Неправильный лекарь. Том 2

Глава 7

Всю ночь мы пахали, как рабы на галерах. Поток пациентов не иссякал до самого утра. Естественно с некоторыми сложными случаями я уже не справлялся. К работе подключился не только Юдин, но и Виктор Сергеевич, на всех хватило. Катя успевала восстанавливаться, а я уже не успевал. За эту ночь я многие «заусенцы» счистил и дар раскрылся очень даже неплохо, но, как всегда, хочется лучшего. Но, я теперь это твёрдо знаю, ни серебряный, ни тем более золотой амулет я для ускорения развития использовать не буду. Всего можно достичь упорным трудом и не надо торопиться таким дорогим для себя способом. Один раз Саша Склифосовский уже поторопился, достаточно. На худой конец хирургию ещё никто не отменял и пациенты, которым я сначала зашивал раны, а потом заживлял, остались довольны. Так что работаем, ребята!

Что смена закончилась, я понял, когда в манипуляционную зашли родители. Мама посмотрела на меня, побледнела, потом взяла за руку и потащила прочь из кабинета.

— Саша, ну ты совсем сдурел? — гневно, но с комом в горле высказала она, ведя меня за собой, как маленького, за ручку. А у меня даже сил не было свою руку от неё освободить. Да, если честно, и желания тоже не было. — Ты себя в зеркале вообще видел? На тебе же лица нет, зачем себя так изводить?

— Ну не ругайся мам, это было отличное дежурство, я столько всего успел сделать, — бормотал я ей в ответ, улыбаясь, как идиот.

— Отличное дежурство у него, видите ли, — продолжала злиться мама, но в голосе чувствовалось тепло и гордость. — Сейчас идём ко мне в кабинет, быстренько перекуси, там Настенька для тебя приготовила жульен и твой любимый яблочный штрудель, потом я проведу тебе восстановительный сеанс и поспишь немного.

— Не, ну какое поспишь? — вяло возмутился я. — Через неделю заседание коллегии и я должен быть в идеальной форме. Так что я позавтракаю и в манипуляционную.

— Ладно, хорошо, — удивительно легко согласилась мама, изменившись в голосе. Что-то задумала не иначе. Мы как раз зашли в её кабинет, где на столике стояли в ожидании меня обещанные вкусняшки. — Завтракай, потом сеанс, потом пойдёшь дальше гробить себя, кто я такая, чтобы тебе помешать?

Содержимое тарелок вошло в меня на удивление быстро, ароматный травяной чай идеально сочетался с ещё тёплым штруделем, который явно испекли совсем недавно. Когда на желудке потяжелело, на душе стало легче и улучшилась ясность ума. Мама права, надо бы отдохнуть, но моя цель не давала покоя.

— Ложись на кушетку, — спокойно скомандовала мама с самым спокойным беспристрастным лицом. — Заряжу твои батарейки и иди.

Против такого предложения я не смог устоять, всё должно получиться так, как я запланировал. Осталось нанести на картину пару мазков и готово. Я лёг на кушетку, расслабился и закрыл глаза. На виски легли нежные мамины пальцы, и я стремительно унёсся в облака.

Когда я открыл глаза, в кабинете никого не было. Из-за пасмурной погоды сложно было понять, который сейчас час. Мне показалось, что прошло совсем немного. Повернув голову, взглянул на часы на стене напротив. Уже второй час дня! Я вскочил с кушетки, словно меня выбросило катапультой. Я проспал полдня! Зато чувствовал себя максимально бодрым и полным сил. Наверно всё-таки не зря мама сделала так, чтобы я уснул крепким сном. Обязательно поблагодарю при встрече за её настойчивость и вероломное желание помочь сыну. В итоге она ведь оказалась права. Впрочем, как обычно. Мамы такое умеют, на них мир держится.

Андрей не отвечал на мои сообщения со вчерашнего дня, и я уже начал по-серьёзному за него волноваться. Писал я только на тот секретный номер, на основной естественно не стал. Сегодня увидел, что сообщения прочитаны и снова никакого ответа. Беспокойства только прибавилось. А вдруг в итоге всё прочитал не он? Бегать его искать я естественно не буду. Во-первых, это бесполезно, он человек неусидчивый и его постоянно мотает из стороны в сторону. Во-вторых, это может оказаться очень опасно для меня и не факт, что этот риск будет оправдан и я смогу ему хоть чем-то в итоге помочь. Поэтому запасаемся терпением, работаем и ждём вестей.

В манипуляционную я вошёл ближе к двум часам, Виктор Сергеевич выглядел довольно бодрым, наверно тоже успел поспать после ночи, а вот Юдин пыхтел над очередным пациентом и выглядел, как выжатый лимон. От настойчивых предложений Виктора Сергеевича его подменить он также настойчиво отказывался. Кати не было, наверно мама её также где-то уложила отдыхать, как и меня. Панкратов и Юдин остались вдвоём. Точнее втроём, в углу на табуретке сидел Борис Владимирович, который давал «наркоз» тяжело раненому пациенту. Он помахал мне рукой и снова уткнулся в книгу. По-моему, ту самую, над которой до этого хихикал Виктор Сергеевич.

— Илюха, ты же сейчас рухнешь, — сказал я, похлопав обессилевшего дружбана по плечу. — Давай я здесь закончу, а ты иди поспи в ординаторской или в моём кабинете, я тебе ключи дам.

Он поднял на меня безразличный затянутый туманом взгляд и посмотрел сквозь меня куда-то вдаль.

— Да, Сань, ты прав, — пролепетал он не громче, чем шелест травы на ветру.

Он поднял руку с раны на бедре, заживлением там и не пахло. На стенках раны появились вялые грануляции и на том всё. Я отдал ему ключи от кабинета, по-дружески пнул под зад коленкой и приступил к лечению сам. Илюха еле переставляя ноги вышел из кабинета, едва прикрыв за собой дверь.

Рана была немаленькая, с неровными краями, больше, чем та, которую я не смог побороть во время испытания на заседании коллегии. Ну, посмотрим, что с тех пор изменилось. Главное, не пытаться представить себя Захарьиным и лить силу потоком. Я направлял магическую энергию тонкими пучками сначала на дно раны, активируя клетки, ответственные за регенерацию.

Наука всегда круче тупой силы. Я чувствовал, как сходятся и срастаются ткани в глубине, потом всё ближе к моей ладони. И я это не просто как-то непонятно чувствовал, а буквально видел всё ладонью. Саня, так это и есть как раз то самое сканирование! Такое уже отмечал ведь и раньше, но в меньшей степени. Так что в качестве УЗИ и рентгена теперь не надо привлекать Виктора Сергеевича, я смогу всё увидеть сам. Я же чувствовал, как нарастает костная мозоль, значит просто надо провести разведку боем, пустить тонкий пучок энергии, и я буду иметь полное представление о переломе и положении отломков, о наличии продолжающегося кровотечения, которое смогу тут же остановить.

Когда я убрал руку с бедра раненого бедолаги, на месте раны красовался аккуратный рубец. А я даже и не подумал вырубаться! Готов сделать то же самое ещё раз! Дядя Витя смотрел на меня с гордостью и довольной улыбкой.

— Похоже ты готов, Саша, — констатировал он и похлопал в ладоши. — Поздравляю!

— Не верю своим глазам, Виктор Сергеевич! — выдохнул я, снова уставившись на результаты своей работы. — И никаких швов накладывать не пришлось!

Корсаков отложил книгу и подошёл поближе, оценивая результаты моей работы. Удивлённо вскинул брови и перевёл взгляд на меня.

— Примите и мои поздравления, Александр Петрович, — он улыбнулся, а в глазах я разглядел коварную хитринку. Он сейчас не молодого Склифосовского поздравлял, а человека, который в его теле оказался и в итоге не подвёл. Я крепко пожал его протянутую руку и едва заметно подмигнул.

— Ну что, господа, продолжим? — бодро воскликнул Виктор Сергеевич, потирая руки, когда пациент покинул кабинет. Потом обратился к медсестре. — Светочка, зови следующего.

Вместе с очередным пациентом в манипуляционную вошла Катя. Корсаков был этому факту несказанно рад, пожелал всем успешного завершения трудового дня и быстро испарился под предлогом неотложных дел. Мы ударно проработали почти до шести вечера. Вместо очередного пациента вошёл отец и сказал, что мы злейшие враги своему здоровью и давно пора передать дела дежурной смене, а нам всем пора ехать домой.

Андрей на сообщения так и не отвечал, новое писать я не видел смысла, просто вздохнул и убрал телефон в карман.

Во время семейного ужина преимущественно обсуждались насущные проблемы в виде нерасколовшихся владельцев клиник, подозреваемых в использовании амулетов, способах воздействия на них, предложенных Обуховым. Этим делом Отец собрался заняться завтра с утра сам лично. Мама не стала ввязываться в новый круг, у неё хватало забот и с написанием петиций, и с систематизацией и подготовкой имеющейся информации. Как раз сегодня пришёл ответ из канцелярии его Императорского Величества Ивана Седьмого, одобряющий применение ограничительных мер и обыска всех объектов недвижимости и движимого имущества князя Баженова. Ответ был продублирован главному полицмейстеру и в губернский суд. Значит завтра начнётся веселуха.

А сегодняшний вечер я собирался посвятить спокойному изучению литературы, а ещё надо попрактиковаться в медитации. Чувствую, что делаю что-то не совсем так, но никак не пойму, что. Встречал где-то, что с помощью особых медитативных техник можно увеличить ёмкость ядра и улучшить проводимость внутренних каналов распространения магической энергии. Надо найти инструкции как это делать и попытаться воспроизвести. Именно количество запаса сейчас имеет для меня решающую роль. Техника точечного узконаправленного воздействия мне уже даётся неплохо, дальше нужна только практика, но и нельзя исключать, что любой фрагмент механизма исцеления можно и нужно улучшать, и совершенствовать.

После ужина все плавно перетекли в каминный зал, где Настя поставила большой расписной самовар, расставила блюда с разнообразной выпечкой, розетки с вареньем. Под чай разговоры сменились на более простые, житейские. Но, не только.

— Как дежурство, Саш, — спросил отец, намазывая на небольшую разрезанную булочку черничное варенье.

— Отлично! — выпалил я, словно мы ходили на классную вечеринку, а не уливались потом и чуть ли не падали от истощения. — Можно сказать, что я уже готов к испытанию. Заживление ран и сращение переломов мне с каждым разом даётся всё легче. Я так думаю, что дар никуда и не девался, просто ушёл в летаргический сон и мне удалось его разбудить без всяких амулетов.

— Рад за тебя, Саша, — довольно промурлыкал отец. — А я уже по правде начинал бояться, что меня некому будет заменить, когда настанет пора уходить от дел.

— Куда это ты собрался уходить? — хмыкнул я. — Ты ещё слишком молодой, чтобы такие вещи говорить. Да и у меня есть пока другие планы, а не просто продолжать с утра до вечера приём пациентов. Этого конечно тоже никто не отменял, практика должна быть постоянно и ежедневно, но есть и другие задачи.

— Чего? — выдавил отец, поперхнувшись чаем. — Куда это ты собрался?

— Да никуда я пока не собираюсь, — улыбнулся я, пытаясь его успокоить. — В Санкт-Петербурге как оказалось столько проблем в сфере медицины, что их решать придётся несколько лет, даже не могу предположить сколько.

— Хочешь стать мессией и навести во всём порядок? — вскинула брови мама. Отец просто смотрел на меня молча, собирался с мыслями, что сказать.

— Ну, мессия — это слишком громко сказано. Для начала надо в корне менять работу лечебниц. Знахари застыли в познаниях и способах лечения, словно за последние сто лет ничего не изменилось. А про работу скорой помощи я вообще молчу. Они ведь в основном как такси работают, а на месте ничего сделать не могут. Мне уже пришлось столкнуться с этими проблемами, но, чтобы разобраться досконально, надо влезть в каждую их этих структур с головой.

— И как ты это собираешься осуществлять? — настороженно спросил отец. Похоже, он воспринимал всё сказанное мной, как очередную блажь молодого и слишком самоуверенного человека.

— Хотел изложить суть дела на заседании коллегии. Если не получится, то пойду на аудиенцию к Обухову. Только заручившись поддержкой коллегии или главного лекаря можно пытаться влезть в шкуру менее развитых структур. Если я просто приду и скажу «здравствуйте, я Склифосовский, хочу посмотреть, как вы работаете», то непременно буду послан очень далеко и без тормозка.

— Однозначно, — хмыкнул отец. — Они воспринимают нас как минимум с неприязнью, считая зажравшимися мажорами, а зачастую и с плохо скрываемой ненавистью. Без рекомендательного письма от коллегии даже соваться не стоит.

— И с письмом проблемы в общении всё равно возникнут, — добавил я. Взять, например, ту клинику, в которой мы с Виктором Сергеевичем отработали всего несколько дней. Там ведь Обухов лично договаривался, а ты ещё и денег им дал, а всё равно при любой возможности ставили палки в колёса.

— Петя, я не поняла, — возмущённо начала мама, подавшись в сторону отца, чтобы лучше видеть его глаза. — Ты этому засранцу ещё и денег дал? За то, чтобы он разрешил Саше и Виктору Сергеевичу у него бесплатно работать? А у него лицо не потрескается?

— Дорогая, не кипятись, — вытянул он ладонь вперёд. — Я же как лучше хотел, чтобы к нашему сыну отнеслись по-человечески и с пониманием.

— Ну если они не стали отгрызать мне пятки считается, что они отнеслись по-человечески, тогда всё было на высшем уровне. За исключением мелких деталей.

— Рассказывай, — коротко сказал отец, теперь они оба уставились на меня. Виктор Сергеевич покачал головой и оставил слово за мной.

Я не стал расписывать все душещипательные подробности, особенно встречу с тремя хулиганами на подходе к лечебнице, а вот саботирование работы и подставу с кабинетами в устном отчёте отразил. Не забыл поведать и о способах и методах лечения, об общем состоянии кабинетов.

— Кажется, я тебя понял, — пробубнил отец. — Ну я ему устрою сладкую жизнь.

— Пожалуйста не надо! — взмолился я. — Я сам хочу со всем этим разобраться. Если ты сейчас в это вмешаешься, то меня потом туда на пушечный выстрел не подпустят.

— Ты с них что ли хочешь начать воплощать свои высокие идеи?

— Почему бы и нет? Там я хотя бы уже немного ориентируюсь. Останется только втереться в доверительные отношения со знахарями и самое главное — с этим Демьяновым. Если я смогу до него донести, что хочу добра, а не его разорения, то дальше будет легче.

— Ты хочешь выделить ему слишком большую роль, — покачал головой отец. — Его свои подчинённые не особо жалуют, но побаиваются.

— Когда они сгрудились вокруг его стола и орали, как чайки на берегу, я не заметил страха у них в глазах.

— Ха, толпа она всегда смелая, а один на один люди совсем другими становятся.

— Тоже верно, — кивнул я. — Разберёмся по ходу пьесы.

— И когда ты хочешь начать внедряться? — спросила мать дрогнувшим голосом, словно собралась провожать меня в кругосветное путешествие.

— Да не переживай, ты так, мам, — улыбнулся я ей максимально стараясь показать свою любовь. — Это будет не завтра. И к тому же я всегда буду рядом с вами, я же не в Сибирь ехать собрался порядки наводить.

— Я даже не уловила момент, когда ты успел стать слишком взрослым, — задумчиво произнесла мама, глядя на огонь в камине. Пантелеймон как раз подкинул берёзовых поленьев, и они бодро занялись, аппетитно потрескивая. — Такова материнская доля, вырастить птенца и выпустить из гнезда, а потом каждый день смотреть в бездонное небо в надежде, что он когда-нибудь вернётся.

— Мам, я вырос, да, становлюсь самостоятельным, но из гнезда я пока никуда не улетаю.

— Всё равно это когда-нибудь произойдёт, — сказала она. В глазах блеснули слёзы. — Это неизбежно.

Я не нашёл, чем ещё можно возразить и некоторое время все сидели перед камином молча. Потом начали расходиться по своим комнатам. Я пошёл в свою, где меня ждали два учебника, я уже заранее определился какие именно, а также практикум по медитации.

После ужина, завершившегося чаепитием, нещадно тянуло в сон. Как только я начинал понимать, что теряю концентрацию, шёл в ванную и умывался холодной водой. Потом сходил на кухню и попросил Настю сварить мне самый крепкий кофе и добавить туда бадьян и имбирь. Такой напиток сможет помочь грызть гранит науки без риска разбить нос об стол.

Время я потратил не зря. Удалось откопать ту самую технику медитации, которая позволяла увеличить ёмкость ядра и разогнать проводящие магию пути. Давалось мне это пока с большим трудом и треском, но я уже начал чувствовать некоторые изменения. Дальше надо просто практиковаться почаще и дорабатывать технику, выявив недостатки в её исполнении.

Часам к одиннадцати я решил, что с меня хватит, закрыл учебники, не забыв напичкать их закладками, разделся и залез под одеяло. Для ускорения процесса засыпания, который теперь был нарушен возлияниями кофе с имбирём, я взял одну из книг, которые дал мне Виктор Сергеевич. Выбрал самую сложную тему и через несколько минут проснулся от того, что книга упала мне на лицо. Отложил её в сторону, выключил бра, улёгся поудобнее и заснул.

Сколько я спал, не могу сказать, но проснулся от какого-то странного хруста за окном. Он был едва слышен, но и этого хватило, чтобы сердце учащённо забилось. Да успокойся ты, Саша! Дом охраняется несколькими контурами магической защиты и нарядом полиции, который и близко не подпустит никого чужого к усадьбе, не то что к дому. Но, стоило мне успокоиться и снова закрыть глаза, как я чётко услышал звук осторожно открывающегося окна. Я проверил, на месте ли амулет и не поворачивая головы проследил взглядом, ориентируясь на звук.

Внутри всё похолодело, когда я увидел, что окно действительно открывается, с улицы пахнуло ледяным воздухом. В скудном свете фонаря, находившегося в парке метрах в пятидесяти от дома, я увидел фигуру человека. Твою же мать, это как? А у меня под рукой даже никакого ножа нет, не то что более серьёзного оружия. Ведь думал же про кинжал! Подумал и забыл. Дятел комнатный. Но как он пробрался через все защитные контуры? Теперь уже неважно, важно немедленно решить, что с этим делать. Я вскочил с кровати и встал в стойку из каратэ. Руки и ноги, вот сейчас моё единственное оружие и просто так сдаваться я не собираюсь.

Незнакомец мягко спрыгнул с подоконника и остановился, глядя на меня. Одет он был наподобие ниндзя из моего мира. Я сразу понял, что это наёмный убийца. Звать кого-то на помощь бесполезно. Если что первой услышит и прибежит мама, а помочь ничем не сможет, просто станет первой жертвой. Человек молча поднял ладони до уровня лица и по его пальцам забегали маленькие языки пламени, постепенно множась и разрастаясь. Я такое видел уже, после этого мы лишились машины и выжили только благодаря амулету. Ну, если так, то мне это не страшно. Я встал прямо и сложил руки на груди, с интересом наблюдая за пришедшим во временное замешательство убийцей. Он никак не ожидал, что мне будет настолько пофиг его смертельно опасное шоу.

В этот момент раздался звук разбитого стекла, потом странный громкий треск и наёмника окутали электрические разряды наподобие небольших молний. Его скрутило в баранку, он дергался, как тряпичная кукла, валяясь по полу. За окном, выходящим на запад был ещё один тёмный силуэт. Молнии лились в убийцу из его протянутой в разбитое окно руки.