Витимир Беспалый, бывай!

Помня, что кнез может довольно быстро организовать наши поиски, я поторопил своих спутников. Не хотелось бы самим оказаться загнанной дичью.

— Я напущу морок на ваши следы, — сказал напоследок Витимир и закрыл проход. Вот он стоял в тёмном узком тоннеле, и вот на этом месте потрёпанная каменная кладка, покрытая мхом.

— Надо будет песню сложить, — сказал Виол, как только мы двинулись к Бросским Горам, виднеющимся на горизонте.

Я кивнул, думая о своём.

Нас наверняка будут искать… Не за тем, чтобы убить, нет. Но мне претила сама мысль о всех этих ритуалах, в которых надо будет участвовать. Печальные похороны погибших, а потом безудержное веселье выживших и празднования до самого утра…

Всё же, остановившись и оглянувшись на Камнелом, я приложил кулак к груди и склонил голову. Всем тем, с кем я сражался бок о бок, кому прикрывал спину, и кто прикрывал мою. Кто выжил и кто сложил свою голову этой ночью.

Остальные тоже постояли рядом, каждый думая о своём. Креона шептала какую-то молитву; Лука, чуть приподняв молот, вызвал мягкое сияние; а Виол, закрыв глаза, просто слушал приглушённый гул радующегося города.

Мы быстро дошли до склона, где я ночью сразился с Волхом. Следы нашей с ним битвы ещё было видно, и я с удовлетворением отметил, что здесь нет трупов, как перед южными стенами Камнелома. Как я и хотел, битва с броссами обошлась без лишних жертв.

С одной стороны, откровение Витимира о том, что во Тьме теперь повисло предчувствие возвращения Хморока, меня обрадовало. С другой — это всё могло быть обманом, ведь это Бездна… С неё станется убедить всех, что она почти проиграла, поэтому мне следовало быть настороже.

Ведь она ещё способна преподнести сюрпризы. Она не воплотила себя ни в Волхе, ни в Шане Куо, и явно копит свой божественный предел для решающей битвы.

Это, конечно, хорошо, что я победил этих врагов практически без помощи Хморока, оставив своего карманного бога как козырь…

Внутри меня всё всколыхнулось, мою душу сжало словно в тиски. Хморок явно не оценил мой тонкий юмор.

Ну, ну, прошу прощения, великий властитель мрака и смерти! Но только кто-то должен помнить, что лишь полностью положившись на волю человека, он сможет вернуться в этот мир. На мою волю, если что…

Хморок, поколыхавшись, тут же успокоился, а я продолжил мысль.

Бездна явно учится. То, что она не вмешалась в битву с Волхом, а потом и с Шаном Куо, говорит о том, что она тоже пытается положиться на волю своих последователей. Просто ей не повезло с этими вестниками тугодумия.

Не стоит забывать о Первом Жреце, кстати. Волх теперь не будет меня недооценивать, и явно проведёт работу над ошибками. Что бы я сделал, будь на его месте?

Пока он серьёзно ранен и тратит силы на заживление, в прямую битву он ввязываться не будет. Поэтому наверняка нас ждут ловушки… Ведь он знает, куда я иду: в деревню Калёный Щит, в тот самый секретный лаз, который находится в кузнице знахаря. До Храма Хморока нет другого пути.

Вернее есть, но он намного опаснее и дольше. По верху, через крутые обрывы и снега, и через магические зоны, населённые могучими и крайне недружелюбными существами.

А ещё в этом секретном проходе находится какое-то место, куда мне следует отнести это чёртово семя в мешке. Непонятная святыня лиственников, которая так неожиданно нам досталась, во всей этой истории казалась мне самой важной деталью.

Вот только при этом я себя чувствовал, как случайный разносчик, уже гружёный заказом, и которого высшие силы вдруг поймали на улице… «Эй, ты не пойдёшь через ту улицу? Ну и замечательно, закинь-ка вот это!»

Так что, Первый Жрец не будет Первым, если он не предусмотрел хоть что-то на случай, если он проиграет. И, помня о коварстве Тёмных Жрецов, я предупредил спутников, чтобы держали ухо востро.

Кутень, обозревавший предгорья с высоты птичьего полёта, заметил броссов, которые двигались к Камнелому. Растерянные и грязные, в оборванных одеждах, двигались они намного восточнее, по объезженной дороге, поэтому мы с этой толпой разминулись.

Но Виол, который явно слышал топот ног этой толпы, переглянулся со мной:

— Разве ты не должен их встретить и что-то им сказать?

Я покачал головой:

— Нет.

А что я мог ещё сказать? Я своё дело сделал — сохранил им жизни, сбросил ворожбу Волха, и с помощью барда мы даже избавили от проклятья. Мне теперь что, всю эту толпу за собой водить? А сосочку им не дать, случаем?

Единственное, чем могу ещё помочь — окончательно убить Волха, чтобы больше не соблазнял бросский народ. Но тут уж как получится.

— Знаешь. Есть одна мудрость… — бард важно поднял указательный палец, — Мы в ответе за тех, кого приручили.

— Хм-м, — только и вырвалось у меня.

— А я слышала, — тут же вставила Креона, — Что вера и знание — разные вещи. Они ночью узрели настоящего Хморока, вот и плетутся к городу, чтобы ещё раз убедиться… Но это знание, ведь они его видели. А веры в их душах от этого больше не стало, ведь её надо взращивать.

Я кивнул, соглашаясь с мудростью чародейки:

— Угу.

Вмешался и Лука:

— А я считаю, что им надо домой идти, и самим там порядок навести, — сказал мальчишка, — Тогда и в душе порядок будет.

— Ага, — сказал я, поражаясь, как много тут мнений, и все правильные.

— Каким ты философом ты стал, громада, — усмехнулся Виол.

— И не говори…

Всё же, как я и думал, случайных встреч у нас избежать не получилось. Довольно скоро мы нашли утоптанную тропу, которая завела нас под кроны вековых елей.

И на этой тропе мы увидели троих броссов…

Эти были совсем не растеряны, не оборваны, и выглядели, как настоящие горные воины. Девушка и двое мужчин сидели на огромном валуне, словно ожидая кого-то.

Когда они заметили нас, то не спеша слезли. Оружие они не доставали, хотя сложенные на груди руки не демонстрировали особой дружелюбности.

Мужчины-вины были выше меня едва ли не на полголовы, одеты в кожаные клёпаные безрукавки, подбитые мехом пятнистых горных хищников и демонстрирующие налитые мышцы. За спиной одного торчали рукояти боевых топоров, другой же стоял, уперев в землю толстенное копьё с внушительных размеров наконечником. Таким копьём, наверное, можно и камнеломские ворота легко прошибить… Если на них чар нет, естественно.

Сама девушка, плечистая и не уступающая соратникам в росте, тоже была одета по-мужски, в штанах и рубашке с широким поясом — косые полы рубахи падали на бёдра и чем-то напоминали юбку.

Откровенный вырез рубахи у девушки демонстрировал не только жилистое тело варварки, но и завидные бугорки упругих грудей. Вкупе с крутыми бёдрами и чёткой талией это создавало впечатление… В общем, создавало впечатление, что надо.

На голову девушки был накинут чёрный свободный капюшон, не скрывающий копну волнистых золотистых волос. Уперев руки в бока, она встала посреди тропы и ждала, когда мы дойдём до них.

— Какая красивая тётя, — констатировал Лука, и Бам-бам под ним чихнул.

— Ущипни Маюн мои щёчки, если пацан не прав! — Виол аж засопел, — Громада, ты почему мне не говорил, какие у вас тут… эээ… в этих ваших горах… красоты! А виды-то какие, ух! Какие горы!

Он аж зашипел, чуть не споткнувшись. Видимо, свело какие-то бедренные мышцы.

Креона недовольно засопела, мельком опустив взгляд на себя. Рядом с такой сочной бросской наша чародейка выглядела… ну, не то, чтобы худосочной, но довольно миниатюрной.

Я и сам поймал свои мысли на том, что они по-особому реагируют на красоту девушки. Своя, бросская, родная… Не то, что эти, равнинные во всех смыслах троецарки!

— Хладочара, не переживай, — не отрывая взгляд от хозяйки тропы, прошептал Виол, — В моём огромном сердце всегда найдётся место для тебя.

Чародейка только хмыкнула, но мы уже практически достигли троицу, поэтому остановились в нескольких шагах.

— Пологих троп тебе, брат, — наконец, сказала незнакомка и коротко кивнула, — И вам, чужеземцы.