НеТемный 7

Глава 18

Едва нас окутала Тёмная Аура, напоминающая дымное облако, как звуки окружающего мира словно исчезли. Осталось лишь недалёкое эхо, а фигуры окружающих нас броссов-упырей смазались, превратившись в смутную дымку.

Мы словно оказались в кусочке другого мира… Вокруг меня воздух заискрился и замерцал — так реагировала на Тёмную Ауру моя бросская кровь. Сам я почувствовал, как внутри поднимает голову ярость, разогретая кровью, но уже заученным усилием охладил свой пыл.

Непосвящённый подумал бы, что Жрец затянул меня в саму Тьму, но я знал, что это не так. Хотя сам частенько обманывал так противников. Кстати, добровольно лезть в Тёмную Ауру к сильному Жрецу может только самоубийца. Ну или такой безбашенный варвар, как я.

Но я не спешил. По самодовольному лицу Волха было видно, что Первому не терпится выговориться… Его прямо разрывало от злорадства и хвастовства. По иронии судьбы оказалось, что в этом мире я, Десятый, возможно, единственный, кто сможет понять Первого и оценить его достижения.

— Ну и как тебе бросское тело? — Первый ощерился, подняв руку и вызвав в ней сгусток Тьмы, — Ты когда-нибудь мог предположить, что призыв Тьмы может пробуждать источник магии огня?

При этих словах сгусток Тьмы в его ладони начал искриться и вдруг вспыхнул. Ого, а он зашёл в своих экспериментах чуть дальше, чем я… Вот только жечь одну силу другой не самое умное решение.

От меня не укрылось, что его ладонь покраснела и задымилась. Первый, приняв свою прошлую силу Тёмного Жреца, так и не решил до конца проблему — бросская кровь явно противилась Тьме и буквально пылала в венах Волха.

Ну, предположим, он может обуздать этот огонь и даже куда-то направить. Я тоже так делал, пока не понял, что это тупиковый путь…

Что он будет делать со звериной яростью? Как можно колдовать на горячую голову, когда весь кипишь от гнева⁈ Ведь Завет Ушедших, да и вообще все тёмные трактаты твердили — для тёмной магии нужна холодная голова.

Поэтому Волх, сам того не зная, показал первое же своё слабое место…

Было видно, что Бездна каким-то образом позволила Первому Жрецу сохранить при переходе в этот мир львиную долю своей силы. И мне даже стало интересно, чем же Повелительница Тьмы пожертвовала ради этого?

Законы природы и магии, да и вообще всего мироздания подразумевают, что если ты где-то обретаешь, то где-то и теряешь. Получается, Бездна полностью сдала Отцу-Небу мой родной мир, из которого тот меня вырвал? Ведь Первый — сильнейший Тёмный Жрец. Именно он был остриём сил зла в моём прошлом мире, и они как раз праздновали там победу…

Тёмный Жрец — это не просто сильный маг. Его могущество измеряется мощью атакующих и защитных заклинаний, наложенных на его войска, на замки и крепости. Мощью всех чар, мощью прошлых и будущих созданий.

Сила Тёмного Жреца — это как богатство купца. Оно ведь не только в золоте, звенящем в его кошеле. Оно в купленных конях, телегах, лавках, в построенных мастерских, в разведанных торговых путях, в связях с нужными людьми. И на всё это купец ежедневно так же тратит часть того, что зарабатывает, хотя его состояние в какой-то мере и живёт самостоятельно.

Но убери купца — и вся торговая империя, выстроенная им, быстро рухнет. Да, кто-то вспомнит о помощниках, советниках, но они же думают не о процветании всего дела, а только о своей работе.

Тем более, Тёмные Жрецы всегда старались концентрировать всю власть только в своих руках. Для этого они и становились сильнее с каждым днём, чтобы лично контролировать ум едва ли не каждого своего служителя.

Поэтому, если Первый здесь, и если Повелительница Тьмы каким-то образом сохранила ему львиную часть силы, то получается, что там, в моём мире, все планы Бездны рухнули. Это как же я должен был её взбесить, чтобы она на это пошла⁈

До меня только сейчас начала доходить гениальность замысла Отца-Неба. Наверное, потому и отличаются боги высшего порядка от низших… Потому что они позволяют вершить судьбы самим людям, практически не встревая в происходящее.

Наверное, поэтому Хморок скоро и заменит Бездну. Уж слишком мелочна она стала, и явно растеряла хватку, пытаясь лично вмешиваться в мироздание…

— И что ты улыбаешься, Десятый? — Волх сдул с ладони горящую Тьму и нервно стукнул посохом по земле.

— Понял, что раз ты здесь… — я усмехнулся, — то моя дочь в том мире жива. И что в том мире вообще всё хорошо.

От меня не укрылось, как дёрнулся глаз у Волха. Да, с нервами у него явный непорядок… Ну, он сам выбрал огненную магию через призыв Тьмы. Я и сам чуть не пошёл по этому же пути.

— Это не имеет значения! — рявкнул знахарь, — Ветви миров скоро один за другим начнут погружаться во Тьму, как того хочет Повелительница. Тьма уже поразила корни Вечного Древа, а единственное данное им Семя затеряно в этой же Тьме. И нет никакой надежды у Вселенной, — Волх расхохотался и, раскинув руки, испустил от себя огненную волну, — И твоя дочь так же сгинет во Тьме!

Сколько он сжёг в этот момент тёмных сил, одной Бездне и было известно…

А я впервые будто бы увидел себя со стороны. О, Небо, неужели и когда-то я был таким же напыщенным идиотом?

Видел бы себя знахарь захудалой горной деревушки, собравший войско из диких варваров. Он берёт в осаду небольшой камнетёсный городок и при этом мечтает о порабощении Вселенной? Вот уж действительно, измельчали служители у Бездны, как и она сама.

Улыбался я ещё и потому, что действительно удачно разгадал блеф богини. Она наверняка пыталась обманом вытянуть из меня Хморока, чтобы он сейчас потратил свой божественный предел, и в решающей битве, которая ещё впереди, не смог бы мне помочь.

Значит, и сама Бездна сейчас копит силы, раз наплевала на все свои завоевания в том мире и вытянула сюда Первого… Значит, и нам с Хмороком надо копить силы.

«Да, смертный, ты хитрее, чем я думал», — из глубин души прилетело далёкое эхо от Хморока.

Кстати, слова Волха про утерянное Семя подарили мне уверенность. Значит, правильным путём иду, хоть и сам не знаю куда… Планы Вечного Древа мне не были известны, и я вообще чувствовал себя простым гонцом, которого так удачно использовала сама Вселенная. Ну да ладно, от этой роли я точно не надломлюсь.

Хотя внутренне я понимал, что масштабы несопоставимы. Донести Семя, которое даст жизнь новому Древу… или просто местечковая битва между богами. Но никто со мной не советовался, и сейчас моя задача была мелочна и проста как никогда — накостылять заносчивому знахарю.

Обычному броссу Малушу эта задача очень нравилась…

— Я сотру эту улыбку с твоего лица, — Волху явно надоело моё счастливое молчание, — Если Бездна что-то делает, значит, на это есть свои причины. Кто мы, чтобы осуждать решения Бездны?

— Ты — никто. А я — бросс Малуш…

Гримаса ярости исказила лицо Волха. От хладнокровия Первого не осталось и следа…

— Тогда ты просто сгоришь, — и он, подняв руку, выпустил из ладони огненные струи.

Они не устремились ко мне, нет. Струи словно распылились, вливаясь в Тёмную Ауру, окружающую нас, и она вдруг загорелась. Выглядело это так, будто я просто погрузился в стихию огня — мир вокруг пылал, и в этом адском огне были только я и Волх.

Точнее, невозмутимый я, и удивлённый Волх. Потому что огонь не пожирал меня, не обгладывал мои обугленные кости, не сжигал мою кипящую плоть… Или что там ожидал увидеть знахарь?

В любом случае, он не думал, что я так и буду стоять со скучающим видом.

— Ты… Ты-ы-ы… — Волх опустил руку, и Тьма перестала гореть. Лишь воздух наполнился невыносимой гарью.

Знахарь даже не понял, что меня окутало едва заметное «огненное яйцо». Я до такой степени освоился в трансформации этого заклинания, что теперь мог спокойно повторять контуры собственного тела.

И на это я практически не потратил сил… А зачем, если вокруг столько халявного огня, подаренного глупым знахарем? Если его Тёмная Аура сама же распалила и мою кровь, даруя ещё и бросскую невосприимчивость.

Это он тратит свой Тёмный источник, пережигая его, а я использую бросскую выносливость и вдобавок настоящую стихию огня.

— Ну ты как, освоился в этом мире, Первый? — устало спросил я и задумчиво глянул на свои ногти. Огненная пелена, окружающая мою кожу, была едва заметна.

— Но как… Я сам замерял силу этого огня! Горящая Тьма в десятки раз жарче обычного огня!

— Даже так? — я искренне удивился, — Вот же я вестник тугодумия, не знал о такой мелочи… Может, оно и лучше, что не знал?

Я сделал шаг вперёд. Губитель в моей руке тоже полыхал Тьмой, но особенной. Эта Тьма не была связана с Бездной — она была намного древнее и управлялась только Хмороком. Ну, а раз я наделён его полномочиями, то и мной тоже.

Волх снова допустил ошибку. В этот раз, воздев посох, он вызвал на его навершии пучок Тьмы. Та окутала вставленное в древко лезвие, словно срастаясь с ним, а затем знахарь снова добавил бросского огня.

Каждое его действие добавляло гнева в его глазах, и я понял, что впервые обнаружил ещё один тупиковый путь развития Тёмного Жреца.

Есть путь вампира. Он быстро дарует много силы, но в конце концов делает Жреца безмозглым рабом жажды крови… А без мозгов ни один Тёмный Жрец долго не живёт.

Есть путь печатей Магии Крови. Витимир Беспалый вот только-только получил счастливый шанс сойти с него. Потому что сидеть на цепи и обладать великой силой надоест любому.

И вот, оказывается, этот мир открыл для меня третий путь. Нельзя стать великим Тёмным Жрецом, если в твоих венах течёт бросская кровь. Потому что ярость и магия плохо сочетаются.

Волх тут же смазался, исчезнув с того места, где он стоял. Я едва успел поднять Губитель и принять на лезвие удар его посоха.

— Ты думаешь, что прочитал меня, Десятый⁈ — Волх двинул рукой, и острый посох едва не резанул мне щёку.

Впрочем, я не спал, моя кровь тоже была достаточно разогрета, поэтому увернулся я достаточно легко. Но всё же мне пришлось несладко — я уже и забыл, что такое скорость Тёмного Жреца, который легко может превращаться в сгусток Тьмы.

Волх возникал то сбоку, то впереди, то сзади… Оборачиваясь тенью, он едва не просачивался сквозь меня, и мне приходилось рвать жилы и видоизменять огненный щит, лишь бы не допустить этого.

Если бы знахарь в форме Тьмы прошёл сквозь меня, он мог бы легко выбить мою душу. Есть такие приёмы… Я вообще прекрасно знал многие приёмы Тёмных Жрецов, поэтому парировал лишь те удары, которые были действительно опасны. От остальных меня спасал доспех.

— Я никогда ещё не был так силён и так быстр! — знахарь вдруг оказался позади и с диким хохотом вонзил в меня лезвие, которое он успел вытащить из посоха.

Нож царапнул по моему доспеху прежде, чем я успел защититься. И мысленно я поблагодарил работу Брогга и камнеломских магов — судя по ощутимой волне энергии на броне, мощь удара Волха действительно была внушающей.

Но я остался жив, доспех остался цел, и в дураках остался лишь Первый…

— Твою ж мать-Бездну! — Волх материализовался в нескольких шагах и растерянно глянул на обломанный кончик ножа, — Это как⁈

— Как, как… — буркнул я, разминая шею. Давно я так быстро ей не крутил.

Волх отбросил клинок. Теперь его посох был без острого лезвия, но от этого он не стал менее опасным.

Да, кто-то мог бы сказать, что битва великих магов должна быть эпичнее. Но его Тёмная Аура тоже атаковала меня всё то время, что я находился внутри. И лишь огненный щит, на контроль которого я тоже тратил силы, меня и спасал.

Вот только судя по нервно подрагивающим щекам Волха, он тоже надеялся, что победа надо мной окажется намного легче… Да, я был прав — не освоился ещё Первый в этом теле.

Нашёл самый быстрый способ обрести силу, по нему и пошёл. А остальное время изучал бросскую кровь и действие на неё упыриныго яда.

— Ты задрал лыбиться!!! — Волх снова заорал и, обернувшись сгустком Тьмы, ринулся на меня.

Сгусток вдруг вспыхнул, превращаясь в самый настоящий шар огня. Я едва успел прикрыться Губителем и упереться в землю ногами, и заорал, когда пальцы резко обожгло. Но всё же удар я выдержал, хотя крутящийся огненный шаг протащил меня с десяток шагов.

Где-то за пределами Тёмной Ауры полыхали тени, магия Волха наверняка погубила многих броссов. То, какие силы мы тут использовали, наружи отражалось огненными волнами, сжигающими всё, чего они касались.

— Да сдохни ты уже!!!

Огненный шар вдруг превратился в пылающего Волха. Он тоже видоизменился, превратившись в подобие упыря, только крупнее в несколько раз, и с горящей пламенем кожей.

Огненные когти пытались пробить мою защиту, но каждый раз встречали либо лезвие Губителя, либо звенели о доспех. Защитные чары на моей броне катастрофически таяли, и я тоже старался лишний раз не пропускать удары.

Пару раз мне удалось отскочить, чтобы огреть Волха «клинком ветра». Упоённый яростью битвы, я тоже вкладывал в свою магию максимум доступных сил, и когда один из ударов вдруг отсёк упырю лапу, тот вдруг отскочил, снова обернувшись обратно в Волха.

Знахарь держался за окровавленное плечо, со злостью глядя на обрубок руки, лежащий у моих ног. У меня самого сил оставалось совсем немного… Я едва сдерживался, чтобы не задышать, как загнанная лошадь, но в бросском теле я пробыл гораздо дольше времени, и лучше умел контролировать свои эмоции.

— Как… Бездна сказала, что… Она сказала, что ты ничтожество, Десятый!!! Что ты лишь жалкая тень того Жреца, что был раньше!!! Что ты полон слабостей, как… как… как смердящий Адепт Света!

Я выпрямился и, вытянув руку, заставил топор исчезнуть. Затем я потянулся к защёлке, держащий нагрудник, и отстегнул её. Литой доспех из панциря жука со звоном упал вниз.

— Что ты делаешь⁈ — Волх отступил, глядя, как я снимаю подклад, оголяя торс.

— Спасибо за разминку, Первый… — улыбаясь, сказал я, скидывая и нижние щитки, — Но, чтобы Бездна лишний раз не брехала, почём зря, я тебе сейчас покажу истинную силу бросса. А то надоело играть в поддавки.

Переступив через скинутые брони, я остался в чём мать родила. И улыбнулся той самой бросской улыбкой, сдвигающей горы… По бросским убеждениям, так и надо идти в последний бой.

В глазах Волха застыл ужас. Будь он хоть чуть-чуть спокойнее, он бы раскусил мой обман, но ярость от кипящей крови затуманила ему разум, поэтому страх легко проник в каждую клеточку его души. Тёмная Аура вокруг нас мигнула, закружилась неясными всполохами, и вдруг исчезла — знахарь теперь не мог даже контролировать её.

Послышалось изумлённое рычание упырей вокруг. Они ещё сохраняли в себе разум броссов, поэтому и таращились на меня, явно что-то кумекая в своих упыриных мозгах.

— Сумрак! — рявкнул Волх, поднимая посох.

Дымящийся волк перемахнул через ряды броссов и зарычал. Тут же рядом со мной из Тьмы выступил Кутень и рыкнул лишь раз… Отчего Дымящийся тут же опустил голову и, прижав уши, просто пополз к моему церберу. Он не мог пойти против воли настоящего вожака…

Волх, видя это, заорал и метнул в меня огненный шар. Я его легко отбил огненный щитом, а знахарь вдруг обернулся в горящий тёмный шар и дымящейся молнией унёсся по склону вверх… Где, перевалив через вершину холма, исчез в направлении Бросских гор.

— Делов-то, — буркнул я и поспешно стал одеваться.