Нерушимая клятва

Глава 14

Поляну понемногу заполняли тени, превращая яркий зеленый цвет папоротников в блеклые оттенки серого и голубого.

— Ты подумал, это Гоббс написал, не так ли?

Я вгляделась в тьму, сгустившуюся меж сосновых стволов. У меня возникло опасение, что, возможно, там кто-то прячется.

— Вот почему ты взял книгу.

Я слышала звук шагов Шея, его ботинки шаркали по земле.

— Да. Я подумал, что нашел неизданный вариант трактата. — Голос у Шея был невеселый. — Я очень сильно обрадовался, по правде говоря. Но, должен признать, я не успел ее прочитать. Меня увлекли карты. Кроме того, мое знание латыни оставляет желать лучшего. Чтобы перевести ее, потребуется немало времени. — Я слышала, как он барабанит пальцами по кожаному переплету. — Значит, это не Гоббс, так получается?

— Нет. — Сгущающаяся тьма скрыла мою улыбку. — Это точно не Гоббс. Убери ее.

— А откуда ты знаешь о существовании этой книги? — спросил Шей с оттенком нетерпения в голосе.

— Я знаю только, что мне нельзя ее читать. Под страхом смерти. Убери ее немедленно, — успела потребовать я, прежде чем у меня перехватило горло.

— Как может чтение книги соотноситься со смертным приговором? — снова спросил он, запихивая книгу в рюкзак.

Я взяла его за руку.

— Пойдем. Мы не можем разговаривать об этом здесь.

— А куда мы идем?

Пока мы выбирались из сада, Шей споткнулся, не заметив лежащий камень, и слегка налетел на меня.

— Мы идем к машине.

— Ты хочешь пойти к своей машине? — спросил он, крепче сжимая мои пальцы.

— Ну, не за тем, о чем ты думаешь, — заметила я, но не стала высвобождать руку. — Нам нужно место, где нас никто не услышит.

Когда мы добрались до джипа, я открыла дверь Шею, обошла машину кругом и забралась на водительское сиденье. Усевшись, я положила голову на руль.

— В чем же тут все-таки дело, Калла? — спросил Шей, и я услышала, как он расстегивает рюкзак. — Что это за книга?

— В ней содержится знание, слишком сильное для всех, кроме Хранителей. Это самый священный из их текстов.

— Значит, мы снова вернулись к Хранителям. Теперь ты расскажешь мне, кто они такие?

— Я расскажу тебе о войне.

Я подняла голову и вгляделась в темноту, которая постепенно окутывала школьную автостоянку.

— Похоже, ты угодил в самый эпицентр. Но я не знаю почему.

— Из-за этого все тут такое странное? — спросил он, наклоняясь ко мне. — Из-за того, что здесь идет война сверхъестественных сил, о которой я ничего не знаю?

— Да, — ответила я. — И ты попал на нее по причине того, с кем ты.

— Ты имеешь в виду себя? — В его голосе была некоторая доля насмешки, которую я уловила.

— Не только. Твоего дядю тоже.

— Боско? — выпалил он удивленно. — А какое отношение бизнес-консультант и миллионер имеет к этому миру?

— Относительно него я не вполне в курсе дела, — сказала я, проводя рукой по краю сиденья. — Нас представили друг другу в пятницу вечером в «Эдеме». Мне ясно дали понять, что он — важная фигура в нашем мире. Он — Хранитель. Причем влиятельный. Достаточно влиятельный, чтобы приказывать тем, кто отдает приказы мне.

— Да что ты такое говоришь?

Я обернулась, чтобы посмотреть на него, в его вопросе послышалась глубочайшая тревога. Даже в наступившей темноте было заметно, как побледнело лицо мальчика.

Я вздохнула.

— Прости, Шей. Твой дядя. Он не человек. И он не брат твоей матери. Я не знаю, зачем он возит тебя с собой. Никто из Воинов никогда не слышал, чтобы человек жил с Хранителями, пока не появился ты.

— Ты ошибаешься, — заявил он. — Я знаю Боско почти всю свою жизнь. Может быть, я и не слишком часто видел его, пока рос, но он определенно человек.

— Я не ошибаюсь. Хранители похожи на людей, но они не люди.

На шее юноши вздулись вены.

— Если они не люди, то кто же?

— Они — Древние, в которых земное объединилось с божественным. Они полны магии. Можно сказать, они что-то вроде ведьм.

— А ведьмы разве не люди? — уставился на меня Шей. — Я имею в виду, разве ведьмы и черные маги не одно и то же?

— Люди живут на земле относительно недавно. Среди них есть те, кто следует языческим обрядам. Они называются ведьмами или колдунами, но здесь совсем другое дело, — ответила я, не спуская с него глаз. — Древние обладают властью очень и очень давно. Люди смертны, они хрупкие создания. С Древними все иначе. Они жили на земле до того, как люди придумали время и рассказы о ведьмах и колдунах. Они перемещаются между двумя мирами — нашим и миром духов. Хранители защищают наш мир, у них есть сила и власть, позволяющая его защищать. Они правят миром, не дают ему распасться на куски. Они просто позволяют людям полагать, что все у них под контролем. Интересы Древних лежат в другой плоскости, если сравнить их с тем, что обычно ценится людьми.

Шей хлопнул руками по крышке бардачка.

— Хорошо. Ради спора я готов с этим согласиться. Ты называешь их Древними или колдунами. Но ты сказала, что мой дядя — Хранитель. В чем разница?

— Хранители — не просто колдуны. Война разразилась и до сих пор продолжается потому, что давным-давно Древние распались на два лагеря. Хранителей и Ищеек.

— Эти Ищейки — твои враги?

Шей открыл бардачок и принялся рыться в моих дисках, словно пытался найти там что-нибудь относительно нормальное, чтобы придать оттенок естественности нашему разговору о сверхъестественном.

— Да.

— Почему?

— Когда в мире появились люди, Древних попросили защищать их.

Шей уронил диск с саундтреком к «Морскому волку», который достал было из ящика.

— Кто попросил? Бог? Он существует?

— Честно говоря, я точно не знаю. Теология не входит в основной курс подготовки Воинов. Может быть, Бог. Может, боги или богини. Я знаю только, что так сила, в результате действий которой на земле появились люди, поставила Древних на их защиту. В их обязанности входит вести их по жизни, помогать им выживать на планете. Это как бы часть творения.

— Значит, Древние — это ангелы? — скептически спросил Шей.

— Нет, не совсем. Здесь дело не в небесах или ангельских голосах. Древние перемещаются из материального мира в духовный, но их появление на свете остается загадкой… По крайней мере, для большинства. Какие бы религиозные традиции люди ни изобретали на протяжении истории, ни одна из них не определила точного места Древних в мире.

— Я не могу поверить в это, Калла, — заявил он, выбирая диск. — Звучит как невнятная религиозная фантазия. С дымом и зеркалами.

Я подняла руку и нащупала пряжку ремня безопасности.

— Я просто рассказываю тебе то, что всегда говорили мне. Разве то, что связано с религией, не носит всегда оттенок туманности?

— Ну, допустим, — сказал он ворчливо. — Так в чем же проблема? Почему все стало так плохо?

— Кое-кому из Древних миссия не понравилась, — объяснила я. — У них были другие мысли по поводу того, как использовать данную им власть. Возиться с людьми им показалось не таким уж интересным делом.

Шей нахмурил брови.

— Видишь, все так, как я и сказал. То, что ты говоришь, похоже на библейскую историю. Падшие ангелы, большие амбиции, ревность и возмездие Господа, обо всем этом я уже слышал. Некоторые из интернатов, в которые меня определял Боско, были с католическим уклоном.

— Ты уже говорил о том, что тебе нравится Ева, а это значит, что ты не слишком хороший католик.

— Я сказал, что учился в католическом интернате, — поправил меня Шей и вернулся к моей музыкальной коллекции. — Я еще не определился… Пока, по крайней мере. Значит, падшие ангелы, война на небесах… Так дальше было, верно я говорю?

— Я же не сказала, что у людей нет в ходу похожих легенд, — ответила я. — Но это всего лишь спекуляции. Я пытаюсь рассказать тебе то, что происходит на самом деле. И война идет здесь, а не на небесах.

— Значит, те Древние, которым не пришлась по вкусу миссия по защите человечества, зовутся Ищейками? И война идет из-за их несогласия с остальными?

Я посмотрела в зеркало заднего вида. Мною все еще владела навязчивая мысль о том, что за нами, возможно, кто-то наблюдает.

— Хранители защищают священные места Древних. Из этих мест исходит энергия, которая подпитывает Хранителей, позволяя им сохранять власть, которую они используют для защиты человечества. Ищейки хотят захватить эти места, отнять у Хранителей источники энергии, чтобы использовать ее для своих целей. Если им удастся одержать победу, люди станут игрушкой в жестоких руках Ищеек. Они станут их рабами, а Ищейки — властителями мира, и естественный порядок вещей будет нарушен. Весь позитивный смысл творения, та надежда, что не угасает в душе каждого человека, — все это будет уничтожено, и мир разрушится. Священные места нужно защищать.

— И Воины, подобные тебе, обороняют их от посягательств Ищеек, — заключил Шей, захлопывая бардачок. Черты его лица исказились от усталости и скуки.

Во тьме салона я дотронулась до его лица.

— Шей, с тобой все в порядке? Ты хочешь, чтобы я перестала об этом рассказывать?

Он покачал головой. Щетина, успевшая отрасти за день на его щеках, приятно щекотала мою ладонь.

— Нет, мне хочется все это знать, но, если честно, звучит это неправдоподобно. Иногда мне кажется, что лучше бы ты была сумасшедшей или выдумщицей. А потом я вспоминаю о том, что вижу перед собой девушку, способную в любой момент превратиться в волчицу.

Я молча улыбнулась ему.

— Итак, Ищейки пытаются захватить священные места, — сказал он, отнимая мою руку от лица и сплетая пальцы своей руки с моими.

Мне было легче говорить, когда я чувствовала его прикосновение; на душе становилось спокойнее.

— Исторически так оно и было. Но успех им не сопутствовал. Примерно три столетия назад в войне наступил серьезный перелом. Мы называем это событие Великой Пашней. Это был последний случай, когда армия Воинов была призвана на защиту Хранителей. Мы одержали безоговорочную победу. Тогда множество Ищеек попало в плен. Они были практически уничтожены.

— А почему же вы до сих пор существуете?

— Нас теперь меньше. Хранителям не нужна целая армия Воинов. Но остатки Ищеек представляют собой угрозу, хотя их мало и они ослаблены. Они ведут партизанскую войну. Устраивают засады, наносят точечные удары.

— Тебе часто приходится с ними сталкиваться?

— Они не предпринимали атак на гору в течение последних двадцати лет. — Я закусила губу и заставила себя продолжать: — Пока не появились снова два дня назад.

— Два дня назад?

Я крепче сжала его пальцы, он глубоко вздохнул.

— Ты имеешь в виду прошлую пятницу?

Я кивнула.

— Те двое, что напали на нас возле клуба. Это были Ищейки.

Он выпустил мою руку и прислонился к стеклу.

— Что им было нужно?

Я замешкалась. Мне показалось, что рассказать Шею о том, что Ищейки охотились за ним, было бы неправильно. По крайней мере, пока я не установила, почему они за ним охотились.

— Я не уверена.

Он постучал пальцами по стеклу.

— Дядя сказал мне, что их посадили под арест. Я думал, он имел в виду полицию.

— Нет, — сказала я, с силой сжав в руках рулевое колесо. — Одного из них убила я. Второй попал на допрос к Хранителям.

— Ты убила одного из этих людей? — спросил он, съежившись на краю сиденья у самой двери. Я внимательно посмотрела на него, наблюдая за тем, как он старается нащупать дверную ручку.

— Я — Воин, Шей. Я этим занимаюсь.

Он замер и уставился на книгу, лежавшую у него на коленях. Страх и осуждение, мелькнувшие в его глазах, обидели меня. Я сложила руки на груди и молча наблюдала за ним. С каждой секундой мое настроение становилось все мрачнее.

— Послушай. Я не знаю, зачем ты здесь, но мне совершенно ясно, что Хранители хотят, чтобы ты был в безопасности. Возможно, Ищейки за тобой охотятся, но ты находишься под защитой Воинов и Хранителей. Ты в безопасности, но расхаживать с этой книгой — верх безрассудства.

Он прижал к груди объемистый том.

— Эта книга — единственный источник, из которого я могу что-то узнать о Боско, который, как ты только что мне сообщила, вовсе мне не дядя. И, возможно, в ней находится все, что я могу узнать о тебе и твоем мире. А я хочу об этом знать. Теперь я — его часть.

— Нет, — возразила я. — Ты не можешь быть его частью. Ты просто человек. И я не хочу, чтобы ты пострадал.

Он ничего не ответил, и я пристально посмотрела на него. Он тоже наблюдал за мной, но страх, еще недавно отражавшийся в его глазах, исчез.

— И дело тут не только во мне, — продолжил он. — Похоже, ты тоже недостаточно знаешь о властителях твоего мира. О ведьмах и колдунах, или как их там. О тех, кто устанавливает его законы.

Теперь мне захотелось отвернуться и посмотреть в окно.

— Вот почему я хотел показать тебе эту книгу, — сказал Шей. — Интересно, зачем они использовали слова Гоббса в качестве ее названия.

Я посмотрела на него, из горла вырвался сухой смешок.

— Это не они использовали слова Гоббса, а он незаконно позаимствовал это изречение у колдунов.

— Что? — воскликнул Шей. По интонации было ясно, что он мне не поверил. Я пожала плечами: — Если судить по тому, что мне рассказывали, история такова: в давние времена Хранители водили компанию с философами, вероятно, с целью развлечения. Таким же образом философы попадали в придворные к самым просвещенным монархам мира людей. Гоббс, как я слышала, был одним из фаворитов.

Шей наклонился ко мне, мои слова его явно заинтересовали.

— И что?

— Хранителям так нравился Гоббс, что они рассказали ему о своем мире. И предложили ему подняться.

— Что значит подняться?

— Сделать его одним из них. То же самое, что сделать Воина из человека.

Шей вновь постучал по книге большим пальцем.

— Это невероятно.

— Но откровения Хранителей ужаснули его. Он был слишком большой приверженец мысли о том, что люди — самостоятельные существа. Он отверг их предложение и стал выступать в своих работах против Хранителей.

— Ты хочешь сказать, что Гоббс написал «Левиафана», потому что впал в психическое расстройство от того, что узнал о существовании реальных ведьм и колдунов?

Нет, Шей, кажется, понял все не так, как я надеялась.

— Ну, нет, я бы не назвала это психическим расстройством. Скорее здесь подходит слово «озлобленность» или, по крайней мере, «глубокое отрицание». Он стал выступать против колдовства в своих работах потому, что не мог примириться с реальностью колдовской войны. И с тем, какой большой властью обличены Древние на нашей земле.

Шей поморщился.

— И что с ним сделали Хранители?

— Ничего. Для них Гоббс был похож на любимую собаку, которая вела себя плохо. Так они относятся ко всем людям, — ответила я. — Хотя, может быть, что-то и сделали. Ему удалось здорово всех достать. Они сделали его имя плохим словом для существ нашего мира. Его книги исключены из программы, как ты уже убедился. У Хранителей на него зуб, это точно.

— Значит «война всех против всех» — не социальная теория?

Я попыталась сочувственно улыбнуться. Его мир разлетелся на куски. Я знала, как ему тяжело. Мой мир, впрочем, тоже не имел для меня особого смысла.

— Гоббс позаимствовал эту фразу и поместил ее в свою обличительную книгу о естественном порядке в человеческом обществе, чтобы спровоцировать Хранителей. Насколько мне известно, книга, которая находится у тебя в руках, хранит историю мира. Нашего мира, но не того, в котором живут люди. «Война всех против всех» содержит легенду о Древних и историю колдовской войны.

— Если это просто история, почему тебе не позволено ее читать? — он говорил, и дыхание его превращалось в пар: вечерний воздух похолодел. Я завела двигатель и принялась возиться с кнопками управления климатом.

— Я никогда не спрашивала.

— Тебе неинтересно?

Я не отрывала взгляд от приборной доски, рассеянно глядя на приглушенный свет приборов. Когда я, наконец, посмотрела на Шея, он играл с книгой, делая вид, что она исполняет комический танец у него на коленях.

— Слушай, а давай вместе ее почитаем.

— Это запрещено.

Но Шей не собирался отступать.

— Так она от этого только интереснее становится, — заметил он, чтобы раззадорить меня. — Кроме того, я попал в самое средоточие твоего мира, сам не зная, зачем. И ты не знаешь. Может быть, объяснение содержится в этой книге.

Я приложила руку к его груди, прижав его к пассажирской двери.

— Послушай меня, Шей. Законы в моем мире безапелляционны, а наказания суровы. Мне казалось, что я достаточно доходчиво рассказала тебе об этом. Если что-то запрещено, значит, делать этого нельзя. Если кому-то из Хранителей станет известно о том, что я читала эту книгу, они меня убьют.

— И если узнают, что ты спасла меня из лап медведя, тоже убьют?

— Совершенно верно. Все именно так серьезно.

— Эти Хранители просто образцовые граждане какие-то, — заявил Шей и сунул мне книгу под самый нос. Я отпрянула.

— Не делай этого! — потребовала я, сжав кулаки и уперевшись ими в колени изо всех сил. Мне было неприятно осознавать, что я вовсе не уверена в том, что мне не нужно читать книгу. Я хотела знать больше о своих властителях, но цена этого знания пугала меня.

Шей накрыл мой сжатый кулак рукой и с силой разжал мои пальцы. Я поежилась, когда он ненароком провел запястьем по моей обнаженной ноге.

— Калла, в книге есть карта пещеры. В ней содержится информация, которая может нам помочь.

Я следила за тем, как его пальцы гладят мою ладонь.

— Никто не должен знать о том, что мы ее читаем.

Рука его замерла на месте.

— Кто-нибудь из школы ходит в публичную библиотеку?

— Нет, — ответила я. — Все пользуются школьной библиотекой.

— Мне понравилась городская библиотека. Она куда лучше школьной. В ней, по крайней мере, не встретишь такое количество глупых девок, надувающих пузыри из жевательной резинки. Они явно приходят туда трепаться, а не читать.

— Не будь так строг к болтовне, — сказала я, ущипнув Шея за руку. — Она помогает вращаться нашей старушке-планете.

— Это верно, — усмехнулся Шей. — Но мы должны разобрать, что написано в этой книге. Может, быстро это и не получится, но вместе нам наверняка удастся сделать перевод.

— Я не могу читать ее, — сказала я, сплетая его пальцы со своими и крепко сжимая его руку. — Мне слишком страшно. И в латыни я ноль.

— Значит, хочешь, чтобы я сделал всю работу, а потом просто рассказал тебе, о чем там написано? — спросил Шей. — Неплохо придумано, чужими руками жар загребать.

— И все же помочь тебе я не смогу, — повторила я. — Но пока ты будешь возиться с переводом, я займусь исследованиями. Поищу дополнительные материалы, которые помогут тебе понять историю. Я также смогу найти ответы на вопросы о моем мире, которые неизбежно у тебя возникнут. Наверняка ты встретишь такие вещи, которые не будут иметь смысла, если не знать контекста.

Он кивнул, укладывая книгу в рюкзак.

— Да, это будет полезно. Но как ты собираешься держать все это в тайне? Я думал, тебе нельзя общаться с людьми.

Я откинулась на спинку и положила голову на подголовник.

— Смысл одного из новых приказов, который я только что получила, — проводить больше времени с тобой. Если точнее, я должна быть твоим «фактическим телохранителем».

Глаза мальчика загорелись.

— О, отлично звучит.

Я поймала его за руку, так как она поползла вверх по моему бедру.

— Я по-прежнему должна следовать правилам.

— Ты должна, но я-то не должен, — сказал Шей, чтобы подразнить меня. Я прижала его пальцы к креслу. — Библиотека открыта до восьми часов вечера. С понедельника по пятницу. Так как я планирую прогуливать часть уроков, я, вероятно, буду там работать каждый вечер с четырех до восьми. Сможешь там со мной встречаться?

— Да. Я занята только по воскресеньям, когда отправляюсь в дозор.

Я закусила губу, стараясь смириться с тем, что собираюсь злостно нарушать законы.

— Отлично. Тогда будем следовать этому плану.

На лице его появилась хитрая улыбка.

— Чувствую, будет весело.

— Думаешь, рисковать жизнью — это весело?

— Ну, а что? — спросил он, открывая дверь, чтобы выйти из машины. — Я займусь переводом сегодня же, и, вполне может быть, к завтрашнему дню у меня уже возникнут вопросы, разрешить которые я попрошу тебя.

— Спасибо, Шей.

— Не за что, дорогая волчица.

Он успел выскочить из джипа прежде, чем я дала ему подзатыльник.