Моя попытка прожить жизнь Бессмертного Даоса VII

Глава 7

Лисы однозначно изменились, и я пока не знал, нравились ли мне эти изменения или нет. Просто потому что они, — изменения, — были резкими. Хрули и Джинг реально будто прибавили сразу лет пять в характере.

Я наблюдал как они вырвались наружу из храма, и начали использовать каждая свою энергию: Хрули — ветер, а Джинг — темный ветер?

В любом случае, они носились друг за другом и едва не взлетали над землей. Хотя…вон Хрули закружила ветер так сильно вокруг себя, что буквально ненадолго взлетела в прыжке на десяток шагов. Хм…интересно. Похоже, одно дело отросток, а другое — хвост. Да и ощущал этих духовных лис я теперь по-другому. Они явно стали опаснее, быстрее и сильнее. И это хорошо. Очень хорошо, учитывая что нам предстоит.

Я взглянул на мед, вернее, на соты в храме. Так может не так-то и плохо, что они сожрали столько меда? Может, так и должно было быть? И точно так же я должен был использовать Триграмму, которая вместе с Хрули и Джинг превратилась в Тайцзи — нечто большее, чем печать и Символ.

Пока лисы радовались своим полноценным хвостам, а вместе с ними радовалась и Ло-Ло, я прошелся вдоль стен храма, которые мне слегка подсвечивал Радужный Лотос.

Я еще раз фиксировал все выбитые в камне фигурки, силуэты и варианты расположения Триграмм. Хотя, вернее было сказать сверял с тем, что было уже в памяти. Я запомнил всё еще в первый раз, но еще разок взглянуть не мешало, а заодно и подумать. Были вещи, которые я видел и ощущал за те семь часов, когда напитывал Триграмму своей Ци и удерживал ее от распада. Наблюдая за течением двух энергий, черной и белой, в виде Хрули и Джинг внутри забрезжило какое-то интуитивное понимание сути мироздания, которое пытались передать с помощью схемы Тайцзи. И дело было не в осознании умом, а в «чувствовании» умом. Я понял разницу между тысячью повторениями и очень долгим удержанием печати. Первое тренировало рефлекторное воспроизведение символов, а второе углубляло интуитивное понимание. Я понял, что так же нужно будет сделать и с обычными Символами: создать большие и долго-долго держать.

Я вздохнул.

Следы меда на полу исчезли. Вся энергия без остатка была «высосана» лисами.

Я прикоснулся рукой к шершавым каменным стенам и пальцами потрогал каждую выемку выбитых символов и фигур. Этот храм, как я уже знал, уже был древним, когда молодые Праведники нашли в нем приют, и одни боги знают кто его тут построил и почему он до сих пор сути невредим, не считая парочки рухнувших колонн. Совпадение? — Не думаю.

Я наклонился к полу. Пыльный, в слое грязи. Ладонью я протер кусок монолитной плиты. Я уже догадывался, что они тут будут: почти неразличимые, забившиеся грязью углубления толщиной со спичку.

Триграммы… Конечно, как мог пол храма Восьми Триграмм быть без них?

Они просто обязаны были тут быть.

Минут десять я ползал убирал с них грязь.

Вот он — ответ, почему лисы находясь в храме взлетели, начали парить и вращаться. Мед рос в центре триграммы, на потолке, и там же Хрули и Джинг его сожрали и там же с ними произошла спонтанная эволюция. Во время удержания Триграммы, в течение тех семи часов я понял, что что-то или кто-то облегчает мне этот процесс. И это был…пол. Теперь я это понял. Но это ещё не всё: я видел, что Просветленная почему-то не видела и не ощущала этих тонко начертанных Триграмм. Видимо, она думала, что своими силами сумела всё это провернуть — всю историю с трансформацией и нефритовыми пчелами. Но нет — это было влияние храма.

Я взмахнул мечом и, выпустив длинную линию Ци, — как учил меня дух меча, — срезал весь оставшийся мед, который шлепнулся мне в руки, после чего сразу спрятал его в пространственное кольцо. Он еще пригодится. Крупный источник энергии для форс-мажорной ситуации. Даже удивительно, как легко мне далось это движение и эта линия-разрез Ци.

После этого я сел прямо в центр.

— Ван? — окликнул меня Ли Бо, и влетел внутрь, — Ты еще долго тут будешь? Не насиделся за ночь?

— Не мешай, учитель. Видишь ли, похоже есть в этом храме кое-что, о чем те, кто тут остановился не подозревали.

Ло-Ло заглянула внутрь.

— Ой, не мешаю.

Лисы важно шагнули внутрь, высоко подняв пушистые как веники хвосты.

— Я помедитирую. — ответил я и закрыл глаза.

До сих пор я медитировал лишь снаружи, на тренировочной площадке, ну а потом было не до того: сначала превращение Просветленной, а потом тут были лисы. Эх…лисички-сестрички. Казалось, прошла не одна неделя от одного до другого события, но на самом деле не прошло даже дня.

Вдох-выдох…

Я чувствовал, что мне еще рано покидать это место. Я тут не случайно. Может, это место и было создано для того, чтобы в один момент, в один день, через тысячелетия один молодой Праведник убрал грязь с Триграммы и сел в ее центре.

Закрыв глаза я замедлил дыхание, так как привык во время медитации. Вот только теперь всё было по-другому.

Покой. Я ощутил странный покой, почти как возле озера Бай-Гу.

Я положил руки на пол, ощущая его холод.

Рядом со мной медленно и вязко, словно в замедленной съемке капнула капля меда, остававшаяся на потолке. Хоть мои глаза были закрыты, я словно духовным взором провожал ее на всем ее пути сверху вниз. Все мое внимание было сконцентрировано на ней, на этой капле меда, в звуке ее падения, в том, как она пронзает воздух храма своей сладостью.

Кап!

Расслабиться. Нужно еще больше расслабиться, — понял вдруг я.

Зажатость. Черепаха учила избавляться от нее. Но была зажатость тела, теперь же я ощутил зажатость Меридиан и своей Ци.

Вот оно, — понял я, — Я пытаюсь ее контролировать даже когда использую меридиальное дыхание. Это всё контроль. Я задаю куда ей течь. А сейчас мне нужно забыть об этом. Забыть о том, что я умею, о том, что знаю.

И дальше произошло нечто, чего со мной никогда не было: Ци просто вытекла из моих рук и ручейками поползла по полу. Сама. Будто она больше не принадлежала мне. И, тем не менее, она всё еще была моей. Просто я дал ей свободу. И она тут же потекла в углубления и тонкой нитью начала заполнять триграммы. Удивительно, но из меня «вышло» столько Ци, сколько и требовалось на заполнение триграммы. Ни больше, ни меньше.

А уже через секунду меня словно пронзило током. С закрытыми глазами или нет, но я видел храм. Видел кружащиеся вокруг меня объемные триграммы.

Ли Бо мне уже говорил об значении каждой.

Небо — Цянь.

Земля — Кунь.

Гром — Чжэнь.

Вода — Кань

Гора — Гэнь

Ветер — Сюнь

Огонь — Ли

Озеро — Дуй.

Да, именно так и в таком порядке. Мне тогда показалось, что стихии «дублируются», но я не стал спорить, а просто принял к сведению такое их толкование.

Это было самое необычное ощущение, которое я испытывал. Триграммы, каждая со своей стороны, вибрировали незримыми линиями силы — сплошными чертами Ян и прерывистыми Инь в тишине, которая как шелк обволакивала меня, отрезая от всего того, что было за храмом.

А потом я почувствовал всё вокруг храма. Сознание будто взорвалось от ощущений. Это было не созерцание, как у Бай-Гу, — это было действие.

Я был всем. Границы сознания и восприятия исчезли.

Старые деревья, веками пребывающие в величавом спокойствии, как Гора — Гэнь. Они не пытались стать чем-то другим, они были воплощением покоя в действии. Растущие из года в год, и стоящие на тех же местах. Я был ими. Я на миг ощутил, как глубоки мои корни, как крепка моя кора и как я уязвим перед ветром… Тем самым ветром, который играл моими листьями и, одновременно, мог вырвать меня вместе с землей.

Едва мысль дотронулась до слова «ветер» как я стал им. Триграмма Ветра загорелась.

Шелест листьев, пение невидимой птицы — всё это разносил я, ветер. Легкий как перышко и, одновременно, могучий как огромный великан. Для меня не было преград, я шевелил листья, перышки птиц, шерсть двух лис, которые прислушивались к моему пению-дуновению и летел дальше, вот туда, там где журчал ручей, скрытый между корней могучих деревьев и этот звук я несу дальше. А потом я стал им. Потоком. Водой. Я огибал то, что не мог преодолеть, следовал пути наименьшего сопротивления, наслаждаясь собственной гибкостью и податливостью, собственной неумолимостью. Меня не мог остановить ни камешек, ни запруда, ни огромная плотина —я знал, что в нужный момент снесу их мощным потоком.

А потом я почувствовал, как меня набирают в емкость, ограничивая меня, делая меня беспомощным и зажатым, а потом возникает огонь. Еще одна триграмма, которая превращает меня в что-то другое. Я меняюсь. Я взмываю ввысь, становлюсь частью облака, а потом я ощущаю, как становлюсь Небом… Бесконечным… Безграничным. Чистым пространством, которое вмещает в себя всё.

А потом я падал на землю. И становился ею.

Я увидел, ощутил себя землей. Во мне были тела погибших Праведников. Я ощутил их своими детьми. Они вышли из меня и…они вернулись ко мне, но лишь затем, чтобы стать сжатой пружиной, новым пробуждением. Это был не конец, но новое начало.

А потом я ощутил всё это вместе, и это было словно вспышка сверхновой.

Храм…я сидел в нем и созерцал Триграммы, сияющие вокруг меня. Вот только не было разницы между созерцанием Триграмм в храме, и созерцанием мира снаружи. Всё было храмом. Камень, дерево, поток, ветер, огонь, небо — всё было проявлением этих восьми сил, восьми Триграмм. Всё вокруг меня было вечным танцем Инь-Ян.

Я ощущал тысячи и тысячи мелких смертей. Я видел как Ци покидает мелких насекомых, животных и возвращается в великий круговорот Тайцзи. Смерть была не противоположностью жизни, а ее неизбежным продолжением.

Сразу после этого я погрузился в странное состояние спрессованности времени. Время потеряло свою линейность.

Я чувствовал тех, кто сидел тут до меня. Каждого. Тепло их тел. Беспокойство их мыслей. В этом же месте. Они не ушли, они стали частью Уцзи — Беспредельного, как годичные кольца дерева.

Я не сидел в одиночестве. Мы были все вместе.

Исчезла грань между моим дыханием и шелестом листьев, дуновением ветерка и журчанием ручья. Мое сердцебиение было ритмом жизни, текущей вокруг.

Я больше не медитировал.

Я — осознавал.

Не было Восьми Триграмм. Они не Восемь, они — одна сила, проявляющаяся по-разному. Как одна рука, которая то сжимается в кулак, то раскрывается в ладонь.

Инь-Ян не две вещи — это одно движение. Вдох уже содержит в себе выдох. Свет существует только потому, что есть тьма. В самой сердцевине покоя — движение. В самой сердцевине движения — покой. Нет борьбы. Есть танец.

И все это сейчас было во мне одновременно. Я всё осознавал и видел одномоментно.

Я открыл глаза.

Ничего не изменилось. На полу были следы от моих рук и ног. Вон лежит капля янтарного меда памяти, и рядом упало еще две.

И тем не менее изменилось всё.

Я буквально ощущал, что могу управлять той огромной триграммой-цветником. Ее энергия была мне подвластна, как если бы я находился в комнате управления.

— Я понял…

То, чего не могли молодые Праведники, но могли те, кто были до них, могли те, кто построил это место. Они могли управлять всем этим. Этот храм помогал им. Он поддерживал их защиту до сих пор. Но если бы они умели управлять этим объемом Ци, они могли бы вырваться, они могли бы обрушить всю эту Ци на врагов. Они бы выжили.

Но им не хватило понимания и осознания, чтобы управлять храмом.

Я поднял руку — и над ней зависли Триграммы. Я не прикладывал усилий. Я просто захотел. Именно так это и должно быть, когда есть понимание.

Этот храм не мог научить, он мог показать. Показать ту полноту реальности, которую человек сам не мог осознать и объять. Потому что на короткие мгновения ты переставал быть человеком. Ты просто был.

Я смотрел на вращающуюся в руке Триграмму и теперь понимал, о чем говорил Ли Бо. Каждая Триграмма — символ понимания. И если ты ее понимаешь, ты никогда не будешь ее рисовать и создавать просто как «черточки», которые нужно правильно нарисовать. Потому что триграммы — это не про «черточки», это про жизнь.

Я посмотрел на пол. Это место было создано, чтобы ученики могли объять необъятное, прикоснуться к реальности в ее самых различных проявлениях. Вот только можно тысячу раз садиться на это место и не «осознать» увиденного, а можно сделать это сразу. Как я. Просто потому, что я был готов. Черепаха, белка, долина Памяти, даже встреча с Лянгом, с гусем-драконом — всё это создало предпосылки для подобного интуитивного понимания. И пусть даже у них было свое понимание, которое возможно не подходило мне, пинок в нужную сторону они мне дали.

Это сейчас осознал, что понимание вообще не зависит от ступени развития, оно просто либо есть, либо его нет. Как это мне поможет в дальнейшем? — Пока не знаю. Но это важно. Встреть я тут врагов, я бы мог, в случае чего, обрушить на них ту Ци, которая все еще осталась в телах, в костях лежащих тут Праведников и которая была на территории храма. Вот только…став на пару мгновений частью этого места, я бы теперь никогда подобного не сделал, потому что это бы нарушило уход их тел. Их тела должны сами исчезнуть в земле, стать новыми растениями, животными, как это и происходило сейчас, дать жизнь другим. Вытянуть из них Ци, — значит нанести Поднебесной очередную рану. А разве их мало на ее теле?

Триграммы были словно послушные четки. По моему желанию они разлетелись в стороны, а потом собрались обратно. При этом внутри все равно сохранялся идеальный круг. И это было настолько легко, что даже не верилось. Я вспомнил как тяжело мне давались Триграммы еще недавно. Да что там говорить, даже сегодня ночью помогать лисам было тяжело, а теперь…теперь же я был уверен, что мне было бы легко в такой же ситуации.

Едва я очутился снаружи храма, как связь с храмом, территориями и Триграммами-цветниками оборвалась.

Значит, всё как я и думал: только внутри храма можно провернуть подобное управление этим местом. Я задумался…а может я не прав? Может могла та Просветленная управлять этим местом? С чего я решил, что я такой особенный? Может она как и я поняла, что использовать эту Ци нельзя?

Увы, в тех воспоминаниях, которые я видел, ответов на эти вопросы не было. Да и важно ли это? Могла или не могла, решилась или не решилась — всё это не имеет значения, потому что все случилось именно так, как случилось.

— А ты быстро, — воскликнула Ло-Ло, подползая ко мне не спеша, как настоящая медленная улитка, — я думала ты будешь долго медитиро…ой, а у тебя глаза светятся, Ван…

Ко мне тут же подлетел кувшин с Лянгом, выглядывающим откуда.

— Ван, — серьезным голосом сказал Ли Бо, — У тебя в глазах светятся гребанные триграммы, что там внутри произошло?

Я почесал голову и, немного смущаясь от собственной наглости, ответил:

— Кажется я постиг триграммы.

А потом выпустил из рук кучу Ци и создал огромную триграмму. В одно мгновение.

Кажется Лянг булькнул.

Ло-Ло квакнула.

Ну а лисы…радостно запрыгали и замотали хвостами.

— А ты это…нормально видишь? — уточнил Бессмертный, — Эти штуки в глазах не мешают?

Я пожал плечами, потому что вообще не замечал ничего такого.

Возникал один вопрос: а как на людях показываться с такими глазами, если это, конечно, не временный эффект? Возможно в маске глаза тоже изменятся?

Впрочем, сейчас меня уже занимала совершенно другая вещь. Я наклонился к кокону, который вынес наружу. Прикоснувшись к нему я снова ощутил, насколько же он мягкий и податливый, и одновременно насыщенный Ци, причем подходящей для меня Ци, — ее и перерабатывать особо не надо будет.

Что ж, были у меня на этот кокон кое-какие планы, которые нужно реализовать в ближайшее время. По свойствам он идеально подходил для Возведения Основания, потому что по описанию нейросети он был вполне сопоставим с сокровищами Неба и Земли, о которых рассказывал Ли Бо, вот только он был…слишком большой и объемный. И это надо исправить.

Через секунду я сел и начал не спеша скатывать его как моток ниток. И он скатывался! Полчаса — и у меня в руках оказался небольшой шарик, размером с грецкий орех. Вот только насыщенность Ци в этом шарике была просто колоссальная.

Всё это время лисы и Ло-Ло пытались мне помогать его скатывать и…как обычно от Хрули и Джинг в таком деле было больше вреда, чем пользы.

— Как моток с нитками, — сказала улитка.

Я вращал в руках шарик и он переливался перламутром как жемчужина.

Плюх!

На него тут же сел Радужный Лотос.

— Эй, — стряхнул я его, — Это для меня.

Он обиженно приземлился на пол, и там «сел».

Итак, мне нужно попытаться еще больше растянуть вместилище и…лишь после этого принять внутрь этот шарик. Никак не раньше.

Скажи, Ли Бо, играет ли роль, когда я буду закалять меридианы с помощью Иньской Ци, до перехода на ступень или после? Или не играет?

«Еще как играет, Ван. Я бы советовал сначала закалить все Меридианы, а уже потом использовать „шарик“ потому что каждая закалка чуть расширяет твои меридианы, а это лишняя Ци, которую ты будешь накапливать в себе во время перехода на возведение Основания. С твоим количеством меридиан это может быть весьма ощутимое количество Ци. Потому ты уже этого не сможешь сделать. Я хочу, чтобы у моего ученика было идеальное Основание.»

Ладно, учитель, ну, значит так и сделаю. Убедил. — ответил я и спрятал шарик-кокон подальше, в пространственное кольцо.

Что ж, самая пора выпить чаю с медком. Потому что несмотря на внезапное «просветление» эта ночь вытянула из меня кучу сил и нервов.

Через несколько минут я уже раскладывал котелок и наполнял его высушенными духовными растениями, ну а Лянг заливал водой из жемчужины.

Интересно, а что если кипятить воду с помощью триграммы? Или я уже с ума сошел?

Лисы уселись возле меня. Молча. Небывалое дело. А у меня ни с того, ни с сего возникло нехорошее предчувствие, что кто-то обязательно захочет нарушить наш покой и наше чаепитие.

Странно.

Пока вокруг было тихо.

Я даже на мгновение прекратил заваривать чай и раскинул вокруг свое восприятие.

Тишина.

Ну а главное — защита храма до сих была активна, так что нам нечего бояться.

Наверное, показалось…

Взгляд мой упал в собственное отражение в воде. Оттуда на меня смотрели глаза, вокруг радужки которых сверкали символы Восьми Триграмм.

Да уж…делааа…и как с такими на людях показываться? Разве что…найти какие-нибудь…очки? И соломенную шляпу.

Спасибо всем кто читает, не забывайте тыкать лайки, оставлять комментарии и подписываться на цикл)