На золотом крыльце — 2

Глава 19 Спасательная операция

Я не очень люблю много и быстро бегать, если честно. Одно дело — пробежка трусцой километра три, это даже весело и приятно — ветер в волосах, музыка в наушниках, ощущение полного слияния души и тела, и все такое. Но если быстро и много, да еще по пересеченной местности, со спусками и подъемами — это дико задалбывает. Скучно, если честно.

А тут другого в природе не существовало — стоило поторопиться! Огороженная частоколом территория то ли экопарка, то ли кемпинга-глэмпинга «Никола-Ленивец» постепенно покрывалась этим самым уродским Черным Туманом. Пока что он клубился только по щиколотку, но невооруженным взглядом было видно: слой дряни рос и утолщался. Похоже, аспиденыши делали свое скверное дело, и Прорыв вот-вот мог жахнуть, превратив эту территорию в эдакий Ноев Ковчег для Черного Леса и всех тварей, в нем обитавших. А оно нам надо? А оно нам не надо, потому что это бы значило, что девчонки погибли и гекатомба совершилась! Но я знал наверняка — они все были живы. Почему?

Потому что видел двери. Даже с такого огромного расстояния, даже сквозь стены, даже… Не даже — а благодаря тому, что вокруг расцветала Хтонь. Хтонь и магия — идут рука об руку. Хтоническое поражение юных волшебниц, назревающий Прорыв — все это обострило эфирное зрение, усилило мои способности как менталиста. Так что ворота разума наших девчонок я рассмотрел — пусть и не в деталях. Они светились посреди черного марева, как сигнальные огни кораблей, свидетельствуя: еще не все потеряно! Осмотревшись и оценив обстановку, я понял: мне нужны противогазы, чтобы спасти девчонок. Как минимум — два, а лучше — штук двадцать. А еще — стоило найти высокое здание, чтобы эвакуировать пострадавших на самый верх, где черный туман не достанет до их органов дыхания.

Свой противогаз я посеял фиг знает где и фиг знает когда, и где найти новые — понятия не имел. Зато я знал, кто может мне их сделать. Чтобы высмотреть этого самого необходимого мне специалиста я и бегал по Николе-Ленивцу с дюссаком в руках, покрываясь потом и пытаясь не надышаться туманом. Я примерно представлял, как должна выглядеть в эфире нужная дверь в Чертоги Разума. И я нашел! Эфирное зрение помогло мне разглядеть искомое внутри домика, похожего на большой скворечник (да-да, с круглой дыркой, которая служила окном).

Какая-то очень уютная, светлого дерева дверь, увитая плющом, с изящной литой рукояткой и небольшим окошечком, из которого лился теплый желтый свет — вот как выглядел вход в Библиотеку Эльвиры Ермоловой. Почему она? Ну да, да, она мне нравилась, я даже был в нее влюблен, и, наверное, до сих пор что-то такое осталось на душе, но суть заключалась вовсе не в этом. Она владела трансмутацией и реально могла помочь!

Я взбежал по небольшому пандусу и ударом плеча вломился в дом-скворечник с дюссаком наперевес. И сразу же вступил в бой: черная змеюка с руку толщиной кинулась ко мне! Хтонический призрачный шлейф из языков черного тумана стлался за ней, истаивая в воздухе. Раздвоенный язык трепетал, глаза горели сатанинским огнем… Я прервал рывок аспиденыша, опрокинул на гадину придверную тумбочку телекинезом, отскочил обратно за дверь, толкнув эфирные нити движением пальцев, послал клинок в полет — и воткнул его в аспиденыша: раз, другой, третий! Змеиная кровь щедро хлестала на пол, чудище шипело и дергалось, но подыхать не желало. Откинув тумбочку в сторону, я потянул за серебряные нити, выдернул дюссак из хтонической плоти и притянул его в руку, ощутил в ладони холод рукояти. Думаю, треугольная голова твари будет неплохим трофеем!

— Н-на! — я рубанул сплеча, послышался смачный хруст, но с первого раза справиться со змеиным позвоночником не вышло, пришлось прикладываться снова и снова, пока башка змеюки наконец не отделилась от тела. Хвост еще некоторое время колотился по полу, но потом тоже замер.

Прислушиваясь и присматриваясь, я двинулся по комнатам, осматривая их одну за другой. Тут царила полная пастораль в провансальском стиле: все светленькое, чистенькое, кругом букетики с лавандой и занавесочки в цветочек. И гребаная змея на кровати под льняным балдахином, как раз на груди у Ермоловой! Девушку и не видно было под крупным телом хтонической рептилии, только кудри на подушке раскинулись и ножки в опричных тяжелых ботинках торчали из-под чешуйчатых колец.

— Ах ты, падла! — мне было мерзко, страшно, жалко, сердито — всё сразу. — А ну, слезь с нее!

Эля была жива — иначе я не увидал бы дверь в ее Библиотеку через эфир, это точно.

— Ащ-щ-щь! — откликнулась змеюка, распрямилась, как живая пружина, и с чудовищной скоростью преодолев расстояние от кровати, врезала мне в грудь башкой.

Что-то бахнуло, и я почувствовал, как мне ожгло левую руку. Тварь, явно контуженную, отбросило на пол. Амулет от физической атаки сработал! Получается, все остальные попытки Хтони уконтрапешить меня этот чертов браслет счел недостаточно серьезными? Такая умная магическая цацка? Или такая тупая? Так или иначе — думать было некогда, я прыгнул обеими ногами на корчащуюся на полу тварину и стал топтать ее и тыкать дюссаком, пока сволочь не перестала подавать признаков жизни. Башку этой гадости я тоже отрубил и краем сознания отметил необходимость поискать пластиковые контейнеры на кухне: почему-то в них хтонические ингредиенты не портились.

Может, во мне и вправду текла толика кхазадской крови? Тут Эля полумертвая на кровати, а я про трофеи думаю… Негодяй, мерзавец, да? Ни разу не благородный рыцарь. Увы мне, увы.

Отшвырнув ногой змеиное туловище, я шагнул к спящей красавице на кровати. На лице девушки не было ни кровинки, дыхание едва-едва ощущалось тыльной стороной ладони, пульс колебался где-то в районе тридцати или сорока ударов в минуту, а две небольшие ранки на предплечье левой руки, от которых расходилась сетка почерневших сосудов, вполне определенно говорили о причинах такого состояния Ермоловой.

— Ну, зараза, если не подействует… — я сунул в карман руку, достал жабий камень и приложил его к месту змеиного укуса.

— Ху-у-уп! — звук из камня раздался странный, как будто насос втянул в себя воздух.

Эля дернулась — а потом черные сосуды постепенно стали приобретать нормальный окрас, а камень, кажется, слегка вырос в размере, почти незаметно! Как будто он втянул в себя яд, вот что мне показалось. Кожа девушки постепенно возвращала свой естественный здоровый оттенок, дыхание выровнялось, стало глубоким и ровным, глаза под веками зашевелились, как будто она стала видеть сны. Я не очень-то представлял, что мне делать дальше: очевидно, Ермолова приходила в порядок, но пробуждаться не собиралась. Искусственного дыхания рот в рот явно не требовалось, по щекам ее бить или за ногу трясти мне казалось туповатой идеей, целовать, как спящую красавицу, казалось перебором… В конце концов, я уже лягуху целовал, как-то оно не очень вписывается! Поэтому я пошел на кухню.

Там в чайнике нашлась вода — я набрал ее в стакан, выпил и снова набрал. Взгляд наткнулся на батарею из контейнеров на буфете — с сахаром, содой, мукой, солью. Блины тут девчата пекли, что ли? Небольшие красные пластмассовые коробки, в принципе — в каждую из них влезет по змеиной голове, если расположить правильно… Тьфу ты, все о наживе думаю, ай-яй-яй! Или правильнее — «ай-ой?»

Я вернулся в комнату, набрал ладонью воды и брызнул на лицо Эльвиры. Она фыркнула и сказала сонно:

— Я не пойду купаться, отстань, — и повернулась на бок, подложив ладошки под щеку.

Очень миленько. Она вообще — просто прелесть, если честно. И пофиг, что антресоли в моей башке уже явно готовы раскрыться настежь — дело нужно делать, не взирая на эмоции. Работать надо!

— Видит Бог, я не хотел этого! — проговорил я, а потом моргнул, рассмотрел в эфире ту самую дверь — светленькую, увитую плющом, со светящимся окошечком. Сконцентрировался — и постучал.

И — нет, Ермолова не проснулась! Ее дверь отворилась, буквально сантиметров на тридцать! Это стало полной неожиданностью для меня, но волей-неволей я заглянул внутрь и, честно говоря, очень сильно смутился, когда увидел, что там происходит и тут же дверь захлопнул. Эля широко открыла глаза, глубоко вздохнула, глядя на меня, и сказала:

— Миха, это ты? У меня галлюцинации? — на ее лице было такое искреннее удивление и такая радость, что мне снова стало очень неловко. — Ты что, спасать меня пришел?

— Эля, это не глюки, — максимально серьезным голосом сказал я. — Я приехал на шее у лягушки, привез жабий камень, и теперь мне нужны противогазы, чтобы всех вытащить. Поможешь?

— Действительно, не галлюцинация, — констатировала Ермолова, села на кровати и потерла нос ладошкой. — Это точно ты. Никто не умеет так качественно нарезать дичь, как Титов! Еще раз: приехал на противогазе, нужна жаба, чтобы все камни вытащить из шеи?

— Нет! На лягушке приехал, привез жабий камень с противоядием, нужны противогазы. Истинная правда! — я даже перекрестился. — Так всё и обстоит! Водички хочешь?

— Хочу! — сказала она, села на кровати и тут же схватилась за голову. — Ой-ой, все плывет… Давай сюда воду, я сейчас, у меня есть кое-что…

Девушка заплетающимися пальцами полезла в нагрудный карман и протянула мне бумажный пакетик, в каких обычно хранятся порошки от простуды.

— Сделаешь?

Я высыпал содержимое пакетика в стакан, огляделся, подхватил с прикроватной тумбочки один из простых карандашей, что там валялись в беспорядке, и, размешав им раствор, протянул Ермоловой. Эля благодарно кивнула и за четыре больших глотка опорожнила стакан.

— Хорошо-о-о-о! — выдохнула она. — Реально работает, надо будет Клавдию спасибо сказать. Так, Титов… Командуй. Жаба, противогазы, камни — что угодно. Девчонок надо выручать!

Я собрался с мыслями:

— Значит, тут у нас атака аспиденышей — отпрысков бывшего Хранителя Хтони. Они всех ваших перекусали и теперь ждут, пока девчата помрут, чтобы организовать тут Прорыв и мини-Аномалию. Это все потому, что в Черной Угре власть поменялась: Хозяйка там Царевна-Лягушка теперь, и из Леса она делает Болото. Прямо сейчас. Баба с придурью, но сотрудничать с опричниками готова, и не в ее интересах хтоническая гражданская война… Так что она дала мне жабий камень, чтобы всех подлечить. Но этого недостаточно: нужно надеть противогазы, чтобы самим не потравиться и девчонок в безопасное место тоже тащить, защитив органы дыхания. Эля, не смотри на меня так, я тебе истинную правду говорю, все вопросы — потом! — я почесал голову и закинул удочку: — Тут у вас я рассмотрел какую-то высоченную фиговину типа пирамиды или обелиска…

— Да, да — Обелиск и называется, — закивала понятливая Ермолова. — Там Святцева и Выходцева проживают, думаю, и Наташка и тоже у них… Действительно — самая высокая точка поблизости…

— Отлично, значит — минус четыре человека тащить… — удовлетворенно отметил я. — Ты как — сможешь сделать носилки и противогазы? Из подручных средств?

— Ты трансмутацию имеешь в виду? — удивилась она. — Миха-а-а, но там же многокомпонентные изделия, из разных материалов, и…

— Да пофиг, — рубанул ладонью воздух я. — Пластик, стекло, резина, органика, металл — все сейчас тут найдем, и хотя бы три противогаза нам позарез нужны. Эля, вариантов нет — или девчата сдохнут, или ты справишься. А потом пойдем от дома к дому, мочить змеюк и эвакуировать людей. У меня — жабий камень, у тебя — редчайшая специальность. Никто кроме нас, понимаешь?

— Поняла, — она как-то сразу подобралась. — У меня есть дробовик! Возьмешь? Думаю, ты лучше справишься сейчас, а мы как до следующего дойдем, я там второй раздобуду, у девчонок. Как раз в себя приду. Стреляю я неплохо, просто в голове до сих пор шумит.

Оказывается, пока мы бегали с автоматиками, они дробовики осваивали… Интересно! В принципе, против пташек и всяких мелких тварей картечь — самое оно, да и для змеюки тоже: пулей 5,45 еще попробуй попади! Да и по беспилотникам палить — штука полезная. Кто-то сказал, что из девушек готовили бойцов магической поддержки — и в этом плане в таком оружии был определенный смысл.

Эльвира, уже почти совсем ожившая и бодрая, достала из-под кровати оружие и патронташ, протянула мне и отправилась в обход по дому. Я нацепил на себя помповик и перевязь и пошел за ней — выбирать необходимые материалы для большого трансмутационного колдунства. Зеркало, канцелярские скрепки, кухонные ножи, формы для выпекания, металлические стулья с веранды — как раз с пластиковыми сиденьем и спинкой. А еще — аптечка и разделочная доска, и комплект постельного белья, и куча всего другого.

— Должно хватить, — Эля явно нервничала. — Надеюсь, у меня получится.

— П-ф-ф-ф! — фыркнул я. — У тебя точно получится. Ты умная, старательная, ответственная и самая лучшая в мире. У кого, как не у тебя?

Мой тон был максимально беспечным, я очень старался.

— Да-а-а? — она стрельнула на меня глазами из-под ресниц. — Ты правда так считаешь? Или хочешь меня подбодрить?

— Я правда так считаю, и хочу, чтобы ты про это не забывала, — улыбнулся я. — Давай руку, пока будешь чародействовать — я с тобой маной буду делиться, даром, что ли, батарейкой столько дней работал?

И Ермолова принялась за дело. Для начала она забомбила носилки: довольно удобную конструкцию на металлическом каркасе и со шлейками, которые теоретически можно было перекидывать через плечо. Наблюдать за тем, как плывут очертания предметов, сливаются один с другим и постепенно переплавляются в нечто совершенно новое — вот это было просто невероятно. Я по-прежнему считаю, что трансмутация — это натуральное волшебство! Телекинез там, или пиромантия — это так, фигульки на рогульках. Шевелить или портить уже существующие вещи — мелочи. А из одеяла, стула и полотенец носилки нафигачить — вот это да-а-а-а…

— Миха, поделись? — она протянула руку.

Эля выглядела озадаченной и уставшей, так что я ни секунды не думал — и, вспоминая уроки Полуэктова и Голицына, щедрой мерой влил в нее своей маны. Мне не жалко, у меня дюссак и дробовик!

— Ого! — Ермолова удивленно на меня глянула. — Ничего себе у тебя резервы! Ты что — инициировался?

— Неа, — помотал головой я. — Думаю — Хтонь влияет, да и практика у нас проходит очень уж практически… Работать дальше можешь?

— С таким запасом? О-о-о да, — ее глаза сверкали. — Сейчас, сейчас!

И стала водить руками над кучей незадействованных до сих пор предметов. Вещи сначала слепились в однородный ком, зашевелились, в комнате стало жарковато, а потом… А потом ком распался на десять совершенно одинаковых противогазов: черных, с двумя фильтрами, с ремешками на затылке. Я такие никогда в жизни не видел, но в целом…

— Фильтры из активированного угля и нетканого материала, — пояснила Эля. — На всякий случай — два, надежнее будет. Ну, и на шлейках, чтобы волосы девчонкам не нужно было внутрь совать. Нормально?

— Наверное, — я пребывал в состоянии шока. Вот это она дает, конечно! — Маны дать еще?

— А у тебя есть? — удивилась Ермолова. — Это вообще нормально?

— Ну, немного есть, — я взял ее за руку и поделился снова, наблюдая через эфир, как золотая волна перетекает из моей ладони в руку девушки.

На этот раз у меня в голове малость зашумело. Вряд ли теперь я смог бы снять того же Асту с дерева… Но дюссаком управлять точно был в силах, и этого, в принципе, должно хватить.

— Веди, — сказал я, примеряя на себя противогаз — на диво удобный! — Двигаем к этому обелиску и забираем тех, кто будет по пути. Лишние противогазы кладем на носилки, кого подлечим — тоже привлечем к эвакуации. Пошли?

— Миха, ты… Знаешь… — она помотала головой, улыбнулась каким-то своим мыслям, а потом решительно заявила: — Пошли!

Эля завязала волосы сзади в тугой хвост, закинула шлейку от носилок наискосок через плечо и надела противогаз. Я уже был в маске, мне оставалось только зарядить дробовик и мановением серебряных нитей заставить его зависнуть над головой девушки. Если что — пальну разок, мало не покажется!

И мы двинули.

Снаружи кое-что поменялось: туман теперь достигал нам до коленей, солнце на небе как будто потускнело, я явно слышал попискивание и глухое рычание внизу, под черной пеленой. Похоже, в Николу-Ленивца собрались мелкие хтонизированные зверьки типа крыс или мышей. Пока что они нас не атаковали, но лиха беда начало!

Архитектура эко-парка удивительно подходила для Хтони, те, кто создавали все эти маяки, арки, пирамиды, бункеры и прочие сооружения фиг знает из каких материалов, наверное, думали, что это — современное искусство. Я в этом не разбирался, меня такая обстановочка пугала… Но вдвоем было веселее. По крайней мере, я теперь чувствовал себя супергероем, не меньше. Я же не мог залажать, когда на меня Эля смотрела! И не залажал: в первом попавшемся нам на пути домике (похожем, почему-то, на обжитую трубу) мы нашли Фаиночку Розенбом!

Змея там притаилась одна: как и в случае с Элей, грелась на груди у своей жертвы, ожидая ее скорой смерти. Я не стал геройствовать: Ермолова приоткрыла дверь комнаты, я запустил туда дюссак — и пришпилил хвост чудища к кровати, а когда аспиденыш попытался свалить, подхватил дробовик — и почти в упор выстрелил гадине в голову. И пофиг на трофеи, по крайней мере, в этом случае.

Жабий камень сработал! И рад я этому был безмерно — на кхазадку можно было положиться. Эта деловитая и энергичная девушка мигом пришла в себя без всякого ментального воздействия и, выпив стакан воды с тонизирующим снадобьем фамильного ермоловского рецепта, готова была помогать. Вместо дробовика у нее нашелся ручной пулемет… Почему я не удивлен? Бросил бы Авигдор свои бредни про абсолютно незнакомую ему Эрику и обратил бы внимание на Фаину! Кажется, они друг другу сильно подходят…

Уже втроем мы двинули дальше, и в домике, похожем на шкафчик-пенал, обнаружили Нимродэль Маэдросову: ее оплели сразу две змеи, и в себя она приходить не торопилась даже после того, как мы расправились с гадинами. И мои попытки постучать в ее Дверь — вычурную, покрытую таинственными письменами — никакого эффекта не принесли. Говорят, эльфы плохо переносят Хтонь? Может быть, дело в этом? Так или иначе — мы с Фаиной впряглись в носилки, а Эльвира забрала дробовик и шла впереди.

Мы добрались до Обелиска, и тут нам пришлось туго: похоже, аспиденыши что-то почуяли. Они полезли из окон наружу, и мы сбежали в какой-то бетонный пакгауз, который тоже притворялся арт-объектом. Там, по словам девчонок, никто не жил, только занятия проводили. Окна тут, благо, были задраены, твари ползли через дверь, и Эля с Фаечкой гасили их из дробовика и пулемета, а я — потрошил дюссаком и топтал предметами мебели, которые попадались под руку.

Нимродэль все это время лежала на носилках в изящной позе.

Когда наступление змей было отбито, я снял противогаз, чтобы вытереть с резины натекшую из носу кровь, и сказал:

— Надо поискать тут пластиковых контейнеров. Вон, несколько голов целенькие!

— Унтернимунгслустигер шельм! — восхищенно прогудела из-под противогаза кхазадка.

А Эля только покачала головой и стала досылать патроны в оружие. Зря она прибеднялась: из помповика Ермолова лупила куда лучше меня. Похоже, практика у них тоже была практической…

К Обелиску мы вернулись оперативно и, пользуясь тем, что все местные змеи уже оказались перебиты снаружи, проникли в здание беспрепятственно. Выходцева, Святцева, Воротынская и Кочубей валялись на втором этаже вокруг стола с какой-то настольной игрой и банками с энергетиком и чипсами. У каждой из них на одной из конечностей имелся след от укуса и черная сетка сосудов… Мы опустили носилки с Нимродэлью на пол, Фаина заняла позицию у дверей — с пулеметом, а мы с Элей занялись девчонками. Жабий камень работал.

— Ху-у-уп! — говорил он, присасываясь к ранкам и втягивая в себя отраву.

Артефакт царевны-лягушки уже вырос миллиметра на два, и я стал понимать, что ограничение у него все-таки есть: не будешь же булыжник в рюкзаке с собой таскать? Но когда еще это будет? Даже камешек величиной с кулак — штука довольно портативная… В общем — мы подлечили девчат, и Вика Кочубей очнулась сразу, и чувствовала себя вполне прилично, так что я посчитал разумным сказать:

— Ну, тогда, девчонки, держите оборону, приводите в чувство подруг, а я пойду остальных искать. Дайте дробовик, что ли?

— Миха, я с тобой, — просто сказала Ермолова. — Никуда тебя не отпущу одного.

— Эля-а-а… — мы встретились взглядами, и я понял, что не смогу ей отказать. Точно — не после того, что случайно подсмотрел в ее голове. А потому кивнул: — Ну, пойдем. Кстати — противогазы реально классные. Удобнее, чем у опричников!

Я хотел бы рассказать историю, как мы круто и героически ходили между всеми этими странными домиками, валили из дробовиков хтонических тварей и оттаскивали девчат в Обелиск, но нет. Ни фига подобного. Мы не былинные богатыри и не архимаги, мы — студенты-юнкера, молодые дурачки-пустоцветы… Герои тут совсем другие. Они носят черную броню и метлу с собачьей головой на плече. И работают четко, жестко и свирепо.

— СЛОВО И ДЕЛО ГОСУДАРЕВО! — раздался громовой голос, подобный трубам Иерихонским, и с небес на землю из конвертопланов на тросах посыпались лихие демоны с автоматами Татаринова наперевес.

Полыхнуло, вздрогнула земля, подул шквалистый ветер, раздался грохот выстрелов и разрывы гранат, и мы, замерев на пороге дурацкого бетонного домика, похожего на трансформаторную подстанцию, наблюдали за этой убийственно эффективной боевой машиной: гарнизоном форпоста «Бельдягино», который валился нам на головы, уничтожая перевозбужденных змей и прочую недобитую хтоническую живность, которая перла со всех сторон.

— Тито-о-ов, твою ма-а-а-а… — хлопнул меня по плечу Голицын и тут же сориентировался, увидев Ермолову и даже сквозь противогаз распознав в ней даму. — Сударыня! Противогазы можно снимать, туман больше не угрожает.

И щелкнул подошвами ботинок. Кавалер, блин!

— Юнкер, — проникновенно заглядывая мне в глаза, проговорил поручик. — Да-а-ай мне камешек?

— Не-а, — отреагировал я.

— А? — взгляд Голицына не предвещал ничего хорошего. — Титов, ты ничего не…

— Не дам камень! — помотал головой я. — Я всех подлечу, без проблем. Но откуда вы знаете, что эта лягушенция на него наложила? Это мне она обещала вреда не причинять, а за остальных разговора не было, только про готовность к сотрудничеству. Что она под этим подразумевает — понятия не имею.

— Ла-а-адно, — щека поручика дернулась. — Тогда пойдем остальным детоксикацию проводить. Ушлый ты парень, Титов!

— На том стоим, — развел руками я.

— А вы, девушка, к своему руководителю практики подходите, доложите обстановку. Вон она, весь туман разогнала, а теперь рвет и мечет, и носится по базе, аки лев рыкаяй и ища, кого бы сожрать! — процитировал Писание поручик.

— Роксана-а-а-а! — замахала рукой Ермолова и запрыгала на месте. — Я ту-у-ут! Всё, Миха, я побежала! Ты лучший, просто — лучший! Я столько всего тебе хочу сказать, но… Все — потом, потом! Пока-пока!

Похоже, у них на практике отношения были куда как более неформальные. Эля послала мне воздушный поцелуй и побежала в сторону грозной и прекрасной светловолосой волшебницы, которая распекала кого-то у дверей Обелиска.

— Классная, — проговорил поручик. — Твоя?

— Сложно сказать, — задумчиво откликнулся я, глядя ей вслед.

— Не будь дурнем, Титов. Надо брать! — кивнул он и подкрутил ус.

— Так точно, господин поручик! — козырнул я. — Приказ принят, приступаю к планированию операции!

— А-а-атставить планирование! Пойдем девчат ваших лечить. Я так понимаю — камень работает?

— Работает, еще как! — закивал я. — На девяносто девять процентов.

— Ну, так проходи в этот чертов сарай! — рявкнул Голицын и ухмыльнулся.

И я ухмыльнулся в ответ.

Никола-Ленивец существует и в нашем мире. очень странное место https://nikola-lenivets.ru/