НеТемный 7

Глава 25

Следующей моей эмоцией была злость. Неприкрытая, чистая, которой я сразу же дал волю…

После обмана Бездны Десятый никому не позволит играть с его чувствами, особенно такими шутками про «потерю». И, видимо, этот Шан Куо узрел в моих глазах свою мучительную смерть, потому что сразу побледнел. Дальше его мысли было легко угадать.

Как хорошо, что ночная битва со знахарем Волхом немного вернула мне былую хватку. Потому что сейчас я уже знал, что он собирается предпринять.

И, едва Шан Куо, отступив на шаг, вытащил артефакт и стал оборачиваться в сгусток Тьмы, чтобы просто слинять отсюда, как я выпустил вперёд огненный шар. Да, шар из того самого, особого огня, пропитанного Тьмой и бросской кровью…

Я успел разглядеть испуганные глаза Тёмного Жреца, пока он превращался в кромешное пятно и пытался улететь. Да уж, без кольца он не мог колдовать так бодро, как раньше. А ему было, чего бояться — мой огненный шар вдруг раскрылся, словно пасть какого-то забавного круглого чудовища, и просто поглотил улетающего Шана Куо.

Сфера, бултыхаясь и качаясь, будто внутри неё находился цыплёнок, желающий вылупиться, пролетела около десятка шагов, когда Жрец всё-таки смог её разорвать. Старик выкатился, дымя обугленной одеждой и в страхе оглядываясь на меня…

А я уже бежал следом, рассекая воздух Губителем, посылая «клинки ветра» один за другим, а другой рукой выпуская огненные шары. Главное, не дать ему ничего колдовать, ни секунды передышки!

Шан Куо, падая на спину и снова пытаясь вскочить, яростно отбивался, вызывая перед собой сгустки Тьмы один за другим и пытаясь защититься от рассекающих воздушных лезвий и комков пламени. Рядом с ним огромные баллисты просто расползались на куски и взрывались, когда Тёмному Жрецу удавалось отбить смертельные снаряды.

Он пропустил пару ударов, которые отсекли ему одну руку по локоть и чуть не сняли скальп, срезав волосы до самой кожи. Да и огненный шар влетел ему в грудь так, что Шана Куо снесло, словно тараном. Упасть он не успел, потому что я уже подскочил и перехватил Жреца за горло.

Тот, измазав пальцы об окровавленный обрубок, тут же попытался начертать в воздухе магический узор здоровой рукой, но я просто рубанул по ней Губителем плашмя, ломая кости. И, притянув к себе, боднул его… Со всей силы бить не стал, пожалел — мне же его ещё мучить.

— Магия Крови не поможет! — прорычал я, потом обернулся и сказал, старательно сдерживаясь, — Лука, будь добр, спускайся с горы и помоги остальным. Наверняка там нужен твой сияющий свет.

Мальчишка, к счастью, спорить не стал, и скоро Бам-бам унёс его за край обрыва. Я не хотел, чтобы пацан видел то, что будет дальше.

Шан Куо орал и плакал, пытаясь сломанной рукой схватиться за отрубленную конечность, брызгая кровью из руки и носа, но я без особой жалости раскалил свою ладонь и прижёг ему культю. Затем бахнул ему пальцами прямо по облысевшему черепу, сжигая остатки волос и оставляя ему на короткую память красивую татуировку в виде огромной выжженной пятерни.

На груди у него и так зияла дыра в одежде, обнажив обожжённую кожу. Что, Жрец думал, что встреча с броссом-лиственником будет лёгкой прогулкой? Нет, этот злодей себе второго шанса заработать не успел, Волх оказался порасторопнее…

Следующим моим действием была проверка его зубов, и я ему чуть рот не порвал, досматривая. Но, как ни странно, тайных капсул с ядом я не обнаружил, зато разглядел крохотный узорчик на коренном зубе. Мне кажется, или это рисунок вызова портала Тьмы? Впрочем, разницы никакой — смерть от яда или от прочтения смертоносного заклинания, которое оторвёт голову и унесёт её в вечную темноту.

Я тут же притянул его к себе, выдохнув в лицо:

— Ты знаешь, кто я?

— Всего лишь жалкое варварское отродье… — пролепетал тот, пытаясь наскрести остатки храбрости, — Это ты даже не знаешь, с кем связался…

Судя по его глазам, он решился на самоубийство. Я едва не сплюнул — слабак, который отказывается сражаться до последнего, даже не достоин называться Тёмным Жрецом!

— Нет-нет-нет, — я улыбнулся и, вызвав на конце пальца небольшой огонёк, стал выжигать на его щеке особый узор, — Я был когда-то Тёмным Жрецом… Таким как ты, только в десятки раз хитрее… И, кстати, тоже руку потерял, но это было не по глупости, как у тебя.

— Но Бездна… Бездна не посылала таких видений! Не предупреждала об этом… — он затрясся то ли от боли и страха, то ли от озноба и потери крови, — Ты не можешь быть тёмным, ты же листва проклятая… Чудак, выбранный мёртвым северным богом!

— Тебе о другом надо думать, — я продолжал двигать пальцем, морщась от запаха палёной плоти, — Умрёшь ты быстро или медленно? Безболезненно или мучительно? Я могу это устроить, ты ведь догадался, что это за магия?

Жрец тут же попытался от меня отстраниться, попробовал пинаться ногами, которые тут же оказались сломаны. Пытки — одна из первейших наук, изучаемых Тёмными, и он прекрасно знал, на что я способен.

Старик сжал челюсть, прищурившись, и что-то зашипело в его зубах… Но ничего не случилось. Шан Куо так и не понял, что на его щеке я выжег особый символ, который просто запретил порталу появиться — в трактатах Адептов Света и не такое узнаешь.

— Что? Но как… Как ты это сделал⁈

Улыбаться и разговаривать мне больше не хотелось. Я лишь взял Губитель и, приложив его ко лбу, взглянул в чёрную душу Жреца… И раскрыл глаза от потрясения:

— Дайю⁈ Нет!!!

Внизу уже закончилась битва, когда я спустился на цербере с вершины.

Склон горы был усеян телами и, к сожалению, среди них были и защитники города. Впрочем, убитых врагов было больше, намного больше, и это радовало.

Глеб Каменный и остальные воины ходили среди трупов, отыскивая раненых. Если это были свои, их ждала помощь целителя… Врагов же добивали, если только они были в состоянии доказать кнезу, что могут быть полезны и обладают ценными сведениями.

Кнез увидел меня, подняв клинок, хмуро кивнул, едва двинув уголком рта. Потери его дружины за эти дни были огромны, и правителю Камнелома было не до смеха. Мне так же махнул и десятник Андрий, который помогал перетаскивать раненых.

Впрочем, они видели, что я тоже не настроен разговаривать…

Сзади пристроился Бам-бам, везущий по обыкновению на своей шее Луку. Кутень чувствовал моё настроение и тоже двигался следом, понуро опустив голову.

Мои кулаки сжимались и разжимались то от злости, то от бессилия. Потому что это — Дайю… Дайю!

Та самая лучевийская принцесса, та черноволосая девчонка, которую я уже однажды спас. Она так чётко явилась мне в видении, и мне совсем не понравилось, что я увидел.

Бездна прекрасно знала, как лишить меня самообладания, и явно помогала этому Шану Куо в его коварном плане… В самом злом и беспощадном плане, который могла придумать только Повелительница Тьмы.

Потому что Дайю не в плену. Её не похитили, не держат в темнице, не подвергли пыткам… Всё обстояло гораздо хуже — мы теперь были врагами.

Когда я несколько недель назад спешно ушёл из Моредара, отправившись в магическую зону за Креоной, я думал, что принцесса Дайю встретится со своим отцом. Ведь король Лучевии прибыл с визитом к царю Нереусу Моредарскому, и приплыл он именно ради дочери.

Сам визит, который я вскользь узрел в мыслях Шана Куо, прошёл относительно спокойно. Правители обменялись подарками, король со слезами на глазах обнял похищенную работорговцами дочь, а царь Моредара обещал найти и наказать всех преступников, замешанных в этом. На торжественном балу никто не бросался обвинениями, и всё выглядело чинно и благородно.

И лишь потом, уже на корабле, плывущем домой, король Лучевии Тянь Куо, отец Дайю, оставшись с советником наедине, кричал на него. Тряс за грудки, обвиняя в измене и в похищении дочери…

Агата, видимо, всё-таки успела из магической зоны в царский дворец и доложила царю Нереусу обо всём, что ей было известно, и тот передал свои претензии королю Лучевии. Шутка ли, между двумя странами могла вспыхнуть война, которая никому из правителей была не нужна.

Но Шан Куо, используя тёмную магию, легко переубедил брата, что он тут совсем не причём. Затем, уже дома, советник просто отравил короля и подстроил всё так, что изначально яд предназначался ему, самому Шану Куо.

Ах, как же в видениях прошлого советник рыдал над телом брата, и клял злую судьбу, что та перепутала ядовитые чарки с вином! И как на это смотрела в слезах ничего не понимающая принцесса Дайю, в глазах которой появились первые сомнения.

Легко было узнать почерк Бездны, которая взращивает ненависть на правде, смешанной с ложью. Ведь чистая ложь никогда долго не живёт…

Я помнил, Дайю как-то показывала мне свою татуировку на плече, что она принадлежит к королевской крови, которая берёт своё начало ещё со времён Хамото… Так в Лучевии называли северного бога Хморока, и начало династии Куо связано именно с северным богом.

Но хитрый Шан Куо, голова которого несколько минут назад отправилась во Тьму к своей повелительнице, устроил всё так, что теперь Дайю думала — советника, который присягнул чуждой этому миру богине Бездне, пытались убить Хранители Храма Хморока. Все доказательства, естественно, нашлись, и в городе даже успели убить одного лазутчика, на теле которого нашлись все нужные татуировки.

И что же пятнадцатилетняя девчонка, перед которой хитрый советник склонил голову и просил наказать его? Ведь он не мог вынести, что его служение Бездне лишило жизни его брата…

Дайю дала на миг слабину, позволив себе ненавидеть Хранителей Храма. И позволив себе возненавидеть даже древнего Хморока… Этого мгновения слабости хватило, чтобы её мыслями завладела Бездна.

Естественно, не обошлось без магии, я это прекрасно видел — Шан Куо просто запудрил девчонке мозги, и она позволила ему нанести себе особую печать на лопатках, усиливающую связь с Бездной. Магический узор я узнал сразу, и теперь, пока Дайю его носила, она не поверит ни единому моему слову.

И теперь Дайю в компании нескольких провожатых держала путь на запад, через нашу Троецарию, в далёкий Межемир. В город Таш, к тому самому Тёмному Жрецу, о котором я слышал, но имени которого до сих пор не знаю.

Таково было повеление Бездны, чтобы девчонку обучал межемирский Жрец, и Шан Куо не мог ему противиться.

Да, Бездна, ты и вправду оказалась хитрее, чем я думал…

— Громада! — меня встряхнул за плечо бард.

Правда, тут же отпрянул, едва я взглянул на него.

— О, Маюна тебе в печень! Надеюсь, этот взгляд предназначен не мне⁈ — Виол даже выставил ладони, словно защищаясь.

За его спиной к нам спешила Креона.

— Фух, моркатова стужь, наконец-то нашла вас! Варвар, там к городу идут броссы, и их очень много…

— Опять осада? — спросил я, обернувшись и заметив, что кнезу уже подводят лошадь и он куда-то спешит.

— Да, громада, я же хотел сказать, — тут же вставил Виол, — В общем, всю ту ораву упырей я вылечил… Хотя мне чуть пятку не откусили, так что с тебя причитается.

— Нет, — покачала головой Креона, — Кажется, они все хотят видеть тебя, и хотят говорить.

Я поджал губы, глядя, как Глеб Каменный в окружении воинов скачет в мою сторону. Боль в душе постепенно занимала тревога от предчувствия, что мне теперь надо будет думать за целое племя броссов.

— Да ну их! — буркнул я, чувствуя, что совершенно не хочу ничего этого, — Жизни броссов я спас, Камнелом спас, а на правление не подписывался!

В это время где-то за горами прозвучал трубный рёв. Даже кнез, подоспевший ко мне, обернулся и прислушался.

— Да уж, легки на помине, — проворчал он, — Войско Нереуса на подмогу спешит…

Я поймал взгляд барда, и он, явно прочитав мои мысли, с улыбкой кивнул. Миловидная Креона прищурилась, чуть прикусив губу.

— Вы оба, кажется, думаете, как нам теперь слинять из города? — шёпотом спросила она.