На золотом крыльце – 4

Глава 23 Битва

Я сидел на крыльце и чинил ножны для дюссака, когда почуял ЭТО. Наверное, так себя чувствовали хоббитцы в легенде про девятипалого Фродо, когда Всевидящее Око Майрона (он же Гортаур, он же Саурон) на них пялилось. Мне стало всерьез не по себе!

Ну а как? Извилистая красная лента туманного вида от моей макушки уходила под углом куда-то прямо в небеса, и я, волей-неволей взглядом ее окинул. И вдруг — увидел! Черт знает где, очень-очень далеко, за пределами человеческого зрения по облакам двигался… Мне кажется, наиболее тут подходило слово «сонм». Это был настоящий сонм носферату в боевой форме — ужасные чудища с кожистыми крыльями, когтистыми лапами, клыкастыми рожами… Настоящий кошмары из преисподней! Никаких боляр и гайдуков — многие и многие десятки, если не сотни, высших вампиров! Где их Карлайл только выкопал? По объявлению набрал?

Или и вправду — выкопал?

Но и это было еще не все. Впереди этого адского скопища двигались фигуры и вовсе фантасмагорические. Первым вышагивало огромное, но при этом — приземистое существо, с железными пальцами и лицом, крепкими и узловатыми руками и ногами и ниспадающими до земли веками. По правую руку от этого монстра летела невероятно высокая бледная старуха с седыми волосами, закутанная в тряпье. Длинные острые уши торчали из-под капюшона, облик ее был призрачным и жутким, холодил душу. Левый фланг занимал крупный косматый монстр, напоминающее то ли человеческого старика, то ли — тролля, с длинными до колен когтистыми руками, крючковатым носом и развевающейся кудлатой бородой, великанского роста и впечатляющих габаритов.

— Матерая дичь! — сказал я. А потом заорал: — Трево-о-о-ога!!! Они идут!

Все завертелось, усадьба Иголкина превратилась в гудящий улей. Опричники — одинаковые в своих черных бронескафандрах с закрытыми шлемами перезаряжали оружие, участники симпозиума выбегали из комнат, срочно экипируясь.

Я прицепил ножны на бедро, накинул «трехточку» с пулеметом через плечо, позвенел амулетами на запястьях, пробежался пальцами по разгрузке: все мое было со мной. По ступеням крыльца легко сбежала Элька: с кинжалом и дробовиком, собранная и серьезная, она на ходу заматывала непослушные кудри в тугой узел на затылке

— Рассказывай! — скомандовал дед Костя, когда все собрались.

Я мигом описал ему происходящее в небесах и выдал численность носферату, пользуясь фотографической памятью и бездонной Библиотекой: сто двенадцать штук! Эта цифра заставила замолчать даже неугомонного Бабая, он подзавис, глядя в пустоту и что-то подсчитывая. Тут и считать нечего было — высших вампиров нужно было бы сгонять со всей Евразии, чтобы получилась такая толпа! Война ведь на Балканах прошла, да и в России их почистили со всей тщательностью… Они и раньше-то штучным товаром считались, а после всех этих событий и вовсе — вымирающий вид! Откуда набралось-то?

А что касается трех монстров, то, оказывается, многим участником нашего симпозиума они были хорошо известны. И мои описания наступающих врагов вызвали большое оживление. Они тут же принялись делить еще неубитого противника!

— Подготовился упырь, с козырей заходит! Но у нас на его козыря свои методы имеются! Так-то я займусь Банши, — заявил Хурджин, а потом порекомендовал: — Если будет орать — берегите ухи! Она все-таки дух, пусть и наполовину материализованный, то есть — мой профиль. Я ее перетанцую!

— Вия оставьте мне, — процедил Кощей. — Предатель! В порошок сотру, гниду. Мало того, что с упырями работает, это ладно, это мне известно было, он ведь с Миргородским ковеном Хому Брута в свое время доконал, а тот ритуалист был тала-а-антливый… Но за авалонского графа против своих пойти⁈ Это уже за гранью! Сволочь какая, а? Подумать только!

— Вий, Банши — допустим… — я почесал затылок. — Чудище наше, и чудище авалонское. Но…

Скорее всего, это были хтонические сущности уровня Хранителей, и сейчас упыри мечтали уничтожить Лукоморье и устроить тут Аномалию. Пересадка Хранителей — процесс если до мелочей не отработанный, то хтонической науке уже хорошо известный. Так что такая тактика, по крайней мере, выглядела логично. Чарльз наш Говард ведь дураком не был, он понимал, что здесь у меня найдутся союзники. Вот и пришел с целой армией и подмогу привел, мечтая обеспечить себе подавляющее преимущество на поле боя.

— Что тебя смущает? — поднял бровь дед Костя.

— Не что, а кто. Третий — кто? — спросил я.

— Дед Пихто! — хрипло рассмеялся Кощей. — Это в славянской версии. В скандинавских сагах известен как Грендель.

— О-о-о-о-о! — Бабай аж подпрыгнул, и лупанул сальтуху прямо в воздухе, и приземлислся на ноги. — Дайте мне одного! Одного мне дайте-дайте! Я-а-а-а-а хочу себе Гренделя! Беовульф такому руку вырвал, а я ему глаз на жопу натяну! Пихтатый Грендель — мой! Возражения не принимаются!

Темные, Вишневецкий и Алиса стояли чуть в стороне и обсуждали что-то делая страшные жесты, явно увлеченные. Вокруг них клубился эфир, не предвещая ничего хорошего упырям. Как я понял — они мечтали о свободной охоте, хотели убить как можно больше носферату и даже заключали пари на этот счет! Ненормальные.

— Господа, нам нужно прикрытие для группы Разумовской, план меняется на ходу, — повернулся к опричникам Воронцов. — Барбашин, Голицын, Нейдгардт — переходите под командование госпожи Разумовской, ваша задача — держать врагов на дистанции, пока дамы будут готовить площадную технику. Потом — обеспечиваете их безопасность, и работаете по недобитым целям.

— Так точно, — раздались три голоса из-под черных шлемов.

Один из них знакомо тянул «а». Эти может и не были великими магами, но вояки — потрясающие, я каждого из них в деле видел. Впечатляюще!

— Розен — командуйте эвакуацией, — дал отмашку Воронцов. — Пилот освободил кабину?

— Освободил, — кивнул командир опричников. — Разрешите приступать?

— Приступайте!

— Поехали! — рявкнул Розен

Я и заметить не успел, как опричники взяли нас с Элькой в «коробочку», ощетинившись во все стороны стволами автоматов.

— Всякую тварь на пути нашпиговать свинцом так, чтобы металла в ней было больше собственного веса! — раздался чеканный голос Розена-старшего. — И мне тоньше лезвия кого вы увидите перед собой: носферату, демона или депутата земского собрания! Патронов хватит на всех, понятно?

— Так точно!

— Марш-марш!

Грохоча тяжкими подошвами бронированных ботинок отряд из дюжины лучших воинов Государя двинул вперед, и мы — среди них. Как я понял — подполковник Петр Розен был пустоцветом, интуитом — это кто-то вроде недопрорицателя. Он знал, как надо делать, но не знал почему. Идеальный командир! И маг, пусть и слабый. Он тоже мог рассмотреть в эфире линию крови, которая указывала путь упырям прям ко мне. Но вот само чудовищное воинство — его офицер пока не видел, но был готов!

Нам с Элькой оставалось только поспевать за ними, бежать в середине строя и переглядываться.

Мы шли через лес, туда, где приземлились конвертопланы и готовились к бою остальные опричники. Сквозь кроны деревьев можно было видеть — враг близко. Черные точки, похожие на стаю птиц уже виднелись в небесах, их можно было рассмотреть невооруженным взглядом. Хладный Мост, или как правильно называется это вампирское колдунство, выглядел впечатляюще: плавные взмахи крыльев носферату и размеренная поступь Вия никак не соответствовали скорости их передвижения! Километров сто в час, не меньше — вот как они неслись

Наш отряд приблизился к границе, которую на земле обозначали золотые цепи между дубами, упыри были примерно в трех-четырех километрах впереди, на подлете к Лукоморью. И тут жахнул Кащей!

Не знаю, что за чудовищной заклинание он произнес, но голос деда Кости — хриплый и жуткий — услышали, наверное, даже в Москве. Отрывистые, рубленные фразы, грохотали на небе и на земле, отражались от стволов деревьев и тонули в грозовых тучах. Только смолкли последние отзвуки громогласного приказа, как Твердь вздрогнула, и исторгла из себя пепельно-серую стену, мерцающую, непрерывно растущую ввысь. Как я понял — она опоясывала Лукоморье замкнутой окружностью радиусом километров в пять, не меньше, запирая тут и нас, и упыриное воинство.

— Купол! — сказала Эля. — Это купол!

Носферату тоже это поняли и заметались — но поздно! Дед рассчитал все ювелирно: серая пелена намертво отсекла его владения от внешнего мира, солнечный свет стал тусклым, сумерки опустились на Лукоморье! Кое-кто из упырей, похоже, решил попробовать стену на прочность — я увидел, как две фигуры на скорости врезались в кощеево серое марево — и отрикошетили от него в сторону земли.

Секундное замешательство закончилось: носферату сориентировались, их авангард, в котором наверняка был и Карлайл, снова навелся на меня по этой чертовой красной ленте, и ринулся вперед. Похоже, Хладный Мост больше не работал, по крайней мере Вия, Банши и Гренделя (он же Дед Пихто в славянской традиции) я больше не видел.

— Да-да-да-да-да!!! — от стоянки конвертопланов в небо потекли автоматные и пулеметные очереди, где разрывные и бронебойные патроны перемежались трассирующими. — Дах! Дах! Дах!

Я не я буду, если у опричников с собой не было зенитных артиллерийских комплексов! Кроме огнестрела работала и магие: файерболы, ветвистые молнии и ледяные

— Бегом, бегом! — раздался голос командира и мы помчались вперед сломя голову.

Эфир стонал и завывал, закручиваясь в немыслимые стереометрические фигуры, тучи в небе окрасились багрянцем… Баба Вася, Ядвига Сигизмундовна и Эссириэ Ронья явно готовили что-то особенно губительное, но думать об этом было некогда: впереди уже маячила туша конвертоплана, который стоял слегка на отшибе, а в его кабине скалился Пепеляев и манил нас к себе малой пехотной лопаткой.

— Живо, живо! — кричал Розен.

Сверху уже налетали с трех сторон носферату, издавая душераздирающий вой. Опричники встретили их слитным огнем из дюжины автоматов, я на ходу подцепил телекинезом моток колючей проволоки, которых тут было множество (похоже, государевы люди планировали ставить капитальный лагерь), и швырнул его навстречу тварям, на ходу распутывая и превращая в настоящее облако из «егозы». Я не видел, что произошло за моей спиной — мы с Элькой уже взбежали по аппарели в конвертоплан, но судя по торжествующему реву опричников, кого-то мне удалось стреножить.

— Мы на месте! — крикнула Кантемирова.

— От винта! — бодро заорал Пепеляев и принялся орудовать в кабине. — Внимание всем: на связи Командор! Борт «Бройлер-747» идет на взлет, радист Морзе и стюардесса — в грузовом отсеке!

Похоже, он говорил это по рации, но что именно он имел в виду, произнося такую дичь — этого я понять не мог. Да и не нужно было, наверное. Пока мы бежали через лес я кое-что осознал: иногда в истории бывает несколько главных героев. И несмотря на то, что виновником бардака, который творился сейчас на Лукоморье был мой отец, злодеем — Карлайл, хозяином Лукоморья — Кощей, а жертвенным барашком — я, у каждого здесь была своя битва, и свое Великое Приключение. И о каждом из них мне предстоит узнать, если мы победим… Точнее — когда. Когда мы победим.

Турбины заработали, конвертоплан начал подниматься — и вдруг содрогнулся от страшного удара в борт. Металлический корпус вмялся внутрь, бронированные иллюминаторы расспались фонтаном стеклянных брызг… Спустя несколько секунд последовал второй удар — такой же страшной силы, и мощная машина осела на брюхо, вернувшись на землю.

Карлайл пришел за мной!

Интерлюдия 1

— На шагающих утят

Быть похожими хотят

Быть похожими хотят

Не зря, не зря… — орал Хурджин, пританцовывая.

Он двигался самозабвенно, бубен в его руках пел, колотушка так и мелькала, хореографическая пластика этого синего великана просто поражала:

— На-а-а мгновенье на-а-а-до

Детство возвратит

Мы теперь утята

И так прекра-а-асно

На свете жить!

Его голос звучал громко и радостно, и очень фальшиво. Но духам нравилось: они собрались со всей округи. Проткнутые в разных местах стрелами, копьями от баллист, арбалетными болтами и, почему-то рыболовецкими гарпунами тридцать три богатыря; окосевшая затейница-Белочка; сватья баба Бабариха, вся накрашенная и в красном сарафане; Царевна-Лебедь с метательной звездой-сюрикеном во лбу и печальный князь Гвидон с бочкой на плече. Все эти посмертные проекции некогда живших на Лукоморье выдающихся личностей оживленно пытались повторить затейливые движения синего великана-тролля.

И только Банши взирала на это действо без всякого одобрения. Ее мертвецки красивое лицо выражало максимальное презрение. Стоило ей двинутся в сторону усадьбы Кощея, как хоровод духов преграждал ей путь, и Царевна-Лебедь призывно махала рукой, приглашая печальную гостью с далекого Авалона присоединиться к танцу.

— Вместе солнце, речка, дом

Кружат в танце озорном,

Кружат в танце озорном

Не зря, не зря…

Хоровод окружил слегка потерявшую ориентацию заморскую призрачную даму, богатыри ей озорно подмигивали и выделывали бедрами весьма фривольные финты. Брови Банши изогнулись, черный рот открылся…

— Но-о-о-о-о-о-о-о-оу!!! — ее крик был пронзителен и громок, призраков как ветром сдуло, могучие дубы пошатнулись, с них начала сыпаться листва и мелкие ветви.

— Дурная баба! — сказал Хурджин и врезал ей колотушкой по голове. — Чего орешь? Так-то хорошо же было! Танцевали вот…

И добавил бубном. Бубен у синего шамана был легендарный, добытый в ходе самого настоящего Большого Приключения и от агрессивного соприкосновения с каркасом, сделанным из костей страшного чудовища, Банши стала таять прямо на глазах.

— Ух! — обрадовался Хурджин и двинулся вокруг нее. — Эх!

Тролль был уверен — все у него получится, он одолеет заморское страшилище. А с той интересной женщиной в красном сарафане они еще станцуют. И плевать, что это не женщина, а посмертная проекция… У всех есть свои недостатки!

Интерлюдия 2

— Давай! Давай! — удар Гренделя был страшен, огромный мохнатый кулак впечатался в скулу черного урука и тот полетел в сторону лесной опушки, ударился спиной о ствол дуба, вскочил и радостно расхохотался. — Давай еще!

Золотом полыхали татау на мощных руках и груди ордынского атамана, и ни следа от полученных ударов на нем не было! Травмы заживали едва ли не сразу после того, как орк получал их.

— Ауы? — удивленно таращился на странного врага Грендель. — Уа? Ы-ы-ы-ы!!!

— Капитальный троглодит! — констатировал Бабай, и встретил врага хорошим пинком в солнечное сплетение.

Да, да, тот был больше раза в два, и руки у него свисали до колен, но сверхъестественное ускорение сделало свое дело: орочья нога достигла цели. Но не той, которую планировал поразить урук. Носок тяжелых строительных ботинок, с вшитыми внутрь стальными пластинами, пришелся аккурат по заросшим шерстью причиндалам Деда Пихто.

— О-о-о-о-оу! — взвыл монстр.

— Прости мужик, но щас будет еще, — констатировал Бабай и добавил еще — под коленку.

Что-то хрустнуло. Монстр припал к земле, опираясь на здоровую ногу, но ярости и сил в нем пока хватало: молодецким взмахом он достал орка, вцепился в него крючковатыми пальцами, перехватил обеими руками и потянул к своей пасти. Может быть, если бы Бабай стал сопротивляться — что-то бы и выгорело, но… Орк наоборот подался вперед, удваивая усилие Гренделя. Ребра черного урука хрустели, жилы вздувались от натуги, но ему удалось высвободить руки — и потянуть из-за спины кард — орочий меч, похожий на кочергу.

— Лок-тар ога-а-ар!!! — взревел Бабай Сархан и некрасивым движением взрезал кожу на пальцах Деда Пихто.

Тот выпустил вздумавшую сопротивляться жертву, и затряс верхними конечностями, роняя капли крови на траву. Грендель упустил момент: шикарным прыжком орк взлетел в воздух, одновременно раскручиваясь вокруг своей оси, и размашистым ударом… Снял скальп с чудовища!

— А-а-а-а-а-а-а! — заорал Грендель и помчался прочь огромными прыжками.

— Стой, сукападла! Стой! Куда-а-а! Зараза, хотел сделать все красиво, башку срубить одним ударом, называется. Стой, скотина! — матерясь и проклиная все на свете Бабай ринулся за убегающим Гренделем.

Интерлюдия 3

Небеса пылали. Алый дым клубился над котлом, у которого стояли три женщины: одна взрослая, пожившая, величавая и красивая, две — молодые, свежие, очень разные, но — невероятно привлекательные. Дым яростным потоком рвался в небо, достигал самых туч, которые напитывались колдовским огнем, выбрасывали языки пламени… Весь мир окрасился в багровые цвета, противоестественный зной поселился под куполом, скрывшим Лукоморье от любого внешнего воздействия.

Множество упырей погибло от этого колдовства, другие же к рылатые носферату, жались к земле, опаляемые магическими явлениями в атмосфере, многие из них предпочли попробовать добраться до волшебниц, которые устроили это светопреставление.

Две черные ифигуры на левитационных дисках метались между твердью земной и твердью небесной — и атаковали тех, кто не желал приземляться, душили страшными темными щупальцами, рассыпали прахом, подвергали разложению и тлению… Но страшнее всего была тоненькая девчонка в белом платьице: из ее рук били снопы света, невыносимо яркого и испепеляющего, от которого упыри могли найти лишь одно спасение — на земле, за спиной у коренастого приземистого чудовища — Вия!

Кто-то пытался атаковать и сражаться, некоторым ценой смерти удавалось даже добраться до темнымх магов, и нанести один или два удара, но Ермоловы действовали резко и безжалостно: они были быстрее и сильнее своего врага.

— Какие-то они малахольные, не находишь? Не чета балканским… — заметил Лев Давыдович, и Клавдий Ермолов, сжав губы, кивнул.

На это еще предстояло найти ответы, но пока они делали то, что умели лучше всего — убивали!

На земле же ситуация развивалась иначе. Там Вий перешел в наступление! Ему было наплевать на магию, он медленно двигался вперед, не разбирая дороги, сминая вековые дубы и протаптывая себе тропу по бездорожью. Группа прикрытия из опричных магов лупила его пламенем, вздымала земляные стены, колотила его градом заклинаний — Вий шел вперед. Окруженный свитой из нескольких вампиров, он пробирался к волшебницам на пригорке, И вдруг остановился.

— Я должен видеть, — сказал он. — Здесь кто-то есть! Поднимите мне веки!!!

Упыри засуетились: они и сами чуяли возмущение в эфире, понимали — где-то здесь скрывается враг, но их усеченных проклятьем гематофагии магических умений на хватало для того, чтобы распознать противника.

— ПОДНИМИТЕ МНЕ ВЕКИ! — снова раздался страшный голос Вия.

Два носферату ухватили ниспадающие до земли веки монстра, взмахнули крыльями, взмыли в воздух — и Вий прозрел. И увидел. И сказал:

— Ну нахер, закрывайте обратно.

— Вот мы и встретились, иудушка, — проговорил Кащей нехорошо ухмыляясь и перебрасывая из руки в руку посох.

За его спиной стояли опричники: полыхающий огнем Голицын, невозмутимый Барбашин, за спиной которого вздымалось цунами из глины, грязи и камней, и Лаврентий Нейдгардт, раскручивающий над головой вихрь из множества стальных клинков.

Эпичность момента была нарушена одноглазым уруком в красной рубахе, который сиганул вниз с высокого дуба, и широким взмахом сабли-карабелы обрубил Вию веки.

— Да-а-а-а! Как же мне хотелось это сделать! — заорал он. — Противно же, а? Ну правда — противно!

— УБИВАЙ! — выдохнул Кащей и шагнул вперед, втыкая острый конец посоха под подбродок Вию.

На землю хлынула кровь, началась страшная свалка…

Пепеляев с лопаткой в руках подбежал к боковой дверце, прислушался, а потом распахнул ее широко, резко.

Карлайл в своем демоническом обличии влетел в грузовой отсек конвертоплана подобно реактивной ракете, врезался как раз в вогнутый от его предыдущих атак противоположный борт машины, вминая его обратно. Упырь сразу не оценил обстановку, и дракон этим воспользовался — с каменным выражением лица он сунул упырю в клыкастую пасть свою руку!

— Что вы… — воскликнула Эля.

— Фиксируйте, фиксируйте! — рыкнул Георгий Серафимович, а я увидел, как из прокушенной ладони в пасть носферату льется жидкий огонь, и упырь корчится, отплевывается и пытается избавиться от ядовитой и опасной добычи.

Удар лопаткой по макушке заставил носферату разжать зубы, и дракон выдернул руку — больше в этом не было необходимости. Драконья кровь! Даром что Пепеляев оставался в человеческой ипостаси — природу не обманешь. Мы с Элькой переглянулись, и заработали: я выгибал металл, корежил его, опутывая крылья, ноги и руки упыря, Кантемирова — доводила заготовку до монолитного совершенства. С каждой секундой конвертоплан менял форму, лишался части своей обшивки, турбин, шасси, крыльев… Теперь это был уже кабриолет, а не летательный аппарат в полной мере! Вокруг Карлайла формировался настоящий кокон — несколько центнеров авиационного сплава плотно его укутали.

— Ш-ш-ш-ша-а-а… — произнес упырь обожженным ртом и вокруг нас заструился знакомый колдовской туман.

Мне почему-то показалось — еще секунда, и он выскользнет, сумеет сбежать! И ни я, ни дракон, ни Кантемирова ничего не успеем с этим поделать. Это нужно было предотвратить, история авалонского упыря должна была закончится здесь и сейчас!

Я не придумал ничего лучше, кроме как закрыть глаза — и глянуть через эфир на ржавую железную решетку над головой Карлайла. Наверняка это и была дверь в его Чертоги Разума! Ни арки, ни стены, ни замка — просто решетка в пустоте. Но думать было некогда — я ломанулся туда, пользуясь его продолжающейся беспомощностью. И это, кажется, стало огромной глупостью с моей стороны!

Не знаю, как так вышло — но я стоял посреди моей Библиотеки. Я думал — будет подземелье, склеп, или какая-нибудь донорская станция переливания крови, но никак не мог представить себе, что все обернется вот так вот. Что за странный выверт — вместо того, чтобы вторгнуться в память упыря, я притащил врага к себе?

Он выглядел странно: многое в его облике осталось от утонченного аристократа Чарльза Говарда Карлайла, каким я увидел его в той самой пещере в первый день знакомства, но многое напоминало и о дьявольском отродье — носферату. Черные без белков глаза, игольчато-острые зубы и когти сочетались с завитыми черными волосами, бархатным кафтаном и кружевным шейным платком. Дикое зрелище, если честно!

— Уот а фак? — вопросил упырь. — Что здесь происходит? А-а-а-а, Майкл, май суити бой, мы с тобой остались один на один? Что же это? Воронцов телепортировал нас?

— Боюсь, что нет, — покачал головой я, аккуратно прощупывая серебряными нитями мои Чертоги Разума.

Это были она, моя Библиотека. Никакого обмана. Все книги, папки, тетради стояли на своих местах. Шкафы и этажерки, полки и тумбочки, стол и стулья — мое и только мое!

Упырь прошелся вокруг меня с задумчивым видом.

— Анбеливбл, — сказал он наконец. — Двойная инициация. Ты меня застал врасплох в прошлую нашу встречу, я не ожидал, что у Грозных может родиться телекинетик. Но ты — не только телекинетик… Какие развитые Чертоги, надо же! Многие авалонские мудрецы позавидовали бы тебе, знаешь?

— Плевать, — сказал я. — Вы в моей власти. В моих владениях! Сдавайтесь, и я не стану вас убивать!

— О, какой самоуверенный мальчишка. Тебе сколько лет? Восемнадцать? Ты понятия не имеешь, с кем связался. Не знаешь, где я был и что преодолел… — вдруг он растекся туманом, и появился уже на потолке, удерживаясь непостижимым образом ногами. — Это ты в моей власти!

Густой туман заполнил собой всю Библиотеку, я не видел ничего дальше собственного носа, дышать было трудно, у глазах у меня все кружилось, я шагнул вперед, ткнулся в какой-то шкаф, потом — метнулся в сторону, ударился о стену… Я не чувствовал даже серебрянных нитей, не мог дотянуться телекинезом ни до одного предмета… Я принялся лихорадочно шарить руками, пытаясь найти хоть какую-то опору, какой-то ориентир. Ладони мои наткнулись на гладкую полированную поверхность, и я оперся на нее, пытаясь не упасть от нового приступа головокружения.

— Ты будешь моим, — сказал Карлайл мне в самое ухо свистящим шепотом. — Я всегда хотел проверить — каково это? Что будет, если заразить менталиста внутри ментала, а? Почему бы не сделать это прямо сейчас? Может быть я и закончу свое существование, и мое тело будет изрублено и сожжено, но ты… Ты будешь моим! А может быть, я поселюсь здесь, и завладею твоим разумом, получив молодое, здоровое человеческое тело? Оу, ай лайк зис айдиа, май суити бой! Ты сделал ставку и проиграл: ментала лишен, телекинез не работает, никто тебе здесь не поможет, у тебя ничего не осталось!

Мои пальцы вдруг нащупали покрытую типографским лаком обложку книги, прошлись по обрезу, ощутили очень характерный выщерблены недалеко от корешка… Не знаю, откуда появились силы, но я вцепился в эту чертову книжку стальной хваткой, развернулся лицом к упырю и сказал:

— Кое-что осталось! — и вколотил толстенный том Большой Российской энциклопедии — тот самый, на букву «Г»! — ему прямо в пасть!

Я открыл глаза и обнаружил себя на коленях у Эльки. Она вытирала мне лицо влажной салфеткой и плакала.

— Ой! — сказала Кантемирова. — Ура! Ты как?

— Вроде бы ничего… А что случилось-то?

Она тут же убрала салфетку, и принялась ладошками вытирать слезы, приводя себя в порядок, и одновременно с этим тараторя:

— А… Ну ты упал и тебя стало трясти, весь покрылся потом, кровь из носу пошла… А упырь там, в коконе, пеной исходить стал. Я со страху его загерметизировала, а потом к тебе кинулась! А Георгий Серафимович на тебя глянул, и сказал что с организмом — порядок, и что ты — оклемаешься. Он оставил мне лопатку и… Ну, и обратился, на улице. Там вроде наши побеждают, я не знаю… Стреляют, но мало, и облака больше не горят, хотя купол еще стоит. А нет, уже не стоит…

Я с кряхтеньем распрямился, сел и осмотрелся. Эля упаковала упыря так, что любо-дорого смотреть! Сверкающее металлическое яйцо, без единой трещинки!

— Шик-блеск, — сказал я. — Очень красиво получилось!

— Ты думаешь? — обрадовалась Кантемирова. — Тяжелая, правда, штука — полторы тонны, не меньше! Но я думаю, он не сбежит.

Сквозь дырявый корпус конвертоплана уже светило солнце. Это значило — Кощей убрал купол. Волшебницы прекратили жечь небеса. Слышалась матерщина опричников и короткие очереди — они добивали выживших упырей.

— Куда грузить головы? — раздался громогласный возглас Вишневецкого. — Кому-то нужны головы?

Мы с Элькой сидели, привалившись спинами к холодному яйцу, внутри которого был заточен Карлайл, и вставать и идти куда-то мне жутко не хотелось. Усталость навалилась страшная. Вдруг послышались гулкие шаги — кто-то поднимался к нам, в грузовой осек, по аппарели.

— Смотрите, ваше высочество, что эти двое отчебучили! — я узнал голос Воронцова. — Какое, однако, изящное изделие. С начинкой!

Элька вскочила, ну и я следом за ней — тоже. Когда девочнка стоит, сидеть — как-то туповато.

На меня смотрел высокий рыжий мужчина в белом халате. Его волосы и борода были растрепаны, под глазами разного цвета — голубым и зеленым — пролегли черные круги. Он переступил с пяток на носки, потом обратно, сунул руки в карманы халата и спросил:

— Ну что, сына, теперь пойдем маму лечить?

И знаете что? Мне после этих его слов совсем перехотелось бить ему в морду.

Конец 4 тома

Книга еще будет вычитывать, особенно последние главы.

Пятый том начну писать на выходных, думаю числа пятнадцатого увидите первые главы. Там будет разбор полетов и пояснение — кто, куда и как. Наверное))