Неправильный лекарь. Том 2

Глава 9

— Павел Афанасьевич, — бесцветным просевшим голосом заговорил отец. — Вы абсолютно правы, что нам стоит на какое-то время залечь на дно, но как же моя клиника? Мне даже некого оставить вместо себя. Единственный человек, которому я мог бы доверить работу — это Виктор Сергеевич, но его тоже чуть не убили и ему здесь оставаться нельзя. Если мы все сейчас исчезнем, в клинике останется несколько молодых лекарей и мастер души.

— Жизнь дороже клиники, Пётр Емельянович, — возразил полицмейстер, хотя понимал, что все в глубине души с ним согласны, просто никак не могут принять мысль, что надо сильно изменить свою жизнь на какое-то время. — С этого момента вы выключаете свои телефоны и больше ими не пользуетесь. Вам выдадут другие, с которых вы не будете звонить своим друзьям и знакомым ни под каким предлогом, будете использовать только для связи между собой и со следственными органами. Ваши вещи мы соберём сами под видом обыска и поиска улик. В клинике можем сами определить человека, который возьмёт на время управление в свои руки.

— Тогда, — начал отец и снова запнулся. — Если возможно, назначить главным на время нашего отсутствия Корсакова Бориса Владимировича.

— Вот видите, Пётр Емельянович, — улыбнулся полицмейстер, — безвыходных ситуаций не бывает.

— И как надолго это всё? — спросила мама, с трудом справляясь с нахлынувшими эмоциями.

— Ну, точно вам ответить никто не сможет, — Белорецкий развёл руками. — Это уж как получится. Когда минует угроза, вы сможете вернуться к обычной жизни. А до этих пор вы будете жить под чужими именами в чужом городе без возможности общаться с людьми из своего окружения. Для всех вы будете числиться пропавшими без вести.

— Кошмар, — мама закрыла лицо ладонями, склонившись вперёд.

— Да, я вас понимаю, — сочувственно кивнул Павел Афанасьевич. — Но других вариантов я увы не вижу. Через полчаса будет имиторовано ваше исчезновение, микроавтобус попадёт в аварию, пробьёт ограду и упадёт в реку. Потом его найдут, а тела нет. По нормативным протоколам вы будете считаться пропавшими без вести. А вы отправитесь к новому месту жительства на неприметной машине с водителем. Квартира к вашему заезду готова, в ней есть всё необходимое, даже холодильник сегодня же будет заполнен продуктами, несколько дней можно из дома вообще не выходить, но это уже не обязательно, можете жить обычной жизнью. Просто ведите себя так, словно вы поехали в отпуск. Заодно отдохнёте от суеты и повседневности.

Из кабинета мы выходили в подавленном состоянии. Ясное дело, что это нужно для нашей же безопасности, но попробуйте встать на наше место. Все, кого мы знаем, скорее всего будут считать, что мы погибли. Я даже представлять себе не хочу, что сейчас начнётся.

Нас отвели в небольшую комнату, но перед этим мы как следует попетляли по коридорам и лестницам. Если меня сейчас просто бросить здесь, обратного пути я не найду, можно сказать, что уже пропал. Нам принесли сытный завтрак, потом провели до гаража, где нас ожидало такси вполне вместительное, чтобы мы все удобно расселись, но видавшее виды и достаточно невзрачное, чтобы не привлекать к себе внимание. Таких автомобилей по улицам Питера ездит тысячи. Окна закрыты выцветшими на солнце шторками, пассажиров никто не увидит.

Что самое стрёмное — Белорецкий так и не сказал нам, куда мы едем. Водитель тоже отказался сообщать пункт назначения, ссылаясь на служебный долг и инструкции. Как-то не совсем понятна причина, мы ведь уже никому не сможем сказать, куда мы едем. Видимо решили перестраховаться. Ладно, будем выглядывать в окошко и следить за дорожными знаками. Телефоны у нас уже были новые, старые отправились в личный сейф Павла Афанасьевича до лучших времён, как и наши документы. Теперь путь назад отрезан.

Судя по дорожным знакам, мы выехали из города в направлении Москвы, потом я просто заснул, сказалась бессонная ночь и все эти допросы. Периодически я просыпался, выглядывал в окно и засыпал вновь. Странно, привычка спать во время дальних поездок была у меня в прошлой жизни, неужели перенеслась и сюда вместе с сознанием? Когда очередной раз открыл глаза, увидел табличку «Ярославль», а затем и шикарную стелу.

Ну что ж, очень даже неплохо. Ярославль — красивый большой город, где можно затеряться в толпе и жить полноценной жизнью. А я уж боялся, что нас поселят в какой-нибудь деревне. Деревенская жизнь тоже ничего, то грибной сезон давно закончился, да и все остальные прелести тоже. Останется только сидеть дома, топить печь и читать книги. Вот чёрт, а как же мои книги? Хотя бы теорию как следует подтянул, пользуясь возможностью. Стоило мне только начать волноваться, как сам себя успокоил, мы же едем в большой город и там точно должна быть библиотека, значит смогу найти то, что мне нужно. Теперь найти библиотеку моя самая первая задача, более важная, чем посещение гастронома.

Для проживания нам выделили большую квартиру в новостройке среднего класса комфортности. Несколько кварталов многоэтажек с развитой инфраструктурой выглядели довольно симпатично, но по сравнению с центром Санкт-Петербурга это просто другой мир из повторяющихся рисунков бетона и стекла, лоджий и балконов, одинаковых ярких пятен боевой раскраски, призванных превращать ритмично повторяющийся рисунок в живую структуру.

Квартира была очень просторная, комнат хватило на всех, была здесь даже небольшая библиотека, объединённая с единственным на всех рабочим кабинетом. Я уже было обрадовался, что в городскую библиотеку можно и не идти, но тщательная ревизия литературного запаса не помогла найти чего-то стоящего. Значит завтра в библиотеку, иначе я здесь просто с тоски прокисну.

Мама проверила содержимое холодильника и приготовила ужин на скорую руку. Я если честно думал, что она не умеет готовить, у нас ведь этим всегда занимается кухарка, оказался неправ. После ужина мы с Катей решили прогуляться. Жилой массив совсем не то место, где хотелось гулять и любоваться окружающим пейзажем, поэтому мы вызвали такси и отправились на знаменитую стрелку, образуемую слиянием Волги и Которосля. Я здесь бывал в прошлой жизни и мне очень понравилось. В этом мире стрелка выглядела даже ещё краше и уютнее. Да ещё погода выдалась на загляденье — тихо, безветренно, относительно тепло. Мы купили по фисташковому рафу и уселись на скамеечке на самом конце стрелки. Фонтаны уже не работали, но волшебный свет фонарей создавал хорошее уютное настроение.

— Я в шоке вообще, — сказала вдруг Катя, глядя на водную гладь.

— Тебе здесь не понравилось?

— Не в этом дело. Как это так, утром проснулись дома, а теперь мы другие люди в другом городе и окружены другими людьми, которых видим первый раз в жизни. Мне до сих пор кажется, что это какой-то странный сон. Что я сейчас проснусь, Настя накормит нас завтраком, и мы поедем учиться, работать. Или работать вместе с тобой в нашей клинике. А теперь я понятия не имею, что я буду делать завтра, когда проснусь.

— Погнали со мной в библиотеку, — предложил я. — Раз уж обстоятельства выбили нас из привычного ритма, надо извлечь из этого максимум пользы.

— Ты прав, — кивнула Катя, выбрасывая пустой стаканчик из-под кофе в стоявшую рядом урну. — надо просто найти чем заняться, тогда время пролетит быстрее, чем если просто сидеть и смотреть в окно.

— Значит на том и порешим, — сказал я. — Но сначала поможем маме, здесь ведь нет у нас ни Насти, ни Маргариты, а маме одной будет тяжело одной справляться с хозяйством, она к такому не привыкла.

— Да, ты прав, это в первую очередь. Новый жизненный опыт. Когда привыкаешь, что всё это делает кто-то за тебя, то даже не задумываешься, сколько на это надо сил и времени.

— Значит планы на завтра у нас есть, так что едем домой, ложимся спать пораньше и с утра приступаем.

— Звучит гораздо более заманчиво, чем слово «неопределённость», — хмыкнула Катя, мы поднялись со скамейки и неторопливо побрели в сторону набережной, чтобы там вызвать такси.

Утро началось не совсем так, как я планировал. Со стороны кухни, объединённой с гостиной, как это сейчас принято делать в новостройке, раздавался звон посуды и расходились ароматы вкусной еды и выпечки. Неужели мама встала ни свет ни заря и решила приготовить завтрак на всех? Да ещё и со свежими булочками, этот запах я не мог ни с чем перепутать. Чтобы всё это успеть сделать к семи утра, встать надо в три. Особенно если учесть, что она в обычной жизни этим не занималась. Я быстро умылся, оделся и пошёл на кухню, возможно ещё не поздно предложить свою помощь.

И каково же было моё удивление, когда увидел маму не взмыленную и в засыпанном мукой фартуке, а спокойную, довольную, идеально причёсанную, сидящую за столом, а сервировкой занималась служанка, не менее шустрая и рукастая, как наша Настюха. К столу потихоньку стягивались и остальные. Ведь никому сегодня никуда не надо ехать на работу или учёбу, но привычка она такая, завтрак по расписанию.

— Саш, у меня для тебя есть интересная информация, — сказал отец, с аппетитом налегая на содержимое своей тарелки.

— Какая же? — спросил я, накладывая себе добавку, словно готовился к очередному тяжёлому рабочему дню.

— Нам всем простительно посидеть дома недельку или две, а тебе нужна практика. Твой дар раскрылся, но надо обязательно продолжать работать каждый день.

— Ты прав, я думал об этом, — кивнул я. — Но, я не думаю, что получится теперь попасть во вторник на заседание коллегии лекарей.

— Скорее всего не попадёшь, но ситуацию это в корне не меняет.

— А как быть с дипломом? У меня теперь документы на другое имя, здесь меня никто не знает, кто возьмёт меня на работу в клинике? Если только санитаром.

— Справедливое замечание, — согласился отец, отодвигая пустую тарелку. — Я чуть позже свяжусь с Белорецким, возможно он сможет помочь не только с паспортами, но и с таким документом.

— Это было бы здорово, — улыбнулся я. — Я бы взял все возможные подработки, чтобы оттачивать навыки и быть готовым к испытанию, когда бы оно ни состоялось.

— Сынок, — сказала с тревогой в голосе мама, положив мне руку на плечо. — Твой рвение похвально, но не забывай пожалуйста про отдых и медитацию, не надо работать на износ, ещё жизнь впереди. Пообещай, что будешь себя беречь и не загонять себя до полного истощения.

— Обещаю, мам, — хмыкнул я, — я себе не враг.

— Я знаю, — улыбнулась она. — Но ты слишком увлечённый, поэтому я не считаю лишним ещё раз попросить тебя быть осторожным.

— А сегодня пока можно отдохнуть, — взял слово отец. — Познакомиться с городом, сходить в театр, посетить библиотеку. Будем считать, что мы в отпуске, как сказал Белорецкий. У меня, кстати, есть одна новость. Человек из архива нашёл записи, в которых описывается твой медальон.

— Здорово! — моё лицо невольно расплылось в улыбке. — Тогда мои планы меняются, сначала я изучу эти записи.

— Не изучишь, — хмыкнул отец. — Я не успел у него их забрать. Должен был заехать в архив вчера утром. Вместо этого мы поехали в городское управление полиции.

— Эх, — вздохнул я. — Ну ладно, подождём немного. Тогда сначала в библиотеку. Виктор Сергеевич, вы со мной?

— И я! — вклинилась Катя, вытянув руку вверх словно хочет, чтобы её вызвали к доске.

День выдался нескучным. Набрав в библиотеке самое нужное, мы отправились на книжную ярмарку, объявление о которой увидели по пути. Домой пришли только к обеду. В кармане пальто у меня лежали билеты в театр имени Волкова. Кассирша сказала, что мне очень повезло, только что эти билеты по какой-то причине вернули, а мест в зале не оставалось уже ни на один спектакль на неделю вперёд. Да, реально повезло. Если я сначала сомневался, надо ли тратить вечер на культурный отдых, то теперь нисколько, значит местная труппа пользуется большим успехом. Да и Катя вцепилась в меня мёртвой хваткой, что я просто обязан сходить на представление вместе с семьёй. Планы на вечер теперь есть, а свободное время между обедом и семейным выходом я посвятил самообразованию и совершенствованию медитативных техник.

Нужные мне документы на новую фамилию привезли авиапочтой к вечеру, но я ещё утром нашёл в сети несколько объявлений, в которых в клиники требовались сотрудники. Похоже, грамотных лекарей здесь не хватает, значит я найду работу без особого труда. Осталось ещё привыкнуть, что меня теперь зовут не Александр Петрович Склифосовский, а Александр Фёдорович Иноземцев. Хорошо хоть мне имя оставили, меньше путаницы.

Имея документы на руках уже можно идти на собеседование, но перед тем, как проситься на работу, я обошёл три самых больших клиники из подававших объявления, чтобы посмотреть, что они из себя представляют. Для себя составил рейтинг и начал с той, где было больше всего пациентов. Значит здесь меня смогут обеспечить работой под завязку. Единственное, о чём я сейчас жалел, что не смогу взять с собой дядю Витю и сетрёнку, к помощи которой уже привык. Выходим на новый уровень, работаем без помощников и наставников. Впрочем, в крупной клинике должен быть мастер души, как наш Корсаков, который сможет обезболить пациента.

Когда подходил к приёмной главного лекаря, несколько волновался, словно в первый раз в первый класс. Хотя получается молодой Склифосовский и не проходил собеседования при приёме на работу, разве что с отцом. Секретарша сказала, что придётся подождать, у главного идёт совещание. Ну, ничего страшного, я пока никуда не опаздываю. Зато есть возможность осмотреться.

По солидному, хоть и без золотой лепнины, оформлению холла и коридоров уже можно было судить, что клиника более успешная, чем наша. Да и здание было в два раза больше и трёхэтажное против наших двух. Значит я не ошибся, это лучшая клиника в городе, а дальше посмотрим.

Дверь кабинета руководителя открылась и оттуда вышли более десятка людей в белых халатах. Судя по брюкам и обуви, важным лицам, скорее всего начальники подразделений или вроде того. Секретарша сказала, что можно теперь пройти. Интерьер в кабинете главного был в богатом современном стиле. Современном для моего мира, в то время, как в этом мире в клиниках Питера в моде были барокко и неоклассицизм, больше свойственный для девятнадцатого века, чем для двадцать первого. У меня аж в мозгу переклинило, создалось впечатление, что я внезапно переместился в свой мир.

— Здравствуйте, молодой человек, чем могу помочь? — спросил интеллигентный мужчина лет шестидесяти. Рыжие волосы с богатой проседью относительно короткие, уложены в аккуратную причёску. Гладко выбритое лицо, чуть полноватое, строгое. глаза серые. В общем создавал в моей голове образ профессора. На табличке на столе я прочитал имя, Гладышев Вячеслав Петрович.

— Доброе утро, Вячеслав Петрович, — приветствовал я, чуть склонив голову в учтивом поклоне, потом сел на предложенное место. — Так сложилось, что я теперь живу в вашем славном городе и хотел бы устроиться на работу.

Я положил на стол перед ним свой новый диплом. Вячеслав Петрович взял документ в руки. Похоже он тоже заметил, что он совсем свежий. Лично меня это вчера не сильно смутило. Я помню, как получил диплом в институте, который потом один раз показал при приёме на работу, а потом он долго лежал в шкатулке с документами. Когда я достал его оттуда через несколько лет, он мне тоже тогда показался новым.

— Вы наверно обратились потому, что увидели объявление, Александр Фёдорович? — спросил главный, изучающе разглядывая меня.

— Совершенно верно, — кивнул я. — Несколько клиник в вашем городе нуждаются в специалистах, но ваша мне понравилась больше. И вот я здесь.

— Ясно, — он вернул мне диплом обратно. На лице читалось недоверие. Я уже подумал, что сейчас мне откажут. — Но мы обычно берём лекарей с опытом работы и хорошими рекомендациями. У вас, я так понимаю, нет ни того ни другого.

— Возьмите меня на испытательный срок, возможно помощником лекаря, — предложил я. Теперь я ещё больше убедился, что мне надо работать именно в этой клинике. Всех подряд они не берут, а значит здесь работают хорошие специалисты, есть у кого поучиться, если конечно они готовы делиться своим опытом. — У вас будет возможность убедиться в моей профессиональной состоятельности.

— Возможно вы правы, — кивнул он. — А возможно и нет. Впрочем, пожалуй, так и сделаем, как вы предлагаете. Но сразу предупреждаю, если вы не будете справляться, то мы с вами попрощаемся до завершения испытательного срока. Лучше у нас по-прежнему будет нехватка лекарей, чем будет работать бездарь. Надеюсь вы меня правильно поняли?

— Да, Вячеслав Петрович, я вас прекрасно понимаю, — сказал я и с уверенностью в себе улыбнулся. Все любят уверенных в себе людей, а сейчас я вполне уверен. — Вы дорожите репутацией вашей клиники и не в ваших интересах держать на работе криворуких лоботрясов. У вас будет возможность убедиться, что я не из этой категории.

— Вот и прекрасно, Александр Фёдорович, — улыбнулся он в ответ. — Вас проводят в канцелярию для оформления документов, затем вы пройдёте инструктаж и ознакомитесь со структурой клиники. А завтра утром без четверти восемь начнётся ваш первый рабочий день.