Неправильный лекарь. Том 2

Глава 13

Олейников и Барышкин уже стояли на улице возле служебного автомобиля Вячеслава Петровича. В задней части салона были два кожаных дивана, обращённых друг к другу и по бокам два компактных откидных кресла. Я видел такие раньше, это для телохранителей. Зачем такой автомобиль нужен главному лекарю клиники мне не совсем понятно. Может просто ради престижа? До здания городской администрации, где заседала коллегия мы добрались быстро и с комфортом. Всю дорогу меня не отпускала мысль, что сейчас начнётся выяснение обстоятельств и процедура моего разоблачения, как мошенника.

Мы вошли в богато отделанное снаружи и изнутри здание, вполне достойное занимать почётное место в центре Питера. Всё сияет, кругом ковры, на стенах огромные картины. Шик, блеск, красота. По застеленным красной ковровой дорожкой широким мраморным ступеням мы поднялись на третий этаж. Здесь уже оформление было немного скромнее, значит тут находились мелкие клерки и другой персонал второго сорта. Немного обидно даже, что коллегию лекарей отнесли к этой категории. Несмотря на более скромный вид, здесь всё равно было достаточно шикарно, так что последняя претензия чисто в сравнении с нижними этажами.

С лестницы мы повернули направо и дошли почти до конца коридора. Вячеслав Петрович подошёл к украшенной рельефной резьбой двустворчатой двери, постучал и заглянул внутрь. Потом махнул нам рукой, и мы вошли в приёмную. Секретарь главного лекаря Ярославской губернии попросил нас немного подождать и позвонил шефу по телефону, после чего сразу сказал заходить.

Кабинет главного также порадовал изысканным убранством, всё внутри подобрано идеально пафосно и напыщенно. А неплохо живут люди не только в столице Российской империи, здесь тоже очень даже красиво. Кабинет был просторный и многофункциональный. Слева возле окна находилось рабочее место босса, состоящее из большого письменного стола и приставленного к нему стола для совещаний. Спиной к окну размещался длинный стол, за которым, как я понял, сидели члены коллегии. Перед ними были расставлены ряды резных стульев с подлокотниками, пара десятков как минимум. Секретарь провёл нас по кабинету и усадил на первый ряд.

Пятеро сидевших за столом не были облачены ни в какие мантии, просто обычные строгие костюмы для работы в офисе. Сидевший в центре на кресле с самой высокой спинкой, скорее всего и был главный лекарь. Выглядел он старше остальных, скорее всего лет семьдесят, но выглядел очень бодрым. Остальные члены коллегии тоже были не молоды, но седины чувствительно меньше.

— Добрый день, господа лекари, — прозвучал уверенный суровый голос главного, нарушив создавшуюся тишину. — Присаживайтесь. Александр Фёдорович, господин Гладышев вкратце мне описал вашу методику и рассказал об изменениях в продуктивности своих сотрудников, которые начали ей пользоваться. Расскажите мне и моим коллегам немного подробнее, чтобы мы имели представление о чём речь.

Я, как приличный интеллигентный человек, которому дали слово, встал и начал по пунктам излагать краткую суть того, как можно малыми силами делать много работы. Все пятеро сидели молча, не перебивали и даже время от времени что-то записывали.

Я всё диву даюсь, не так уж всё это и сложно, вполне логично, а почему-то для всех выглядит, как озарение, пришедшее с небес. Никак в толк взять не могу, почему это не используется в обучении в высших учебных заведениях? Или подавляющему числу студентов это просто не надо?

Есть ещё другой вариант, не хотят плодить большое количество конкурентов, чтобы вся слава великих лекарей доставалась родам, обладающим самым сильным даром, а остальные будут просто второй сорт, а соответственно не будут мешаться под ногами и не удостоятся чести обслуживать элиту, а соответственно не получат доступ к большим деньгам.

Выслушав меня, члены коллегии дали слово Вячеславу Петровичу. Он тоже встал, как и я, значит я сделал правильно, не уронил свою честь, а действовал согласно этикета. Эта область познаний в этом мире у меня тоже хорошенько прихрамывала, теперь я решил найти время и наверстать упущенное. Прямо отсюда сразу поеду в библиотеку.

Гладышев в красках и с эмоциями расписывал членам коллегии, как изменились показатели эффективности стажёра Барышкина, которого все считали бездарным и уже находился на грани дисквалификации и перевода в гильдию знахарей.

— Спасибо, Вячеслав Петрович, — сказал главный, когда Гладышев закончил свою пламенную речь, а человек, сидевший от него по правую руку перестал шептать на ухо. — Присаживайтесь. Это очень интересная и своеобразная информация. Нам с коллегами необходимо посовещаться. Попрошу вас на время удалиться и подождать в приёмной.

— Да, ваше сиятельство, — сказал Гладышев, уважительно поклонился и направился к выходу. Мы тоже встали, коротким кивком поклонились и двинулись следом за своим шефом.

Мы расселись по креслам, стоявшим вдоль стены в приёмной. Секретарю кто-то позвонил, и он вышел, извинившись перед нами, что должен отлучиться.

— Странно как-то всё это, — задумчиво произнёс Гладышев, когда мы остались без посторонних. — Почему-то я ожидал восторга и немедленного одобрения для начала учебного процесса, возможно даже ещё каких-нибудь предложений, возможно даже финансовой поддержки для развития проекта в масштабах города, а они какие-то насупленные сидят.

— Кажется я знаю причину, — хмыкнул я.

— И какая же? — удивился Вячеслав Петрович.

Я ему вкратце изложил свою теорию о том, почему это не преподают в институтах. Он заметно помрачнел и задумался.

— Скорее всего вы правы, Александр Фёдорович, — вздохнул он. — Если они такого мнения придерживаются, то всё очень печально.

— Это лишь предположения, — попытался я немного успокоить его и себя. — Хочется верить, что я не прав. Скоро мы все узнаем, осталось лишь немного подождать.

Минут двадцать мы сидели молча, каждый в своих мыслях. Стажёр как-то особенно грустно смотрел в окно, словно видел это небо в последний раз. Олейников пару раз тяжко вздохнул и, взяв в руки телефон, полез прокручивать новостные ленты, чтобы отвлечься. Но больше всех переживал и волновался я, изо всех сил стараясь делать спокойный скучающий вид. Хорошо помогало мне в этом разглядывание картины, висящей на стене напротив. По стилю и цветовой гамме похоже на работы французских художников семнадцатого века. Я подобные видел в своё время в Эрмитаже, огромные размеры и высочайшая детализация каждого крохотного элемента. Очень занимательно, можно долго залипать.

Наконец нас пригласили обратно в кабинет. Мы сели на свои места и ждали вердикта. Довольных лиц среди членов коллегии я не увидел, просто мировая тоска в глазах, словно только что близкого родственника похоронили.

— Александр Фёдорович, — начал главный лекарь губернии, — мы заинтересовались вашей методой. Однако странно, что никто из нас не слышал ранее, что возможно настолько экономить свою силу без ущерба для лечебного процесса. Если этот метод реально существует, то его должны были преподавать во всех институтах в обязательном порядке в перечне базовых дисциплин. А если этого нет, тогда возникает вопрос — в чём подвох? Нет ли вероятности, что этот метод в итоге оказывает вред здоровью лекаря или пациента? Вам такое не приходило в голову?

— Прошу прощения, Георгий Павлович, — взял на себя слово Гладышев. — Я уже неоднократно видел результаты лечения таким способом и, что самое удивительное, стажёр Барышкин, который его только начал осваивать, впервые смог заживить рану без наложения швов, чистой магией. Если вы не уверены в безопасности данного метода, предлагаю провести клинические испытания в стенах нашего учреждения под мою личную ответственность. Все наши лекари готовы приступить к обучению и внедрению этой методики в ежедневную практику. Я напишу вам депешу с упоминанием того, что это моя инициатива и моя личная ответственность, а все, кто согласится на обучение и обкатку нового навыка, напишут своё согласие.

— Бог вам в помощь, Вячеслав Петрович, — сказал на прощание главный лекарь и закрыл лежащую перед ним красную папку. — Всего доброго. А депешу жду от вас завтра утром с курьером.

— Да, ваше сиятельство, — кивнул Гладышев, мы встали и направились к выходу.

Когда мы уже вышли на улицу, Вячеслав Петрович нарушил общее молчание.

— Ну что я могу сказать, коллегия отнеслась с недоверием и я их в принципе понимаю, — он остановился недалеко от машины и подождал, пока мы все стянемся в кучку. — Лично я за внедрение этого метода и мы получили разрешение на испытания в нашей клинике. Так что в этом плане можно сказать мы получили то, что хотели. Пусть себе наблюдают, сколько хотят, а дальше будет видно. Мне кажется, Александр Фёдорович, что пройдёт не так много времени, как они сами будут вас упрашивать провести обучение лекарей остальных клиник. А потом ещё и со всей губернии подтянут. Так что с понедельника мы начнём проводить семинары, а пока к вам будем присылать на стажировку самых слабых лекарей, они больше всех нуждаются в вашей помощи.

— Не переживайте, Вячеслав Петрович, — улыбнулся я. Сегодня так и не затронули тему, кто я такой и откуда взялся, поэтому я выдохнул с облегчением и расслабился. — Всё будет хорошо, вот увидите.

Утро нового рабочего дня было ясным, светило солнышко, щебетали синички, разхватывая из кормушек семечки, горожане выползли из своих уютных домов на улицу и наслаждались последними внезапно нагрянувшими теплыми деньками. Прогноз погоды обещал вскоре затяжные дожди, потом заморозки и первый снег.

Я в бодром расположении духа вошёл в клинику, с улыбкой отвечал на приветствия коллег, даже тех, кого я ещё не знал. Олейников был прав, слухи обо мне расползлись очень быстро, и теперь каждый сотрудник клиники знал обо мне больше, чем я о них вместе взятых. Хорошо, что в этих слухах была только положительная информация, что является крайней редкостью, а подтверждали это приветливые лица, которые я встречал, куда бы не кинул взгляд. Минута славы, можно сказать. Не торопитесь, господа, вот я скоро переверну ваше представление о лекарском деле с ног на голову, тогда и будете в воздух чепчики бросать.

Лена, как и обычно, уже находилась на рабочем месте, кабинет приведён в идеально чистое состояние и полную боевую готовность.

— Доброе утро, Леночка! — приветствовал я её в том же стиле, как обычно это делал Виктор Сергеевич.

— Доброе утро, Александр Фёдорович, — расцвела она в улыбке. Всегда приятно поднять настроение хорошему человеку, а именно к такой категории я её и относил. По крайней мере работник отличный вне всяких сомнений. — Начинаем?

— Да, зовите первого.

Новый стажёр пришёл, как вчера Барышкин, ровно в полдевятого. Знакомство с ним я начал с испытания его способностей, которые и были чуть лучше, чем у Барышникова, но не сильно. Рана начинала заживать, но до полного излечения дело не дошло, а парень чуть не упал в обморок. Сказал Лене, чтобы держала под рукой аммиачную воду, чтобы не дать старающимся показать свои возможности по максимуму молодым людям.

Бумага и карандаш мне сегодня не понадобились. К объяснению сути процесса я подготовил схемы и рисунки вчера вечером дома. Так что я просто перебирал листы писчей бумаги с рисунками, как слайды и тыкал пальцем в картинки. Когда в глазах стажёра появилось понимание, мы перешли к практическому испытанию навыка, точнее к попытке его осуществления. И как назло шли пациенты с больными суставами, спинами, шеями и всё в таком духе. Первый подранок появился ближе к одиннадцати, и я торжественно указал стажёру рукой на пациента, призывая к действию.

— Прошу! — сказал я. Его имени я не запомнил и даже не пытался, скоро они будут передо мной мельтешить один за другим, любая голова лопнет. Разве что в блокнот записывать, но я не вижу надобности. Кого надо, того запомню.

Небольшая рана на правой голени была несложной задачей, я бы с этим справился на раз, а стажёру естественно пришлось попотеть. Вот и посмотрим сейчас, что он там понял. В прошлый раз он пытался лечить рану чуть меньше этой и в его глазах я увидел страх и неуверенность. Не понял, это он меня что ли боится? Ещё чего не хватало!

— Да не переживайте вы так! — подбодрил я, улыбнулся и хлопнул его по плечу. Нет ничего лучше, чем слова поддержки в самый нужный момент. — Всё будет хорошо, у вас всё получится!

Парень вздохнул и приложил ладонь к ране, потом закрыл глаза и сосредоточился. Я терпеливо ждал, понимая, что за такое же короткое время, как и я, он не справится. Прошло больше пяти минут, юный лекарь взмок и побледнел. Я кивнул Лене, и она поднесла к его носу флакон с аммиачной водой. Парень резко вдохнул, закашлялся и отпрянул от пациента, широко раскрыв глаза от неожиданности.

— Живой? — спросил я у стажёра, подходя к пациенту и рассматривая результат его неимоверных усилий. — Иди присядь в кресло, отдохни, помедитируй.

Рана стала намного меньше в объёме и в глубину, но полностью не зажила. А они ещё называли Барышникова самым слабым стажёром, а у них тут есть и ещё индивиды, с которыми ещё надо работать и работать. Но всё равно явно видно улучшение, рана то зажила почти на три четверти, а в первый раз совсем чуть-чуть. Клиент не безнадёжен, будем работать. То, что осталось от раны, я довёл до ума меньше, чем за минуту и мы отпустили счастливого пациента восвояси.

— Вот смотри, — привлёк я внимание стажёра, тыкая пальцем в один из своих рисунков. — Ты должен собрать в ладони тонкий пучок, словно для выхода энергии в ней есть лишь малюсенькая дырочка размером с игольное ушко. И вот этой тонюсенькой струйкой ты потихонечку заливаешь рану начиная от дна и дальше, нельзя распылять свой скудный запас сразу по всей площади раны, да ещё и вокруг, где здоровая кожа. Вот поэтому ты и не справился.

— Понял, — кивнул стажёр и сконфузился. Видимо окончательно осознал свою ошибку. — Можно ещё раз попробовать?

— Да пожалуйста, — пожал я плечами. — Что мне, жалко, что ли?

Следующего подходящего пациента мы ждали почти час. Я уже начал думать о заказе обеда на троих, но появился старичок, которому по счастливой случайности не удалось отрезать себе указательный палец на левой руке.

— Да я вот, сыночек, решил старушке своей завтрак в постель подать, как в молодости, пока прислугу отпустили на выходной, — начал увлекательное повествование старик. — Вот хотел бутерброды нарезать к чаю, а ножи оказывается намедни наточили так, что ими бриться можно. Ну вот нож с куска замёрзшего масла соскочил и по пальцу. Половинка моя сразу на крик прибежала и под холодной водой кровь останавливали чуть ли не с полчаса. И бинтом замотала тоже она. Вот так вот, не такой сюрприз я ей хотел устроить.

— Всё с вами понятно, — улыбнулся я дедуле. — Не переживайте, всё будет хорошо. Ложитесь на стол, вашу неловкость сейчас исправим.

Исправлением оплошности видавших виды рук занялся стажёр. Я ещё раз показал ему свой рисунок, он утвердительно кивнул и приступил к процедуре. Я уже собирался снова дать команду Лене пробудить сознание испытуемого чудесным ароматом аммиачной воды, но обошлось. Он только немного успел вспотеть, когда открыл глаза и убрал руку от травмированного пальца. На лице появилась счастливая улыбка. В этот раз рана была немного меньше по объёму, но для второй попытки и поднятия рухнувшей самооценки — самое то. На этот раз полное идеальное заживление раны с образованием маленького аккуратненького рубчика.

— Вот так всегда и надо делать, — воскликнул я и протянул ему руку, — поздравляю!

— Спасибо вам большое, Александр Фёдорович! — засиял парень. сам не веря своим глазам. Наверно это первая рана в его жизни, которая зажила так быстро и так красиво.

— Ой, а пальчик-то, как новенький! — настала пора порадоваться и самому пациенту. — Хоть снова режь!

— Не, дедуль, снова не надо, — рассмеялся я, помогая ему встать с манипуляционного стола. — Берегите себя и свои пальцы. И большой тёплый привет спасшей вас второй половинке!

— Спасибо, ребятки, дай вам Бог здоровья! — старичок раскланялся, надел старомодную шляпу «котелок» и вышел из кабинета.

— Ну что, студент, — сказал я стажёру, — на этом всё, иди тренируйся дальше. Будут вопросы, приходи.

— Спасибо вам огромное, Александр Фёдорович! — парень яростно тряс мою руку, волна доходила до лица, и я начал клацать зубами. — Даже не представляете, как вы мне помогли! Да вы изменили мою жизнь!

— Ну ладно, не перегибай, — улыбнулся я. Никогда не любил преувеличенную похвалу, даже если она и близка к истине, чувствую себя неуютно. — Хорошего рабочего дня тебе, трудись дальше с большей пользой.

Когда наконец он ушёл, я смог позвонить в ресторан и заказать еду. Значит обедать всё-таки будем вдвоём, без стажёра.