Неправильный лекарь. Том 2

Глава 11

— Что-то случилось? — спросил главный лекарь, когда мы его догнали у самой двери кабинета.

— Вячеслав Петрович, — взял на себя роль переговорщика Олейников. — У нас к вам срочное дело, уделите пять минут пожалуйста до планёрки?

— Ну проходите, раз срочное, — немного удивился Гладышев, пропуская нас вперёд. Мы вошли в кабинет и сели за стол для совещаний, как попросил главный. — Что там у вас?

— Пожалуй лучше я расскажу, — снова взял слово Олейников. Впрочем, я нисколько не возражал, пусть он за меня слово замолвит, я ещё успею. — Во-первых, Александр Фёдорович Иноземцев обладает достаточным уровнем лекарского мастерства для того, чтобы вести приём пациентов самостоятельно, в дальнейшем наблюдении и контроле он не нуждается. Так что испытательный срок можно считать завершённым.

— Ну если вы в этом уверены, Павел Алексеевич, а у меня пока не было повода вам не доверять, — мне показалось, что Гладышев приятно удивлён. А почему бы и нет? У него теперь есть самостоятельный лекарь, который будет вносить свой вклад в благосостояние клиники. — Тогда мы прямо сегодня и выделим Иноземцеву отдельный кабинет, медсестра уже есть. Так что вы ещё хотели сообщить?

— Так вот, во-вторых, Александр Фёдорович обладает очень интересной техникой заживления ран и переломов, которая значительно облегчает работу лекаря, не обладающего достаточно сильным даром. У нас таких большинство, ведь сами знаете, все с сильным даром укатили в столицу. Господин Иноземцев горит желанием поделиться своей методикой с нашими лекарями. Может организовать каким-то образом обучение? Без нанесения ущерба лечебному процессу, естественно.

— Хм, интересно, — Вячеслав Петрович, задумчиво потёр подбородок, внимательно глядя на меня. Я спокойно выдержал его взгляд. — Давайте так сделаем. Вы сегодня пока поработаете вместе, а когда появится подходящий пациент для применения данной методики, немедленно позовите меня, чем бы я ни занимался. Я всё брошу и прибегу посмотреть. Если сможете меня удивить, тогда организуем семинары для наших лекарей. Придётся проводить в три потока, чтобы не отрывать всех одновременно от работы и не парализовать работу клиники.

— Ну, три так три, мне не жалко, — пожал я плечами.

— Да вы не переживайте, Александр Фёдорович, — улыбнулся Гладышев. — Эти семинары мы достойно оплатим. Если ваши техники и правда настолько действенны, как говорит Павел Алексеевич, то вы окажете нам неоценимую услугу. Так что и гонорар за семинары будет достойный. Но я всё же обязан увидеть сначала всё своими глазами. Безусловно я верю господину Олейникову, но сами понимаете, я здесь за всё отвечаю и обязан убедиться лично.

— Прекрасно вас понимаю, Вячеслав Петрович, правильно делаете, — улыбнулся я. — Вы отличный руководитель, я ещё должен сказать вам спасибо, что вы разрешили мне пройти испытания несмотря на отсутствие послужного списка.

— Вячеслав Петрович, — вклинился Олейников. — Я не верю своим ушам, как это у Иноземцева нет послужного списка? Он отлично обладает хирургическими техниками, даже здесь ему есть чему меня научить, а мы всегда считали, что столичные не умеют банальные швы накладывать.

— Вы от нас что-то скрываете? — прищурился Вячеслав Петрович, пристально глядя мне в глаза. Зашибись, приехали! Показал Саша, на что способен!

— Вячеслав Петрович, — начал я спокойным ровным тоном. — У вас нет никакого повода мне не доверять. Да, я не стал упоминать о своей предыдущей рабочей деятельности, так как мне пришлось с ней расстаться из-за разросшегося до небес межличностного конфликта с недоброжелателем и завистником. Мне не хочется, если честно, об этом вспоминать, я буквально начал жизнь заново. Вместо раскапывания прошлого, давайте лучше я докажу свою работоспособность и добропорядочность на деле. Уверяю вас, я не дам повода во мне усомниться и разочароваться.

— Давайте попробуем, — кивнул Гладышев, но выражение лица оставалось недовольным. — Но учтите, каждое ваше действие будет под моим личным контролем. Я лично отвечаю за работу клиники, каждого её сотрудника и за удовлетворённость пациентов результатами лечения. И я должен быть абсолютно уверен, что репутации учреждения ничто не угрожает.

— Уверяю, что не подведу вас, Вячеслав Петрович, — я слегка склонил голову в учтивом поклоне в благодарность за то, что он пошёл навстречу. — Согласен на любые ваши условия. У вас хорошая клиника и отличный персонал, очень хотелось бы продолжить у вас работать.

— Значит договорились, — кивнул Гладышев, но в его взгляде я заметил некоторую обеспокоенность. — Идите работайте и не забудьте позвать меня для демонстрации.

— Да, спасибо, — снова поклонился я и встал из-за стола.

Мы с Олейниковым направились в его кабинет. Под дверью Гладышева уже собрались сотрудники в ожидании утреннего совещания. Когда мы остались в коридоре одни, Павел Алексеевич остановил меня и пристально уставился глаза в глаза.

— Рассказывайте, что там у вас произошло? Это теперь не даст мне покоя.

— Павел Алексеевич, — напрягся я. Надеялся, что эпопея на том затихнет, но нет, продолжение следует. — При всём моём уважении, я не хочу разговаривать на эту тему. Я прекрасно понимаю ваш интерес, но очень прошу, не терзайте меня вопросами. Давайте лучше продолжим наше прекрасное сотрудничество, нас уже пациенты ждут.

— А я думал, что мы уже почти подружились, — разочарованно вздохнул он. — А вы мне не доверяете.

— Зря вы так, — улыбнулся я. — Дело не в недоверии. Хоть мы и знакомы всего второй день, но вы хороший человек, я сразу это вижу в людях. Возможно я расскажу вам обо всём чуть позже, но не сейчас. Поймите меня правильно, я не скрываю какие-то свои тёмные стороны, у меня их нет. Просто так случилось в жизни.

— Ладно, — кивнул он, соглашаясь, но в то же время с плохо скрываемым разочарованием. — Значит подожду, когда придёт время. Пойдёмте работать.

— Спасибо вам за понимание, Павел Алексеевич.

Мы пришли в его кабинет, несколько пациентов уже ожидали под дверью. Олейников больше не приставал с расспросами, но всё равно чувствовалось некоторое напряжение. В работе с пациентами он дал мне полный карт-бланш, я всё решал самостоятельно. Правда пока шли люди с болезнями суставов, позвоночника, ушибами, растяжениями, повода позвать главного для демонстрации моих навыков не возникало.

В одиннадцатом часу мне повезло. В отличие от пациента, сломавшего ногу буквально на ровном месте — решил перепрыгнуть через лужу, нога подвернулась, и он сел на неё сверху всем своим немалым весом. А под коленом как раз оказался поребрик. В итоге перелом обеих костей голени, да ещё и открытый. Так он сидел голосил на всю улицу не в силах подняться, пока добрые люди не вызвали скорую помощь.

Бедолага стонал на весь коридор и сидевшие под дверью пара пациентов решили пропустить его без очереди. Чтобы осмотреть голень пришлось разрезать брюки. Мужчина в солидном костюме, в немолодом возрасте, сначала немного посокрушался, вспоминая почём покупал их всего месяц назад, но выбора у него не было, пришлось согласиться. Картина маслом — явные признаки углового смещения и торчащий острый край большеберцовой кости в середине голени.

Павел Алексеевич позвонил сначала мастеру душ, чтобы поскорее обезболить страдальца, потом сразу Гладышеву. Пришли оба практически одновременно. Вячеслав Петрович дал отмашку на старт, и мы приступили. Как только пациент погрузился в глубокий сон, я первым делом остановил кровотечение. Восстановить соосность большеберцовой кости было не сложно, мелких фрагментов практически не было, а вот с малоберцовой пришлось повозиться, перелом оказался осколочным. Одно успокаивало — малоберцовая кость не является несущей, я насколько возможно сопоставил осколки закрытым методом, без хирургического доступа к кости.

Когда отломки встали более-менее удовлетворительно, приступил к заживлению. Вячеслав Петрович с интересом наблюдал за моими манипуляциями, словно старался запомнить каждое движение. Жаль только не записывал. Когда я приложил ладонь к области оскольчатого перелома малоберцовой, главный приложил свою ладонь поверх моей. Но не для того, чтобы мне помочь, а чтобы прочувствовать направляемые в область перелома тонкие пучки магической энергии. Я плавно смещал их, проходясь по каждой щели между отломками, сначала прихватывая их друг к другу, чтобы они уже никуда не делись. Потом всё то же самое ещё раз, чтобы образовалась крепкая костная мозоль. Далось мне это нелегко, но за счёт максимальной концентрации на процессе и прицельного воздействия, мне удалось полностью срастить малоберцовую кость. Сохранилась небольшая деформация, но это никак не повлияет ни на внешний вид, ни на функцию конечности. Я лишь вытер пот со лба и пару минут помедитировал, восстанавливая запас энергии. Полностью за такое короткое время восстановиться не успел, но для сращения винтообразного перелома должно хватить, на рану тоже, она небольшая, справлюсь и без наложения швов.

А вот с большеберцовой костью я действовал максимально точно и быстро, восстанавливая и угловое и боковое смещение, а главное устранив ротацию по оси, чтобы нога выглядела полностью здоровой, без ротации стопы кнаружи. Впрочем, ротацию в большей степени удалось убрать ещё на этапе сращения малоберцовой кости. Здесь же полное сращение получилось гораздо быстрее. Через несколько минут я приступил к лечению раны, обошёлся без швов, чувствуя, что энергии вполне достаточно.

— Ну всё, можно будить пациента, — сказал я мастеру душ фразу, которую обычно адресовали анестезиологу, когда накладывались последние швы.

— Браво, Александр Фёдорович, — пробормотал Вячеслав Петрович, удивлённый скоростью и эффективностью моего лечебного воздействия. — Такого видеть мне ещё не доводилось. Давайте не затягивать с обучающими семинарами, запланируем их на следующую неделю, понадобится скорректировать расписание приёма и предупредить всех участников. С завтрашнего дня вы будете работать в собственном кабинете. Если вы не возражаете, я буду присылать к вам на стажировку молодёжь, пусть тоже осваивают.

— Нисколечко не возражаю, Вячеслав Петрович, — улыбнулся я. — Пусть приходят, можно даже без предупреждения.

— Отлично! — заулыбался довольный Гладышев. Человека сразу видно, когда он болеет за своё дело и искренне радуется предстоящим переменам в работе своего учреждения. — Повторюсь на всякий случай ещё раз, каждый обученный стажёр и каждый семинар будет хорошо оплачен, не извольте сомневаться.

Я сначала подумал отказаться от дополнительной платы за обучение, потом подумал, а стоит ли? Человек хочет поблагодарить от души, я его ни о чём не просил, цену не называл, а дополнительные финансы не помешают. Пригодятся, например, на закупку материалов и оборудования в дальнейшем. Можно и на поддержку отца понадеяться, но я уже взрослый мальчик и смогу справиться сам.

— Ну, раз мы сегодня пока работаем вместе, — сказал, потирая руки, Павел Алексеевич. — Тогда начните обучение с меня.

— Справедливо, — улыбнулся я. — Тогда следующий пациент ваш, но сначала немного теории.

Я пересказал ему краткую выдержку из того, что вычитал в книге выданной мне Виктором Сергеевичем. Не думаю, что он будет возражать против распространения знания в массы. Ярославские врачи нам конкуренцию составлять не будут.

Да дело и не в конкуренции, это очень даже хорошо, что уровень оказания медицинской помощи станет выше, а лекари научатся не работать при этом на износ и до полного истощения.

По-хорошему, надо бы провести такой ликбез и в Питере, но там всё будет гораздо сложнее. Потребуется разрешение коллегии лекарей, на проведение подобных образовательных мероприятий. Обухов вполне возможно согласится, даже скорее всего. А вот Захарьин и Гааз будут волосы драть на мягком месте и ставить палки в колёса. Те, кто не может излечивать раны и переломы мощным потоком магической энергии для них и не лекари вовсе, а ближе к знахарям.

Желательно бы и в Ярославле заручиться поддержкой местной коллегии, обязательно подойду сегодня к Вячеславу Петровичу с этим вопросом, уверен, что он меня поддержит, вон как впечатлился. Но возможен и такой вариант, он не захочет, чтобы у него были достойные конкуренты, чтобы его клиника славилась на весь город и на всю губернию. Тогда будет сложнее. Идти в коллегию ему назло? Тогда я вполне возможно лишусь этой работы. Кочевать по всем клиникам, пока всех не научу? Тоже вариант, но не самый лучший. А зачем я вообще за него решаю? Вот поговорим с ним и будет видно.

Нужного пациента для испытания на практике Олейниковым только что полученных знаний, пришлось немного подождать. Сначала я вылечил от артрита и боли в спине несколько пожилых женщин и мужчин, потом появился более интересный экземпляр. Привезли молодого дворянина с колотой раной грудной клетки. Я был шокирован способом получения травмы, это ранение нанесено уколом шпаги во время дуэли. До этого момента я словно в стороне где-то жил или просто не сталкивался с этим. Ну да, логично, почему бы и не дуэли? Аристократия и всё такое. Я бы запретил это на месте императора и правительства. Хотя, может дуэли и запрещены, надо бы почитать законы. Только вот незадача, времени не хватает, чтобы быстрее осваивать основы магии. Теперь бы ещё и законодательную базу подтянуть, а когда этим заниматься? Жаль, что в сутках только двадцать четыре часа, их катастрофически не хватает, добавить бы ещё часика два-три и то не факт, что сильно выручит.

Судя по частому поверхностному дыханию подранка у него клапанный пневмоторакс. Мы вкратце обсудили с Олейниковым тактику вмешательств, и он под моим руководством начал действовать, медлить в такой ситуации нельзя, пациент просто задохнётся.

После погружения пациента в сон, первым делом перевели клапанный пневмоторакс в открытый, чтобы хоть здоровое лёгкое нормально расправилось и он мог относительно нормально дышать. Для этого Павел Алексеевич скальпелем немного расширил рану и установил дренаж, чтобы выпустить воздух из плевральной полости. Вот теперь можно заняться заращением раны на лёгком, а без техники тонких пучков с таким справится только сильный лекарь. Я помню, как взмок отец, когда лечил меня после ножевого.

Олейников справился с раной на лёгком достаточно быстро, но лоб всё же покрылся испариной. Видимо пока не привык действовать направленно, но раз справился, значит начало получаться. Я предложил ему свою помощь в заживлении раны грудной клетки, но он оказался упёртым. Немного помедитировал, восстанавливая силы, и приступил к заживлению сам. Для максимальной концентрации он закрыл глаза, по вискам скатывались капельки пота, но он продолжал залечивать рану, не прибегая к использованию шовного материала.

Когда Олейников завершил лечение, выглядел не очень здоровым, зато абсолютно счастливым. Я хотел было поддержать его, чтобы он не упал, но он жестом показал, что всё в порядке. Ровным шагом дошёл до кресла в углу и с удовольствием рухнул в него, потом попросил медсестру принести кофе.

— Поздравляю с первым успехом! — сказал я и протянул ему руку. — Как самочувствие? Похоже, не очень?

— Да нормально всё, сейчас отойду, — вяло улыбнулся он и ответил на рукопожатие. — Кажется я начал понимать, как это работает. Если бы прочувствовал раньше, то и дырку на лёгком залечил бы меньшей кровью. Но, до недавнего времени я и так не мог, звал более опытных коллег на помощь. Спасибо вам большое, Александр Фёдорович, за науку.

— Да пожалуйста, — улыбнулся я. — Но надо ещё попрактиковаться. Результат есть, но можно было то же самое сделать с меньшими энергозатратами. Придёт с опытом довольно быстро, вы хороший специалист, а будете лучшим, я уверен.

— И на добром слове спасибо, — сказал он и припал к чашке горячего напитка, вторая предназначалась мне. Запах чарующий, грех отказываться. — Следующие пациенты мои, не возражаете?

— Да ради Бога, — хмыкнул я. — Главное не переусердствуйте, чтобы не пришлось вас ловить. Тогда теперь я посижу в сторонке с вашего позволения.

— Так и присаживайтесь, ещё немного поработаем и обед. Мы заказываем обычно из ближайшего ресторана. Надеюсь не обидитесь, на вас я тоже заказал на своё усмотрение.

— Доверяю вашему вкусу, — ответил я, — усаживаясь в свободное кресло. Теперь я выступлю в роли наблюдающего куратора. Непривычно как-то, но надо же когда-то начинать.