На грани искры

Глава 15

Как же быстро летит время! Кажется, недавно только приехали поступать в школу травников, а уже третий год пошёл. Санни шестнадцать, мне пока чуть меньше. Знаний и опыта прибавилось. Нас ведь обучают не только травы собирать, но и всему, что с этим связано.

На очередную практику в конце весны отправились в горы. В те самые, что преграждают путь, идущий с Западной заставы в центральную часть страны. Когда-то давно степняки так и не смогли через них перебраться. Да и куда тут по горным тропам с лошадьми? Так-то провести коней с повозками можно, обозники ходят, но для армии горы стали серьёзной преградой. Травников же, как я понял, подобные препятствия смущать не должны.

— Я ваш наставник, — недобро зыркнул на нашу группу похмельного вида мужичок. — Амуницию берите, покажу… ха-ха, как её на себя цеплять.

Почесав засаленную бородёнку, этот так называемый наставник начал выуживать из грубо сколоченных ящиков верёвки, ремешки и нечто непонятное.

— Страховка это, — пояснил он.

Амуницию пришлось крепить на себя, цепляя за верёвку. Работать предполагалось в паре: один спускается вниз по скале, второй страхует, а потом как-то помогает вытаскивать напарника вместе с тем, что тот соберёт в расщелинах.

— Кто е**тся… эээ… упадёт — считай, сразу насмерть, — стращал наставник. — Высота такая, что костей не соберёте. Так что выбирайте в напарники того, кому доверяете.

После он учил, как вбивать страховочные колышки, как обезопасить себя и так далее. На это ушёл весь день. Лишь на следующий мы узнали от преподавателей, какие именно растения будем добывать в столь сложном месте. Вернее, нам показали парочку образцов, после чего господин Ваял махнул рукой и сообщил, что весь хребет в нашем распоряжении. Он, мол, уже не в том возрасте, чтобы с учениками по скалам лазить.

В общем, нам велели взять дневной запас продуктов, воду и отправляться на покорение скалистых утёсов.

Парни, конечно, вначале старались собирать травы недалеко от лагеря. Мы с Санни последовали их примеру. Потратили целый день, а набрали жалкий пучок растений. Видимо, здесь до нас практически все выгребли ученики прошлых лет. Делать нечего — пришлось идти дальше.

Следующие три дня были более результативными. Мы нашли одно местечко, застолбили спуск, повесив рядом свои опознавательные знаки (так нам рекомендовал наставник). Это было нужно не только для того, чтобы другие ученики не занимали приглянувшийся участок, но и по той причине, что, если кто-то сорвётся со скал, преподаватели будут хотя бы примерно знать, где искать тело. Очень «оптимистичное» заявление.

До выбранного места мы обычно добирались часа два или чуть больше. Потом Санни страховал, а я, как более лёгкий, ползал по скале, собирая растения в течение двух-трёх часов. Потом долго поднимался обратно. В первый день так вообще чуть не растерял по пути всё собранное.

На второй день прихватили запасную бухту верёвки, и теперь я сначала отправлял наверх мешок с растениями, а уже потом сам карабкался к замёрзшему и уставшему Санни. Ему всё то время, пока я лазил по камням, приходилось страховать и следить. Мало ли какие неприятности могли случиться? Наставник успел нас напугать, рассказав с десяток историй о том, как перетирается верёвка, камни катятся вниз и всякое такое. Друг переживал за меня и не позволял себе ни на что отвлекаться. Лишь когда я возвращался, мы разжигали из скудных кустарников костерок, кипятили воду для травяного отвара и перекусывали.

Нормальное питание мы получали лишь за ужином. После него все долго сидели у костров, обсуждая, с чем пришлось столкнуться за день, какие проблемы возникали. Иногда появлялся уже подвыпивший наставник и вносил свою лепту в наши разговоры.

— Говорят, водится в горах тварь невиданная, — вещал он. — Ростом поболе человека будет. Весь лохматый, словно зверь, но ходит на двух ногах. Ворует девиц, да помоложе.

— Он их ест? — поинтересовался кто-то из парней.

— Да не… для утех… хм… всяких, — продолжал заливать наставник.

На пятый день временный лагерь передвинули чуть дальше, но и ниже, ближе к плато. Теперь нам предстояло собирать мох с камней. Да ещё какой-то особый, синего цвета. Срезать его приходилось ножом, зависая всё так же на верёвочной страховке. Скалы здесь были ниже, но наша добыча росла в узких расщелинах, из которых даже достать труп не выйдет, если кто-то туда сорвётся и упадёт. Так, во всяком случае, наставник сказал.

Более сложной и необычной практики нам ещё не доводилось проходить. Все без исключения уже стонали и ждали, когда преподаватели решат, что собрано достаточно. Наконец, когда терпение парней достигло предела, господин Ваял сообщил, что можно выдвигаться. Причём не на Западную заставу, а на перевал, где добытое передадут более компетентным людям. Вроде как тот же мох не требует особой обработки или сушки, так что нет смысла тащить его в школу и можно сразу на перевале сбыть, получив в обмен амулеты света и тепла для школьных помещений.

Лично у меня было одно желание — помыться, и неважно где. Перевал казался ближе, чем возвращение на заставу. Да и у остальных учеников эта идея отторжения не вызвала. Когда ещё нам доведётся посетить знаменитый перевал контрабандистов? Сейчас, конечно, никаких контрабандистов тут нет. Но когда степняки совершали набеги, здесь часто ходили незаконные обозы.

Сами степняки так ни разу и не преодолели горы. Их лошади не привыкли ходить по горным тропам. Да и у наших пограничников устраивать засады между камней получалось неплохо. Согласно исторической справке, восемь раз степняки разрушали Западную заставу, загоняя её защитников в горы, но так и не смогли пройти перевал. Хотя там стоит совсем небольшая крепость. Она до сих пор сохранилась. Мне хотелось взглянуть на легендарное место, несмотря на общую усталость и измождённость.

Тащили мы собранное на своих спинах. Взятые в поход трое охранников были загружены палатками. Преподаватели несли остатки съестных припасов. В целом всем хватало нагрузки, и ученики были рады избавиться хотя бы от части веса, сдав его.

Постоялый двор на перевале был один. Зажиточные горожане предпочитают перемещаться порталом. Купцы ходят обозами и в услугах постоялого двора не особо нуждаются. С трудом представляю какого-то одиночку, кто бы отважился путешествовать через перевал. На подступах к горам местность довольно приятная, но чем выше, тем мрачнее и неприветливее становились скалы.

И самое паршивое — запасов воды на постоялом дворе ровно столько, чтобы приготовить еду и дать напиться людям и лошадям. Мыться, тем более такой большой группе, как наша, возможности не было.

— У меня блохи заведутся или ещё кто похуже, — скрёб Санни свою макушку. — Надо было короче подстричься.

— Кто же знал? — вздохнул я.

— Главное, к собственным ногам не принюхиваться, — продолжал стенать Санни.

— И портянками не размахивать, — добавил я.

— Их как раз стоит повесить на ветерок. Может, немного меньше вонять станут.

Преподавателей наши проблемы не волновали. Тот закупщик, который должен был забрать растительную добычу, до сих пор не появился, и когда будет — неизвестно.

— Отпустили бы нас обратно в школу и ждали бы скупщика, — поддержал я всеобщее возмущение.

— Завтра сходим посмотреть крепость, — попытался подбодрить меня Санни, потому что отпускать учеников без сопровождения в школу никто не собирался. А мы, между прочим, почти взрослые!

Повезло, что на постоялом дворе кормили нормально. После плотного завтрака мы с Санни решили прогуляться по округе. Кроме старой крепости, смотреть здесь было особо не на что. Жаль, что с погодой не повезло. Казалось, будто одинокая туча застряла над перевалом, погрузив всё вокруг в плотную, влажную пелену.

— Так и заблудиться недолго, — рассуждал Санни.

— Теперь понятно, почему эти камни здесь выложили, — пробормотал я, разглядывая ряд больших камней, обозначающих путь. — В таком густом тумане без них не разберёшь, где дорога, а где обрыв.

— Мы и без камней не заблудимся, — возразил Санни, намекая, что посмотреть на крепость решили все ученики без исключения. Кто-то нас уже обогнал, кто-то плёлся следом.

Оглянувшись, я отметил, что среди любопытных оказался и кто-то из постояльцев. Мужчина в клетчатой куртке с посохом в руке уверенно догонял нас. Позади него медленно двигалась крытая повозка. Так получилось, что и транспорт, и незнакомец поравнялись с нами одновременно, вынудив нас сойти на обочину, уступая дорогу.

— Эй, парень! — неожиданно окликнул незнакомец моего друга. — Ты ведь из семьи Вега?

— Э… ну да… — неуверенно ответил Санни.

И это было последнее, что я услышал, прежде чем мир перед глазами померк.

Очнулся я от мерзкого и до боли знакомого запаха. Кажется, сапоги Санни с его протухшими портянками оказались прямо у меня под носом. Чёрт, да что вообще произошло⁈

Попытался пошевелиться, но тут же понял, что руки связаны за спиной, ноги тоже спутаны, а во рту — кляп. Отлично. Просто замечательно.

Голова трещала, особенно в районе затылка. Но стоило сосредоточиться, как воспоминания начали медленно возвращаться. Незнакомец. Вопрос о семье Вега. Туман. А потом… потом темнота.

Никаких предположений, почему я оказался в такой ситуации, у меня не было. Ну, кроме одной. Слышал я от батюшки разные истории, как разбойники похищают купцов, требуя за них выкуп. Может, и меня украли, рассчитывая вытрясти деньги из моего отца? Нет… Тот мужчина первым делом спросил про семью Санни. Значит, дело в нём. Может, хотят взять денег с его бабушки?

От этой догадки даже немного полегчало. По крайней мере теперь всё казалось логичным. Даже запах портянок Санни уже не так сильно раздражал.

Только пить хотелось невыносимо, а голова раскалывалась от боли.

Очевидно перед тем, как связать и закинуть в повозку, меня хорошенько огрели по затылку. И ведь как удачно всё подгадали — туман, скалы, опасные тропы. Пропали два ученика. Что подумают преподаватели? Правильно: мы заблудились. Если до вечера не вернёмся на перевал — значит, упали со скал и лежим где-то мёртвые. Они подобных историй от нашего пьяницы-наставника наслушались предостаточно, чтобы поверить в такую версию.

А у меня, как назло, нет ничего, чтобы противостоять похитителям. Мешок-невидимка остался в школьном сейфе.

Рядом зашевелились вонючие сапоги, и один из них стукнул мне по лбу. Похоже, Санни наконец пришёл в себя и пытался разобраться, где мы оказались. Не будь у меня во рту кляпа, я бы ему пояснил ситуацию. А так придётся ждать и терпеть.

Друг неугомонно ворочался, словно гусеница, потом каким-то чудом умудрился сесть и в полумраке крытой повозки разглядеть меня. Я только приподнял брови и многозначительно поморгал, мол, жив, цел, в порядке. Если, конечно, не считать адской боли в голове, онемевшего тела и скрученных так туго рук, что я их почти не чувствовал.

Санни что-то промычал, попробовал вытащить кляп изо рта, но тот был хитро зафиксирован верёвкой, проходившей за шеей и тянувшейся к запястьям. Нас упаковали на совесть, не пожалели верёвок.

Ехали мы, по моим ощущениям, до полудня. Надеяться на то, что нас везут к Западной заставе, не стоило. Судя по покачиванию повозки, дорога сначала была наезженной, а потом нас тряхнуло, будто свернули на боковую тропу.

Наконец остановились.

Двое молчаливых крепких мужиков выволокли сначала меня, потом Санни. Ножные путы срезали, позволив идти самостоятельно. Да куда там! Тело отказывалось слушаться. Ноги словно ватные, кровь не циркулировала.

Я сделал пару неуверенных шагов и рухнул лицом вниз.

— Вставай, падаль! — рявкнул один из похитителей и, не дожидаясь, поднял меня за шкирку и пинком под зад отправил в нужном направлении. Впереди маячило небольшое каменное строение с покосившейся крышей.

Я попробовал сделать ещё несколько шагов, но как только кровь сильнее побежала по застоявшимся венам, в ногах вспыхнула жгучая боль. Хотел заорать, но кляп заглушил крик, так что вместо этого я издал жалобное завывание. Но никто, конечно, не обратил внимания на мое состояние.

Меня снова грубо подтолкнули в спину, заставляя двигаться дальше. Санни плёлся рядом, хмурый и злой.

Впереди уже распахнулась тяжёлая деревянная дверь.

Согласно придуманной мной версии, это скорее всего временная тюрьма, где нас продержат, пока не получат выкуп за Санни. Морально я уже готовился к долгому заточению в холодном каменном помещении, к голоду, жажде и грязной соломе на полу.

Но вот чего я точно не ожидал — так это увидеть на пороге человека, которого уже встречал раньше. Мужчина с мешками-невидимками на обеих руках.

— Доставили в лучшем виде, — отрапортовал один из похитителей, отряхивая запылённые штаны.

Незнакомец смерил нас оценивающим взглядом, словно решая, с кого первого начать.

— Сделайте так, чтобы я мог с ними поговорить, — приказал он.

Похитители бесцеремонно вытащили из нас кляпы. Глотнув воздух полной грудью, я тут же закашлялся, рот пересох, язык был словно наждачная бумага. Но нашему загадочному мучителю было не до моего комфорта. Он пристально разглядывал Санни, слишком внимательно, с подозрением.

— Ты купил несколько книг в лавке на заставе, верно? — поинтересовался он, склонив голову набок. — Особые книги, где одна страница пустая.

Санни даже бровью не повёл.

— Делали записи по растениям, — пожал он плечами. — В книгах как раз были рисунки тех, что мы собирали на побережье Южного моря.

Эту версию мы подготовили заранее.

— Но вот беда, — продолжил друг, вздыхая, — их украли.

Мужчина усмехнулся и, повернувшись к своим людям, коротко бросил:

— Подвесьте их пока.

Никогда не думал, что так больно висеть на вывернутых руках.

Нас прицепили к железным крюкам, вбитым в стену старой конюшни. Верёвки крепко охватывали запястья, но главное мучение было даже не в этом. Их натянули так, что нам приходилось стоять на самых кончиках пальцев, едва касаясь пола. Мышцы горели огнём, суставы немели, тело с каждой секундой всё сильнее тянулось вниз, добавляя боли.

Я пытался сосредоточиться, найти хоть какое-то спасение в мыслях, но в голове билась только одна фраза: Мы в полной заднице.

Санни завыл первым.

— Дяденьки, пожалейте! — скулил он, извиваясь. — Стихии мне в свидетели, украли книжки! Как есть украли!

Его голос дрожал, переходя в жалобный хрип, но на похитителей это не произвело никакого впечатления. А мне было так больно, что я не мог выдавить ни звука. Казалось, даже простое дыхание усиливает боль.

Солнце поднялось выше и теперь беспощадно палило нас сверху. Губы пересохли, рот наполнился вязкой горечью. Казалось, язык разбух и превратился в кусок наждачной бумаги.

Но ещё сложнее было выбрать, какую боль терпеть. Если стоять на носках, то икры сводило судорогой от чудовищного напряжения. Если опуститься вниз, то вспыхивала жгучая, невыносимая боль в вывернутых плечах. Наконец пальцы ног дрогнули, и тело сорвалось вниз. Я заорал, потому что в тот миг мне показалось, будто руки вырвали из суставов и опалили огнём.

Санни, который всё это время тихонько всхлипывал, внезапно замолк. Его голова бессильно свесилась на грудь. Если честно, я ему даже позавидовал. Он отключился и больше не чувствовал этой обжигающей пытки.

В голове бешено закрутились обрывки рассказов, которыми пугал меня отец. Отец всегда говорил: если плохие люди не скрывают лица, значит, всё очень плохо.

«Нельзя отдавать книги. Нельзя говорить про них. Нас всё равно не отпустят. Санни оставят пленником, а меня отправят за мешком-невидимкой. Только вот вряд ли его пощадят. А меня? Тоже уберут, как только получат желаемое».

Мужчина с магическими торбами появился снова. Он посмотрел на Санни, который начал приходить в себя и тихо скулить. Усмехнулся.

— Времени у меня много, — сказал он словно с отвращением. — Подождём ещё.

В доме загремела посуда, потянуло ароматами еды. Никто нас не охранял, в этом не было нужды.

— Санни, — прошептал я, кривясь от боли. — Нельзя им отдавать книги. Нас всё равно убьют. А так есть хоть маленький шанс, что плюнут и бросят.

— Я… потерплю… наверное… — простонал он в ответ.

И в этот момент произошло нечто непонятное. Я услышал шорох и заметил чуть в стороне движение чего-то очень странного. В голове всплыли рассказы наставника про лохматое чудовище, живущее в горах, которое похищает людей. Мы не девушки. И горы вроде далеко. Но вот чудовище — оно здесь и метнулось к домику.

Я даже не успел удивиться.

Внезапно бабахнуло! Сверкнуло! Дверь сорвало с петель. И тут же откуда-то со всех сторон появились люди.

Лохматое чудовище оказалось человеком в маскирующей накидке.

— Держите Ни Луха! Не дайте ему достать ничего из кармана! — заорал кто-то.

— Руки ему рубите!

Нападавших было больше в несколько раз. Мои похитители даже не успели применить магические амулеты или что-то другое. Всё произошло слишком быстро.

Здоровенный детина, тот самый, которого я принял за чудовище в плаще, резко рванул вперёд, дважды взмахнул саблей, и кисти рук нашего похитителя упали на землю. Он взвыл от боли и рухнул на колени.

Санни, пытаясь посмотреть, что происходит, неудачно дёрнул связанными руками. У него хрустнуло плечо, он закатил глаза и бессильно обмяк.

— Натт, ищи его карман, — приказал детине подошедший мужчина.

— А с его помощниками что делать?

— Перережьте им горло, они не нужны.

Звук вытащенного клинка пронзил воздух. Кто-то обратил внимание на нас с Санни.

— Пленники?

— Нам не до них. Ищите карман.

Мага, которого назвали Ни Лух, оттащили в сторону и оставили под охраной. Остальные стали ползать по площадке перед домом, ощупывая землю. Они знали, что мешочек-невидимка где-то здесь, но не видели его.

И главное — думали, что он всего один. Первый валялся у стены дома, а второй удачно улетел в сторону кустов и запутался в ветках. Под кустами тоже пошарили, но не нашли. Наконец кто-то радостно вскрикнул, наткнувшись на мешочек у стены.

— Нашёл!

Находку вручили главарю.

— Ни Луха убить, забираем лошадей и уходим.

Я похолодел. Они просто оставят нас здесь? Просить помощи у этих людей не имело смысла. В лучшем случае нас просто зарежут, чтобы не оставлять свидетелей.

Повозку эти люди брать не стали, вывели только лошадей.

Ворота конюшни открылись, скрывая от меня происходящее, но я чётко услышал последнюю команду их главного:

— Реши проблему с пленниками.

Верзила с саблей показался в моём поле зрения. Он неспешно подошёл, смерил нас с Санни внимательным взглядом и хрипло спросил:

— Вы кто?

— Травники, — выдавил я. — Здесь неподалёку собирали…

— Угу, — протянул мужчина.

Взмахнул саблей и… обрезал верёвку, связывающую мои руки. Я рухнул на землю, едва не закричав от боли в мёртвых конечностях.

Мужчина так же спокойно разрезал путы Санни. Пусть и бросил нас здесь беспомощными, но оставил в живых.