Неправильный лекарь. Том 2

Глава 12

До обеда и после него всех пациентов с травмами Олейников взял на себя. Я же занимался мелочёвкой, пока он медитировал и восстанавливался. Техника воздействия тонкими пучками у него получалась всё лучше с каждым разом. Что говорить, способный ученик попался.

К концу рабочего дня за мной зашла медсестра, с которой мне предстоит работать с завтрашнего дня. Я попрощался с Павлом Алексеевичем, обменялся с ним наконец номерами телефонов и пошёл знакомиться с новым рабочим местом.

Мой кабинет ничем не отличался ни по оформлению, ни по оснащению, все они были одинаковые. И это правильно, все должны работать в равных условиях, а выделяться нужно искусством, а не обстановкой. Я перепроверил содержимое шкафов, наличие необходимых наборов инструментов и расходных материалов. Вполне можно завтра начинать.

Домой я вернулся около шести вечера, так что оставался вагон и маленькая тележка свободного времени, чтобы заняться саморазвитием. Единственный кабинет был занят, там отец завис над очередной грудой бумаг. Ему их сюда привезли что ли? Да легко, всё, что касается закрученного с нашей подачи дела, могут доставить спецагенты в закрытых пакетах с грифом «секретно», даже не зная, что и кому они доставляют. Меньше знают — крепче спят.

Под левой рукой у отца лежала потрёпанная папка с неровно торчащими листами бумаги. Понятно, в кабинете посидеть не получится, пойду к себе в комнату. Стоило мне развернуться на пороге, как он меня окликнул.

— Подожди, — сказал он и дождался, когда я снова развернулся к нему. — Может тебе всё-таки интересно, что находится в этой папке?

Он ткнул пальцем в ту самую потрёпанную, и, улыбаясь одними глазами, хитро посмотрел на меня.

— Неужели это то, о чём я думаю? — удивился я, в душе надеясь, что моё предположение верно. — Описание моего медальона?

— Оно самое, — ухмыльнулся он и протянул папку мне.

— Но как? — я реально был в шоке. — Нам ведь нельзя связываться ни с кем.

— Снова спасибо Белорецкому, хитро подмигнул отец. — Я сказал ему у кого эти документы, а он сделал официальный запрос в архив, обосновав его тем, что эти документы нужны для проведения следственных мероприятий, так как медальон имеет непосредственное отношение к некоторым событиям.

— Но, — начал я, но отец тут же перебил.

— Да, я понимаю, он воспользовался служебным положением можно сказать в наших личных целях. Но, узнав, что этот медальон уже спас однажды наши жизни, он больше не задавал вопросов, забрал эту папку и передал мне через специального курьера авиапочтой.

— Как-то тоже рискованно это всё. Не вычислят нас через этих курьеров? Сначала паспорт, потом эта папка.

— Зря паникуешь. Там целая цепочка перемещений и документ в итоге попадает человеку, который нас курирует пока мы живём в Ярославле. Так что всё нормально, на вот, изучай.

Я забрал у него папку и ушёл к себе в комнату. Снова планы неожиданно изменились, мне теперь непременно надо изучить эти документы, будем знакомиться со своим серебряным спасителем поближе.

Половина записей мне была непонятна, это были технические чертежи и данные, которые в состоянии расшифровать только специалист, занимающийся изготовлением подобных изделий. Значит нужен опытный артефактор. Единственное, что я отчетливо понял, что камень в центре можно заменить, но опять же с кучей непонятных технических подробностей. Главное, что это возможно, а специалиста мы найдём.

А ещё я смог выцепить информацию о его защитных свойствах. Хорошо, что я согласился тогда его носить в качестве стимулятора развития дара, что в итоге оказалось всего лишь приятным бонусом, побочным действием. Дав медальону свою кровь я уже его привязал к себе. В активированном виде он функционирует эффективнее, но даже находясь рядом с хозяином может спасти ему жизнь, но такое срабатывание приводит к разрушению похожего на яшму кристалла, который и является хранилищем энергии щита. Я листал обветшалые страницы и злобно хихикал. Жаль, что нельзя сейчас ткнуть этими записями в морду Проскурину или его нанимателям, посмотрел бы я на их охреневшие лица, когда они узнают, что они спасли мне жизнь, при этом давно желая её отнять. Именно этот артефакт из их рук не дал там на Суворовском проспекте огневику нас спалить. Получается, сами себе свинью подсунули.

Я достал из-за пазухи медальон, и стал внимательно рассматривать при свете настольной лампы. Назначение некоторых его элементов теперь мне известно. Как и то, что это не просто отлитый из серебра диск, а сложное устройство со множеством мелких деталей внутри. Теперь я на эту безделушку смотрел совсем по-другому! Мне просто охренительно повезло, что этот прибор попал в мои руки. Буду беречь его как зеницу ока теперь и хрен когда сниму. Разве что только когда найду, кто сможет поменять камень, когда он окончательно выйдет из строя. Хотя нет, лучше до этого момента.

Отложив папку с малопонятными записями, я уже сложил в голове хоть какие-то представления о моём медальоне. Это оказывается очень ценная и редкая вещица, изготовленная по индивидуальному заказу и подобных больше ни у кого нет. Скорее всего мастера, который это делал, давно нет в живых, прошло более семидесяти лет. А там, кто знает. Но эти вопросы уже придётся решать по приезде домой, когда закончится наша ссылка.

Наконец появилось свободное время, и я с головой погрузился в учебник по медитативным техникам. Этот отличался от того, по которому я учился дома, но я выбрал для себя ценную информацию для изучения и сразу пробовал все новые техники и нюансы на практике. Только позаниматься мне снова не дали, мама сказала, что семейный ужин без меня не обойдётся.

Новая кухарка готовила не так, как наша Настюха, но нельзя сказать, что хуже. Так что после сытного и вкусного ужина желания заниматься поубавилось. Жаль, что здесь нет каминного зала, чтобы посидеть с чашкой чая перед горящими поленьями и порассуждать о вечном. Поэтому чаепитие происходило за тем же столом, за которым ужинали. Во время чаепития я и рассказал всем о том, как ненароком вписался в учебный процесс в клинике, где я теперь работаю.

— Твоя мечта потихоньку начинает сбываться? — улыбнулся отец. — Похвально, занимайся, но и сам практикуй, нарабатывай навык.

— Не переживай, пап, работы там хватает. Я пока всем покажу, как надо делать, уже сам доработаю все детали.

— Тоже верно, — кивнул отец. — Что там с амулетом, разобрался?

— Это сложные технические записи, скорее всего сделанные изготовившим его артефактором. Чтобы полностью расшифровать эти записи, теперь нужен другой опытный артефактор, но в идеале тот, который его сделал. Одно могу точно сказать, что мне очень с ним повезло. Скорее всего Коля Арсеньев и близко понятия не имел, что он мне отдал. Таких больше нет, он единственный в своём роде. И главная его цель не стимуляция дара, для чего мне его вручили, а именно защита молодого княжича Вяземского, за которым видимо охотились маги-убийцы.

— Ясно, — произнёс отец и задумался. — Ладно, значит исчерпывающую информацию об этой штуковине мы сможем получить немного позже.

Утром я в клинику ехал в смешанных чувствах. С одной стороны, я делаю первые шаги в направлении своей мечты — повысить уровень оказания медицинской помощи. С другой — немного волнительно, как меня воспримут лекари, которые по десять, двадцать лет и более занимаются лекарским делом? Я для них не больше, чем юный стажёр, а собрался учить опытных трудяг.

Ну, теперь уже обратного пути нет, о чём я в принципе нисколько не жалею. Просто немного переживаю. Преподавательский опыт у меня был в прошлой жизни, шесть лет преподавал в медицинском училище хирургию. До тех пор, пока понял, что из-за интенсивности основной работы я с этим перестал справляться, а проводить практические занятия просто распихав студенток по разным кабинетам, мне казалось неправильным. Пришлось с этим делом завязать. Но сейчас передо мной будут не молодые заглядывающие в рот девчонки, а опытные акулы своего дела.

Возле регистратуры встретился с Олейниковым. Он радостно улыбнулся и крепко пожал мне руку.

— Ну что, Александр Фёдорович, готовы? — бодро поинтересовался он.

— Насколько это возможно, — хмыкнул я. — немного всё это напрягает, но я держу себя в руках.

— Ой, не переживайте, — махнул он рукой. — Новость о вас уже разлетелась по всей клинике и уже выстроилась очередь, кто идёт к вам на обучение таинственной технике лечения. Так что первого сегодня ждите, это будет молодой стажёр, направленный Гладышевым лично, ему все завидуют чёрной завистью.

— Ну чёрной не надо, — рассмеялся я, — нехорошо это.

Мы расстались у его кабинета, я пошёл дальше к своему. Медсестра Лена уже была на месте, кабинет был полностью подготовлен к работе. Вскоре потянулись первые пациенты. А в районе полдевятого пришёл молодой стажёр. Ну как молодой, почти мой ровесник, может на год младше или на два. У него был такой заискивающий взгляд, словно перед ним находится магистр, не меньше. Я ему приветливо улыбнулся и протянул руку.

— Александр Фёдорович Иноземцев, и я, если что, не кусаюсь, не надо меня бояться или стесняться.

— Барышкин Андрей Степанович, — представился парень и пожал мне руку. — Очень приятно. Про вас столько всего рассказывали, я думал, что вы намного старше, а вы совсем молодой.

— Ну уж какой есть, — хмыкнул я. — Привёз в ваш светлый город столичный опыт и готов им поделиться. Лечением ран уже занимались?

— Да, конечно, но полностью заживлять с помощью магии получается пока только небольшие и поверхностные. Что побольше — сначала зашиваю.

— Ясно, — кивнул я. — Столичные лекари считают это неприемлемым, у настоящего лекаря должно хватать силы, чтобы заживить рану чистой магией, без архаичных хирургических вмешательств. Но, не переживайте так, я с такой позицией категорически не согласен. Давайте сначала посмотрим, на что вы способны, потом я объясню, как надо делать, чтобы при слабом даре произвести больший эффект.

Нужного пациента, покусанного внезапно взбесившимся домашним котом, мы ждали ещё с полчаса. Перед ним прошло несколько пациентов, не нуждающихся в лечении ран и переломов.

— Чем же вы так не угодили своему котику? — спросил я у молодого мужчины, немного старше меня, разглядывая небольшую рваную рану в области правого запястья. Рядом ещё несколько дырок от зубов. Как раз то, что нужно для стажёра.

— Этот котяра на улицу убежал и вернулся весь грязный, — начал рассказывать мужчина, ойкая, когда я ощупывал его руку. — Прислуга его боится, как чёрт ладана, вот я и решил сам его помыть, а он превратился в дитя сатаны и начал грызть мою руку.

— Да уж, — хмыкнул я. — Хоть и говорят, что коты это жидкость, но с водой они несовместимы. За очень редким исключением конечно. А ваш, я так понимаю, и без воды всех держит в страхе. Располагайтесь пожалуйста.

Я указал ему на манипуляционный стол. Пациента накрыли пелёнкой, сверху он положил раненую руку.

— Андрей Степанович, ваш выход, — сказал я стажёру, призывно махнув рукой.

Барышкин внимательно осмотрел рану, вздохнул и положил свою ладонь. Минут пять он пыхтел с закрытыми глазами, по вискам потекли капли пота. Когда я заметил, что он бледнеет, остановил его и убрал руку с раны. Почему-то я ожидал именно такого результата. Андрей очень напомнил мне меня самого, когда я делал первые потуги возродить дар. Дырки, оставленные зубами, затянулись, а на дне рваной раны появились грануляции, но до заживления очень далеко. Зато вокруг раны кожа немного покраснела и была тёплой на ощупь. Получается, что энергии то он влил больше, чем я мог в первые дни своей новой жизни, а результат такой же.

Лечением раны я занялся сам. Через несколько минут всё закончилось, и мы отпустили пациента. Следующего мы попросили подождать, и я занялся ликбезом. Попросил Лену найти бумагу и карандаш, нарисовал схему раны, ладони, потоков магической энергии, пока не увидел в его глазах понимание. Странно это всё, насколько я понял, в эту клинику строгий отбор, почему тогда он не знает таких простых вещей? Или может это мне так повезло с той книгой, что вручил мне Виктор Сергеевич, а их просто учат по-другому? Скорее всего так.

Следующего пациента, случайно воткнувшего себе охотничий нож в руку, я поручил Андрею, наказав это делать с применением новых знаний. Он положил ладонь на рану и сосредоточился. Внешне его старания выглядели точно также, как и с предыдущим случаем, но результат превзошёл все ожидания. Рана зажила полностью, оставив небольшой рубец. Видели бы вы это счастливое лицо, когда он убрал свою руку и увидел результат!

— Спасибо вам, Александр Фёдорович! — воскликнул Андрей, улыбаясь до ушей, в глазах блеснули слёзы счастья. Всегда уважал людей, которые так радуются профессиональным достижениям. — Вы меня просто спасли!

— Поздравляю с первым успешным излечением раны, — сказал я, пожимая его руку. — Теперь ваша задача развивать свой навык каждый день. И не забывайте про медитацию. Займитесь развитием ядра и путей движения магической энергии и всё у вас будет хорошо.

Барышкин ещё раз пятнадцать меня поблагодарил, раскланялся и ушёл. На душе стало тепло и приятно, на одного эффективного лекаря в Ярославле теперь будет больше.

А я продолжил свой рабочий день, принимая пациента за пациентом. Я конечно прекрасно понимаю, что я за этот час не сделал из слабого стажёра опытного лекаря, но я направил его к успеху правильным путём. И так понятно, что у него нет мощного родового дара, но всё же он хоть какой-то есть, теперь ему надо только развивать и совершенствоваться.

Теперь я хотя бы часть направлений своей деятельности вижу достаточно чётко. Лекарей со слабым даром просто надо научить правильно пользоваться тем, что они имеют в своём распоряжении, тогда они смогут лечить не хуже, чем такие, как Захарьин и его последователи.

Задолго до обеда медсестра напомнила мне, что этот самый обед надо ещё и заказать. Где и как это сделать она меня научила. В знак благодарности за эту информацию и за комфортное начало совместной работы я заказал обед на двоих. Думаете неправильно? Не обязан граф кормить средний медицинский персонал? А я думаю наоборот, ничего зазорного в этом нет. Даже считаю это своей обязанностью, особенно учитывая во сколько раз её жалование меньше моего.

Перед самым обедом зашёл секретарь и сказал к трём часам подойти в кабинет главного. На вопрос о причине явки, он только развёл руками. Я выглянул в коридор, пациентов набежало немало, до трёх можно и не успеть. Ни фига страшного, работать в режиме цейтнота я научился ещё в прошлой жизни. Единственное отличие, что там не надо было медитировать после сложных случаев, чтобы восстановиться. Разве что плюхнуться в кресло, чтобы ноги перестали гудеть. Сейчас я всё делал практически на ходу. Время обеда мы сократили до четверти часа и сразу возобновили приём, так что коридор успел опустеть за десять минут до назначенного времени.

Я поблагодарил Лену за отличный рабочий день и прекрасное взаимопонимание с полуслова. Она буквально предвидела, что мне может понадобиться в следующий момент. Например, когда привезли пациента с переломом ключицы, она вызвала мастера душ сразу, не дожидаясь моего распоряжения. Такие кадры очень ценны. Решил для себя, что мне совсем не накладно будет всегда кормить её обедом, для такого помощника не жалко пожертвовать небольшую часть жалования, а его мне обещали очень солидное.

Я подошёл к кабинету Вячеслава Петровича в полной уверенности, что он решил начать проводить семинары с сегодняшнего дня, а не со следующей недели. Секретарь сказал, что я могу войти. Вместо ожидающей моего появления группы обучающихся, в кабинете сидел только Гладышев в гордом одиночестве.

— Добрый день, Александр Фёдорович, — он встал из-за стола и вышел ко мне навстречу, протягивая руку. — Я заходил сегодня к Андрею Степановичу, хотел посмотреть, чему он научился. И знаете, я приятно удивлён! Ещё вчера я думал, что нам придётся от него избавиться, пусть ищет другую работу. А теперь я уже так не думаю, его эффективность значительно выросла, учитывая, что у него самый слабый дар во всей клинике.

— Вы по этому поводу хотели поговорить? Я уж думал, что сегодня народ собрали на семинар.

— Нет, семинары мы начнём на следующей неделе, как и договорились. Сейчас мы поедем в губернскую коллегию лекарей. Я договорился об аудиенции, объяснил причину срочности, нам пошли навстречу. Всё же хотелось сделать всё официально, чтобы потом ни у кого не было претензий по этому поводу.

— Правильное решение, — согласился я. — Правда меня терзают сомнения, что они вот так вот сходу согласятся.

— Согласятся, как миленькие, — хмыкнул Гладышев. — Андрей Степанович с нами поедет и Павел Алексеевич тоже. Андрея до нас уже забраковали в паре клиник, коллегия поручила нам попробовать его раскачать. Если бы и у нас не получилось, ему пришлось бы уходить в знахари. Так что вы его буквально спасли от дисквалификации, он ваш должник.

— И когда едем? — сердце учащённо забилось, но я старался не подавать вида, что волнуюсь.

— Прямо сейчас и едем! — воскликнул довольный главный лекарь. — Я ещё до обеда договорился, время назначено. Если у вас нет каких-то непреодолимых обстоятельств, которые могут помешать.

— Нет таких обстоятельств, — улыбнулся я. — Мне ничто не мешает.

Вот как ему сказать, что у меня сердце в пятки ушло при одной мысли, если они спросят меня, где я раньше работал и запросят на меня сведения? Что я с неба свалился? Главный полицмейстер Санкт-Петербурга наверняка думал, что мы тут засядем, как мыши, а вместо этого я развернул бурную деятельность. Если на пятую точку не липнут приключения, то мы их найдём и прилепим. На то она и нужна, а не просто кресло перед камином просиживать.