Моя попытка прожить жизнь Бессмертного Даоса VII

Глава 9

Даже при такой скорости переработки Ци как у меня была сейчас, за полдня, или около того, я сумел переработать лишь треть Ци из меда. Даже не представляю, как в лис влезла аж половина меда, потому уже через час такого, переваривания, меня дико тошнило как в физическом, так и на духовном плане. И это я еще работал внутри Триграммы, ускоряющей переработку. В обычной ситуации я бы остановился из-за тошноты намного раньше. Сейчас же я ощущал себя так, будто меня облили медом как снаружи, так и изнутри.

Зато черепаший панцирь был доволен. Я «загрузил» туда более двухсот тысяч единиц Ци, если верить нейросети, а если учитывать, что одна тысяча Ци — это около минуты полета, то в панцире теперь был неплохой запас «времени». Вот только нужно было еще — я хотел довести запас хотя бы до четырех часов. Погони за мной могут быть очень длительными, а Ци из меда сейчас мне не особо нужна. Оставлю себе пару-тройку запечатанных сот с медом для чаю — и всё.

Я отдыхал, а рядом со мной довольно покачивался панцирь. Похоже, чем полнее он, тем лучше его настроение. Может, его характер тогда, в начале был таким именно из-за малого запаса Ци?

Итак, запас Ци был полным, так что я решил в качестве отвлечения порастягивать узел. Теперь я мог делать это почти машинально. Нужно было только прислушиваться к собственным ощущениям, и если чувствовал, что всё «на грани» и готово лопнуть, то прекращал. Вдобавок и нейросеть в такие моменты радовала красными предупреждающими сообщениями.

Бессмертный говорил мне, что я близок к пределу, так как растянул узел раз в восемь, но я ощущал, что есть еще возможность продолжать. Любая капля Ци, любое дополнительное место потом будет использовано многократно эффективнее чем сейчас. Это сейчас тут просто Ци, но потом будет нечто сжатое, сконцентрированное.

Я задумался, размышляя о разнице этапов развития Практика. Конденсация Ци, — по сути просто обучение владению и ощущению Ци вокруг и внутри себя. Я помнил, как был беспомощен на этом этапе. Дальше шло открытие Меридиан, и тут практики уже что-то могли, но лишь после открытия всех меридиан.

Теперь я понимал почему требовалось открытие всех меридиан: ведь пока не откроешь всю энергетическую систему тела, техники будут нестабильны, как и потоки энергии. То есть я уверен, что и при ограниченном открытии Меридиан возможно использование техник, вот только риск получить повреждения слишком высок. Ци — она не терпит дисбаланса, именно поэтому Ли Бо заставил меня сначала открыть Восемь Основных Меридиан. Они обеспечивали плавное циркулирование Ци по организму, а дублирующие лишь расширяли вместилища и упрощали этот процесс, делая его еще плавнее и естественнее.

И вот вторая ступень энергетически ограничивала количество Ци, а значит и время использования техник.

Возведение Основания, как я понимаю, едва ли не самый важный этап. Ведь именно сейчас я создаю место для будущего ядра, которое будет либо маленьким либо…огромным, и второе мне нравилось гораздо больше. Моя сила — в объеме и качестве Ци, раз уж арсенал разрушительных техник у Праведника так сильно ограничен.

Ли Бо, — спросил я мысленно, — По сути, практики Возведения Основания ничем не отличаются от меня теперешнего, кроме объема Ци?

Я уже понимал большинство вещей даже без подсказок кого-либо, но хотелось уточнить кое-что.

«Кхм…ты о чем?»

Я ведь верно понимаю, что только у Праведников от этапа к этапу меняется Ци? От Очищенной, к Чистой, а потом к Просветленной и так далее? У обычных Практиков подобного нет.

«Не совсем так. У обычных тоже есть скачок, просто он происходит на этапе Формирования Ядра. Вот почему ты можешь заметить много Практиков ступени Возведения Основания, и так мало Формирования Ядра в вашей глуши. Четвертая ступень требует уже совершенно другого владения Ци, и тут большинство застревают на много лет.»

Понял.

«Не волнуйся», — хмыкнул Ли Бо, — «У тебя нет проблем с владением и контролем Ци, он и так сильно опережает твою текущую ступень. Как только ты перешагнешь на Возведение Основания, я расскажу о всех подробностях Формирования Ядра, а сейчас тебе этим голову не стоит забивать.»

Спасибо.

«Это не похвала — это констатация факта. Было бы владение Ци дерьмовым, я бы так и сказал. Собственно, когда мы с тобой впервые встретились, именно таким оно и было. Но белка, черепаха и другие зверушки хорошо над тобой поработали.»

Я вздохнул. «Зверушки», ага, черепаха размером с огромный остров.

Значит, в каком-то смысле до Формирования Ядра у меня есть определенное преимущество перед другими практиками?

«Так и есть, но ощутимее это преимущество станет лишь на следующей ступени, когда твоя Ци станет Чистой, а объем Узла станет предельным. Пока тебя просто возьмут количеством.»

Понял.

«Ты сейчас по объему Ци и так как трое-четверо Практиков твоей же ступени, но тебе предстоит сражаться минимум со следующим этапом, поэтому…»

Поэтому сиди и растягивай узел, — закончил я за него.

«Да, именно — пора уже перейти на следующий этап.»

Я вздохнул и достал шарик, который скатал из кокона, из которого вылезла Просветленная. Он был мягким, как скатанная паутина и почти невесомым. Но энергия в нем просто зашкаливала. Это не было сокровищем Неба и Земли, но вряд ли я сейчас найду что-то лучше. Ли Бо подтвердил, что этот шарик тоже годится для перехода на новый этап.

Вернув шарик обратно, я положил ладони на пол храма. Изначальный объем моего Узла Ци был девять тысяч, и если я сделаю как хочу, то он будет больше в десять раз. Сейчас, после «растяжки» Узел сжимался обратно до своих значений, поэтому фактически увеличенного объема я пока толком не ощущал, — он был пластичен. Но потом он зафиксируется и изменить его будет невозможно.

Пока узел отдыхал и медленно скукоживался, я держал руку на полу и прислушивался. Не к себе. К камню. Не скажу, что камень был живым, но он стал для меня другим. Видение триграмм в их живой сути теперь воспринималось не как состояние какого-то транса, а как возвращение к простому пониманию сути вещей, будто кто-то поправил на моих глазах съехавшие набок очки и вернул мне то, что и так было моим.

Воспоминание об этом заставило вспыхнуть новым светом Триграмму, внутри которой я сидел.

Да, вот оно: если я вижу начертанную Триграмму, мне намного легче быстрее заставить ее сработать.

Я встал и молча вышел наружу. Остановился на ступеньках и взглянул вокруг. По-новому и по-старому одновременно. Мир не изменился. Он всё тот же. Это во мне случился маленький сдвиг, который заметен лишь мне одному.

Триграммы в глазах…они ведь не просто так именно там, в этом месте. Странно, что я сразу не догадался.

Миг — и я направил Ци в глаза. В этот раз не активировалась нейросеть. Мне она была не нужна.

Наверное на десяток секунд я просто застыл в шоке от того, что увидел.

Триграммы стали активными и мир изменился. То, что раньше я видел в глубокой медитации духовным зрением сейчас открылось передо мной — потоки Ци, которые я раньше ощущал.

Сейчас я их видел. Обычное и духовное совместилось, и стало чем-то новым.

Я медленно шагал вперед. Сейчас я ощущал себя слепым, которому вернули зрение.

Вот передо мной застыли Хрули и Джинг внутри которых клубилась Ци, у каждой своя. Я понял, что могу еще детальнее рассмотреть их, но сейчас этого делать не стал.

— Ван? — удивленно спросила меня Ло-Ло, — А твои глаза…они прям…

— Сияют. — закончил за нее Лянг.

Я посмотрел на них и увидел кое-что новое.

Огромный панцирь Ло-Ло и за ним…душа? Это ее душа? За потоками золотистой Ци, которая переплеталась с серебристой, я видел крохотную свернувшуюся улитку.

— Так вот ты какая… — прошептал я почти неслышно, — Такая крохотная.

Ло-Ло застыла, а я посмотрел на Лянга.

Он сейчас плавал в кувшине и был размерами не больше ладони. Вот только внутри его была сложнейшая структура переплетения Ци, где сияли ярчайшие голубые жемчужины, но самое главное не это.

Душа…я поднял голову и увидел тысячи тонких нитей голубоватой Ци, которая удерживала огромнейшую рыбину размером с дракона. Даже удивительно, что я не видел ее тени раньше. Она накрывала чуть ли не всю тренировочную площадку. Так вот ты какой, Лянг…

В тени этой огромной души прятались сотни белых душ мальков-воспоминаний.

— А? — удивленно посмотрел на меня карп, — Ты как-то странно смотришь, Ван… Будто прямо в душу… Неприятно…

— Извини, — отвел я взгляд.

Действительно, кому будет приятно, когда его так рассматривают. Однако не посмотреть на кувшин я не мог. И понял, что не вижу ничего, кроме кувшина. Похоже… душа Ли Бо скрыта от такого постороннего взгляда. Может, поэтому его никто и не мог найти никак, кроме использования метки?

Естественно себя я увидеть не смог. Не знаю почему. Может, сама нейросеть скрывала меня же от себя. Это значило, что этот новый «взгляд» далеко не всемогущий.

Я пошел дальше, туда, к Триграммам-цветникам. Мне было интересно как они будут выглядеть через призму Триграммы. Поддержание такого зрения потребляло немало Ци, но возможно чем чаще я буду такое зрение использовать, тем меньше будет расход, как это было с техниками.

Через минуту я стоял над цветниками, и перед глазами рябило от изобилия цветов и их насыщенности и переплетения. Я видел остатки Праведной Ци, насыщавшие кости, которые светились в этом «зрении», а цветы и растения медленно подпитывались ею. А вот чего я не видел, так это душ. Их тут не было. Никаких остатков. И это радовало — значит, Просветленная действительно забрала с собой всех.

Я закрыл глаза и перестал направлять Ци.

Мир тут же потух и вернулись обычные цвета, а вот в глазах было ощущение, словно в них песка насыпали. И это всего лишь минута использования.

Я потер глаза и сделал глубокий вдох-выдох.

Новое зрение — это хорошо. Значит, теперь я могу видеть души. Выходит, вот так Цинь Юй и жил с детства? Видел все неупокоенные души и различных существ?

Я задумался. Да уж, если так постоянно смотреть на мир, то нельзя не ощущать его по-другому, не так как другие люди и Праведники. Наверное, поэтому другие Праведники не понимали Цинь Юй, который был одержим жаждой помощи не ушедшим душам.

Вернувшись на тренировочную площадку я еще час ждал, пока мои глаза перестанут болеть. Буквально.

Они болели так, будто увиденное было слишком большой нагрузкой для них. Интересно, «натренировать» это зрение можно так, чтобы исчезли подобные болезненные ощущения?

☯☯☯☯

После этого я провел некоторые тесты с Триграммами. Несмотря на мой обновленный контроль Триграмм, была вещь, которая явно облегчала их создание и удержание — простой рисунок.

Я нашел подходящий камешек и нацарапал вокруг себя триграммы, а сам сел в позу лотоса и начал медитировать. Я сравнивал эффект от «храма» и тут. Разница была. В храме медитация была эффективнее, но точно так же разница была между обычной медитацией и медитацией с рисунком.

Это значило одно: медитировать теперь всегда стоило внутри Триграммы, даже когда я покину храм.

Я понял, почему так происходит: если Триграмма была нарисована, то она уже словно «проявилась» на ткани реальности и нужно было только щелкнуть «включателем», — то есть моей волей, — и Ци в мгновение ока наполняла ее. А вот если рисунка не было, мне нужно было «проявить» ее самому, и это занимало больше времени. В целом не намного, всего лишь на секунду, но в таком случае я ни на мгновение не мог ее отпускать своим вниманием.

Точно так же я поступил с Триграммой на руке: если она была нарисована на ладони, использовать технику удара я мог моментально. Вот только рисунок стирался после уже одного использования. Это говорило о том, что на теле это будет работать либо со специальной краской, либо…с татуировкой. Ведь по сути, если на ладони будет выбита татуировка Триграммы, то мне даже думать не нужно будет в критической ситуации. Просто удар-триграмма — и всё…

Но я всё же надеялся, что эта задержка в создании Триграммы исчезнет.

Работа с Узлом в Триграмме тоже пошла быстрее.

За следующий день я переработал почти весь мед и залил его в черепаший панцирь, теперь он был счастливый и весело качался, разве что только песенки не напевал. Запаса Ци в нем было уже на восемь часов полета. Я всё же решил оставить пять больших сот, под завязку наполненных медом, себе. Выбрал те, которые были идеально запечатаны и не были повреждены.

Еще кое-что важное, что я хотел сделать, — это усилить цветники. И для этого у меня были кое-какие семена.

Небесный рис.

Его запасы у меня были неплохие, так что я знал: хватит и на посадку, и себе оставить. Это, конечно, удачно Хрули украла рис из Школы Небесных Наставников. Хотя, как «украла»? По сути тот старик сам нам его отдал.

Скоро я высадил почти два десятка небесных рисин на цветниках. Пройдет время — и он сам начнет ронять семена и его тут станет больше.

Тут я уже насильно ничего не выращивал, как в Долине Памяти, — тут всё шло своим чередом.

У лис наступило время экспериментов и тренировок. Ло-Ло с них буквально не слазила: она заставляла их постоянно тренировать иллюзии, и тут Хрули и Джинг удивили ее. Они, соприкоснувшись хвостами, создали иллюзию, да такую, что проняло всех. Перед нами возникла огромная пятихвостая лисица, размером с храм. Ее хвосты вращались как пропеллеры, а потоки воздуха, ими генерируемые, сносили нас. Я еле удержался за дерево.

А потом оказалось, что это всё иллюзия.

Всё дело было в новом хвосте: он поднимал их иллюзии на новый уровень. Я на мгновение представил, что будет, когда хвостов будет четыре…пять…шесть? Неужели тогда лисью иллюзию вообще невозможно будет распознать обычным взглядом?

Конечно, я потом размышлял, что если бы использовал «Триграммное зрение», то весь эффект от иллюзии разрушился бы, но пока новой возможности это проверить не было. Ло-Ло запретила им создавать совместные иллюзии.

— Вы не всегда будете вместе. — строго сказала она, — Никто не даст вам ни времени ни возможности так объединиться хвостами. Тренируйтесь по одной.

Вдобавок к иллюзиям, улитка заставляла лис пытаться управлять стихией. После обретения второго хвоста Хрули научилась создавать контролируемые вихри вокруг себя, которые могли своей мощью откинуть даже меня. И если она демонстрировала улучшения в владении уже на второй день, то у Джинг было не все так радужно. Ее темные вихри Ци были ей неподконтрольны и распадались уже через четыре-пять секунд после начала тренировки. И тут я заметил первые изменения в Джинг.

Она стала вспыльчивее и несдержаннее, когда у нее что-то не получалось. То, что мне показалось «новой взрослостью», длилось ровно до первых неудач. А вот когда на первый план выходили эмоции, Джинг становилась…неуправляемой.

Это так должно быть? — спросил я у Ли Бо.

«Ее темная природа именно такая. Со временем она сама найдет баланс и контроль. В эмоциях ее сила. Так что просто дай ей время.»

Видимо, Ло-Ло это тоже понимала, так как не ругала ее за подобные вспышки. Из улитки получился бы неплохой учитель — она обладала и строгостью и терпением.

Раз десять на день я прислушивался к своим ощущениям. Я искал то чувство угрозы, которое пронзило меня ночью. Но оно исчезло, будто незримая опасность просто испарилась. И это было странно. Я уже приготовился убегать. Точнее, улетать.

С другой стороны, это было, конечно, хорошо: я продолжал использовать храм для медитации и всё время посвятил растягиванию Узла. Восстановление внутри храма шло быстрее.

Триграммы я мог создавать уже и большие, и маленькие, и ни разу не было такого, чтобы они распались. Для меня управлять ими стало таким же естественным, как дышать. Шаг Восьми Триграмм получался настолько легко, будто я тренировал его несколько месяцев. А все потому, что я раньше не понимал сути. Теперь же всё было иначе.

За четыре спокойных дня внутри храма мне удалось наконец-то завершить подготовку к переходу на следующий этап. Я сам-то, понятное дело, хотел продолжать растягивать Узел. Но нейросеть меня остановила таким сообщением:

[Дальнейшее растягивание узла невозможно, это приведет к разрушительным последствиям для энергоструктуры тела.]

Вот так — коротко и просто. «Невозможно».

По моим ощущениям Узел в этот момент напоминал до предела надутый воздушный шарик и, видимо, еще одна порция воздуха заставила бы его лопнуть.

Оставалась самая малость — закалка меридиан на Иньских Жилах, и можно переходить на следующий этап.

На пятый день к нам явились незваные гости.

Сначала я ощутил знакомое покалывание, и предупредил лис, карпа и Ло-Ло о том, что возможно нам надо будет бежать сверкая пятками.

А потом через полдня явились и сами сектанты. В черных одеждах с символом Золотого Карпа. тут захочешь не спутаешь.

Они как ищейки, принюхиваясь, застыли перед территорией храма. Вот только…войти не смогли. Защита обожгла и оттолкнула их.

Ну а я довольно улыбнулся. Я понял, что я их вижу, а они меня — нет. Храм скрывал то, что было внутри него. Вот только эта четверка врагов явно знала о расположении храма, не могли же они случайно тыкаться в защитный купол.

Именно поэтому я и не спешил улетать. Я хотел оценить их силы.

«Страшно, Ван?» — ехидно спросил Ли Бо.

Ни капельки. — ответил я правду.

Я не цеплялся за это место, оно дало мне уже очень много и я в любой момент мог покинуть его без сожалений. Я помог душам застрявшим тут, правда, считал, что помощь моя была не так уж значительна. Рано или поздно они бы и сами завершили свой путь на Небо.

Но изучать врага лучше под защитой и я хотел в полной мере рассмотреть эту четверку практиков с помощью своего нового зрения.

Некоторое время назад

Великие Карповые Озера

Жаба-скряжник сидела надувшись.

А как еще сидеть, если думы у нее были невеселые? Совсем невеселые. Тот Праведник смутил ее рассудок, поселил в нем зерно сомнения, и даже не одно; и заставил по-другому посмотреть на всю ее жизнь, на поступки, и самое главное — на золото. Вот это было больнее всего. Ее золото… золотишко…монеты…сундуки…всё это она должна была отдать.

Не отдать, — поправила она сама себя, — Оставить.

Чунь Чу несколько сотен раз прокручивала про себя их диалог. Праведник заставил жабу вспомнить свое имя и в этот момент она встала на развилке между прошлым и будущим. Прошлое тянуло ее к золоту, к тем незаслуженным страданиям, как она считала, — от Цицы и других богов, — и утягивало в омут бесконечной жадности. Это было свое, родное, старое, знакомое болото жадности.

А вот новый путь…он даже выглядел не очень. Он выглядел скудным, пустым: без золота, без сундуков, без сожаления о прошлом. Но там было обещание божественности, которое всё перевешивало.

И вот об этом жаба думала всё это время.

Вокруг нее все так же летали тысячи золотых монеток, а десятки тысяч жаб на озере угодливо подквакивали каждой ее мысли.

— Сложно… — выдохнула она с какой-то тяжестью в голосе, — Сложно…очень…

Странное дело, в тот момент, когда Праведник был тут, с ней, и убеждал, жабе казалось всё очень простым. Почти легким. Просто берешь — и идешь по новому пути. Но едва она осталась одна, наедине с собой, как всё изменилось. Голоса в голове заставляли поглядывать на монетки, на их приятный блеск. На эту родную желтизну золота и его тяжесть. И вот как от этого отказаться? И, главное, ради чего? Ради призрачной возможности стать божеством? А если не станет и потеряет все свои богатства ни за что, ни про что? Разве не будет она сожалеть?

Будет. Да что там говорить, жаба уже сожалела, что отдала лотос этому хитрому Праведнику.

— Обманул….или не обманул… — пробормотала она, глядя в Небо.

После разговора с ним жаба стала чаще смотреть в Небо, словно надеясь там получить ответ.

Вот только чем больше проходило дней со встречи с Праведником, тем больше сомнения, старая страсть и жажда поглощали ее. И она это теперь четко осознавала. Вот только сделать с этим ничего не могла.

— Я не смогу…мне нужна помощь… — пробомотала…

Она смотрела на свои сокровища и хотела, чтобы их кто-то отнял силой, потому что добровольно она не могла от них отказаться.

Божество…ведь если она станет божеством, то сможет отомстить Цицы за то, что он ее обманул.

Именно в этот момент, думая о божественности, она приняла решение.

— Я найду Праведника…он мне поможет… я не могу справиться одна…мне не хватает силы воли…

Через секунду в ее пасти исчезли все ее сокровища и плот под ней заскрипел.

Она задумалась.

— Нет, сундуки придется оставить, — нехотя признала она и через секунду все сундуки исчезли в водах болота.

Жаба-скряжник застыла в полупрыжке.

— Один прыжок…всего один… — убеждала она себя, — Мне надо оказаться рядом с ним….Давай, просто прыгни! Рядом с ним всё было понятно и просто… Он мне поможет… Точно…

Золото ее тянуло вниз, а жажда божественности — вверх.

Жаба-скряжник застыла в полупрыжке еще на рассвете нового дня, а прыгнула аж вечером, когда солнце уже закатилось за небосвод и болота и озера вокруг медленно погрузились во тьму.

Именно столько длились ее сомнения. Целый день она пребывала в напряженном состоянии полупрыжка и размышления.

Но она смогла. Она прыгнула.

Громкий ПЛЮХ прозвучал на ее болоте, и лишь тысячи недоуменных маленьких жабьих глаз следили за ее прыжком.

Одним прыжком жаба-скряжник покрыла расстояние в лигу.

Она собиралась найти Вана.