НеТемный 7

Глава 17

Ночь ещё не вступила полностью в свои права, хотя смеркалось довольно быстро. Мы ещё не видели нападающих, но их рычание уже доносилось до стен Камнелома.

Если бы впереди были лучевийские заговорщики, я бы не раздумывая сжёг их огненным вихрем. Тем более, в моём распоряжении было столько церберов.

На мгновение я задумался — а если мой Кутень достиг уже такой силы, что теперь не уступает даже псу Первого Жреца, то как мне регулировать мощь моих огненных вихрей? По сути, теперь мне остаётся только выжигать целые горы своей магией, и хотелось бы варианты послабее.

Но впереди были не лучевийцы, а видоизменённые соплеменники. И я искренне не хотел их убивать, но и глупостей делать тоже не собирался. Забрав к себе всех сомневающихся, я без колебаний перебью остальных — в милосердного мессию времени играть не было.

Поэтому, когда целая орава огромных монстров, в два раза крупнее обычных упырей, перевалила через облысевшие холмы, я поднял руку.

— Маги, готовься… — сказал я.

— Маги! — тут же вторил кнез.

На стенах были заготовлены несколько огромных зеркал, заряженных Лукой на солнечный свет, но сейчас прикрытых тканью. Заклинания удерживались лишь волей нескольких магов.

Конечно, силы юного паладина бы не хватило, чтобы зарядить столько артефактов, да ещё и осветить огромную площадь, но в нашем распоряжении весь день было настоящее солнце. И мне пришлось показать камнеломским магам один секрет, как подкачать в магию Луки и обычный солнечный свет. После этого они теперь все смотрели на меня, открыв рты, и я так подозревал, скоро ко мне выстроится даже очередь из желающих обучаться.

Я был обладателем молодого бросского тела, и поэтому не был особо против — юных девушек, желающих магической инициации, в Камнеломе было предостаточно. Сдерживала меня лишь мысль об Агате… ну и то, что времени заниматься всей этой суетой у меня попросту не было.

И чего я нашёл в Агате, которая не особо-то и показывала мне встречных знаков внимания? Правда, она и не сопротивлялась мне, что уже о многом говорило. Ведь если женщина не говорит «нет», значит, просто ждёт, что я буду делать дальше.

И в то же время носится по всей Троецарии, а сейчас должна быть в Раздорожье… Сдаётся мне, не Совет Камня, а одна только Агата и сделала всё, что могла, для этой страны.

Думая о колдунье, я не забывал о движущейся на нас ораве. Совсем рядом Виол хрипловатым голосом произнёс:

— Рычат они как-то… уф-ф… фальшиво. Ужасно рычат…

— Иди вниз, — прошептал я, — Распугаешь народ.

— Ты прав, громада, — прохрипел, явно мучаясь от действия проклятия, Виол, — Моё время ещё придёт, — он покосился наверх.

Ночь была облачной, и луны ещё не было. Но ветерок поддувал бодрый, да и влияние Моркаты в этих местах было посильнее, чем на юге. Всё могло измениться.

Монстры уже бежали вниз по далёкому склону. Десятки… сотни броссов, обращённых уродливой магией Волха. К счастью, знахарь действовал на эмоциях, спеша с этой атакой, и пока что всё шло по плану.

Это был хороший ракурс, и я махнул рукой:

— Свет!

— Маги, све-е-ет! — повторил кнез.

Ощущение было, будто ночь резко кончилась. Я не удержался и прикрыл глаза, когда лучи света ударили в склон, выхватывая из темноты скорчившиеся фигурки упырей. Они катались, будто пытаясь сорвать с себя вторую кожу, нарощенную заклятием Волха.

— Кутень! — рявкнул я, хватаясь за холку и взлетая ему на спину.

Цербер тут же рванул, смахнув со стены. Ветер засвистел в моих волосах, потому что Кутень летел неестественно долго, игнорируя все законы природы.

И вот, буквально в несколько прыжков, я оказался уже у подножия тех самых холмов.

— Броссы! — рявкнул я.

Хморок колыхнулся во мне, с усмешкой даруя чуть-чуть божественной силы. И мой голос разнёсся над холмами самым настоящим громом:

— БРОССЫ! Я ПРИНЁС ВОЗМЕЗДИЕ!

Многие броссы, которые корчились в муках из-за света, застыли. Они щурились, прикрывали глаза ладонями от яркого света, пытаясь рассмотреть меня.

За моей спиной стены Камнелома светили, как несколько солнц, и броссы едва могли разглядеть смутную тень в этом сиянии. И чего я тогда так вырядился, чтобы произвести впечатление, если они меня даже увидеть не могут?

Как раз в этот же момент на вершине холма появилась ещё одна фигура, причём тоже верхом на огромном псе. Меня мягко толкнула упругая сила, исходящая от знахаря.

А Волх тоже времени зря не терял… В чёрном доспехе, с чёрными волосами, но вооружённый длинный посохом, он выглядел едва ли не моей полной копией.

Вот только оседлал он не цербера, а Дымящегося волка. Уж не знаю, как он раздобыл тварь из магической зоны под Моредаром, но он его даже приручил. Впрочем, ввести в заблуждение броссов этого хватило — неискушённый глаз, который знает церберов только по описаниям из сказок, не отличит его от Дымящегося.

Мой Кутень — это кромешное чёрное пятно с горящими глазами, буквально поглощающее свет, и кажущееся тенью даже сейчас, в темноте. Дымящийся — это волкоподобный сгусток чёрного дыма, испещрённый редкими прожилками внутреннего огня.

Ну-у-у… Я не сдержался и одобрительно кивнул. С какой-то точки зрения Дымящийся, за которым стелился тёмный дымчатый след, быть может, даже эффектнее смотрелся.

Вот только мой цербер в полтора раза крупнее…

— Кто ты⁈ — прокричал один из броссов, который был ближе. Он лежал, прикрывшись руками, его кожа то обрастала шипами, то снова становилась нормальной.

Кутень зарычал и рявкнул так, что с холмов слетела пыль.

— САМ-САМ-САМ!!!

Говорить за Хморока я не мог, потому что такие вещи не делаются без согласия богов. Но Хморок был не против, и я сказал:

— Я — ХМОРОК!

— ЛЖЕЦ!

Громогласный рёв Волха, тоже усиленный какой-то магией, прилетел с вершины холма.

Оттянув руку, я материализовал в ней Губитель Древа. При этом топор оказался значительно больше, чем обычно, да ещё и засиял особой магией, которая больше походила на смешение чёрного и белого дыма.

— С тебя я и пришёл спросить, — я указал на Волха.

— Здесь ты и умрёшь!

Меня снова толкнула волна силы, и я вдруг понял… Бездна здесь!

Она не просто здесь, она так же, как и Хморок во мне, дарует сейчас Волху огромную силу. Поэтому эта битва явно не будет простой.

Едва Хморок во мне почувствовал, что впереди, под личиной Волха, скрывается богиня, как из глубин моей души начала подниматься его тёмная сущность.

Вот только я был другого мнения…

«Стой!» — моё сопротивление ошарашило Хморока.

«Что ты делаешь, смертный⁈»

«Это моя битва!»

Таков был мой ответ, но на самом деле я даже не мог объяснить, откуда появилась такая уверенность. Да, я точно знал — сейчас Бездна, отдохнувшая и очень злая после прошлого поражения в пещере, очень опасна. Крайне опасна.

Взять и вывалить ей, как на блюдечке, бога мрака и смерти? Того самого, убить которого и является её главной целью, чтобы полностью нарушить равновесие в этом мире?

Нет, именно для этого Отец-Небо и Вечное Древо и забросили меня в этот мир. Именно доверие воле обычного смертного отличает бога высшего порядка от богов низшего…

Иногда смертные должны помогать богам. Почему? А чтобы в решающей схватке у них оставались силы.

Была у меня и ещё одна мысль, совсем другая. Неужели Бездна станет так рисковать в третий раз? В первый раз я её отправил в далёкий первородный мир, во второй раз приложил силой самопожертвования…

И вот сейчас она сама здесь? Но я чувствую её силу, такую знакомую, такую явную. Так может излучать только Бездна… или её правая рука, самый сильный её последователь в этом мире.

Неужели Волх и вправду самый главный Тёмный Жрец в этом мире?

«Только попробуй умри, смертный», — насмешливые слова Хморока эхом прозвучали в моей голове, словно удаляясь. Бог мрака прочитал мои опасения и тоже решил, что ему появляться рано.

Правда, теперь мне стало не по себе, потому что я прекрасно ощутил, каким сильным стало давление Волха. Да и тот тоже явно что-то почувствовал, потому что воздел посох вверх и крикнул:

— САМОЗВАНЕЦ!

И он широко махнул оружием, испуская тугую магическую волну. Раздался далёкий звон, и нас тут же накрыла тьма. Волх действительно был силён — отсюда он разбил наши магические зеркала.

Вой накрыл холмы, броссы снова стали оборачиваться в упырей. Я лишь хмыкнул и, соскочив с цербера, кивнул ему отойти назад…

— Сам-сам-сам? — удивлённо рыкнул Кутень.

— Сам, всё сам, — ответил я, выступая вперёд. Хотя у меня была ещё пара козырей в рукаве, но на самом деле я ещё не терял надежды достучаться до броссов.

Потому что, каким бы предателем своего племени не был Волх, у любого народа существуют такие законы, которые нарушить не может никто. Даже бог.

Я поднял топор. Тише не стало, поэтому цербер за моей спиной оглушительно рыкнул, его золотые глаза полыхнули огнём, а на мощной груди вспыхнуло белое пятно. Как выглядит Сумрак, знают даже самые маленькие броссы.

Над склоном воцарилась тишина. Волх тоже склонился, прислоняя свой посох к груди Дымящегося, и дым в этом месте стал белым. Вестник обмана, не иначе.

— Не нужно больше смертей, сохраним жизни. Это наша битва, Волх! — крикнул я, делая шаг вперёд, — По древним обычаям, решим всё здесь и сейчас.

— Тебе ли говорить о древних обычаях, изменник?

Волх двинул волка вниз, сквозь ряды хрипящих и тяжело дышащих монстров. Но в глазах упырей я видел разум, поэтому была ещё надежда достучаться до каждого в этой толпе.

Под лапами Дымящегося скрипели камни, каждый шаг будто искажал пространство. Бездна и правда даровала Волху свою силу, явно надеясь сейчас решить всё единым ударом.

— О древнем обычае может говорить любой, в ком течёт бросская кровь, — я поднял руку, — Проверяй, если желаешь.

— Я — закон! — Волх вскинул посох, — И я решаю!

По рядам упырей неожиданно пробежались удивлённые хрипы. Знахарь явно забылся, потому что даже Хморок, бог мрака и смерти, всегда чтил древний закон. Это были его слова, что пока живы эти обычаи, жив и он.

Существовало даже поверье, что в древности Хморок ушёл, потому что хотел сразиться со смертью. Само небытие было его противником, и Хморок не отказался.

Но сейчас, получалось, будто Хморок хотел убить самого себя? Знахарь Волх, объявивший себя мессией, отказывался от закона, установленного самим богом?

Волх остановился, недовольно заскрипел зубами, чувствуя, что сила его заклинания недостаточна, чтобы контролировать запротестовавшие души броссов. Он окинул взглядом свою армию — горящие глаза упырей смотрели на него все как один, но в них не было животной ярости. Сейчас армия броссов желала знать, почему Волх отказывается от самого древнего обычая.

Броссы хотели видеть, что тот, за кем они идут, чтит их законы. От поединка один на один не отказывался ни один великий бросский вождь, каким бы кровожадным и жестоким он не был. Тем более, когда звучит такой красивый призыв «сохраним жизни».

Волх спрыгнул с Дымящегося и двинулся ко мне уже своими ногами. Упыри, рыча и хрипя, сдвинулись, образуя сначала коридор, а затем и круг.

Сначала я думал, что знахарь одет в чёрный доспех, но теперь видел, что это наполовину мантия, наполовину кольчуга, сплетённая из чёрных колец и нитей.

Чёрные длинные волосы, чёрные борода и усы… Горящие магическим светом глаза. В руках искривлённый посох, на конце которого в расщелину воткнуто широкое чёрное же лезвие. При необходимости этим посохом можно и горло перерезать.

Броссы-упыри таращили свои глаза то на Волха, то на меня. В таком состоянии они остро чувствовали магическое излучение, и сейчас искренне недоумевали. Этот выскочка их Камнелома ни в чём не уступал их знахарю.

— Малуш, — начал Волх, — Тебе был дан шанс, когда я оставил тебе жизнь…

Я чуть откинул голову, расхохотавшись.

— Так и я даю тебе шанс, Волх… или, быть может, называть тебя просто Первый?

Надо было увидеть, как тот растерялся. На мгновение его аура зарябила, будто зачихала от магической пыли, в меня несколько раз ударило её сиянием…

И тут я догадался. Отец-Небо, сожри меня с Бездной! Это же… вот я вестник тугодумия!

Когда я назвал его Первым, я лишь имел в виду, что он сильнейший в этом мире. Но сейчас, когда я увидел его удивление, и когда в меня пахнуло такой знакомой и несдержанной злостью…

Он не просто Первый… Он Первый Жрец из того мира, откуда меня вытащил Отец-Небо!

— Да, Десятый, — хищно ощерившись, тот пристукнул посохом по земле, и плотная Тёмная Аура изошла от него туманной волной и окутала нас обоих, — Не думал, что ты догадаешься, но так даже лучше.

К его удивлению, я не испугался, тоже улыбнувшись в ответ. Потому что мне уже давно было интересно, какой на самом деле я достиг силы… А тут такой шанс сравнить!