Неправильный лекарь. Том 2

Глава 1

Скорая помощь приехала первой, что было очень кстати, восстановление объёма циркулирующей крови сейчас на первом месте, а полное заживление раны я завершу и сам, надо лишь немного прийти в себя и помедитировать. К моему большому удивлению, бригада скорой помощи представляла собой лишь пару санитаров и одного знахаря начальной подготовки. А чего я собственно удивляюсь? В этом мире лечат по-другому, и на месте оказывается лишь примитивная помощь, затем пациент доставляется либо в ближайшую клинику или лечебницу, где его уже вылечат. Во втором случае это не точно. Никаких капельниц у них в арсенале не было. Единственное, на что они пригодились — зафиксировали документально время вызова, прибытия, характер травмы и описали приблизительный объём кровопотери. Мне пришлось ещё и уговаривать, чтобы мне сделали ещё одну заверенную печатью копию протокола.

Отец вошёл в квартиру вслед за нарядом полицейских, помешав им скрутить меня, как первого подозреваемого в преступлении. Пришлось ещё доказывать, что я не верблюд. До их прихода я не трогал Виктора Сергеевича, он так и лежал на полу в луже крови. Кровь была и на моих руках, что могло вызвать подозрение о моей причастности. А ещё сам не заметил, что мои колени тоже стоят на залитом кровью паркете.

Пока я отвечал на множество вопросов полицейских, отец полностью заживил рану, влил в Панкратова немного своей силы, хоть немного пополнив его ядро и прибавив жизненной энергии. Потом помог ему подняться с пола, снять окровавленную одежду и отвёл в ванную комнату отмыться. Через двадцать минут во внешнем виде Виктора Сергеевича о происшедшем напоминала только бледность. К этому времени я только закончил давать показания, которыми городовой исписал мелким почерком две страницы.

Только сейчас я наконец смог оценить учинённый злоумышленниками беспорядок. Валявшиеся на полу груды книг я заметил и раньше, просто не обращал внимания. Вывернуто было абсолютно всё, все уникальные красивые вазы и статуэтки, стоявшие на полках, теперь превратились в разбросанные по полу разноцветные осколки. Безвозвратно погибла такая интересная коллекция. Они пытались найти амулет, поэтому всю квартиру превратили в хрен знает что. Чтобы привести это хоть в какой-то нормальный вид, понадобится неделя.

Клетка с попугаем валялась на полу. Розовый какаду вжался в угол, напуганный до полусмерти, но вроде был цел. Прижав хохолок, он пристально рассматривал всех, кто находился в библиотеке. Я осторожно поднял клетку, чтобы попугай успел переползти на жёрдочку и поставил пока на пол, столик для клетки был сломан.

Я начал искать взглядом кота, но пока его нигде не увидел. На кухне на верхнем шкафу увидел торчащий кончик рыжего хвоста.

— Вася, Васенька! — позвал я его, разгрёб ногами кучу битой посуды и полез на тумбочку, чтобы до него дотянуться.

Кот увидел мою приближающуюся физиономию и по-пластунски двинулся дальше по навесным шкафам, чтобы я не смог его достать.

— Ну куда же ты, глупый! — я осторожно пошёл вслед за ним по тумбочкам, стараясь не поскользнуться на битом стекле и керамике, которые с весёлым звоном осыпались на пол. — Иди ко мне!

Ага, иди ко мне, хрен там! Он забился в дальний угол, потом начал шипеть и скалиться, давая понять, что трогать его не надо.

— Саш, оставь его в покое, — услышал я сзади голос Виктора Сергеевича. — Я его потом заберу, перед выходом.

— Так я думал, что мы уже уходим, — сказал я, спрыгивая на пол. — Как вы?

— Хреново, но терпимо, — сказал он и улыбнулся. — Спасибо тебе, Саш. Если бы ты не вернулся, в понедельник были бы похороны.

— Я же сказал уже, я не мог поступить по-другому. Даже несмотря на все ваши просьбы оставить вас в покое.

— Саш, подойди в библиотеку, — сказал отец, заглянув на кухню.

Я пошёл вслед за ним. Там ожидал важный господин в форме высшего полицейского чина.

— Знакомься, Александр, — представил меня отец. — Это главный полицеймейстер Санкт-Петербурга, Белорецкий Павел Афанасьевич. Я специально его позвал в связи с непростой сложившейся ситуацией.

— Здравствуйте, Александр Петрович, — сказал важный господин с сохранившейся осанкой и вполне неплохой физической формой несмотря на возраст под шестьдесят и высокую должность. Ну настоящий полковник, который личным примером поднимет бойцов в штыковую атаку. Коротко стриженный седой ёжик, серо-стального цвета глаза, уверенный спокойный взгляд и мужественные глубокие морщины. — Отец вкратце описал всю вашу ситуацию, вам всем желательно держаться вместе, пока мы не получим ордера на обыск и аресты виновных. Так нам будет легче обеспечить вашу безопасность, а в ближайшее время придётся. Так что никаких лишних контактов и деловых встреч. На работу можете продолжать ездить, но только все вместе в сопровождении наших сотрудников. Вам придётся неоднократно отвечать на вопросы, посещать управу, но без этого, к сожалению, никак. И очень надеюсь, что это ненадолго. Ваш Проскури, кстати, уже объявлен в розыск, найдём достаточно быстро, тем более, что это моё личное распоряжение. Его и так давно ищут, видимо не очень старательно. А теперь к его старым грехам добавится покушение на убийство, так что ехать ему на Урал в рудники очень надолго.

— Ясно, — кивнул я. — Спасибо за информацию. Будем предельно осторожны. А сотрудничать с полицией в наших же интересах и неважно сколько времени на это понадобится.

— И ещё, Петр Емельянович, — повернулся он к отцу, уже забыв о моём существовании. Но меня ведь не прогоняют? Нет. Вот и постою пока здесь. — Вам обязательно следует обратиться в генеральную прокуратуру и в канцелярию его императорского Величества. Князь Баженов слишком большой человек в нашем городе и дополнительная поддержка не помешает. Заручившись поручительством двора, вы и нам руки развяжете.

— Да, конечно, я всё понимаю, — кивнул отец. — Я сегодня же подготовлю письма, приложу копии доказательных документов и утром отправлю.

— Я бы посоветовал обратиться на аудиенцию к императору лично, — сказал полицеймейстер и развёл руками, — но сейчас пока лучше никуда не выезжать. Вот держите визитку, там телефоны людей, которые будут с вами связываться, им же можете задавать любые вопросы. Всех остальных, представляющихся нашими сотрудниками, игнорируйте. Когда будете готовы, езжайте домой, вас будет сопровождать дежурная машина, она же будет охранять вашу территорию от посягательств до утра, пересменок в восемь. А мне уже пора, до скорого свидания.

Когда глава полиции ушёл, а дежурные сказали, что будут ждать нас на улице и тоже удалились, в квартире наконец воцарилась тишина. Нарушали её только невнятные звуки из клетки и жалобное мяуканье на кухне из-под потолка.

Виктор Сергеевич уже более-менее пришёл в форму, по крайней мере мог самостоятельно передвигаться. Он нашёл для меня в куче вывернутого наружу содержимого платяного шкафа, во что переодеться. Я даже не обратил внимание, что у меня практически вся одежда в крови. Его размер конечно не совсем мой, но на улице уже темно, а дома переоденусь в своё.

По его просьбе я вытащил клетку с попугаем в прихожую. Кот с навесного шкафа наотрез отказывался спрыгнуть, а идти ко мне на руки тем более. Уходить без него старик тоже не хотел, пришлось идти на хитрость. Помню, котейка очень любит сыр, а в холодильнике нашёлся небольшой кусочек чего-то очень пахучего. За этим лакомством кот готов был идти на край света. Но ел он его уже сидя на полу.

— Ну вот, теперь все в сборе, — сказал довольный Виктор Сергеевич, прижимая к себе три каких-то книги, наверно самое ценное из его немаленькой коллекции. — Можем идти.

Кота он посадил к себе на плечи, а я подхватил увесистую клетку. Ума не приложу, как я буду пихать это в машину, но на моё удивление, получилось. Правда снова горизонтально, по поводу чего птица начала возмущаться вслух. У интеллигентного человека даже птица достойно воспитана, ни одного неприличного слова, только недовольные интонации.

К нашему приезду как следует подготовились, Настюха по просьбе мамы накрыла практически праздничный стол. Маргарита вылупила глаза на кота и клетку с попугаем. Я ожидал уже от неё сложной тирады на грани приличия, но отец сказал ей какое-то волшебное слово, и она быстро ретировалась. Попугая определили в семейную библиотеку, среди шкафов с книгами он будет чувствовать почти как дома. Рыжий занял место недалеко у камина, но потом тоже ушёл в библиотеку, поближе к своему лучшему другу в клетке. Пришлось соорудить для него лежбище из старого пледа на подоконнике.

Во время ужина папа и мама наперебой рассказывали о проделанной работе, о собранных письменных свидетельствах, которые охотно подписали все, кто отказался сотрудничать в своё время с князем. Те же, кто согласился их использовать в повседневной практике, временно воздержались. Ничего, когда в суд по повестке вызовут, тогда они тоже во всём признаются и под всем подпишутся. Я тут подумал, а если их решат наказать за неправомерное использование непроверенных амулетов и тоже отправят на каторгу? Тогда больше десятка клиник в городе просто закроется. Надо как-то выкрутиться, чтобы они пошли как свидетели, иначе всем не поздоровится, такой борьбы с конкурентами я не люблю.

— Трое из использующих амулеты, — начала рассказывать мама, — в числе тех, которых я обошла, сразу отдали приказ амулеты сдать и больше не использовать. Завтра обещали отчёт по результатам, на сколько упала сила после лишения стимулятора.

— Боюсь, что они будут неприятно удивлены, — сказал отец. — это уже не секрет. Главное, чтобы их лекари вообще смогли работать теперь, чтобы не было, как с Сашей.

— Да, это крах для клиники, — согласилась мама. — Но всё равно это надо сделать, не сегодня, так завтра, но лучше раньше, быстрее восстановятся.

— Нелёгкие времена грядут, — задумчиво произнёс отец, неторопливо ковыряя вилкой в тарелке кусок мяса.

Мы ещё поговорили о разном, в основном о том, как сами будем работать дальше. Теперь понятно, что в лечебницу мы с Виктором Сергеевичем в ближайшее время не попадём. Раз сказали держаться вместе, значит так и будет, у нас просто не предоставлено выбора. Если кто-то домотается, что я работаю в клинике без разрешения на лекарство, ответ уже готов, я просто ученик. Демьянова отец предупредил, что я больше не появлюсь, чему тот был несказанно рад. А мне стало жаль людей, которые надеялись ко мне попасть, но путь теперь отрезан. Надо это менять всё.

Отец ушёл к себе в кабинет, писать письмо императору. Мама должна была подготовить петицию в прокуратуру и губернский суд. Завтра утром вся корреспонденция со службой экспресс доставки отправится к адресатам.

Виктора Сергеевича определили в самую комфортную из гостевых комнат. Она тоже находилась на втором этаже, неподалёку от библиотеки, куда поселили его питомцев. Этот фактор для него был решающим, хоть на второй этаж он не хотел.

Вечером мы встретились с ним возле камина. Настя принесла ароматного чая с баранками, и мы ещё долго сидели болтали, глядя на пляшущее на регулярно подкидываемых Пантелеймоном поленьях пламя. По пути он рассказал мне в подробностях пару полезных техник медитации, которые я сразу пробовал использовать, пока не освоил вполне сносно. Благодаря этим приёмам энергия накапливалась быстрее и эффективнее. А ещё он научил, как наводить порядок во внутреннем ядре, чтобы оно более продуктивно работало и могло аккумулировать в себя больше энергии. Глядя на результаты моих стараний, дядя Витя довольно улыбался. По его глазам было понятно, что прогресс у меня вполне ощутимый.

Утром мы на свой страх и риск всей семьёй, включая Виктора Сергеевича и Катю, отправились в родную клинику. Страх и риск не были связаны с внешней угрозой, а с высокой вероятностью контроля со стороны коллегии, что мы не нарушаем предписание, а тут ещё и студентка первокурсница будет участвовать. Сестренке ведь тоже было велено находиться вместе с нами, так что всем сомневающимся можно смело было ткнуть выписанное полицией постановление в нос, чтобы утёрлись. А она и рада была — вместо того, чтобы сидеть на лекциях и занятиях, она предпочитала практику, а здесь ей этого вполне должно хватить.

По городу мы ехали с почётным кортежем, впереди нашей машины ехала полицейская с мигалками и все нам уступали дорогу. Называется почувствуй себя большим человеком. На обед решили не ездить, а заказать на место, чтобы лишний раз не парализовать движение в городе по ходу следования.

— Ну что, Саша, начнём? — потирая руки бодро спросил Виктор Сергеевич. Он как следует отъелся, выспался, намедитировался вдоволь и был сегодня уже в отличной форме. Магия творит чудеса.

— Начнём, дядь Вить, — улыбнулся я. — Рад видеть вас в добром здравии и бодром расположении духа. Словно вчерашнего дня и не было.

— И не говори, Сань, — хмыкнул он и покачал головой, на мгновение погрустнев, но потом снова жизнерадостно улыбнулся. — Ксюша, зови, кто там первый.

Медсестра выглянула в коридор (за несколько дней я успел отвыкнуть от такой роскоши, как наличие среднего и младшего медперсонала, в отличие от лечебницы для простого народа наша клиника могла себе это позволить) и в кабинет вошёл важный господин в очень дорогом по моим меркам костюме.

— Доброе утро, Ваше Высочество, — попробовал я угадать обращение соответственно титулу, скорее всего князь.

— Преосвященство, — поправил меня немолодой мужчина.

По одежде никак не предположил бы, что он священнослужитель, да ещё и епископ. Ни разу не видел в гражданском. Может он просто в отпуске? Если у них есть такое понятие. Вот я дурень, зачем ему в миру в рясе и прочих атрибутах разгуливать? То-то и оно, значит всё правильно. Пока он входил, я заметил, что он пытается скрыть хромоту. Судя по её характеру, проблема находится в правой стопе.

— Присаживайтесь пожалуйста, Ваше Преосвященство, — указал я ему на манипуляционный стол. — Освободите правую ногу, а потом ложитесь. Пока я буду смотреть, расскажете, что произошло.

Епископ удивлённо посмотрел на меня, мол откуда я знаю, что у него болит, но спорить по этому поводу не стал. Вот только освобождать его ногу от обуви и носка пришлось санитарке. Священнослужитель просто вытянул конечность вперёд и сидел ждал, когда за ним поухаживают. Причём сделал он это без лишнего высокомерия во взгляде, словно это так же естественно, как ходить утром в уборную. К хорошему быстро привыкаешь, не барское это дело обувь и носки самому снимать.

Когда он улёгся, я подошёл поближе и смог разглядеть причину его хромоты. Для такой болячки он практически и не хромает, нормальный человек и на ногу-то наступить не сможет, а этот держался мужественно. Тыл стопы и пальцы выражено гиперемированы и отёчны, причём отёк довольно плотный и посередине стопы играет под рукой.

— Температура когда появилась? — спросил я, осторожно продолжая ощупывать многострадальную конечность.

— Две недели назад было под сорок, — после недолгих раздумий сообщил он. — На следующий день появилась краснота, потом температура постепенно ушла, а краснота и боль усиливались. А вчера вечером отекла ещё больше, ходить сложно стало. Службу отстоять вообще невозможно.

— Если я правильно понимаю, за помощью не обращались, чем-то сами лечились?

— Да примочки разные, клевер на кефире, например, йодную сетку. Звонарь наш сказал красную тряпку привязывать, а мне только хуже и хуже.

— Инфекционный процесс тряпкой и клевером победить невозможно, — сообщил я ему сногсшибательную новость. — Здесь под кожей уже гной хлюпает. Правильно ваша болезнь называется «рожистое воспаление, флегмонозная форма». Очень запущенный случай, дальше некроз начался бы, отмирание кожи и подкожной клетчатки. Обратись вы дней на пять хотя бы раньше и этого можно было избежать. Мы сейчас обезболим, вскроем флегмону, задренируем и наложим повязку. Несколько дней придётся провести в клинике.

— Что вы, доктор, я себе такое позволить не могу, меня паства ждёт, я к людям выходить должен.

— Боюсь, что выходить вы к ней несколько дней не сможете, — сказал я. — Ладно, мы сейчас так поступим, сейчас я всё сделаю, вы посмотрите и решите, оставаться у нас или отказываться.

— Хорошо, доктор, договорились, посмотрим. Только я всё равно остаться не смогу.

Я молча вздохнул и начал обрабатывать операционное поле. Инструменты медсестра под чутким руководством Виктора Сергеевича уже подготовила. Катя приложила к тылу стопы ладонь и сделала так, чтобы она как следует онемела. Отсутствие надоевшей за это время боли епископ сразу заметил и даже от души поблагодарил свою юную избавительницу. Гнойный карман оказался достаточно большим, до десяти сантиметров в длину и около шести в ширину. Полость промыл специальным раствором, который предложил Виктор Сергеевич. Надо будет потом изучить его состав, а то тут многие вещи через одно место, может смогу улучшить формулу доступными средствами.

Зашивать гнойную рану или заращивать магией — всё равно, что вообще не оперировать, она должна сначала полностью очиститься, что достигается регулярными перевязками и промыванием раны. Наложил повязку с пахнущей дёгтем мазью. Да, не такая, какими мы сейчас пользуемся, но мазь Вишневского тоже жизни когда-то спасала. Просто теперь в нашем мире её использование совсем не актуально. Люди постарше пытаются со мной спорить, но я им популярно объясняю, почему она не годится. Сейчас у меня такого выбора не было, пришлось применить местный аналог Вишневского.

Зафиксировав салфетки с мазью на ране и наложив мощную повязку, я сказал епископу, что он может подниматься и слезать со стола. М-да, сейчас он был уже не настолько уверен в своей незаменимости на ближайшие дни.

— Пожалуй вы правы, доктор, — неохотно согласился он. — Побуду пока у вас. Надеюсь найдётся отдельная палата со всеми удобствами?

— Других не имеем, Ваше Преосвященство, — улыбнулся я. — Но для Вас найдём самую лучшую. Вам самому лучше не стоит сейчас идти пешком до палаты, санитарочка отвезёт Вас на сидячей каталке.

— Да не стоит, доктор, — махнул он рукой.

— И всё же я настаиваю, — сказал я максимально убедительно.

— Эх, давайте, — снова вынужден был согласиться епископ, пару раз наступив на только что прооперированную ногу.

— Вот и хорошо. Вставать с кровати можно будет через час, из палаты не выходить, обед и всё необходимое принесут. Вечером ещё раз обработаем рану и наложим новую повязку.

— Теперь я в ваших руках, доктор, — смиренно произнёс епископ, готовый уже выполнять всё, что я скажу. Вот и молодец, значит быстро поправишься, не будешь мешать тебя вылечить.

— Как-то даже обидно, — сказал я, когда дверь за священнослужителем закрылась. — Вроде и поработал, а проявить дар так и не получилось.

— Вот он, распереживался, — хмыкнул Виктор Сергеевич. — Успеешь ещё, вот увидишь.

И увидел. Через минуту. Накаркал, блин. В манипуляционную ввезли каталку с пострадавшим от невнимательного водителя пешеходом. Характерный «бамперный перелом». Обе кости обеих голеней сломаны с угловым смещением, образовав на голени дополнительный изгиб назад. За всю жизнь видел такое всего несколько раз. Да, тут точно хватит работы, чтобы проявить свой дар на полную катушку. Да у меня для такого ещё катушка слишком мала. Всё равно, что от спиннинга на окуня поставить катушку на карповое удилище. Кто в теме, тот знает.

Совсем ведь молодой парень, а так вляпался. В нашем мире после такого к нормальной жизни возвращаются только через полгода. И то если без осложнений и перелом не оскольчатый, иначе ещё и аппарат Илизарова, за полгода не поправится.

В качестве сканера я пустил вперёд Виктора Сергеевича, чтобы он проверил повреждение не только костей, с которыми по деформации голеней и так всё было понятно, но и мягких тканей. Результат был неутешительный, имелось повреждение мышц отломками.

— Ну, господа, с Богом, — сказал я. Нечего медлить, пора начинать. — Катя, давай сначала правую.

Как я и предполагал, сил у меня на все повреждения сразу не хватило. Дядя Витя держал голень, чтобы совместить отломки костей по оси, а я старался максимально без потерь донести тонкие пучки магической энергии прицельно в место перелома. Большеберцовая кость прихватилась хорошо, а вот на малоберцовой я уже поплыл и меня вынужден был подменить Виктор Сергеевич. Благодаря улучшению техники медитации я восстановился достаточно быстро, и мы принялись за левую ногу. Повреждения мягких тканей оставил на десерт, сделаем как надо, когда разберёмся с костями. Зато я теперь абсолютно уверен, что хоть и с муками, и передышками, но я это сделаю. Эй, Захарьин, готовь желчь, скоро пригодится!