Неправильный лекарь. Том 2

Глава 10

На следующее утро я был единственным в доме человеком, которому после завтрака было срочно куда-то надо. Остальные пребывали в расслабленном состоянии и неторопливо работая вилкой рассуждали, чем бы сегодня заняться. Катя на завтрак вообще не вышла и правильно, молодой организм требует долгого сна, а когда она ещё сможет по-человечески выспаться, как не во время вынужденных каникул?

Я встал из-за стола первым, пожелал всем удачного дня и отправился в клинику. Благодаря вчерашней экскурсии я уже чётко знал куда идти, где переодеться и где моё рабочее место. Осталось только познакомиться с доктором, к которому меня прикрепили на время испытательного срока. Когда вошёл в кабинет приёма, он был уже на месте. Мне показалось, что он старше меня лет на пять или чуть больше. Такой же книжный червь, как Илья Юдин, только худой. Увидев меня, он приветливо улыбнулся, что уже неплохо, сделал шаг навстречу и протянул руку.

— Доброе утро! Вы ведь Александр Фёдорович, верно? — спокойным вежливым тоном спросил он. Я кивнул, ответил на рукопожатие и ждал, когда он представится сам. — Меня зовут Павел Алексеевич Олейников и мне поручили проверить ваши навыки перед тем, как вы начнёте самостоятельно работать.

— Очень приятно, Павел Алексеевич, — улыбнулся я в ответ. — Уверен, что мы сработаемся.

— Надеюсь на это. Вы уже готовы приступить? Вот и отлично! — улыбнулся он и обратился к медсестре. — Наташа, зовите пациента.

А я пока решил осмотреться. Ремонт в кабинете может был и давно, но в отличном состоянии. Идеально белый кафель на стенах и полу, белый потолок, бестеневая лампа, которых у нас нигде не было, вызвала особый профессиональный интерес. Стеклянные шкафы с биксами и перевязочными материалами. Стоп, а вот последнее я видел только в лечебнице у знахарей. Интересно. Удивило, что есть в углу место для отдыха, у нас просто стоит пара табуреток у подоконника. Надо бы сделать также у себя. И бестеневой лампы мне тоже очень не хватало, думал, что в этом мире их не существует. Судя по увиденному, классическая хирургия для них не чужда и используется в повседневной жизни. Может быть в городах поменьше, чем Москва и Питер, не хватает лекарей, которым хирургические инструменты не нужны? Подходящее объяснение.

Медсестра завела в кабинет первого пациента. Это был молодой человек, правая рука которого лежала на перевязи. По деформации и отёку лучезапястного сустава было понятно, перелом луча в типичном месте. Где у них тут гололёд начался, мне непонятно?

— Справитесь? — поинтересовался Павел Алексеевич.

— Без проблем, — откликнулся я. — Только один вопрос, как вы обезболиваете? У вас есть мастер души?

— Звать его ради такой ерунды? — удивился коллега.

— Здесь явно перелом со смещением, нужно делать репозицию, пациенту будет больно, — стал объяснять я свой вопрос. Парень прижал руку к себе и напрягся, когда я сказал про боль.

— Естественно, нужна репозиция, боль надо убрать, но мастер души здесь не причём, — улыбнулся лекарь. — Вы, наверное, из столицы? Почему-то лекари из столицы не знают, что такое местная анестезия.

Оп-па! Местная анестезия! Это получается, что мы просто зажрались в больших городах и у нас обезболиванием занимаются специально обученные люди, а традиционное обезболивание просто задвинули куда подальше? Или у них тут локальной анестезией обладает любой лекарь?

Вопрос решился быстро. Медсестра достала набор для местной анестезии. Салфетки с антисептиком, шприц и флакон с прозрачной жидкостью.

— Вы, наверное, не знаете, что с этим делать? — с подколом спросил Павел Алексеевич.

— С этим? — улыбаясь спросил я. — Знаю. Но вы правы, мы там в столице работаем по-другому.

Я распорядился уложить пациента на манипуляционный стол, вымыл и обработал руки антисептиком, потом приступил к манипуляции так, как привык это делать в прошлой жизни. Единственное только, я не знал, что за анестетик они используют и сколько его надо ввести в место перелома. Решил, что кашу маслом не испортишь, ввёл столько же, сколько мы вводим четверть процентного Новокаина. Никаких замечаний со стороны коллеги не последовало. Убедился, что пациент в зоне перелома ничего не чувствует и произвёл восстановление положения и соосности отломков. Потом приложил ладонь и направил тонкие пучки магической энергии к месту перелома. Через несколько минут процесс сращения был завершён.

— Готово, — сказал я, отпуская руку парня. — Попробуйте пошевелить рукой.

— Секундочку! — остановил его Павел Алексеевич. — Дайте сначала я посмотрю.

Он прислонил ладонь к месту перелома и сосредоточился. Потом удивлённо хмыкнул и дал добро, чтобы пациент поработал кистью. Движения были в полном объёме и к радости пациента безболезненными.

— Это вы так быстро полностью зарастили перелом? — у него на лице было такое удивление, словно я отрастил пациенту новую руку взамен оторванной.

— Ну да, — пожал я плечами, не понимая, в чём суть вопроса. — Что-то не так?

— Ну почему же, всё так, — он быстро взял себя в руки. — Лонгетка не нужна, Наташа, пациент здоров. Можете идти.

Последнее было адресовано довольному результатом лечения парню. Тот с вытянутым лицом вертел рукой, щупал место перелома и сам себе не верил.

— Спасибо вам огромное, господин лекарь! — воскликнул он, счастливо улыбаясь и крепко пожал мне руку. — А я был уверен, что ещё неделю, а то и две, не смогу рукой пользоваться. Ещё раз спасибо!

Раскланиваясь он пятился к выходу. Я уже начал переживать, что он сейчас запнётся и сломает себе ещё что-нибудь, но обошлось. Наташа открыла ему дверь и проследила, чтобы он вышел, потом позвала следующего.

А вот следующий был мне как раз по интересам. Его ввезли на лежачей каталке. Мужчина решил вспомнить детство и залез на яблоню. Как вы думаете зачем? Правильно, за котом. Хотел попросить садовника, но тот как оказалось попросил сегодня отгул, поэтому полез сам. А дальше по классике, хрустнула ветка и наш Икар полетел вниз, распоров бедро о торчащий сук. Работники скорой помощи наложили мощную повязку, которая к этому времени неплохо пропиталась кровью.

Мы переложили пациента на манипуляционный стол. Интересно, здесь Павел Алексеевич тоже предложит местную анестезию? Похоже, что нет, он куда-то позвонил и кого-то позвал.

— Какие наши действия? — спросил он, сложив руки на груди.

— Во-первых, снимаем повязку и оцениваем глубину и размеры раны, повреждение мягких тканей и магистральных сосудов, которых, если судить о локализации раны по пятну крови на повязке, там нет. Исходя из полученной информации, приступаем в санации и лечению. Сначала гемостаз, затем восстановление целостности мышц, потом послойное ушивание раны. Дальше я применяю магию для полного заживления и снимаю швы.

— Интересно, — хмыкнул лекарь. — Вы рассказали это примерно так, как делаем мы. Москвичи обычно льют в рану тонну энергии, которой у них просто до хрена, и рана полностью заживает. А вы точно из столицы?

— Не совсем, — улыбнулся я. — Из Питера.

— Там тоже вроде по Московской схеме работают.

— Я тоже так умею, но, когда рана не особо большая, — сказал я, осматривая рану, повязку как раз полностью сняли. — Здесь объём слишком большой, чтобы лечить чистой магией. Вот отец мой скорее всего сможет, а я пока нет.

— Ясно, — кивнул Павел Алексеевич. — Действуйте, как сочтёте нужным. Я так понимаю моё участие не требуется.

— Хорошо, спасибо за доверие, — улыбнулся я и приступил к промыванию раны.

Мастер душ уже пришёл и погрузил пациента в сон, поэтому я работал спокойно, не думая о том, будет пациенту больно или нет. На самом деле оказалась повреждена наружная головка квадрицепса, с неё я и начал. С помощью нескольких швов соединил все пучки так, чтобы не было перекосов. Оставлять швы в глубине раны, не зная, как себя поведёт в дальнейшем шовный материал, не хотелось. Они скорее всего его там и оставляют, но я поступлю по-другому. Не очень удобно достать ладонью к конкретной мышце на дне раны, попробуем сделать немного по-другому. Я приложил к месту соединения восстановленной швами мышцы кончики пальцев и попробовал направить поток магической энергии через них. Я же останавливал пальцем кровотечение, вот и сейчас у меня неплохо получилось. Через несколько минут под удивлённый взгляд Павла Алексеевича я снял швы с мышцы, они уже были не нужны.

Дальше всё как обычно. Комбинированным швом соединил кожу и подкожную клетчатку, немного поколдовав с рваными краями, совмещая их правильно, потом заживление магией и снова снятие швов. На все манипуляции у меня ушло примерно двадцать минут. Когда рана полностью зажила, сказал мастеру душ, что пациента можно будить.

— Александр Фёдорович, — задумчиво произнёс мой временный куратор. — У меня создаётся впечатление, что это я у вас стажироваться должен, а не наоборот. Вам на испытательный срок выделено две недели, но я могу доложить об уровне вашей подготовки уже сейчас, вам выделят для работы отдельный кабинет и обеспечат всем необходимым.

— Спасибо за тёплые слова и ваше доверие, Павел Алексеевич, но я хотел бы этот день поработать с вами, — сказал я, включив самую дружественную и обаятельную улыбку. — Мне всё равно надо привыкнуть к вашим условиям и перенять опыт, которого у меня возможно нет. А ещё у меня есть несколько вопросов по поводу вашего оснащения. Например, я впервые использовал в работе местный анестетик, это для меня настоящее открытие. Ну и по другим препаратам тоже есть вопросы, и я уверен, что вы найдёте для меня исчерпывающий ответ на всё. Вы не возражаете?

— Нисколечко, Александр Фёдорович, — довольно заулыбался он. — А мне не помешает посмотреть на работу столичного лекаря. И у меня к вам тоже будут вопросы, если вы конечно не возражаете.

— Вот и договорились, — подвёл я итог и протянул ему руку, которую он охотно пожал.

Дальнейший приём пациентов мы уже вели по очереди, договариваясь между собой, кто будет исцелять каждого конкретного пациента. Техника местной анестезии, которой пользовался коллега, ничем не отличалась от той, которой я регулярно пользовался когда-то в прошлой жизни. Я поделился с ним опытом наложения швов при сложных рваных ранах, чтобы в итоге был лучший косметический эффект. Заращением больших ран с нуля он тоже не обладал, а те, что поменьше, я научил его исцелять без наложения швов, напрявляя в цель тонкие прицельные пучки магической энергии, то же самое при переломах. Такой энергосберегающий режим для него тоже оказался в новинку, поэтому сначала зашивал даже малюсенькие ранки, чтобы не получать перегрузки во время сращения магией. Короче, это был очень плодотворный день для нас обоих.

Когда пациенты закончились, рабочий день завершился, он подробно рассказал мне обо всех имеющихся в арсенале наборах инструментов, видах шовного материала, антисептиках, анестетиках и о многом другом. Жаль, что я не догадался взять с собой блокнот, от полученной информации голова уже потрескивала. Коллега выручил и нашёл для меня пару листов бумаги и карандаш, чтобы я смог делать заметки. Усталые, но довольные мы выходили с работы последними. Уже пришла ночная смена и из дневных кроме нас никого не осталось.

— Александр Фёдорович, — остановил меня на выходе Олейников. — Хотел ещё раз сказать вам спасибо за сегодняшний день, и я хотел бы пригласить вас посидеть где-нибудь, отметить приятное знакомство и, если не возражаете, в непринуждённой обстановке поговорим о нашем деле. Нутром чувствую, что нам обоим ещё есть что рассказать, а как только вы начнёте работать самостоятельно, вам будет уже не до этого.

— Знаете, — я ненадолго задумался, мешает ли мне что-либо принять его предложение. Оказалось, что нет. — А давайте! Какой у вас тут поблизости есть хороший ресторан?

— Думаю ресторан «Бристоль» подойдёт как нельзя лучше, — обрадовался Олейников.

— Полностью доверяю вашему вкусу, ведите.

Нужный ресторан находился на Екатерининской, пешком далековато и мы вызвали такси. Сам ресторан впечатлил. Не наш «Медведь», конечно, но очень достойно. Меню порадовало широким списком европейских блюд, обслуживание на высоком уровне, время ожидания минимальное. Я остался в восторге, надо будет сходить сюда всей семьёй. Приятно удивило, что Павел Алексеевич отказался от алкоголя, как и я. Не пришлось оправдываться, что хочу сохранить чистый разум перед первым самостоятельным рабочим днём. Причём в этом мире он и правда был первым, в нашей клинике я работал с Виктором Сергеевичем или с Юдиным.

Мы посидели, потрещали, наслаждаясь высокой кухней и разъехались по домам. Я как раз успел к семейному вечернему чаепитию, на котором меня растерзали вопросами о прошедшем дне. Отец был крайне удивлён, что в лучшей клинике города широко используют хирургические техники на постоянной основе.

— Но тебе никто не мешает больше использовать свой дар, чтобы его развивать, а не топтаться на месте, — вставил он свой комментарий. — Похоже сильных магов на периферии немного, все перебрались в столицу, где больше платят.

Ах, как мне это знакомо. Точно такая же проблема была и у нас. Бороться с этим просто невозможно. Рыба, как говорится ищет, где глубже. Но поднять уровень медицины в провинции вполне возможно. Просто не все знают, что можно достигать не менее высоких результатов с меньшими энергозатратами и даже не особо сильный дар может оказаться достаточным, если им правильно пользоваться.

Пришла на ум идея — устроить мастер класс для местных и обучить их точечному воздействию направленными тонкими потоками энергии. Для этого надо прийти на работу пораньше и поговорить с главным лекарем. Наверно лучше будет для этой беседы позвать с собой Олейникова, раз его назначили моим временным куратором, значит ему доверяют, и он сможет подтвердить, что мне есть чем поделиться с коллегами.

Утром я встал бодрый и одухотворённый, как никогда. На завтрак я пришёл первым, получив его с пылу с жару, зато, когда пожаловали все остальные, я уже вставал из-за стола и у меня были все шансы приехать в клинику чувствительно раньше, чем вчера. Привычка у меня такая, лучше я подожду, чем меня будут ждать. Что самое странное, ожидание для меня в тягость, терпеть ненавижу, а всё равно лучше приду первым. Скажете мазохизм? А может просто проявление уважения к тому, кого можешь заставить ждать? Тем более, что меня сегодня рано никто и не ждал, чисто моя инициатива поймать главного до совещания.

В холле клиники я был уже полвосьмого утра. Встретился только младший и средний медперсонал, который приходил на работу пораньше, чтобы подготовить кабинеты к работе, проверить комплектность расходных материалов и довести чистоту до идеала. Я уже начал думать, что перестарался и пришёл слишком рано, как вошёл Павел Алексеевич. Завидев меня, он расплылся в улыбке и пошёл ко мне навстречу.

— Доброе утро, Александр Фёдорович! — он крепко пожал мне руку, как старому другу, которого давно не видел. — Как хорошо, что вы пришли пораньше, а я кинулся было позвонить, чтобы попросить об этом, а номерами-то мы не обменялись, вот незадача!

— Доброе утро, Павел Алексеевич! — я с энтузиазмом ответил на рукопожатие. — Вы же сказали, что хотели сегодня подойти к главному по вопросу моей самостоятельной работы, вот я и решил поторопиться. К тому же у меня есть своё предложение, хотел сначала с вами поделиться.

— Заинтересовали, слушаю вас, — чуть склонив голову на бок, Олейников выжидательно смотрел на меня.

— Мне конечно трудно судить обо всех работающих в вашей клинике лекарях, но учитывая доверие к вам Вячеслава Петровича, вы здесь на хорошем счету и далеко не последний в рейтинге. Если вас заинтересовали мои способы лечения, возможно это окажется полезным и для других лекарей. Вот я и подумал, может быть стоит организовать для всех обучающий семинар с наглядной демонстрацией?

— Я на все сто процентов уверен, что ваши техники будут очень большим подспорьем для большинства лекарей, работающих в стенах этого заведения. Это очень интересная идея и я думаю это обязательно надо озвучить Гладышеву. Мы постараемся попасть к нему до совещания, думаю он нас примет. Иначе будем работать также, как и вчера, без его разрешения вам кабинет не выделят.

Пока он мне всё это говорил, я увидел, как главный лекарь вошёл в клинику и направился к своему кабинету, о чём я сказал Олейникову. Тот подхватил меня под локоть, и мы заторопились следом за Гладышевым.