Моя попытка прожить жизнь Бессмертного Даоса IV

Глава 4

Я вошел в храм и застыл.

Я увидел то, чего не увидел, будучи снаружи. По внутренней части храма, на высоте около метра, в несколько рядов в камне были отпечатки детских ладоней, а на полу — их ступней, и всё это вокруг двух сияющих золотой энергией следов.

Я наклонился и осторожно провел по детским следам — это не были оттиски, как у Святых, скорее, кто-то просто разрешил оставить детям тут следы в момент, когда храм строился. Как будто тогда этот камень был жидкий и дети ткнули в него ладошками кто куда. Вот только почему у меня было ощущение, что сделали это дети на прощание, прежде, чем Святые ушли? Не знаю.

В этих следах не было ни капли Ци. Просто детские ладошки.

Возможно, это были Младшие, которые пришли попрощаться — и ничего более. Надеюсь.

На стенах было много мелких неразборчивых надписей, но сейчас мне не хотелось их читать. Успею еще.

Сейчас главное — сияющие следы. Свет от ступней даже немного слепил. В отличие от тех, что снаружи, их насыщенность Ци была до сих пор как будто в тот день, когда их оставил их Святой.

Я присел на корточки и осторожно, едва касаясь, прикоснулся к поверхности сияющих Ци ступеней.

В тот же мир вокруг взорвался светом.

— Если ты дошел сюда, значит, есть надежда, — прозвучал мягкий, полный какой-то скрытой силы голос.

Я понял, что нахожусь в этом же храме, вот только он весь сиял золотым светом, а передо мной сидел средних лет мужчина с добрыми чертами лица.

— Вы…

— Я — наставник Юэ, — коротко сказал человек.

Глаза его светились, будто сгустки Святой Ци.

— Я — Ван, — сказал в ответ я.

Это не было воспоминание, а человек передо мной не был духом. Место, где я оказался, было словно бы вне времени и пространства. Оно застыло.

— Я знаю кто ты, — усмехнулся наставник Юэ, — Небо видит всё.

Его голос словно заставлял воздух дрожать.

Руки Юэ были сложены, словно в молитве.

— Я вижу в тебе чужую Волю, — продолжил наставник. — И вижу клятвы и обеты, которыми ты скован. Это необычно. Но если Небо допустило это — значит, так надо. Понимаешь?

Я кивнул. Это значило, что проникнуть в этот мир незаметно было невозможно. Но я и так уже догадывался об этом.

— Не понимаешь, — покачал головой Юэ. — Тебя беспокоит то, что тебе предстоит сделать, но некоторые вещи просто обязаны случиться.

Это он про алтарь божеству, который я должен установить?

— Да, я о нем. Небу будет, конечно, больно, но у тебя ведь нет другого пути? Клятвы, которые ты называешь «контрактом», записаны в твоей душе. А над душой ни у кого нет власти. Ты должен исполнить их.

Я застыл.

— Я не могу объяснить, почему Небо позволяет свершиться одному, и не позволяет другому, но кто я такой, чтобы сомневаться в Воле Неба? — риторически спросил Наставник Юэ, поднимаясь.

— Вы Святой? — спросил я. — Вы отличаетесь от тех Праведников, к отпечаткам которых я прикоснулся.

Мужчина передо мной чем-то неуловимым отличался от Святого так, как обычный Праведник отличается от Святого.

Он был на каком-то другом уровне.

— Нас называют Бессмертными Даосами, — улыбнулся он. — Хотя это, конечно же, неверно. Для некоторых ступеней просто нет названия. Нет слов, которые способны выразить суть того, чем становится Практик Праведного Пути.

Значит, так выглядит и ощущается Бессмертный Даос? — мелькнула мысль.

— Такие как я по-другому ощущают время и реальность…мы слишком близки к Небу, чтобы оставаться людьми, но слишком люди, чтоб становиться Небом. Я думаю, ты пришел в это место не случайно. Ты в поисках. В поисках своего пути, своего предназначения, своего Дао. Я и сам знаю, как мечется душа до того, как вступила на путь, по которому должна дойти до конца, и где нет конца.

— Да, я пока не знаю, что есть «мое» Дао, — ответил я. — Я думал эти следы, эти слепки Дао смогут подсказать мне.

— Подсказать это может только твое сердце, — подошел ко мне Наставник Юэ. — Все ответы и все вопросы там. Оно спрашивает и оно отвечает. Больше никто. Нет другого голоса во Вселенной, кроме твоего.

Я застыл, обдумывая его слова. В первые мгновения у меня было много вопросов, которые я хотел задать, но они вдруг испарились. Они теперь казались неважными, мелкими.

— Дай мне руку, Ван, — протянул Юэ мне светящуюся ладонь.

Я взял его за руку и в душе наступило такое спокойствие, как в детстве, когда держишься за руку матери и не отпускаешь.

В тот же миг мы взмыли ввысь. Исчез храм. Был только полет вверх, к Небу, которое прорезал кривой черный Разлом.

— Это в прошлом и в будущем, — сказал наставник Юэ. — В твоем времени Разлома нет. Его закрыл Я и они…

Мы очутились прямо перед Разломом, в котором проглядывался космос, и который словно затягивал всё внутрь себя.

Но на самом деле сейчас он был статичен. И хоть ветра не было, длинные и свободные одежды наставника развевались на несуществующем ветру.

Он меня отпустил и я понял, что не падаю. Я так и стою под Небом. Перед Разломом.

Юэ сложил пальцы в странную замысловатую фигуру и в тот же миг за его спиной словно из ниоткуда возникли люди…много людей. Сотни светящихся как и он Практиков.

Все они сложили руки в такой фигуре.

— Это печать Вечного Дозора, — тихо сказал он. — А вокруг такие же, как и я. Мои братья. Бессмертные Даосы, как вы нас называете. Мы же называли себя Вечным Дозором. Те, кто стоит на страже Мира. Те, кто отвечает за сохранность Неба. Отвечали…

На моих глазах Разлом ожил и стал рвать Небо, стал рвать реальность этого мира. Юэ оставался неподвижен.

— Ты их не видишь, ты просто видишь результат их работы. А это — демоны Пустоты. Прожорливые создания, способные пожрать что угодно. Видишь, реальность буквально исчезает? Мир разрывается на куски. Пустота ненасытна. Хотя, кому я это говорю? Тому, кто и сам краешком через нее прошел.

Это он про смерть, после которой я очутился в Пустоте, стирающей мои воспоминания? Видимо, да.

Я наблюдал за тем, как Разлом с каждой секундой расширялся, а через его черноту на нас смотрела космическая бездна.

Вдруг сотни фигур кинулись прямо в Разлом, а в их руках появились кривые зеркала.

— Пустотники боятся зеркал. Для них это своеобразные ловушки, — пояснил Наставник Юэ.

В местах, где Бессмертные Даосы встретили расширяющийся Разлом он замедлился. Сильно замедлился.

— Но надолго их не хватит.

Одно за другим, зеркала в руках Даосов начали лопаться, как елочные игрушки. Со звоном и треском, словно разрушалась сама реальность.

А потом человек такой же, как Наставник Юэ, шагнул вперед. За Небо. За пределы Разлома. В Пустоту Космоса. А за ним — его последователи. А за ними, словно из ниоткуда, взлетели сотни и сотни Святых. Я узнал лица тех троих, чьи воспоминания увидел. Они улыбались и без страха ступали прямиком в Разлом. Каждый из них сотворил знак Вечного Дозора.

Святые, один за другим, вспыхивали белым Светом, а Даосы — золотым. И этот свет сливался, превращаясь в перламутровую пленку, которая начала закрывать Разлом. Которая, словно шов, сшивала Небо.

— Это наш Последний Дозор, — сказал Наставник Юэ, грустным взглядом наблюдая за тем, как тела Святых и Даосов всё больше и больше излучали свет, словно готовые вот-вот взорваться звёзды, и губы шептали какие-то слова, которые я разобрал не сразу.

— За Вечное Небо… — прошептал рядом со мной Юэ.

А потом всё накрыла вспышка, и я снова очутился в храме, а передо мной сидел наставник Юэ, словно и не было секунду назад Разлома, который закрыли Святые и Даосы, с ним во главе.

— То, что ты видел — лишь фрагменты того, что произошло. Я показал лишь начало и конец, — сказал Даос.

— Значит, это временно? — спросил я. — Разлом закрыт временно?

— Конечно. Всё имеет свой срок. И наша жертва, наш долг, тоже.

— А почему там не было других, Бессмертных… Богов… Духовных существ? — спросил я. — Почему там были только вы?

Этот вопрос беспокоил меня. Как так получилось, что спасать мир пошли только Праведники, тогда как другие остались в стороне, словно их это вообще не касалось.

— Они бы не выдержали напор Пустоты. Их сердца полны эмоций, алчности и злобы — всего того, что можно обратить против них. Мы же…мы — нет. В нас нет страха. Мы не боимся Пустоты. Тем более, мы знали, что справимся.

Я молчал.

— Но я понимаю твой вопрос, и отвечу так: у каждого свой путь. Возможно, они еще сыграют свою роль.

— Когда откроется новый разлом? — прямо спросил я.

— Не знаю. Я лишь воспоминание о былом, и у меня нет ответов на подобные вопросы. Возможно откроется, возможно нет. Но одно могу сказать точно — здесь ты не случайно.

Я думал и вспоминал увиденное только что. Про Разлом я знал и до этого, как и то, что Святые ушли его закрывать. Однако знать — это одно, а видеть — совершенно другое. Сотни людей, которые без малейших колебаний отдали свои жизни за то, чтобы этот мир продолжил существовать.

Но что же тогда такое Небо? Получается, оно само не может себя защитить? Ему нужны защитники? Которых больше нет. Я уже знаю, что Небо больше, чем просто слова, больше, чем просто клятва в Пустоту. Небо откликается, словно живое. И, в то же время, Ли Бо говорит, что Небо непостижимо.

Я посмотрел на Юэ, который, я это точно знал, сейчас читает мои мысли, как открытую книгу.

— Что такое Небо?

— Небо — это всё, — ответил он.

— Что такое Дао?

— Дао — это ничего.

— Если я задам эти вопросы повторно, ответы будут другие, — констатировал я.

— Верно.

— Так имеет ли смысл задавать вам вопросы?

Наставник Юэ молчал и только улыбался.

— Понятно. Все вопросы и ответы только в моем сердце, — повторил я его слова, сказанные мне еще до того, как он показал мне Разлом.

Наставник кивнул.

— Смысл в том, чтобы постигать всё самому, без подсказок.

Он снова кивнул.

— Не лучший метод обучения, — резюмировал я, вспоминая белку, которая своими рассуждениями и чаем помогла мне найти ответы на некоторые вопросы. Получается, белка лучший учитель, чем Даос?

— Возможно, вопросы заданы не те, — снова прозвучал голос Юэ.

Я задумался. А какие я могу задать вопросы? Как снять обеты? Как избавиться от контракта? Так на это он уже ответил — никак. Как стать сильнее? Так вокруг меня место, которое и так дает мне возможности стать сильнее. Просто нужно взять эти возможности. Как найти свое Дао? На это он тоже ответил — никак. Да я и сам, уже по тому, что увидел в воспоминаниях Святых, понял — Дао само найдет меня. Возможно, просто нужно перестать пытаться его найти. Как стать Святым? — Я думаю, этот вопрос того же плана, что и про Дао. Нужно просто следовать своему сердцу. И таким будет ответ на любой вопрос.

Тогда зачем мне было показывать сцену закрытия Разлома — чтобы я проникся совершенным подвигом? Но чтобы что? Или вся сцена нужна была, чтобы показать мне…

Пальцы, словно всегда только это и делали, повторили печать Вечного Дозора. Может, всё ради этой печати?

Наставник Юэ никак не реагировал. Он застыл.

— Теперь ты — Последний Страж, Ван. Последний в Поднебесной, кто помнит эту печать, — тихо сказал Наставник Юэ и исчез.

А я как сидел, так и застыл.

Сияющий золотым храм исчез.

Я снова оказался в холодном, каменном храме. Где сияли золотым следы и были десятки, сотни следов.

— Ван? — окликнул меня знакомый и родной голос Хрули.

Я не спеша обернулся.

— Ван! У тебя в глазах отражаются звезды, — с легким страхом произнесла Джинг.

Что ты видел? — спросил Ли Бо.

Я не ответил.

Что я видел? Я видел прошлое. Но стоит ли говорить об увиденном? Не думаю.

На сердце было беспокойно. Я вышел из храма.

— Ты куда, Ван? — спросила Хрули.

— К треснутым следам, — ответил я и пошел к рядам плит за храмом. — Некоторое время не беспокойте меня.

Я сел возле случайной плиты.

Передо мной был всё еще испускающий свет след, но который прорезала глубокая черная трещина.

Не отражение ли это случившегося? Вот разлом, только маленький, а вот след…это душа.

Ведь что такое Небо, как не душа этого мира?

Я прикоснулся к следу без опаски. От трещины шел космический холод, а след…согревал, словно теплые слова, сказанные в трудную минуту.

Да, где-то в этом следе застыла судьба Праведника. И совсем не важна его ступень. Моя ладонь полностью опустилась на след, словно пытаясь найти хоть немного воспоминаний. Хоть крошечную частичку Воли того, кто оставил этот след.

Я сказал Бессмертному, что это следы, слепки Дао. Но что если сказать проще? Это воспоминания — моменты выбора, которые и стали Дао. Потому что именно выбор как поступить в той или иной жизненной ситуации и формирует наше Дао, наш путь, по которому мы будем идти до конца.

Тот молодой Святой выбрал — защищать, та старая женщина — сострадать, а молодая девушка — заботиться. Но это был выбор без выбора. Дао не выбирают. Это оно выбирает тебя. Оно находит тебя, будет искать всю жизнь, пока не найдет. Вот только некоторые только то и делают, что скрываются от своего Дао. Бегут.

Но если это слепки душ, а не Дао. Что если это «якоря» для всех тех, кто ушел туда. Может, именно это место и дает силы тем, кто стал частью Неба. Тем, кто закрыл собой Разлом. И когда почернеют все следы… Разлом словно черной трещиной разорвет Небо.

Старик из Школы Небесных Наставников предположил, что мне нужно попробовать лечить, чтобы найти свое Дао. Но лечить можно не только тела. Лечить можно и души.

Я активировал пространственное кольцо и вытащил из него одну Небесную Рисинку и сжал ее между пальцами, наполняя своей Ци. Я напитывал её не просто Своей Ци. Я отдавал туда Свою Волю и желание. Желание исцелить. Желание разогнать этот холод, исходящий от черноты, покрывающей слепок чужой души.

Через несколько мгновений из рисинки пробился слабый росток.

— Что ты делаешь? — прозвучал голос Хрули из-за моей спины.

— Не знаю, — честно ответил я, и погрузил пальцы, которые держали рисинку прямо в трещину в ступне.

Пальцам стало холодно, а рисинка словно сжалась в испуге. Я выпустил еще больше Ци — и мои пальцы засияли, разгоняя эту черноту.

Рисинка, ощутив мое тепло, начала усиленно расти. Выпускать из себя корни, которые цеплялись за камень в трещине. Я посылал потоки Ци в пальцы и в рисинку, отгоняя тьму.

Надеюсь, в этот момент чьей-то душе там, наверху, стало легче. Стало теплее.

— Хрули, Джинг? — окликнул я лис.

— Да! — воскликнули одновременно обе.

— Вы же еще не съели золотые орехи?

— Эммм… Ван, что… Что ты хочешь сделать с нашими орехами? — с испугом в голосе спросила Джинг.