На золотом крыльце — 2

Глава 17 Все смешалось

Аста лежал на одной из пустых тележек, фрагменты тел и экипировка его соратников-уруков — на другой. Раненые опричники (всего трое) разместились поверх боеприпасов — мощности моторов у остальных транспортных средств хватало. Мы отступали из Хтони по той же дороге, что и пришли, и тревожные предчувствия одолевали каждого. Аномалия менялась! Это было очевидно. Черный туман постепенно истончался, таял и исчезал, почва становилась все более топкой, хтоническая фауна, не добитая во время инцидента, продолжала сходить с ума, хаотично перемещаясь по черному лесу. Ощутимо пахло болотом.

На что уж у меня плохо варила голова после того, как я переутомился, спуская Асту с дерева, а и то удалось сложить два и два: эксперимент научников приносил свои плоды, Хтонь преображалась.

— Снимайте противогазы к такой-то ма-а-атери! — скомандовал Голицын. — Подышим ряской и тиной.

— Всяко лучше, чем фильтрованным воздухом, — проговорил Авигдор, снимая резиновую маску. — Я вот чего скажу: природа здесь оживает, йа-йа, натюрлих. Если Миха прав и жаба сожрала гадюку, нас всех ждут гроссе верандерунген! Я какой-никакой природный маг и чую, какая серьезная перестройка сейчас идет прямо у нас под ногами! Нам следовало бы поторопиться, а поручику — заказать резиновые лодки. А лучше — катера на воздушных подушках вместо броневиков.

— Подтверждаю, — сказал аквамант Марков. — Подземные водные потоки с ума сходят. Надо маякнуть Слащеву, чтобы соорудил что-то вроде дамбы… Форпост на возвышении, но этого может и не хватить…

— Лягушка из Черного Леса организует свое Черное Болото? — удивился Розен. — А так можно было?

— Помнится мне, некто Бабай Сархан из Сколевских Бескид на Балканы тоже Хозяйку пересадил, — задумчиво проговорил Оболенский. — И там такая паучительная история приключилась, что Боже мой… То есть — теоретически это возможно. Обеспечить себе… Э-э-э-э… Наиболее комфортную Хтонь под боком. Комфортная Хтонь — как-то странно звучит, а, господа?

— Ничего не странно, — буркнул Плесовских. — Очень по-российски.

Мы почти добрались до Бельдягино, вышли на опушку заболоченного леса в виду форпоста, уже и башни было видно. Все почти закончилось благополучно. Оставался какой-то километр или полтора, когда случилась дикая дичь.

Для начала землю размыло окончательно, вода прибывала, и опричники шли по щиколотку в грязище. А тележки и вовсе буксовали, так что остатки боеприпасов пришлось распределить по рюкзакам, а травмированных, кого не смогли подлечить целители — тащили на тканевых носилках. Асту несли вчетвером.

Тележки в итоге бросили, предварительно заблокировав.

— Вернемся, когда вода спадет, — неуверенно сказал вахмистр Плесовских, глядя на наши транспортные средства, завязшие по самые ступицы колес. — Или нет.

Я как раз держался за один из углов носилок Асты, так что забдил момент, когда он очнулся от горячечного состояния, в котором находился. Единственный уцелевший глаз орка открылся — и он горел страшным золотым огнем! Это было очень необычно и офигеть, как интересно.

— О, твое величество, — сказал Аста, глядя на меня. — Ты ее не бойся, она, хоть и страшная, но красивая. Ей помочь надо, а потом она тебе поможет. Ща-а-а всё будет.

И закрыл глаз, и вдруг захрапел — нормальным таким, мощным храпом. Хоть и втирает какую-то дичь, но явно поправляется. И глаз горит — что бы это ни значило… Главное, всё было не зря — парень будет жить, а глаз, ну что глаз? Ну, имплант какой-нибудь придумает, а если он вдруг шаманом стал или резчиком орочьим, или там вождем — какие еще у них инициации бывают? — то ему вообще на это пофиг будет. Главное, потом его найти и пообщаться: очень интересно, что за фигня там в Хтони произошла? Кто уруков расколошматил по всей Аномалии? Крутые же ребята были, свирепые!

— ВОЗДУХ!!! — заорал кто-то, и крупная тень на мгновение закрыла солнце и грянулась на землю прямо в центре нашего построения.

Ударная волна невероятной мощи разметала опричников в стороны, меня подбросило в воздух, я увидел свои ноги где-то на фоне неба, потом — ветки черного сухого дерева — и потянулся к ним телекинезом. Такая тактика спасла мне жизнь два месяца назад, и я искренне надеялся, что это дерево — мертвое, и я хоть как-то смогу замедлить свое падение. Валяться в больничке с переломами или насмерть свернуть себе шею мне не улыбалось… Все эти мысли пронеслись в голове за секунду.

А потом я действительно рухнул на ветки, больно ударившись ребрами, руками и ногами. Но, кажется, ничего не сломал. Матерщина и сдавленные стоны раздавались окрест, приложило всех, даже маги, наши офицеры, и те пребывали в шоковом состоянии. Голицын — единственный, кто устоял на ногах, но лицо у него было ошарашенным, а из ушей текла кровь.

И виновница всего этого подбиралась к самому дереву, на котором я висел! Офигенно здоровенная лягушенция с короной на башке пучила на меня свои глазищи и, облизываясь, приближалась!

— Ты чего? — меня пробрало до печенок, если честно. Никогда в жизни так страшно не было! Я забыл про все на свете — про магию, дюссак, телекинез и кучу гранат кругом, которые мог использовать. — Иди отсюда!

— Не-а! — сказала вдруг новая хозяйка Хтони, ухватилась передними перепончатыми лапами за ствол дерева и начала его трясти.

Ну и меня трясло тоже. И по внешним причинам, и по внутренним. Я почувствовал себя майским жуком, которого с каштана пытаются стряхнуть мальчишки фиг знает для каких целей. А этой тварюшке я зачем?

— Ты чего хочешь, зеленая⁈ — заорал я. — Жрать меня не надо!!!

— Не буду! — сказала лягуха, облизнулась и тряхнула дерево с небывалой энергией так, что ветка, за которую я держался, тупо треснула, и я полетел вниз — прямо в сторону открытой пасти хтонической твари.

Последнее, что я услышал и увидел, был рык поручика Голицына:

— Куда-а-а-а?!!! — и сноп пламени, вырвавшийся из его рук.

А потом меня поглотила тьма.

Интерлюдия

— Дима-а-а… — голос младшего брата на той стороне линии спецвязи был страшен. — А за каким хером господа экспериментаторы из ТВОЕГО НИИ притащили в Хтонь, которую охраняют МОИ опричники какую-то гребаную жабу, которая сожрала тамошнего Хозяина, а теперь спи… Тащит куда-то МОЕГО пацана?

— Фе-е-едя? — Димитрий Иоаннович резко сел на кровати, аккуратно сняв со своего рельефного пресса загорелую стройную ногу жены. — Это ты сейчас о чем говоришь?

— Я говорю о научниках, у которых твой вездеход в кармане, братик! — тоном Федора можно было забивать гвозди. — Мы ведь совсем недавно всё обсудили, до всего договорились. А теперь какие-то скоты интродуцировали довольно мощную, но чужеродную Хозяйку Хтони в Черную Угру, а потом натравили на МОЕГО пацана!

— Сука-а-а-а! — взвыл старший царевич и тут же, глянув в сторону супруги, весьма фривольно раскинувшейся на кровати, прикрыл рот ладонью. — Подожди, Федя, я сейчас что-нибудь надену…

Дмитрий Грозный обмотал вокруг бедер простынь, сунул ноги в мягкие тапки и вышел на балкон, прищурившись от яркой подсветки золотых куполов многочисленных церквей государевой резиденции — Александровской Слободы.

— Так, Федя, для начала: клянусь Богом, это не я, — проморгавшись спросонья, проговорил царевич и потер лицо ладонями. — Гадов этих завтра на колах увидишь, с раннего утра, прямо под твоими окнами…

— У меня тут нет окон.

— Значит — по телику посмотришь, — отрезал Дмитрий. — Вездеход мой, давал его начальнику НИИ Хтонической антропоэкологии при Ратном Приказе профессору Трофимову. Тоже на кол отправится… Но что в Черной Угре твой пацан — этого я не знал.

— Еще бы ты знал, — голос Федора несколько потеплел. — Дурак я, что ли? Ты не знал, а Трофимов, выходит, знал? Смотри, твоя «партия» скоро страну на рога поставит такими темпами. Там ведь МОИ люди, понимаешь? Голицын, например, непосредственный руководитель практики. Если с пацаном что-то случится, он этих научников до костей изжарит и по всей цепочке пойдет, до самого верха. У него — пунктик.

— Ять… — неожиданно выругался старший царевич. — Голицын. Голицын может. Герой, нахер. Я бы даже сказал — герой-любовник.

— Да ладно тебе, Ксения взрослая девушка, может она сама определять, с кем ей спать и с кем в кино ходить?

— НЕТ! — рявкнул Дмитрий. — Она — царевна, а не…

— Ой, Дима, чья бы корова… Стану Государем — разрешу им пожениться, сестра она нам или нет, в конце концов? Дай девочке право на счастье! Хочет жить в дальнем гарнизоне женой офицера — ну и ладно, ну и пожалуйста…

— Если твой пацан помрет, папаша…

— А что, ты сказал папаше про моего пацана?

— Нет, я не говорил. И Вася не говорил.

— И я не говорил, — послышался смешок. — А мозг нам колупать он пока не в силах. Или УЖЕ не в силах…

— Так, погоди… — Дмитрий озадаченно почесал затылок. — Тебе что, плевать, выживет или умрет твой сын?

— С чего бы ему умирать? — голос Федора стал веселым. — Я что, сказал, что ему что-то угрожает? Ну да, его спи… Стырила гребаная жаба. Но я эту жабу хорошо знаю. И ты тоже.

— Что, Ленка с Верхней Яузы, серьезно? — простынь начала спадать с бедер Дмитрия и царевич придержал ее рукой. — Дела-а-а-а! Ну, Ленка его не обидит, это точно. А вот приставать будет, это факт. Подожди, так у нас вместо Черного Леса теперь Черное Болото образуется? А так удобно было… Ягодки там очень хорошие водились, помнишь? Полуница, вот! После масштабных ментальных практик их пожевать — любо-дорого… И на вкус как земляника!

— Вот и возможный ответ, — вздохнул Федор. — Верхняузские болота — сколько по размерам? Десять квадратных километров? И ягодок твоих там килограммов десять за сезон собирали. Черная Угра — почти тысячу квадратов. Представь прирост урожая… Как думаешь, твои лизоблюды на такое способны?

— Ять, — сказал Дмитрий. — Я же и вправду Трофимову решить вопрос с интродукцией полуницы в другие Аномалии поручал. На то и вездеход давал, соображаешь ведь, что значит повышение боеспособности менталистов для Государства Российского? Но какие скоты-то, а? В нужном месте оказались, в нужное время… Кто пацана слил — отдельный вопрос. Только ты, да я, да Вася слышали.

— Погоди-ка… — Федор на том конце связи призадумался. — А если на секунду предположить, что дело и не в пацане? Может быть, он Ленке под руку… Хм! Под лапу подвернулся — очень удобно? В конце концов, наша кровь не водица, может быть, лягуха и… ХМ! Ладно, брат, продолжаем наблюдение.

— Но за жабры я научников все равно возьму, — констатировал старший царевич.

— На колы пока не сажай, ладно? И про сына моего — ни слова! И никаких бомберов над Черной Угрой! Сначала разберемся.

— Как скажешь, брат, как скажешь… — растерянно проговорил Дмитрий.

Он был рад, что братоубийственная война снова прошла мимо их семьи. Отдать необходимые приказы по поводу задержания слишком ретивых энтузиастов хтонической науки оказалось минутным делом и после этого царевич мог справедливо считать, что сделал для брата всё, что смог.

В приподнятом настроении Грозный вернулся в спальню и плотоядным взглядом окинул заманчивые изгибы тела супруги. До утра оставалось еще очень много времени и употребить его мужчина собирался с большим удовольствием.

В себя я пришел не сразу. Сначала в голове проносились обрывки образов и воспоминаний: моих и Руслана Королева, о котором, кстати, я не особенно вспоминал в последние дни — слишком уж моя собственная жизнь была насыщенной. Я не торопился открывать глаза — отгородился от реальности смеженными веками, как маленький ребенок, который стоит посреди комнаты, прикрыв лицо руками, и думает, что спрятался. Рейд в Хтонь, спасенный Аста, страшная лягушенция — всё это я осознавал постепенно. И с некоторым ужасом думал: а что, если меня все-таки съели?

Для того, чтобы проверить это предположение, я стал потихоньку шевелить сначала пальцами ног, потом — рук, а потом и всеми конечностями. Как выяснилось — всё двигалось, хотя и болело. То есть, я не сожран, но помотало меня неслабо.

И я открыл глаза и тут же закрыл их обратно. Потому что — ну нафиг!

— Да ладно, — сказала лягуха. — Не такая я и страшная. Обычная амфибия, просто большая. Разве лягушки — страшные? Они даже милые!

— Э-э-э-э… — я все-таки открыл глаза. Мне было стремно, но давняя привычка нарезать всякую дичь никуда не делась, и, даже покрываясь холодным потом, я проговорил: — Видал я, как вы Аспида сожрали. Ничего милого!

— Ква? — удивилась лягушка. — А как ты себе это по-другому представляешь? Сильный жрет слабого — такова природа Хтони! Можно, конечно, как Слонопотам — издеваться над народом и уничтожать стратегические запасы сладостей. Или как Грифон — забалтывать до полусмерти. Но это исключения. В целом, все друг друга жрут. Типа, у людей не так?

— Люди — говно на блюде, — вспомнил поговорку я. — Так уруки говорят. Но мы друг друга не кушаем. У нас так не принято! По крайней мере — в буквальном смысле.

— Так и я — не Аспид! — махнула лапой лягушка. — И вообще — я не всегда лягушкой была. А когда не была — в Раджапуре отдыхала, в Сиаме. Там пробовала что-то вроде шашлыка из змеи. Так что ничего необычного. Правда, калорий много, но потолстеть я уже не боюсь, сам понимаешь.

— Погоди, так ты не хтоническая тварь? — удивился я. — Ты, типа, человек?

— Хтоническая, хтоническая! — закивала башкой лягушка. — Дура потому что. А до этого нормальной женщиной была, даже — симпатичной. Но проклятье штука такая… Еще когда и за дело, так и вообще…

— Та-а-ак, — я наконец осмотрелся.

Сидел я, опершись на какой-то валун, на озере посреди леса, и по водной глади плавали лебеди — белые. Такого в Черной Угре в принципе быть не могло! А что Хтонь вокруг — я не сомневался: тот самый привкус каленого железа никуда не делся. А лягуха как раз на самой кромке воды прохлаждалась, так что видел я только ее передние лапы, шею и голову, все остальное было под водой.

— И откуда все это? — не стал сдерживать удивления я. — Тут же…

— … при Аспиде такого не было? — то ли захихикала, то ли заквакала лягушенция. — Так я ж Царевна-Лягушка! Махнула правым рукавом — озеро, махнула левым — лебеди! Что ты, сказок не читал?

— Не, ну читал, ну… А тебе я за каким фигом? — насторожился я.

В сказках про царевен-лягушек и добрых молодцев всякого понаписывали и, хотя я не очень-то мог относить себя к добрым, но некоторые опасения все-таки оставались. Молодец я, или не молодец, в конце концов?

— Ква? Если читал — давай догадывайся, — подтвердила мои опасения хозяйка Хтони. — А я уж тебя отблагодарю как следует!

— Секс не предлагать! — выпалил я, обалдевая от собственной наглости.

— Идиот! — констатировала лягушка.

— Ну простите, что-то я и вправду перегнул, — я почесал лоб и предположил: — Вам надо, чтобы я вас расколдовал, и вы станете красной девицей и поедете к маменьке с папенькой?

— Не-а, — кажется, выражение ее лупатой морды стало грустным. — Мои маменька и папенька померли уже. Да и Хозяйка Хтони — это пожизненно. Но у меня хоть варианты появятся. Смогу в человечьем образе ходить. Я ведь из анимагов, оборотни мы. И да, тоже превращалась в разного рода амфибий.

— А звать-то тебя как? — поинтересовался я. — Меня — Миха, Титов.

— Да-а-а-а, — она опять то ли квакнула, то ли хохотнула. — Титов! В некотором роде. Все вы — Титовы. У тебя, кстати, классный отвод глаз стоит, ты даже сам не понимаешь, что несешь, да? Я тебе вот что скажу — пойди-ка ты со своей фамилией в библиотеку и про архаичные названия изумрудов почитай. И на глазки свои в зеркало посмотри, Мишенька.

— Чего? — брови мои поползли вверх.

— Ничего-ничего. Елена меня зовут, Краснова. Целуй, давай, и я тебе жабий камень подарю, — посулила она. — И отправлю тебя куда надо.

— Кому надо? — удивился я.

— Квак же ты меня достал! — она ударила передними лапами по воде. — Слушай, тебя женщина просит — поцелуй в щеку. И все, я наконец смогу на двух ногах ходить, а не вот это вот все! Еду смогу есть! С мужиками целоваться по-нормальному! А тебе, кстати, ничего не обломится, потому что ты идиот. Весь в своих предков, блин. Титовых!

— А вы моих предков…

— Да йо-о-оп… — если бы лягушки умели закатывать глаза — она бы закатила! — Давай ты меня поцелуешь и мы потом поговорим. И вот еще — куртку сними. Я ж голая буду! — лягуха выползла из воды и уселась на песочке.

Всё это было максимально странно и противоестественно, но вот ей-Богу — не чуял я подвоха. В конце концов, это ведь в щечку, а не взасос! Ничего со мной не будет. Она ведь меня не сожрала! И теперь разговоры разговаривает, а не хтоническую дичь разводит…

В общем, я поднялся, подошел к здоровенной лягушке и чмокнул ее в щеку. И тут же отпрыгнул назад. И не зря!

Поднялся ветер, раздался громкий звук, как будто кто-то сыграл на гитаре какой-то особенно торжественный аккорд, лебеди с озера взлетели и чего-то там по-лебединому своими дурацкими голосами завопили, эфир вокруг сошел с ума и пошел волнами, как если бы в воду кинули огромный булыжник…

А потом приятный низкий голос взрослой женщины произнес:

— Дай мне куртку, пожалуйста. И не смей поворачиваться. И да, спасибо, Миха, всё получилось.