На грани искры

Глава 20

Наконец наступил Сиятельный день. Волновались все ученики без исключения. Ну а как иначе? Всё-таки это не какое-то рядовое событие, а настоящее испытание, во время которого можно либо получить силу, либо… ну, скажем так, получить незапланированное путешествие в иной мир.

Нам, конечно, объясняли, что «сияние» испепеляет только тех, кто оказался под открытым небом. Кельи частично скрыты в скале, и пока мы будем сидеть внутри, нам ничего не грозит. Но всё равно было тревожно.

К тому же стоило заранее подготовить припасы. Сутки в келье перед выходом, два дня на плато, потом ещё день в изоляции после возвращения, пока портал не закроется. Это уже четыре дня. Наставники советовали брать запас минимум на пять-шесть дней. На всякий случай.

И где это всё хранить?

Закуток перед спальней был маловат, а выходить туда во время «сияния» категорически запрещено. Он предназначен только для поступления воздуха. В стене спальни были два отверстия: одно под потолком, другое у пола, чтобы воздух циркулировал и никто не задохнулся.

Мы с Санни прикинули все варианты и решили перенести вещи к нему в келью. Ожидать начала испытания собирались у меня.

В очередной раз порадовались мешкам-невидимкам. Санни до сих пор пользовался своим маленьким, куда уже ничего, кроме имеющегося, не влезало. А вот мой вместил много чего полезного: зелья, продукты, запас воды.

Брать с собой в дорогу больше шести фляг мы не собирались. Наставники уверяли, что болотную воду можно прокипятить, отфильтровать и спокойно пить. Даже дрова для этого были заранее заготовлены — работники школы ещё месяц назад отнесли их на край плато.

Мы надеялись ими воспользоваться. Но зная нашу удачу, решили всё же взять спиртовых горелок. Кто знает, вдруг по закону подлости дрова либо утонут, либо окажутся у других учеников, решивших, что первые пришедшие первые и разбирают запасы?

Так что мы подготовились, насколько это вообще возможно перед Сиятельным днём.

Объем груза на каждого выходил солидный. И это ещё без учёта палатки и продуктов! Мы тащили с собой сменную одежду и обувь — на болоте сушиться вряд ли получится. Да и ночевать лучше не на голой земле. Конечно, палатка у нас была непромокаемая, с особым дном, но без тёплых одеял можно окоченеть.

Богатенькие сынки лордов наверняка прихватили магические амулеты воды. Не у всех, но у большинства такие точно есть. Видел я как-то подобный в столице — пять тысяч золотых! Как вам цена за штуковину, выдающую всего три кружки воды в сутки?

Правда, у нас в кельях стояли большие водные амулеты, которые потребляли магию из кристаллов. Вот они давали нормальный запас — и на душ два раза в день хватало, и на туалетные нужды. Не знаю, во сколько они обходятся школе, но явно недёшево. Конечно, такую махину никто на болота тащить не собирался.

Больше всего меня тревожило, что, кроме нас, найдутся ещё умники, решившие выйти ночью. Они ведь могут использовать магические фонари. Эти амулеты гораздо дешевле водных, так что даже средний дворянин может их позволить. У нас дома, например, восемь штук таких, и маменька не считает их покупку большой тратой. Да и безопаснее они, чем свечи.

Для подогрева воды на отвар решили использовать спиртовку. Одну Санни каким-то чудом затолкал в свою магическую ёмкость.

По совету наставников все ученики приобрели посохи. Местные жители заранее подготовились и продавали длинные крепкие палки всем желающим. Продавали, кстати, дорого. Но торговаться с ними никто даже не пытался, как и идти на «Восточную» за чем-то подобным. Мы уже там побывали — впечатлений хватило!

Маршрут подъёма на плато мы отрепетировали четыре раза. И не днём, под взглядами любопытных учеников, а именно ночью. В паре сложных мест даже придумали хитрость — использовали ту же систему страховок, что применяли в школе травников. Вбили несколько колышков, но хитро, прикрыв их каменной крошкой, чтобы никто не догадался.

План был таким: сначала Санни поднимется без вещей, я переправлю ему наш груз, а затем уже сам поднимусь на плато. Пойдём вдоль самой крайней трещины и выйдем примерно напротив малого острова.

— Никто не пойдёт нашим маршрутом, — пытался успокоить меня Санни, когда мы укрылись в келье, пережидая «сияние».

— Надеюсь, — буркнул я. — Даже если кто-то выберет ночное путешествие, они пойдут другим путём.

В закрытой келье было душно, жарко и скучно. Делать особо нечего, а перебирать в голове уже тысячу раз оговорённый план — только лишний раз накручивать себя. Санни даже влил в меня несколько капель успокаивающего зелья.

Хуже всего было то, что у нас никакого отсчёта времени не имелось. Школьный колокол ударит только утром, на рассвете следующего дня, сигнализируя о начале испытания. До этого времени всем полагалось сидеть в кельях безвылазно.

Мы с Санни по очереди заглядывали в воздухозаборное отверстие у пола. Стена была толстой, поэтому разглядеть что-то на той стороне трудно, но потом мы приноровились использовать зеркальце. Иногда удавалось поймать какие-то отсветы, и это немного успокаивало. Но больше всего мы боялись проспать нужный момент.

Днём толком не спалось, но Санни в конце концов решил немного подремать. Я же сторожил, то и дело заглядывая в отверстие, пытаясь разглядеть признаки наступающей ночи.

В какой-то момент рискнул, осторожно приоткрыл дверь кельи и выглянул через маленькую щель. В прихожей было сумрачно, но не совсем темно. С нашим умением видеть в темноте и не поймёшь, когда она действительно наступает.

Санни проснулся, тоже выглянул, а потом подошёл к небольшому окошку с деревянными планками, ведущему наружу. Прищурился, изучая уличный свет, и уверенно заявил:

— Уже поздний вечер. Скоро стемнеет.

Собрались быстро — у нас всё было готово заранее. С величайшей осторожностью открыли наружную дверь и окончательно убедились, что вечер закончился, а ночь вступила в свои права.

В школе было тихо и спокойно. Все сидели по кельям, как велено, не высовываясь. Только мы, как два ненормальных, собрались уже в дорогу. Закрыв браслетом дверь, двинулись по заранее проложенному пути.

Эту тропку до нас кто-то уже использовал, но популярностью среди учеников она не пользовалась, потому что выводила не на основной остров, а на малый. Однако мы не зря тренировались несколько ночей, досконально изучили маршрут и теперь имели запас времени.

Как и планировали, первым полез наверх Санни. В три захода он поднял вещи. Последними шли посохи, и мы чуть не потеряли их — поднимать такие длинные палки оказалось неудобно. Они застревали на каждом выступе, громко гремели, заставляя нас вздрагивать и оглядываться по сторонам. Наконец всё оказалось наверху.

Настала моя очередь. Немного попотел на подъёме, но ничего критичного. Дальше сложных участков быть не должно.

— Огни вижу. Пять или шесть штук, — «обрадовал» меня Санни. — Кто-то уже пошёл на плато. Наш маяк я поставил и закрепил.

— Это было предсказуемо, — ответил я по поводу учеников. — Значит, хотят попасть на большой остров до следующей ночи.

— Интересно, Айрик со своей командой когда поплывёт? — продолжил Санни, помогая мне закрепить за спиной палатку и прочие вещи.

Мы случайно услышали, как один из преподавателей пытался их отговорить. Лето выдалось засушливым, река была неполноводной. Но парни уверяли, что раздобудут какие-то маленькие лодки. Впрочем, меня это на данный момент не волновало.

— Готов! — Санни затянул ремни на своей экипировке. — Пора идти.

И мы пошли. Не скажу, что быстро и энергично — всё же ночь, да и толком разглядеть, что под ногами, невозможно. Мелькающие вдалеке огоньки других учеников вскоре скрылись из виду, и мы больше на них не отвлекались, сосредоточившись на своём маршруте.

Заранее договорились, что будем двигаться медленно. Не хватало ещё подвернуть ногу, а то и вовсе сломать.

Ночь была невероятно темной, и этот мрак казался бесконечным. На занятиях рассказали ещё об одном необычном явлении: небо будет абсолютно черным, несмотря на отсутствие облаков, как будто небесный портал каким-то образом поглощает свет.

Шли в веревочной связке, это на всякий случай, чтобы, если кто-то не заметит трещину и сорвется вниз, его можно было вытащить. Впереди проверяли все посохами, нащупывая каждый камень, каждую щель, не желая попасть в неприятную ситуацию. Шли так, по моим подсчетам, уже три часа.

Наконец сделали первый привал. Все травники — люди опытные, так что первым делом мы проверили состояние ног, поправили портянки и немного выпили воды, добавив в нее бодрящее зелье. Так сделали, чтобы было легче идти, но все равно нас не покидало чувство тревоги.

Оставленный за спиной маяк в виде обычной комнатной лампы давно исчез из виду. Санни закрепил его на высоком валуне так, чтобы его не было видно со стороны школы. Он служил какое-то время нам ориентиром, а теперь нам приходилось определять местоположение на ощупь, согласно внутренним ощущениям. До этого мы шли так, чтобы светящаяся точка оставалась позади, но через некоторое время она исчезла.

Компас в нашей ситуации несильно помогал. Проблема заключалась в том, что нам нужно было выйти не строго на восток плато, а немного сместившись к югу. Эти трещины, словно лучи, расходились и отдалялись от нужной точки. Маяк, конечно, сначала помогал, но теперь уже был не виден. Здесь могло быть два варианта: или мы отошли слишком далеко и просто не видим света, или направление нашего движения немного ошибочно. Санни предложил и третий вариант — что кто-то поднялся на плато и забрал наш светильник. Это я вполне допускал, но сомневался в этой версии и предложил немного свернуть к югу, чтобы проверить.

Снизив ход, продолжая аккуратно двигаться и ощупывая посохами пространство впереди, мы пошли дальше. Камни под ногами казались зловеще гладкими, как будто их веками обдувал ледяной ветер, стирая все следы жизни. Вокруг ни единого проблеска света, ни намека на растительность, ни даже слабого следа чьего-то присутствия. Плато выглядело мертвым, как застывший в вечности каменный океан.

Ветер здесь не пел, не завывал, словно боялся нарушить абсолютную тишину. Даже наши шаги звучали неестественно громко, отдаваясь глухим эхом, которое мгновенно растворялось в этом пустом, безжизненном пространстве. Кругом камни, камни… И путь в неизвестность.

Неожиданно я заметил трещину. На фоне светло-серых камней она выделялась своей чернотой. Сердце сжалось от страха, но появилось и облегчение — значит, мы всё же не заблудились.

Санни при виде трещины тоже заметно повеселел. Похоже, мы идем в правильном направлении и не заплутали в этой каменной пустоши.

До рассвета останавливались трижды, и не столько из-за физической усталости, сколько от гнетущего напряжения. Казалось, что ночь здесь была какой-то иной — не просто тьмой, а абсолютным, всепоглощающим мраком, в котором исчезали даже мысли.

Но стоило полоске горизонта чуть посветлеть, как настроение резко улучшилось. Мы присели, немного отдохнули и, дождавшись окончательного рассвета, наконец осмотрелись. Вокруг, естественно, ни души. Если кто-то из учеников и шел по плато, они остались где-то за расщелинами. Нам их видно не было, как и нас им.

Я осторожно заглянул в трещину, вдоль которой мы шли. Не слишком широкая, но выглядела пугающе. Перепрыгнуть можно, но я бы не стал рисковать без острой необходимости. О её глубине было невозможно судить, там сплошная чернота, словно бездна, пожирающая свет.

Проверив в очередной раз все вещи, мы двинулись дальше по плато, надеясь, что впереди нас не ждёт ничего плохого.

При свете дня идти оказалось на порядок быстрее. Каменистая равнина теперь была чётко видна, и нам не приходилось ощупывать посохом впереди при каждом шаге, опасаясь провала в скрытую расщелину. Однако это не делало дорогу легче, плато по-прежнему казалось мёртвым, угрюмым и бесконечно пустым. Мы шагали вперёд, но ландшафт оставался неизменным.

Усталость, конечно, чувствовалась, но терпимо. Завтрак мы не растягивали, стремясь как можно скорее достичь края плато. Санни уверял, что виднеющаяся впереди туманность — это как раз и есть граница нашего пути. Но как же медленно она приближалась! Казалось, чем дольше мы шли, тем дальше становилась цель.

Словно чьи-то гигантские когти прочертили на каменной поверхности линии на расстонии сотни шагов друг от друга. В их центре мы увидели груду сложенных дров — слуги или кто-то другой оставили их здесь для всех, кто доберется до этого места. Вот только чтобы нам взять дрова, пришлось бы перескочить через несколько расщелин.

Мы с Санни осмотрели местность: шаткие камни, опасная поверхность, отсутствие удобного пути назад. Пожалуй, оно того не стоило. Дрова нам ни к чему — их пришлось бы тащить с собой, ещё больше утяжеляя нашу поклажу. К тому же обед у нас был такой, что варить его не требовалось. Возможно, на обратном пути дрова пригодились бы, но оставалась надежда, что их полностью не разберут.

Спускались с плато мы по уже отработанной схеме. Вначале Санни, затем груз, а в конце я. Верёвку я перебросил хитрым образом, чтобы снизу ее можно было забрать. Оставлять верёвку на склоне не стоило. Во-первых, мы не знали, с какой стороны будем возвращаться. А во-вторых, кто-нибудь из учеников мог просто забрать её из вредности или вытянуть обратно на плато, и тогда от верёвки не будет никакого прока.

Болото не подступало к плато вплотную, но вскоре земля под ногами начала меняться. Сперва это была просто влага, затем липкая грязь. Камни исчезли, и мы оказались на зыбкой, предательской поверхности, которая с каждым шагом продавливалась все глубже.

Оглянувшись назад, я ощутил тревогу. На карте всё выглядело логично — малый остров находился почти напротив последней трещины плато, чуть левее. Но в реальности плато отдалялось, а с ним и наши ориентиры. Чем дальше мы заходили в это месиво, тем выше была вероятность сбиться с пути.

Быстро объяснив Санни ситуацию, я предложил вернуться, чтобы сложить на краю болота два каменных ориентира. Одну пирамидку повыше и подальше, вторую — ниже, но ближе. Вместе они создадут прямую линию, на которую мы сможем ориентироваться, идя вперёд. Главное — держать ее за спиной, а не сбоку. Вряд ли кто-то из учеников нас обгонит и разрушит их раньше, чем мы достигнем острова. К тому же меня беспокоило другое — самого острова впереди не было видно.

Честно говоря, я не понимал, почему это место называли болотом. Как травник, я видел разницу. Здесь не было привычной топи, воды или кочек. Лишь тягучая грязь, невероятно липкая, тяжелая и беспощадная к каждому шагу. Уже через сотню шагов я весь взмок, а через две устал сильнее, чем за весь ночной переход по плато.

Наставники были правы, быстро преодолеть этот участок невозможно.

Наши пирамидки ещё какое-то время оставались видны, как и цепочка следов, которая оставалась позади. И вроде мы старались идти прямо, но стоило оглянуться и становилось ясно, что мы отклоняемся. В общем, каждый раз приходилось корректировать путь, в итоге следы выглядели так, будто по болоту брёл кто-то пьяный.

Когда каменные ориентиры окончательно скрылись из виду, Санни заволновался. Малого острова впереди по-прежнему не было. Мы могли запросто пройти мимо него.

— Зато расщелина на плато хорошо видна, — попытался я подбодрить его.

— Это пока, — мрачно ответил Санни. — Мы уже отклонились на пару шагов, а дальше это превратится в целый десяток. В какой-то момент мы просто уйдём в сторону и увязнем.

Мрачно кивнув, оглядел чавкающую под ногами грязь. Она уже доходила до колен. Вздохнув, с сожалением воткнул свой посох в эту жижу, загнав поглубже. На верхушке закрепил белый носовой платок.

— Оставляешь? — спросил Санни.

— Нам нужны ориентиры. Без них мы точно увязнем.

Спорить он не стал. Без посоха идти будет сложнее, но если не выбрать правильное направление сейчас, придётся слишком долго блуждать по этому адскому месиву.

— Мне кажется, я впереди вижу дерево, — спустя какое-то время сообщил Санни.

По договорённости он следил за тем, что впереди, а я корректировал маршрут, глядя назад.

— Дерево? На болоте? — вяло отозвался я.

— Вероятно, оно растёт на острове, — поправил Санни.

Скоро в это действительно пришлось поверить. Липкая грязь начала превращаться в нечто более жидкое, а твёрдая опора под ногами исчезла.

В следующий миг Санни неожиданно ухнул вниз сразу по грудь. Всё произошло так быстро, что он не успел ничего предпринять.