Конструктор живых систем: На пути к цели

Глава 15 Император

Павел Пятый находился в своей резиденции под Павлоградом, где размещался и один из гвардейских полков, самый лучший из них, и принимал доклады от силовых министров Склавской империи. Сейчас император казался абсолютно спокойным, однако волноваться в его положении оказалось слишком поздно, и он только старался получить как можно больше информации, пытаясь понять, что это началось: восстание или революция, а может, просто банальный бунт недовольных, которых всегда имеется в избытке в любом государстве?

Павел знал, что в его большой императорской семейке великих князей давно бродят настроения сместить его с трона и поставить более уступчивого правителя. Эти мечты базировались на желании старой элиты продолжать удерживать свои позиции, не давая прорваться к власти новой, уже начавшейся сформировываться буржуазной прослойке.

Однако и в случае прорыва оголтелых буржуа к власти империя не могла ничего выиграть, а только проигрывала. Всякая власть должна пройти определённые этапы и сформироваться культурно, а не в результате стихийной революции, и к новой форме правления переходить постепенно, однако это понимали немногие.

Павел Пятый подумывал, что пора бы уже ввести конституционную монархию, чтобы отвлечь от себя удар масс и уйти в тень, руководя со стороны, а не напрямую, но пока ни общество, ни аристократия к тому не казались готовы. Это как с отменой крепостного права, несомненные успехи которого стали видны только через десятилетие, а то и больше, а вначале стоили жизни Павлу III, которому подготовили покушение крупные землевладельцы из старых аристократических фамилий, прикрываясь и пользуясь поддержкой одного из Великих князей. Да какого там одного… — тут Павел поморщился и отвлекся на картину, висевшую напротив.

На полотне в парадном мундире стоял его отец, Николай II, он что-то знал и поэтому принял соответствующие меры, что дали возможность получить власть именно Павлу. Если бы не помощь отца, не факт, что он смог получить бы её. Это Павел Пятый стал понимать только когда сам встал во главе страны, а отец добровольно сложил с себя полномочия, уйдя с трона и проводя жизнь вдали от власти. Вместе с тем, он внимательнейшим образом следил за действиями наследника и помогал ему во всём, особенно в самом начале. Два года назад отца не стало, и вся ответственность за империю легла тяжким грузом теперь только на него одного.

Может поэтому долго удерживаемый маховик перемен и стал раскручиваться в обратную сторону? Возможно… или нет. Павел отвёл взгляд от картины, никак не показав окружающим его министрам, о чём сейчас думает. Отец многому его научил: и как скрывать свои истинные эмоции, и как изображать того, кем он никогда не являлся, и как успокаивать старые аристократические фамилии своим бесшабашным поведением. Но вот нужный час настал, маски сброшены, и пора принимать экстраординарные меры ко всем ренегатам и предателям.

Его сегодняшняя цель — окружить себя людьми, лично преданными ему, а значит, и его детям, и желательно, чтобы эти люди происходил из самых низов, поднявшись наверх социальным лифтом, с прекрасным названием дар Божий. Вот эти самые дароносцы и станут опорой его и империи. Так было не всегда, но так он сделает сейчас, или немного позже. Всему есть свой срок, и этот нужный час наступает.

Делу — время, а потехе времени нет! Аристократы уже далеко не все являются носителями дара, а кто и имеет, то либо чересчур слабый, либо весьма специфический, толку от такого и пользы — большой ноль. Однако империя должна развиваться и обновляться, нужны свежие силы и молодые мозги, не замутнённые веками установленными правилами, но, в связи с этим, возможны и перегибы.

Всё хорошо в меру, и вот, благодаря его стараниям, империя стала развиваться, что сильно не понравилось другим странам, и тут же они стали прилагать усилия, чтобы свалить в яму того, кто не нравится. Свалить и закопать, вот и роют яму его империи, и ему вместе с ней, тем более, повод есть — запасы эфира.

Повод более, чем серьёзный, за него, вернее, за ту прибыль и блага, что он позволит получить, можно и предать, и так думают многие страны, что некогда состояли в союзниках со Склавской империей. Они думают, что он ничего не знает об их тайных переговорах с его недругами и враждебно настроенными государствами. Прекрасно знает, но никогда ничего не предъявит открыто: кто предупреждён, тот вооружён. Он вступит с ними в игру, раз они решили так обставить дело, но сыграет по своим правилам. Ему просто не оставили другого выхода. Войну им навязали, а теперь ещё подняли бунт, что же, предстоит его ход, вернее, он уже его сделал, осталось добить врагов.

Он ждал, когда прибудет начальник отдельного корпуса жандармов, а также военный министр и министр внутренних дел. Более он никого не хотел видеть, они просто не нужны. Две ипостаси нынешнего положения дел, от которых зависит всё в империи: тайная полиция и армия. Да ещё и флот, но в последнее время адмиралы и их подчинённые стали вести себя весьма своеобразно, подчас вольно интерпретируя, как его распоряжения, так и прямые приказы военного министра.

На этом месте его размышления оказались прерваны появлением главного жандарма, а вслед за ним в дверях показались военный министр и министр внутренних дел. Дождавшись, когда вошедшие усядутся, Павел Пятый начал задавать вопросы.

— Господа, доложите, что происходит в империи.

— С кого вы начнёте выслушивать доклад, Ваше императорское величество? — тут же отреагировал главный жандарм.

— С министра внутренних дел. Прошу доложить, что происходит в Павлограде и во всей империи.

Глава МВД Склавской империи, немолодой, грузный человек с бледным, но решительным лицом встал перед императором и, не имея в руках ни бумаг, ни дополнительных документов, начал докладывать обстановку по памяти.

— Ваше императорское величество. Сегодня, начиная с десяти часов утра, по всему городу были организованы нападения различных вооружённых групп, предположительно анархистов и сочувствующих им рабочих и бандитов. На этот час в Павлограде зафиксировано свыше ста нападений, в частности, на инженерно-духовную академию, на центральную телефонную станцию, на Кроншлот, на склады военного снаряжения. Кроме того, ряд заводов начал проводить стачки, а на улицах замечены вооружённые матросы, без опознавательных знаков своих кораблей на одежде.

— Насколько серьёзны нападения?

— Более, чем серьёзны, но везде отбиты, в результате чего мы понесли значительные потери в личном составе, преданно защищавшем империю. Количество полицейских явно недостаточно для того, чтобы мы смогли самостоятельно справиться с данным бунтом. Нам требуется усиление, мы не успеваем реагировать на все вызовы.

— Что происходит в провинциях?

— Почти везде зафиксированы волнения, особенно в Москве и во всех центрах губерний. Есть попытки бунта среди крестьян, но их не поддерживает большинство, из-за вовремя проведённой реформы, что выбила почву из-под ног подстрекателей. Докладывают, что многих ловят сами крестьяне, особенно поджигателей поместий и усадеб. Также есть сведения, что до четверти сельских учителей провоцируют крестьян на бунт.

— Если такие случаи подтвердятся, то всех подстрекателей, в том числе учителей, немедленно арестовывать и сопровождать в тюрьмы. А оказывающих вооруженное сопротивление, либо отмеченных в грабежах и убийствах, уничтожать на месте!

— Но, а как же суд, Ваше императорское величество?

— Суд я полагаю назначить военно-полевой. Судить станут трое: один от военного министерства, другой от вашего, и третьим назначим представителя от жандармов. И такие, кто замарал себя кровью невинных людей, будут отвечать именно перед этим судом, иначе, тут вы правы, мы уподобимся террористам. Есть ещё, что добавить вам к сказанному?

— Да, по поводу матросов. Действительно, в столице замечены их вооружённые группы, которые совершают нападения, в основном, на государственные объекты. В частности, они напали на Павлоградский государственный сберегательный банк и на телефонную станцию, а также телеграф. Банк отбила охрана, а вот телефонная станция оказалась ими временно захвачена, как и центральный телеграф, но его освободили буквально через полчаса.

— Да, освободили, но вся телеграфная служба пошла вразнос, убиты дежурные телеграфисты, часть из них ранена, об этом я узнал, кажется, раньше вас. Однако оставим это. Общая обстановка мне ясна, но теперь я жду отчёт от военного министра, что скажете, Болеслав Владимирович, особенно про флот?

— За флот я не в ответе, Ваше императорское величество, он — прерогатива морского министра.

— Согласен, но сюда он пока не явился. Вы созванивались с ним?

— Да, он крайне занят наведением порядка на кораблях Балтийского флота и гарнизона Кроншлота. Несомненно, он не смог явиться к вам вовремя только из-за того, что обуздывает своих подчинённых и принимает меры к предотвращению распространения бунта.

— Возможно, но вы подготовьте гарнизоны солдат, которые непосредственно подчиняются вам в Кроншлоте, и отправьте туда усиленные команды под руководством надёжных офицеров. Не исключена сама возможность вооруженного восстания, и вы, силами вверенного вам гарнизона в Кроншлоте, сможете подавить все выступления. Не справитесь вы, в дело пойдёт гвардия, под моим непосредственным руководством.

— Армия всегда останется верна вам, Ваше императорское величество!

— Хотелось бы в это верить, я принял ваш доклад, а теперь хотел бы услышать, что скажет Евгений Авксеньтьевич?

Главный жандарм, услышав своё имя-отчество, немедленно поднялся со стула и, одёрнув мундир, приступил к докладу.

— Против нас начали активные боевые действия тайные организации анархистов, и это не бунт, как заметил господин военный министр, это самая настоящая революция. Да, пока всё неявно, но я уверен, что это только начало. Анархисты вынуждены спешить, потому что мы смогли выявить их центры подготовки боевиков и перехватили несколько партий с оружием, предназначавшимся для поднятия восстания. Ряд агентов оказался нами арестован, мы начали вскрывать всю сеть агентуры, а также выходить на непосредственных заказчиков и спонсоров, как самих анархистов, так и их боевой организации «Чёрный передел». Началось всё, как вы помните, Ваше императорское величество, с агента Кринжа, но не только, и сейчас мы фактически готовы уничтожить всю подпольную сеть террористических организаций.

— Что прогнозируете дальше?

— Дальше они начнут атаковать все государственные объекты, сбивать дирижабли, уже начали, и нам необходимо вводить войска в столицу, как можно быстрее.

— Где возможно самое тяжелое положение?

— Я полагаю, что как только они получат достойный отпор, то весь вектор удара перенесут на провинцию, точнее, на одну из провинций, где и попытаются нанести последний удар, дабы максимально ослабить нас.

— Ясно, господин военный министр, вы подтверждаете информацию о том, что в небе столицы уже начали сбивать военные дирижабли?

— У меня такой информации пока нет.

— Они начали сбивать гражданские дирижабли, Ваше императорское величество, — сказал глава МВД.

— Сколько уже сбито? — живо повернулся к нему император.

— На данный час известно о двух.

— Чем их сбили?

— Возможно, по ним стреляли из пулемёта, с крыши одного из зданий, а возможно, новой разработкой заграничного оружия.

— Когда появится точная информация?

— К вечеру.

— Если сегодня вечером обстановка ухудшится, то завтра с утра я объявляю военное положение в империи. Вам, господин военный министр, я приказываю начать подготовку войск, и не далее, как с сегодняшнего вечера, начинать их поэтапно вводить в столицу, а также во все крупные города. Соответствующий приказ я подпишу, и не допустите захвата телеграфа и телефонных станций в империи, а также усильте охрану железных дорог, то же самое касается и жандармов, и личного состава полиции. Поднимайте на ноги всех. Я дам распоряжение предводителям уездного дворянства о собирании сил самообороны для предотвращения бандитизма и произвола над мирным населением.

— А какими они будут наделены полномочиями, Ваше императорское величество?

— Об их полномочиях и правах мы поговорим позже, главное, чтобы в подавлении беспорядков в составе этих отрядов участвовали все. И дворяне, в качестве офицеров, и мещане, в качестве унтер-офицеров или младших офицеров, в зависимости от их навыков или звания, если таковое имеется, и крестьяне, в самом широком спектре этого сословия, от богатых до самых бедных. В единении сила! Иначе вместо одной мы получим другую революцию, но уже в будущем.

Все министры промолчали, соглашаясь с императором или просто не имея возможности с ним спорить. Однако Павел Пятый и не собирался спрашивать их мнения. За империю он отвечал практически единолично, и что бы ни произошло, всё равно всех собак или ворон повесят на него и обвинят в самых страшных грехах, которые можно и выдумать, если на то нужда возникнет у его врагов.

— Я жду новостей, более никого не задерживаю.

Император встал, поднялись и все остальные. Он быстро вышел, на ходу продолжая обдумывать дальнейшие действия, оставляя позади себя первых лиц его империи. Все распоряжения он практически отдал, он долго ждал, когда кельтеберийцы и гасконцы решатся нанести свой удар, ожидал и одновременно проводил контрмеры.

Более того, он предполагал и предательство, и оно обязательно произойдёт, именно потому войска будут введены только завтрашним утром. Все тайные предатели должны за это время перейти в разряд явных и усугубить последствия восстания. Ничего, империя сможет очиститься от ренегатов, главное, не упустить решительный момент, иначе крах!

Сегодня он не ляжет спать, а будет держать руку на пульсе империи. Так же, как и завтра, и всё время, пока не решится судьба восстания, но и тогда его спокойная жизнь может подойти к концу, ведь ему не простят того, что он смог отбиться от нападения и начнут организовывать на него покушение за покушением.

Спокойное правление закончилось навсегда, и Павел Пятый это прекрасно понимал, но он от своего не отступится и пойдёт до конца, даже если будет точно знать, что впереди его ждёт гибель. Пусть он умрёт, но империя должна жить! Он постоял в задумчивости у окна и отошёл к столу. Сейчас слишком мало информации о нападении и масштабах восстания, которое может перерасти в любой момент в революцию, хоть и без всяких лозунгов. Хотя, разве толпе нужны особые лозунги?

Игра на понижение всегда даёт свои плоды, но анархисты и европейцы, что стоят за ними, торопятся просто потому, что боятся полной ликвидации всех террористических ячеек и групп боевиков. Он смог переиграть их, сорвав более масштабное выступление, и теперь они вынуждены напасть раньше.

Неожиданно император вспомнил, что министр внутренних дел сказал про то, что напали даже на инженерно-духовную академию. Зачем это вообще нужно анархистам? Неизвестно, видно есть какой-то резон, а может, там просто оказалась сильной ячейка местных анархистов-студентов. А ведь там учится дочка генерал-губернатора и… Тут император неожиданно, даже для самого себя, улыбнулся, вспомнив юношу, что уже несколько раз попал в сферу его внимания, а на это не каждый способен.

Он, помнится, намекнул отцу Женевьевы Васильевой о том, что неплохо бы её выдать замуж за барона, граф намёк понял, но что получится дальше, пока неясно. Он, конечно, как император, всесилен, но и старая аристократия вольна принимать свои решения, тем более, по сугубо личному вопросу.

А интересная получится из них пара, и главное, очень показательная, если, конечно, состоится, для всех старых аристократов. Особенно это станет понятно после того, как завершатся сегодняшние события, если закончатся они благополучно для империи, в чём до конца нельзя оставаться уверенным. Никогда ни в чём нельзя быть уверенным, но почему-то сейчас императору хотелось, чтобы именно у этого юноши всё получилось. И Павел даже решился загадать, что если этот юноша, барон Дегтярёв, женится на графине, то с империей всё сложится благополучно, а он, как император, своей волей пожалует ему титул графа. Графа Дегтярёва.