Наследник Мудрецов

Глава 11 Пробуждение Дара, или Проницательная матушка

Матушка не подвела. Я ведь говорил, что характер у неё боевой, и если взялась за дела, то своего не упустит. Пусть и со скандалом, но наша маленькая семья отделилась от рода и перебралась на пару этажей ниже. Мать забрала ключи от соседней квартиры. Забрала — это мягко сказано.

Дальше скандал продолжился, но уже с позиционными боями и мародёрством. Уходить в ночь без ничего матушка посчитала ниже своего достоинства. По поводу чего ей попытались высказать. К этому моменту я как раз вернулся, оставив Саву внизу, и молчаливой тенью встал в коридоре. Чудесным образом это охладило пыл всех участников скандала. Видимо, запомнили мои слова про рукоприкладство и оторванные руки. Мать же, наоборот, посмелее стала.

Спать на твёрдом мне не пришлось. И матрас добыли, и белье, и набор посуды, и всё необходимое, чтобы жить комфортно, пусть и не роскошно. Единственное, мне пришлось спускаться во двор, чтобы набрать воды, да таскаться с вёдрами туда-обратно. Ещё и браться сначала за швабру, а потом и за тряпку, чтобы выдраить две квартиры. Сопровождалось это замечанием матери, что раз я кашу заварил, то мне и мыть. Брат, похохатывая, сослался на то, что очень страдает и сил у него помочь нет. Паршивец. Мать это услышала и тряпкой его перетянула, свершив чудо исцеления.

Если серьёзно, то ночная уборка — это такая мелочь, на фоне вывода семьи из-под удара, что я и не против был. Пусть и вымотался за день так, что в глазах от усталости темнело.

Справедливости ради, полностью я никого из-под удара не вывел. Кто бы меня сегодня убить ни пытался, но вряд ли он вдруг резко передумает из-за неудачи. Если это Игорь, то находиться рядом с ним опасно. Вовсе не потому, что он вдруг решит поубивать всех прямо в доме на глазах родителей и деда. Причина в другой. Там у него есть возможность шпионить. Теперь же мы с братом и матерью сможем нормально общаться, не опасаясь чужих ушей. Кто и когда приходит, с кем говорит, о чём говорит, в каком настроении пребывает — всё это информация, которую можно обратить во вред. Мелочь, но важная. Упрощающая жизнь нам и усложняющая — Игорю. Да и его семье, если уж говорить прямо. Сегодня тётка выступила против меня в открытую, поэтому дальше нам точно не по пути.

Что будет дальше — мне прямо очень интересно. В голове шумит, думать сложно, но даже поверхностный анализ даёт понять, что эта битва осталась за нами. Дед самолично предложил кабалу, никто его за язык, если не считать тётки, не тянул. Самолично сдал мне квартиру за деньги. Сам я ничего не имею против того, чтобы заплатить, но это я. Дед же очень щепетильно относиться к репутации. Когда ты беден, гордость быстро становится болезненной. Уверен, скандал слышало полдома, и прямо сейчас народ судачит, что у нас там случилось. Жильцы на третьем также слышали, как мы тут ходили и шумели. Могли и подслушивать, почему нет. Завтра эта информация пойдёт гулять по окрестностям, и если общественность узнает, что дед сдал жилье только что вернувшемуся со службы внуку за деньги, возникнут вопросы. Это что же, у Валовых всё настолько плохо, что каждую копейку из своих же выжимают?

Разумеется, общественная мысль может зайти куда угодно. Но никто ведь не мешает мне запустить через того же Саву правильные слухи. Да и через мать это тоже возможно сделать. Дальше останется лишь проявить себя. Поведу себя как серьёзный человек, и дед будет выглядеть как редкостный дурак, особенно когда выяснится, что у нас с братом теперь Дары есть. Буду глупостями заниматься, тогда да. Дед выгнал нахлебников и правильно сделал. Но так я точно подставляться не буду. Поэтому и уверен, что эта партия осталась за нашей стороной.

Готов спорить, что в ближайшее время, как осознают, что произошло, пришлют парламентёра. Ставлю на дядю. Он лучше всего на эту роль подходит.

Ситуацию я обдумал, пока убирался. Там время за полночь убежало. Сава помог, но ему действительно плохо стало, и он первым свалил. Дальше и мать спать отправилась. Не сказать принудительно, с моей подачи. Я же, как до кровати добрался, был готов тут же вырубиться, но придержал себя.

Оставался один насущный вопрос. Дар, который я забрал у Бурого.

Любой Дар я воспринимал как уплотнение, обычно в форме шара. В отношении себя восприятие выдавало то же самое. В груди у меня сейчас расположен шар цвета отполированного металла, чуть больше грецкого ореха. И рядом, где-то ближе к сердцу, я удерживал красный сгусток. Мои эксперименты ранее показали, что я не могу сдвигать стальной шар. Красный сгусток — могу туда-сюда погонять. Если надо, извлечь из себя. При этом любое движение уменьшает сгусток. Как это точно работает, я не знал, мог полагаться лишь на наблюдения, ощущения и выводы, которые делал.

У варианта соединить два Дара было столько минусов, что устану перечислять. Пожелай отказаться от этого пути, легко бы себя убедил в правильности данного поступка. Чего я делать не собирался. По той простой причине, что если я всё неправильно понял и таким образом нельзя усиливать собственный Дар, то все мои планы могут идти по одному месту. Это не так уж плохо, мне пришлось бы жить обычную жизнь, но надо мной висела угроза в виде одного безумного Мудреца, поэтому убедиться, что сработает скрещивание Даров — вопрос выживания. Всё остальное лишь укрепляло эту позицию. Мой Дар не особо сильнее, чем у Игоря, и то на глаз это оценить нельзя. Меня уже пытались убить и наверняка попробуют ещё. У Савелия намечаются проблемы с Отбоем, и там тоже лучше иметь дополнительную силу.

Ладно, как бы там ни было, прямо сейчас я собирался поставить жизнь и здоровье на кон, надеясь, что повезёт.

Процесс оказался интуитивно понятным. Я направил красный сгусток к стальному шару. Власть легко поглотила Битву. Выглядело это так, будто в шаре воронка образовалась, втянув порцию силы. Прислушался к себе, но ярких ощущений не заметил. Отметил только то, что на шаре образовалась красная линия. Что это значит?

Ответа не было. Я ещё минут десять понаблюдал, будут ли какие изменения, а там сам не заметил, как уснул.

Утром матушка решила устроить мне допрос. Понимаю, как ей не терпится, но как же невовремя. Проснулся я целым, относительно здоровым, но помятым и разбитым. Ощущения были такие, будто вчера устроил жёсткую тренировку на всё тело. Буквально на всё. Мышцы ныли, поднялся я с трудом. Протёр глаза, увидел мирно дрыхнущего Савелия и испытал желание кинуть в него подушкой.

Слишком уж рожа у брата была умиротворённая.

И кинул бы, но здраво рассудил, что лучше обойтись без резких движений. Вставать не спешил, дал себе время. Ноги только свесил и присел. Проверил Дар, но с ним всё было в порядке. Никаких изменений. Это успех, или пока рано радоваться? Болезненные ощущения легко объяснимы. Одарённые Битвы отличаются крепким телом. Получается, сейчас внутри меня идёт перестройка. Прикинул, как себе помочь в этом. Отлёживаться долго никак нельзя. Много дел накопилось. Да и отлить хочется. И поесть. И вообще. Пока ходил, умывался да приводил себя в порядок, туда и пришёл. В смысле, тело разогрелось, стало получше. В голове тоже прояснилось. Чувство голода на первый план вышло. По идее, сейчас моему организму требуется много строительного материала. Займусь и этим.

А пока надо было разобраться с матушкой. Как и сказал, она вознамерилась устроить мне допрос. Сначала нам завтрак приготовила, с чем я ей постарался помочь, заодно познакомившись с другими жильцами на общей кухне — та, что была в квартире, не совсем кухня, скорее, столовая или место, где можно поесть, но не приготовить. Потом мама сама лично Савелия накормила, убедившись, что сын пусть и хандрит, но чувствует себя в целом сносно. Дальше собралась на работу, но, перед тем как уйти, пригласила меня переговорить к себе в квартиру.

— Здесь ты можешь говорить свободно? — спросила она.

— Тебе же надо на работу.

— Успею. Не пытайся уйти от ответа.

— Ответа на что? — изобразил я невинность.

— Давай без этого, — посмотрела она строго. — Я твоя мать и отлично знаю, когда мои сыновья меня обманывают.

— Не понимаю, о чём ты.

— Что с Савелием?

— Приболел?

— Это утверждение или вопрос?

— Я по-прежнему не понимаю, чего ты от меня хочешь.

— У него пробудился Дар? — прямо спросила она.

— Возможно, — ответил я осторожно.

— Ох и брешешь же ты, — покачала она головой. — Так да или нет? Этот жук от вопроса ушёл, больного из себя строит. Говори правду, Сергей. Если это пробуждение, то это одно. Если он действительно заболел непонятно чем, тогда надо звать врача. Но, сдаётся мне, это не потребуется, потому что я видела, что за зелья он прячет. Это ты ему притащил?

— Да, я, — не стал отрицать то, что уже было ясно.

— Так значит, Дар, — как-то поникла мать.

До этого мы стояли, но сейчас она опустилась на стул и уставилась в пустоту.

— Смотрю, тебя это не радует, — заметил я.

— А должно? Что у него? Дар Битвы?

— Надо проверять, но, думаю, так и есть.

Предрасположенность легко определялась по косвенным признакам, и нетрудно догадаться, что могло пробудиться у парня, который обожает кулаками махать.

— Битва к добру не ведёт. Они плохо кончают, — сказала мать.

— Обычные люди кончают как-то иначе?

— Ты понял, о чём я, — ожгла она меня взглядом.

— Нет, не понял. Неприятности случаются со всеми. Будь ты бедняк или император. Поэтому, какая бы ситуация ни была, лучше иметь Дар.

— Дар сам по себе притягивает неприятности.

— Что за мракобесие? — удивился я. — Дар — это возможности.

— Ещё это постоянная агрессия! — завелась матушка.

— Которую можно научиться контролировать, — посмотрел я на неё выразительно.

Мать стушевалась. Уж она-то вспыхнуть могла легко.

— Ты как-то рьяно Дар защищаешь, — перевела она тему.

В наличии чуйки ей и правда не откажешь.

— В данной ситуации я выступаю на стороне здравого смысла. Единственное, что изменилось — у брата стало больше возможностей справиться с любыми трудностями. Я бы на твоём месте радовался.

— Радоваться тому, что он постоянно дерётся и связался с дурной компанией?

— Согласен, тот ещё оболтус, — вздохнул я напоказ и развёл руками. — Нет бы пойти учиться, получить достойную профессию, семейным делом заняться. Ах да, — спохватился я. — С учёбой он пролетел, семья решила вложиться в другого. С семейным делом тоже как-то не сложилось. Ты же мне первая сказала ни в коем случае не соглашаться на столь заманчивое предложение.

— Паяц, — закатила глаза матушка. — Уж лучше честный труд, чем в канаве мёртвым валяться.

— Пустой разговор, — отмахнулся я. — Или у тебя есть предложение, каким честным трудом нам с братом заняться, чтобы с голоду не помереть и хотя бы вот такое жилье оплатить? — обвёл я взглядом довольно скромную обстановку. — Нет? Тогда давай закончим этот разговор. Обещаю, буду присматривать за братом.

— А за тобой кто присмотрит?

— Я сам могу за собой присмотреть.

— Ты тоже получил Дар?

— Ты сегодня задалась целью меня подловить? — вскинул я бровь.

— Не уходи от ответа.

Создав точку фокусировки, я поднял в воздух стул вместе с матерью. Та взвизгнула, вцепилась в него. Поднял-то невысоко, всего сантиметров на десять. Бережно опустив, спокойно встретил возмущённый взгляд матушки.

— Попрошу тебя об этом молчать и никому не рассказывать.

— Почему? — удивилась она. — Да если дед узнает, он свою бороду сожрёт! Сам двух одарённых выгнал! Старый дурак!

— Тише, — надавил я голосом. — Не заставляй меня жалеть, что открылся тебе.

Это прозвучало грубо, но факт есть факт. Как ни странно, матери я доверял меньше, чем Савелию. Дело не в том, что она болтушка или будет мне вредить. Дело в том, что брат готов признать во мне главного и подчиняться. Мать — очень вряд ли. По крайней мере, не прямо сейчас. В её глазах я по-прежнему маленький ребёнок. Даром что повоевать успел и выше неё вымахал. Её материнская любовь и искажённый взгляд — это то, что делает её непредсказуемой. Я не мог прогнозировать её поведение, а следовательно, контролировать. Поэтому и доверия куда меньше.

Сейчас, собственно, решится, насколько глубоко я смогу посвящать мать в свои дела.

— Как грубо, — поморщилась она. — Хорошо, не буду. Но почему ты скрываешься?

— Может потому, что дома меня встретили отнюдь не ласково? Может потому, что старик потакает отцу пьянице? Может потому, что он предложил мне принести клятву верности? Может потому, что мне приходится платить собственному деду за жилье?

— Какую клятву? — нахмурился она.

— Так ты не знаешь? — удивился я, как-то упустив этот момент. — Вчерашний разговор начался с того, что они мне клятву предложили принести.

— Анна? — догадалась матушка, откуда ветер дует. — Ну всё. Я ей точно глаза выцарапаю.

— Сядь, — кинул я её Властью обратно на стул, когда она вскочила.

Мать посмотрела на меня ошеломлённо. Будь прокляты Мудрецы. Их Дары сильны, но и влияние на психику — серьёзно. Если хочешь свести конфликт с наследником Битвы на нет — будь холодным камнем. Если хочешь, чтобы тебя уважали — будь готов применить силу. Ситуации, конечно, разные бывают. Но тот же взбрык отца — это, возможно, тоже его желание доказать, что он сильнее.

— Ты не много ли себе позволяешь? — спросила матушка, прищурившись.

— Походу, нам пора решить, кто в семье главный.

— Не много ли ты хочешь на себя взять? — смерила она меня взглядом.

— Свою власть я тебе навязывать не буду, — пожал я плечами спокойно. — Но если ты будешь, чуть что, бежать глаза выцарапывать, то не жди от меня открытости.

Матушка медленно вдохнула и так же медленно выдохнула. Будто разогретый чайник, который вот-вот взорвётся. Не взорвалась. Поёрзала на стуле, улыбнулась.

— Ты вырос.

Ну вот. О чём и речь. Веди себя спокойно, покажи уверенность и силу, тогда и только тогда получится нормальный диалог с потомком Мудреца Битвы вести. Всё, конечно, куда сложнее, но это общее правило было основополагающим.

— Рад, что ты заметила. Так что, я могу положиться на тебя?

— Что я по-твоему должна делать?

— Спокойно пойти на работу.

— А дальше?

— Дальше видно будет.

— Насколько сильный у тебя Дар?

— Неплохой.

— Ты его сам открыл или… Дед Ярослав, да?

— Да, он.

— Зелья тоже он достал?

— Да, но я заплатил за них.

— Значит, виделся с ним.

— И снова да. Для тебя это проблема?

— Не могу сказать про дядю что-то хорошее, но и плохого не буду. Это отец его ненавидит. Я же… А, ладно, — отмахнулась она. — Будь с ним поаккуратнее. Дядя сложный человек.

— Он предложил поискать работу для меня, — закинул я удочку.

— Так… — мигом напряглась матушка.

— В какой-то организации. Сказал, там очень даже неплохо по нынешним меркам.

— Ну… — задумалась матушка. — Даже не знаю, что сказать.

— Я пока согласия не давал, если тебя это волнует. Соглашаться на всякие авантюры тоже не собираюсь. Специально для тебя обозначаю, что рассматриваю разные варианты будущего, и криминал там, как ты опасаешься, в последнюю очередь стоит.

— Но всё же стоит?

— Вряд ли в этом будет нужда. С Даром у меня разные перспективы есть.

— И все опасные.

— Жизнь вообще опасная штука, — пожал я плечами. — Дед Ярослав та ещё сволочь, но он нас с Савелием многому научил. Так что подготовка у меня имеется.

— Научил? Это чему это?

— Поражает твоя наблюдательность, мам, — усмехнулся я. — Старик нас с братом гонял с малых лет, как сюда переехали. Завербовал, а дальше натаскивал.

— Чему?

— Всякому. Что мне очень помогло у наёмников, кстати. Поэтому вещи скорее полезные, чем вредные.

— Это звучит подозрительно, знаешь ли.

— Не буду спорить. Но если сравнивать двух стариков, то… Они друг друга стоят, но дед Ярослав оказался куда щедрее.

— Это он тебя к наёмникам направил?

— Он.

— Чтобы Дар укрепил? Нет, это глупо, — ответила она сама себе. — Скорее бы мой отец так поступил, но дядя… — покачала она головой.

Поразительная догадливость. Что-то матушка меня своей проницательностью пугать начинает.

— Там разные причины были, — ответил я уклончиво, но куда там.

— Буду рада наконец-то услышать, почему мой сын сбежал.

— Тебе это не понравится.

— Тогда я тем более должна услышать.

— Ну… — протянул я, сильно сомневаясь. — Как знаешь. Помнишь Пчёлку?

— Пчёлку? Ту девочку? Рыжая которая? Мёдом её родители торговали. Она же погибла.

— Убита, если быть точным. Ты ведь в курсе, что одарённые часто имеют различные особенности психики. У меня есть одна такая.

— Только не говори, что ты убил девчонку, — побледнела мать.

— Я убил тех, кто убил её и пытался убить меня.

Матери сделалось дурно. Ещё одна жестокая проверка наших отношений. Примет ли она то, что её сын — убийца? Поразительно то, что я из зоны боевых действий вернулся, и логично предположить, что там всякое случалось, но пока что-то не произнесено вслух, это можно игнорировать. Сейчас же слово сказано.

— При чём здесь отклонения психики? — спросила она спустя долгую минуту.

— Всё просто. Я добрый и милый. Пока не происходит что-то экстремальное, связанное с небезразличными мне людьми.

На самом деле всё сложнее, но я не стал вдаваться в подробности, которые матери ни к чему. Сейчас эта моя особенность не работает по принципу включил и выключил. После всех тренировок появилась целая градация. Которую проще всего объяснить через концентрацию. Я могу сконцентрироваться на чём-то, постепенно отсекать всё лишнее, и, если ситуация того потребует, в какой-то момент войти в этот особый режим. По сути, это режим предельной концентрации. Как внимания, так и ресурсов организма. Я становлюсь сильнее, но мой организм действует на пределе. С последующей расплатой в виде истощения. Угроза близким — катализатор, который меня резко в это состояние бросает. В бою с Бурым такого не было. Я сконцентрировался на драке с ним, но на пик не вышел.

— А потом ты?.. — спросила мать.

— Теряю все социальные ограничения.

Она замерла. Нахмурилась. Побледнела. Отвела взгляд.

— Отлично! Прекрасно! — всплеснула матушка руками. — Я должна положиться на сына-маньяка, который легко теряет голову!

Прозвучало почти как естественная реакция. Но что-то меня смутило. Логично в такой ситуации ожидать осуждения, но вместо этого… Мать что-то поняла и испугалась? Чего бледнеть-то? Или это действительно страх, что я маньяк какой-то? Не стал докапываться, но зарубку в голове сделал.

— Сейчас голову теряешь ты, — заметил я.

— Поговори мне, — шикнула она, как-то слишком быстро успокоившись.

Ещё одна странность. Запомню и позже вернусь к этому. Сейчас же мне надо не мать на чистую воду выводить, а успокоить её и разговор вывести, куда надо.

— С этой проблемой я в раннем возрасте столкнулся. Дед Ярослав помог с ней разобраться. При желании я могу это контролировать. В тот раз я себя не сдерживал. Отчасти из-за того, что меня в ловушку заманили и иначе было никак, но… Неважно. Тогда экстремальная ситуация сложилась. Дед предложил решение. Поэтому я ушёл. Не потому, что вдруг меня на подвиги потянуло.

— Ты бы мог… — начала было говорить мать, но сбилась. — Это всё надо переваривать.

— Я пойму, если ты вернёшься обратно.

— Ещё раз что-нибудь такое скажешь, дам тебе леща, — пообещала она. — От своих сыновей я не откажусь. Ты сказал, что тебя заманили. Что это значит? Ты же был ребёнком. Как-то это не тянет на дворовые драки.

— Без понятия. Мне и самому интересно, что это тогда было. Уточню, что мы дальше дворовых драк с Савелием не заходили, поэтому поводов убивать нас вроде как не было.

Самый опасный момент. Если мать догадается, кто виновник, то произойти может буквально что угодно. Вплоть до того, что она наведается на пятый этаж. Прихватив топор.

— Это точно надо переваривать, — покачала она головой. — Мне на работу пора бежать. Вечером поговорим. Будь добр, не задерживайся до темна.

— Как пойдёт.

Планы у меня самые обширные, и кто знает, куда они заведут.