НеТемный 7

Глава 12

Если уж я взял на себя роль туговатого варвара, то пришлось играть её и дальше. К счастью для меня, и кнез Глеб Каменный, и чародейка земли Петра Слышащая появились в Углеяре одновременно, что избавило меня от лишнего общения.

Кнез был окружён внушительным количеством магов и воинов, и для них не хватило места не только во дворе, но и на близлежащей улице. Впрочем, я не удивлялся.

Мне приходилось видеть, как охраняют высших особ, вроде императоров и царей — если бы, например, сюда приехал сам Могута, то лучники и маги были бы на деревьях и на каждой крыше в Углеяре. А особо сильные магистры заняли бы позиции и на соседних вершинах.

Впрочем, кнез хоть и был поскромнее, но, судя по большому отряду в полном боевом облачении, он уже вполне понимал — угроза Камнелому реальная.

Меня, ковыряющего завалы уже не знаю какой по счёту лопатой, окружали воины десятника. Дружина кнеза, вступившая во двор, обнажила оружие и тоже думала двинуться ко мне, когда на завалах Углеяра, совсем с другой стороны, показались люди. Над головами плыли на медоеже два всадника — Лука и внучка камнетёса Эрика — и они выглядел, будто на корабле бороздили волны.

Оборванные, пыльные, уставшие жители деревни ковыляли и едва плелись по обломкам, и Глеб Каменный тут же отдал приказ помочь людям. От меня не укрылся внимательный и острый взгляд кнеза, но, видимо, я вполне себе доказал, что никакой угрозы не представляю. Хотя к моему оцеплению добавилось ещё два десятка воинов.

Лука издалека помахал мне, разглядев посреди оцепления, но на медоеже к воинам подъезжать не спешил. Умный малый, знает, что оружных людей не стоит нервировать.

Смердящий свет, да где эта чёртова телега⁈

Плюнув под взволнованный вздох воинов, я устало сел и принялся смотреть, как кнез переговаривает с Петрой. Чародейка земли сейчас выглядела не очень важно — путешествие по шахте и по лесу покрыло её одеяния грязью и добавило в растрёпанную причёску лесного мусора. Но всё же, судя по разгорячённому лицу Петры, все тяготы не убавили желания поквитаться с заговорщиками.

Думаю, сейчас боярин Рудничный вместе с остатками дружины улепётывает на юг, где попробует соединиться с войсками Тёмного Жреца, что там застряли. Я глянул в ту сторону, где до сих пор над горизонтом поднималась пыль — шарахнули туда мы с Кутенем здорово. Как бы новый тракт не пришлось прокладывать.

В рядах окружающих меня воинов послышались крики.

— А ну, разойдись, народ служивый!

— Приказа не было…

— У тебя приказ был не выпускать, дубина стоеросовая! Видит Маюн, лучше не перечь мне, воин!

Я почувствовал, как воздух буквально сгустился от последнего вскрика Виола, и улыбнулся. Бард был не просто в гневе… Бард был в лютой ярости, и, видимо, ему совсем не понравилась та шутка, которую я припас ему с помощью Магии Крови.

Воины всё-таки пропустили крикливого барда.

— Громада!!! — рядом плюхнулся, бесцеремонно толкнув меня плечом, бард, и тяжело задышал, — Чтоб тебя Маюн на закуску сожрал! Громада!!!

— Что? — спокойно спросил я, едва сдерживая улыбку.

— Ослиный ты крик! Да чтоб тебя… да чтобы твоя печень от маюновых слёз разбухла! Да чтоб у тебя… у-у-ух!!! Ты-ы-ы…

Я всё же улыбнулся, вспоминая, что ещё не так давно я бы не позволил Виолу так разговаривать со мной. Сейчас же я слушал и с удовольствием впитывал каждое слово, понимая, что шалость удалась на славу. Такое возможно только с довольно близким другом, и мне, как бывшему Тёмному Жрецу, это было всё ещё непривычно.

— Коснулся-таки Петры? — шёпотом поинтересовался я.

— Веселишься, да⁈ — Виол вскочил, — Ты — зло во плоти! Ты… Ты!..

— Вестник зла?

— Вестник⁈ Да ты — сама суть зла! Ты — концентрация её сосредоточения, амальгама её самой сущности, ипостась чужеродного первоэлемента! Как ты мог⁈

— То есть, ты предпочёл бы потерять мужскую силу?

— Я… да я… но ты… ох, Маюна тебе в глотку! Ну неужели нельзя было мне просто сыпь на заднице наколдовать?

Я поморщился:

— Каков хитрец, — и серьёзно добавил, — Нет.

— У-у-у, громада! — он стиснул кулаки и едва не завыл, словно сейчас должен был превратиться в упыря, — Как я теперь вообще могу ей показаться на глаза⁈

— Ну ты же взрослый человек… Относись к этому проще.

— С любой другой… но не с Петрой!

Он вскочил, красный, как варёный рак, и ушёл, едва не метая молнии во все стороны. Всё-таки Виол был мощным бардом, и сейчас я чувствовал его силу буквально всеми своими магическими фибрами.

Ну, ничего, переварит это в себе и остынет… Зато теперь он точно в Камнелом не сунется.

Едва бард исчез, как из-за спин воинов появилась Креона. От её красивого платья и причёски остались одни воспоминания, поэтому уставшая чародейка просто присела рядом со мной на грязную землю.

— Говорила с кнезом? — спросил я.

— Малуш, кнез благодарен тебе. Ты спас жителей деревни и советницу Петру, — и добавила шёпотом, — Я сказала, что ты сделал это потому, что охранял меня, и что ты просто мой телохранитель, но не думаю, что он поверил.

— Молодец.

— Кнез хотел бы переговорить с тобой лично. Что ему могли сказать десятник и Петра, я не знаю.

Я кивнул. На самом деле мой Кутень прятался в тени обломков всего в нескольких шагах от кнеза, и я прекрасно слышал большую часть разговора.

Кнез ещё ночью получил весточку от Могуты Раздорожского, чтобы Камнелом готовился к осаде. Грядёт большая война, в Лучевии переворот, лучевийцы собираются напасть, и первый удар может быть на северо-востоке.

В письме было указано, что царя Могуту посетила Агата Ясная, и она уверила, что царь Нереус остаётся верен Троецарии. Что клевета о его шашнях с лучевийцами является лишь клеветой, и что в ближайшее время Нереус прикроет Южный проход в горах и пришлёт подкрепление к Камнелому.

А подкрепление точно понадобится… По сведениям Могуты, удар по Камнелому может последовать даже из Бросских Гор.

Услышав про Агату, я улыбнулся. Умница магистр, везде успевает. Одна делает для Троецарии больше, чем весь магический Совет Камня, заседающий на своём Острове.

Хотя насчёт Нереуса я был не особо уверен… Да, отец Виола не предатель, но, судя по его характеру, как бы ему самому не попасть в осаду. Если кнез Солебрега ударит в спину южному царю, то подкрепления мы не скоро дождёмся.

Креона, разглядывая в просветы под ногами воинов, как Глеб Каменный переговаривает с Петрой и другими воинами, прошептала:

— Надеюсь, Виол что-нибудь расслышит и потом раскажет?

— Кстати, а что там с Виолом произошло? — как бы невзначай поинтересовался я, — А то что-то он злой…

— Я сама не понимаю, но это случилось после того, как он спас жизнь Петре Слышащей, — сказала Креона, — Там, под горой, когда неожиданно началось землетрясение…

В этом моменте я потупил взгляд, участливо кивая. М-м-м, землетрясение, какой ужас! Наверняка это всё происки заговорщиков.

— … Петра сама вела всех нас по пещере и говорила, когда спешить, а когда ждать. Только поэтому мы и прошли, потому что в одном месте нас могло бы просто завалить, если бы не она. Но в какой-то момент под чародейкой раскололся пол, и она едва не свалилась в пропасть. Виол успел схватить её за руку и вытащить.

— И всё? — выражение лица у меня было наивно-удивлённое.

— Да, она была прям восхищена его смелостью, — сказала Креона с неожиданной ревностью, — Он поцеловал руку Петре, но там всё грохотало и осыпалось в пещере, и ей пришлось быстро выводить нас дальше. А потом он почему-то к ней больше не подходил, — она улыбнулась.

Улыбнулся и я. Ну и чего бард тогда злится? Никто же не услышал, как он выпустил газы, едва коснулся чародейки… Вот будь в той пещере гнетущая тишина, тогда его недуг бы все расслышали.

Бедный, бедный наш Виол. Проклятья со всех сторон так на него и сыпятся. То оборотень, то вот… кхм… повышенная вонючесть.

И всё же бард оказался более смелым, чем мне казалось. Наплевав на все последствия для себя, он спас жизнь чародейки, схватил её за руку, и это похвально… Может, конечно, он просто почувствовал, что моё предостережение — ложь?

Ну так я же знал, что барда обмануть сложно. Поэтому и вправду соврал, немного утаив истину. Просто я пожалел его мужскую силу.

Всё же, я не изверг, хоть и бывший Тёмный Жрец. Но бесконтрольные кишечные газы — тоже вполне себе серьёзное наказание, если он решил бы снова подбивать клинья к Петре… Царскому сыну, который не всегда даёт себе отчёт о последствиях своих выходок, такое будет полезно.

— Бросс, — из-за спин воинов вышел тот десятник, с которым я ещё прогонял боярина, — Кнез желает говорить с тобой. Но ты должен отдать мне своё оружие, и надо тебя заковать. Маги наложат заклятие, чтобы ты…

Я усмехнулся.

— Ну так попробуйте.

Десятник поперхнулся. Повисла гнетущая тишина, было слышно только плач деревенских, обходящих свои разрушенные владения.

— Неужели кнез думает, что ради спасения Камнелома я дам себя унизить? — продолжил я, — Не хочет он город спасать, так какая разница, я тут всё разрушу или это сделают ночью враги?

— Что ты сказал? — переспросил десятник, — Ночью?

— Остановитесь! — послышался голос Петры.

Чародейка земли тоже вышла вперёд. Вместе с ней выступили сразу несколько магов, вооружённых посохами.

— Я, Петра Слышащая, ручаюсь за этого бросса, что он не причинит вреда кнезу…

— Но, госпожа… Его сиятельство Глеб Каменный отдал распоряжение…

— Я слышала. Но ещё раз говорю, что ручаюсь. Не быть мне советницей, если броссу Малушу нельзя доверять.

Десятник долго хмыкал, и почёсывал бороду.

Мне же при взгляде на Петру вдруг пришла в голову совсем неожиданная мысль:

— Госпожа, а где моя телега?

— Что? — та даже растерялась.

Креона спрятала улыбку, видя изумление на лицах воинов. А я как ни в чём не бывало продолжил:

— Да я не могу найти телегу свою, с грузом. Вы должны помнить её… с панцирями жуков.

Кто-то из воинов поддакнул:

— Да, он тут уже третий час копает.

— Телега⁈ — Петра чуть не расплакалась, — Малуш, ты серьёзно? Тебя кнез ждёт, а ты — телега…

Я состроил каменную физиономию, свойственную, наверное, всем броссам — нахмуренные брови, слегка надутые губы, и пронзающий взгляд. Варвару нужна его телега. А потом уже кнез…

— Что тут?

Услышав голос, воины все расступились. Наконец, собственной персоной пожаловал сам кнез Глеб Каменный… Теперь-то я понял, почему его прозвали Каменным.

Всё-таки, было заметно, что этот воин участвовал в боевых походах, и место кнеза получено им не за богатый наряд или красивые глаза. Отнюдь, Глеб был не совсем уж красивым — словно высеченный из камня, с угловатыми чертами, он больше походил на вчерашнего камнетёса, вдруг по воле судьбы взявшего в руки меч и принявшего правление городом.

Наткнувшись на его проницательный взгляд, я сразу понял, что моя легенда туповатого бросса его никак не проймёт. Но всё же кнез глянул вокруг, потом кивнул Петре:

— Советница, прошу вас, помогите найти эту треклятую телегу. Остальные — чтобы раскопали и доставили… а куда?

— Я покажу, — сказала вдруг Креона, — К кузнецу Броггу.

Глеб Каменный благодарно кивнул, потом посмотрел на меня.

— Я не знаю, кто ты, бросс Малуш. Но если уж сам царь Могута приказал во всём слушать тебя, то, верно, ты не простой бросс?

Я пожал плечами.

Неожиданно кнез под удивлённые взгляды своих воинов присел передо мной на одно колено. Спустя несколько секунд оцепенения опустились и другие воины.

— Бросс Малуш, вручаем себе свои жизни, — дрогнувшим, слегка осипшим голосом сказал Глеб Каменный.

Я знал властных людей, и знал, что одно царское письмо не могло подарить мне такого уважения. Было тут что-то и ещё.

— Почему ты это сделал? — спросил я, когда тот встал.

— На северном склоне этой горы живёт целительница… — начал было он, и я сразу поднял руку. Мол, достаточно, я понял.

— Тогда, бросс Малуш, позволь пригласить тебя… и твою госпожу Креону, — он хмыкнул, — На ужин в мою крепость. Думаю, сегодня ужин точно состоится.

— Нет, — я покачал головой, — Не состоится. У тебя, кнез, и на завтрак сегодня времени не будет.

Ох и тяжкое это дело, готовиться к осаде. Но хвала Хмороку… или Древу, или Небу, или Моркате… Не знаю, кому хвала, но кнез Глеб Каменный доверял мне абсолютно во всём.

Лишь потом, когда я приехал к нему во дворец, и кнез организовал срочный сбор самых доверенных своих десятников, я узнал, что матушка Евфемия как-то предсказала главе Камнелома, что город ждут тёмные времена.

Она смогла излечить маленькую дочь кнеза, и тот обещал ей любые богатства в благодарность. В ответ предсказательница только сказала, что у неё есть для кнеза небольшое пророчество, и что высшей наградой для неё будет, если он просто выслушает.

— «Спасти город сможет бросс, который спасёт Углеяр», — сказал кнез, — Это её слова. И я тогда, признаться, не придал особого значения…

— Евфемия довольно прямолинейна, — усмехнулся я, — Но насчёт Углеяра я бы поспорил, что можно считать спасением…

— Углеяр — это люди.

Мы сидели за длинным столом в тронном зале кнезова замка, с нами были его лучшие воеводы и советники, и Глеб Каменный позволил присутствовать на совете даже Креоне и Виолу.

Я не удивился, когда вдруг увидел среди одного из советников Витимира Беспалого. Как оказалось, этот Тёмный был на хорошем счету у кнеза.

— Я бы всё же не доверял предсказаниям этой женщины, — буркнул один из десятников, рыжий старик с усами и выбритым подбородком, — У нас тут война намечается…

— Что ты там говорил про следующую ночь? — спросил меня другой десятник, тот самый, из Углеяра. Звали его Андрий.

— Броссы, точнее, войска знахаря Волха, нападут на Камнелом этой ночью, — ответил я.

— Броссы всегда клялись в верности Могуте, — заспорил ещё один воевода.

Кнез, сидящий во главе стола, поморщился. Потом подвинул ко мне довольно подробную карту Камнелома и окружающих земель.

— Я бы хотел выслушать всё, что ты знаешь, Малуш.