Неправильный лекарь. Том 2

Глава 19

Взбодрённый ожиданием интересных новостей, безупречно одетый, причёсанный и побритый, готовый на любые подвиги, я вошёл в гостиную, где уже собрались все кроме меня.

— Очень интересно, — протянул я, усаживаясь за накрытый пустой скатертью стол. На семейное чаепитие это собрание точно не тянет. Судя по выражению лиц мамы, Кати и Виктора Сергеевича, они тоже находятся в режиме ожидания. Тогда им ещё тяжелее, чем мне. — И чё это вы все тут делаете?

— Ну, когда все на месте, — начал отец и ещё раз обвёл всех взглядом, наслаждаясь тем, как все сгорают от нетерпения. Изверг. — Озвучу приятную новость. Очень скоро мы поедем домой.

— Когда, сегодня? — встрепенулась Катя и вскочила со стула. Наверно уже собиралась бежать паковать чемоданы. — А ты сказал гулять пойдём.

— Нет, не сегодня, — сказал отец и жестом указал ей сесть обратно. — В ближайшие дни. Так что стараемся вещи держать в куче, сдаём книги в библиотеки, ждём команду.

— А я уж подумала, что прямо сейчас поедем, — Катя нахмурилась и надула губы, снова усаживаясь за стол.

— Сейчас мы как раз и пойдём гулять, скорее всего это последняя прогулка по вечернему Ярославлю за время нашей ссылки.

— Значит мне надо подбить итоги на работе и получить зарплату, — сказал я. — Мне обещали хорошо заплатить за обучение, для строительства это понадобится.

— Какого ещё строительства? — вскинула брови мама.

— Да я имел ввиду ремонт, — наморщил я нос. Когда говорил, вспомнил как раз свой сон про руины.

— Придержи пока у себя, — сказал отец. — Буду если что иметь ввиду.

Дальнейший вечер прошёл по ранее утверждённому расписанию — парк, потом кафе. На воскресенье отец купил билеты в цирк. На мой вопрос, зачем снова напрягать бедных полицейских, он ответил, что, если не мы, они сами в цирк хрен сходят. К тому же он взял билеты в вип ложе. У меня в голове сразу прокрутились цифры, как у дяди Скруджа, сколько потрачено денег. Ну, что сделано, то сделано, значит цирк. А утром я успел ещё раз проработать свой конспект и попрактиковаться в искусстве медитации, тренируя ядро, что есть сил и терпения.

В понедельник на работу пришёл пораньше и сел под кабинетом Гладышева. Хотел сказать ему о предстоящем отъезде до начала рабочего дня. Перед тем, как устроиться в кресле, подёргал за ручку двери. На месте пока не было ни секретаря, ни самого шефа. Ну ничего, подождём. И ждать пришлось не особо долго, он пришёл минут через пять. Увидев меня под дверью, он даже немного отшатнулся от неожиданности.

— Доброго утра, Александр Фёдорович, что-то случилось? Вы уже уезжаете? — засыпал он меня вопросами.

— Доброе утро, Вячеслав Петрович, может лучше в кабинете поговорим?

— Да-да, конечно, — от провернул ключ в замке, распахнул дверь и пригласительно махнул рукой. — Проходите.

Дверь в его кабинет оказалась не закрыта и я, как у себя дома, вошёл и не дожидаясь приглашения уселся на стул, на котором сидел раньше.

— Так что же вас привело сюда так рано?

— Насчёт отъезда вы правы, но не прямо сейчас, — я похлопал по тубусу, который держал под мышкой. — Сегодняшний семинар точно состоится, а насчёт следующих сказать не могу.

— Печально, — пробормотал Гладышев. — Но мы что-нибудь придумаем.

— Придумайте пожалуйста, чтобы мне сегодня выдали зарплату по лечебной и учебной работе, это возможно?

— Безусловно, — кивнул он. — Печально то как. Но вы предупреждали, я понимаю. У вас на этом всё?

— Пока да, — улыбнулся я и встал, собираясь уходить.

— Александр Фёдорович, — окликнул меня Гладышев на полпути до выхода из кабинета. — Если вдруг так получится, что я вас больше не увижу, хотел сказать сейчас. Я очень рад, что судьба занесла вас в наш славный город и в нашу клинику. Было очень приятно с вами работать, спасибо огромное за вклад, который вы сделали за столь короткое время. Если вдруг когда-нибудь окажетесь в нашем городе, вспомните про наше заведение и обязательно загляните, будем рады.

Я даже остолбенел от столь проникновенной речи, но он говорил совершенно искренне, без пафоса и показухи.

— Спасибо и вам, Вячеслав Петрович, — сказал я и поклонился. — Мне тоже очень приятно было с вами работать. Если соберусь в Ярославль, обязательно буду иметь вас ввиду.

Когда вышел в коридор, создалось впечатление, что уже абсолютно все в клинике знают, что я скоро уезжаю. Все со мной здороваются, но с какой-то грустинкой во взгляде. Приятно осознавать, что тебя здесь все уважают, но зачем же устраивать из моего отъезда такую трагедию? Особенно сочная грустинка была в глазах у Лены, моей медсестры. Она словно хоронить меня собралась.

— Доброе утро, Леночка! — приветствовал я, как обычно.

— Доброе утро, Александр Фёдорович, — не так бодро, как обычно, сказала она. Улыбка выглядела натянутой, через силу. — Вы сегодня если что обед из ресторана не заказывайте, я приготовила и принесла, разогрею потом.

— Хорошо, Лен, очень приятно, — улыбнулся я, провоцируя ответную улыбку. — Ну что, начнём?

— Да, конечно, — кивнула Лена и пошла открывать дверь. — Заходите, кто первый.

Интенсивная работа — лучшее средство от хандры и неуместной грусти. А какой смысл грустить? Скоро я поеду домой, чего очень ждал, там мои друзья, мой дом и непочатый край интересной работы. А ещё ремонт клиники и дома, временно непригодного для жилья. Так что дел предстоит невпроворот.

Чтобы мне не стало скучно от рутины, почти с каждым новым пациентом приходили лекари чтобы что-то спросить, просили что-то показать. У меня уже появлялось желание выглянуть в коридор, не стоит ли там параллельно с пациентами очередь из коллег.

На обед Лена принесла домашнего борща и котлетки из судака с тушёными пряными овощами. Это было очень вкусно, достойное блюдо даже для самого фешенебельного ресторана, но лучше, потому что чувствуется, что домашнее, душа вложена.

— Вот уедете сейчас, так хоть мой борщ запомните, — сказала Лена, незаметно смахивая слезу.

— И не только борщ, — улыбнулся я. — Мне очень понравилось с тобой работать, ты лучшая медсестра из всех, с кем я работал.

— Спасибо, — пробормотала она и грустно улыбнулась.

— Это тебе спасибо, Лен, всё было очень вкусно! А котлетки просто тают во рту, такие нежные!

Девушка смущённо заулыбалась и начала убирать со стола.

После обеда работать уже совсем не хотелось, но надо себя пересилить. Нужно ещё и к трём успеть освободиться, чтобы успеть на семинар. И как назло одна за другой пошли травмы. Я старался как можно быстрее сращивать переломы, разрывы и растяжения связок, раны. Объём ядра немного увеличился за счёт медитаций, но сейчас мне его катастрофически не хватало, приходилось регулярно медитировать, чтобы восстановить запас энергии. Пару раз Лена бегала за кофе, тоже хорошая поддержка. И медсестра хорошая, такую ещё поискать. Может предложить ей уехать в Питер? Не, это вряд ли. Такое предложение уже будет попахивать кое-чем другим, а не работой. Поэтому от этой мысли я отказался.

К трём часам я успел управиться, но уже едва стоял на ногах. Третий стаканчик кофе и небольшая медитация помогли мне прийти в чувства и дали достаточно сил, чтобы провести семинар. Когда я зашёл в конференц-зал, первым желанием было сделать два шага назад и закрыть дверь, с трудом удержался, чтобы этого не сделать. Сегодня Гладышев собрал в зале не одну треть, а всех своих лекарей! Ну я его прекрасно понимаю. Если я завтра уеду, то кто будет объяснять оставшимся? Теоретически они конечно могут и друг другу пересказать, но это уже будет не совсем то.

Выйдя из ступора, я со всеми поздоровался и начал быстренько развешивать свои плакаты, которых стало на три больше, чем в прошлый раз. Нужную информацию в виде концентрированной эссенции я озвучил чуть больше, чем за полчаса. А дальше посыпались вопросы. Но, в отличие от студентов, которые часто просто пропустили нужную информацию мимо ушей, лекари спрашивали по существу, то, что при применении метода на практике вызывало вопросы. Я по мере возможности и присутствия нужной информации в моей голове, отвечал. Записывали мои ответы практически все.

Когда вопросы закончились, меня отблагодарили звонкими аплодисментами. Гладышев окликнул меня и попросил подойти.

— Александр Фёдорович, зайдите сейчас в бухгалтерию. Это на первом этаже в противоположную сторону от вашего кабинета. Думаю, сумма нашей благодарности вас порадует.

— Хорошо, Вячеслав Петрович, спасибо большое.

— Завтра на работу выйдете? — с надеждой в голосе спросил он.

— Возможно, но я пока точно не могу ответить, позвонить могут в любой момент. Я, как и обещал, сразу поставлю вас в известность. Если сегодня звонка не будет, значит завтра выйду на работу.

— Очень на это надеюсь, — сказал Гладышев и грустно улыбнулся. — Хорошего вечера вам, Александр Фёдорович.

— До свидания, — сказал я, склонил голову в коротком поклоне и направился в сторону бухгалтерии.

Найти нужный мне кабинет и правда оказалось не сложно. Представительная женщина в возрасте на всякий случай проверила мои документы. Правильно, когда дело денег касается, да ещё и новый человек, лучше перебдеть. Я расписался в ведомости даже не глянув на сумму. Её я оценил, когда она достала пачку денег из сейфа и начала отсчитывать крупные купюры. При самых смелых фантазиях я думал, что она остановится намного раньше, но она продолжала. Офигеть, это точно всё мне? Хорошо, что не сказал это вслух.

— Вот, Александр Фёдорович, держите. Пересчитайте ещё раз сами, на всякий случай, у нас по протоколу так положено, чтобы потом не возникало недоразумений.

— Хорошо, как скажете, — пробормотал я, а у самого в зобу дыханье спёрло.

Чтобы было с чем сверять, я всё-таки глянул в ведомость. За две недели работы здесь я получил как за два месяца в клинике у отца. И я точно знаю, что он мне зарплату не зажимал, всё по справедливости, Виктор Сергеевич с его-то стажем, опытом и дежурствами получал ненамного больше.

Когда вернулся в кабинет, Лены уже не было, но всё прибрано, чисто, аккуратно, придраться не к чему. Наверно решила уйти до моего возвращения, чтобы не прощаться. Кажется, я ей нравился, но это вариант без перспективы, и она и я это прекрасно понимали. Надев сюртук и пальто, я начал придумывать, куда запихнуть получку. Сначала я положил всю пачку в один карман, но он стал заметно выпячиваться. Тогда я разделил её на четыре и разложил по наружным и внутренним карманам сюртука, так уже лучше, со стороны не видно. По крайней мере в зеркале я не заметил.

До сих пор помню глаза отца, когда я положил перед ним на стол свой гонорар. Он с недоумением посмотрел сначала на деньги, потом на меня. Такое впечатление, что он сначала подумал, что я кого-то обокрал.

— Откуда? — коротко спросил он, пристально глядя мне в глаза.

— Расчётные получил, — хмыкнул я. — Думаешь мало?

— Ничего себе, мало! — воскликнул он и раздвинул пачку веером. — Тут на восстановление половины первого этажа клиники наверно хватит.

— Ну это вряд ли, я думаю, может только на треть, — хихикнул я. — Белорецкий не звонил?

— Пока нет, но мама и Катя чемоданы уже сложили, сидят по комнатам в дорожной одежде. Глядя на них, я тоже сложил всё.

— Чёрт, я же книги забыл в библиотеку сдать! — хлопнул я себя по лбу.

— Ты их уже сдал, — хмыкнул отец. — Катиными руками, она туда сегодня ездила, заодно прихватила твои.

— Фух, отлично! — с облегчением выдохнул я. Одной проблемой меньше.

Ну, раз все уже готовы ехать, то и я пойду собираться. Благо у меня вещей совсем немного. Правда не знаю, зачем так торопиться, ели нет абсолютно никакой уверенности? Зайдя в комнату, я достал выделенный мне чемодан и собрал одежду и другие вещи, которые мама успела купить пока мы здесь жили. А чем теперь заняться? Книги, которые я читал, вернулись в библиотеку. Оставалось только то, что умудрился приобрести на книжной ярмарке, а там ничего особо стоящего, купил чисто для коллекции. Сам виноват, садись и изучай свою коллекцию! Хм, а тут интересно, зря я раньше не открывал.

Мы уже успели и поужинать, и чай неторопливо попить с плюшками, а звонка всё не было. Часу в одиннадцатом я решил, что имею право как следует выспаться, к чему сразу и приступил.

Немного странное чувство, когда ты идёшь на работу, где со всеми уже вчера попрощался. О том, что всё-таки приду, я предупредил Гладышева в семь утра, позвонил ему по телефону. Ну если он так обрадовался, значит и остальные нисколько не будут возражать, если я ещё день подышу их воздухом. А в итоге они дышали моим, повторился понедельник — лекари приходили ко мне как по расписанию, в порядке строгой очерёдности, так что день прошёл не скучно.

Обедом в этот раз кормил я, заказал из ресторана «Бристоль» самые изысканные блюда, хотел Лену порадовать. Она туда точно никогда не попадёт. И что вы думаете? Перепробовали мы все эти изыски, и я получил на всё это неоднозначную оценку.

— Вкусно, непривычно, оригинально, — сказала Лена и задумалась, подбирая слова, чтобы меня не обидеть. Потом махнула рукой и сказала, что думала. — Всё равно мой борщ и котлетки вкуснее.

— Абсолютно согласен! — искренне подтвердил я её высказывание. — Хотел порадовать, а получилось не очень.

— Ой да не расстраивайтесь, Александр Фёдорович! — рассмеялась она. — Просто я к этой высокой кухне не приучена, а простые русские блюда, что готовят на каждой кухне, мне нравятся больше. Но и эти все деликатесы вкусные, просто они другие, не наши какие-то.

— Это точно, не наши, — улыбнулся я.

После завершения приёма, который я всё-таки решил сделать последним, я попрощался уже окончательно с Леной. Она вела себя сдержанно, хотя мне показалось, что вот-вот готова была пустить слезу. Зашёл попрощаться к Олейникову, который долго тряс мою руку и благодарил за приобретённый уникальный опыт, который уже начал существенно облегчать его работу, несмотря на то, что он только начал его осваивать. Последний пункт назначения — кабинет главного лекаря, я же обещал ему приоткрыть завесу тайны моего появления в Ярославле, которое в итоге заканчивается внезапным отъездом. Да понятно, что Белорецкий ещё не звонил, но хватит мучить и себя и людей. Если что, буду проводить время в читальном зале городской библиотеки.

— Вячеслав Петрович ненадолго отлучился, — сообщил мне секретарь. — Если вам необходимо сегодня с ним поговорить, придётся немного подождать. Может кофе?

— Да, давайте, — кивнул я, присаживаясь в кресло для посетителей, что находилось возле небольшого журнального столика, на который я поставил блюдце и чашку с дымящимся напитком.

Зато было время подумать, что стоит говорить, а что нет. С другой стороны, Гладышев показал себя, как хороший человек, отличный организатор и дальновидный руководитель, который рискнул сунуться туда, куда городская коллегия решила не лезть. Взял на себя ответственность и теперь его клиника реально станет лучшей в Ярославле. Что насчёт того инцидента, когда он прислал засланца ко мне на стажировку, так на злой умысел реально не похоже, откуда ему было знать, что всё так обернётся. Если бы он знал мою предысторию, явно поступил бы по-другому. Хотя бы предупредил меня. В общем не вижу причин скрытничать в разговоре с ним, наоборот даже стоит поговорить о долгосрочной перспективе сотрудничества. Если я планирую развивать систему образования для всех, кто работает в медицине, то первый филиал в Ярославле однозначно надо будет делать именно в этой клинике. Местные лекари к этому времени поднатореют в энергосберегающей магии и смогут обучать этому лекарей из более мелких уездных городков, чтобы там люди тоже могли получать квалифицированную медицинскую помощь.

— Александр Фёдорович? — несколько удивился моему присутствию Гладышев, входя в приёмную. Всё равно я заметил, что он был рад меня видеть. — Вы ко мне?

— Да, Вячеслав Петрович, хотел с вами поговорить, как обещал.

— Ко мне никого не пускать, я занят! — строго наказал он секретарю, мы вошли в кабинет, и он указал мне не на стул перед его столом, а в дальний угол кабинета, где возле журнального столика стояли два больших мягких кресла. — Коньячку?

— Благодарю за предложение, но нет, спасибо, — улыбнулся я, усаживаясь в кресло.

— Тогда лимонад и пирожные. Как говорится, чем богаты.

— А вот от лимонада не откажусь.

— Слушаю вас, Александр Фёдорович, — сказал он, разливая лимонад по стаканам и убирая шитую хитрым узором салфетку с корзинки со сладостями. — Вы уже готовы со мной поделиться секретной информацией?

Я кивнул, выпил на нервяке залпом стакан лимонада и вывалил скопом всё, что планировал. Даже немного больше.