Моя попытка прожить жизнь Бессмертного Даоса IV

Глава 13

Было, конечно, слишком самоуверенно ожидать, что на мое короткое приветствие кто-либо ответит. Во всяком случае на человеческом языке. В драконах что-то было, какая-то «законсервированная» жизнь. Есть моменты, когда понимаешь, что тот кто дал тебе совет, абсолютно верный совет, вот только не в отношении тебя.

Я чувствовал, что мне вести себя как гость не подходит. Но и вести себя как хозяин мне тоже не подходит. Нужно что-то другое.

Я на мгновение отпустил себя. Отпустил ноги. Перестал их контролировать. Они сами придут туда, куда надо. Они сами ступят на «тропу».

С первым же шагом я попал в состояние безвременья, словно мир вокруг остановился, была только тропа и мои светящиеся шаги. По этим же шагам с осторожностью ступали, или скорее крались, лисы, боясь нарушить зыбкое состояние, в которое я вошел.

Я смотрел на драконов, и все они были действительно словно застывшими в движении: будто они хотели взлететь в Небо, взреветь, забраться на скалы, как вдруг их сковало камнем, создав из них скульптуры. А ведь это неспроста. Как там сказал гусь? Они охраняли чистую воду, пока один человек не пришёл с сердцем, полным требований. Он бросил в источник монету… и сказал: «Я требую».

Ли Бо сказал про драконов времени? Что ж, для этих драконов время остановилось.

Каменные исполины застыли, кто где между скал, и их тела закручивались, словно десятки спиралей. Они действительно будто сторожили этот проход, вернее, сторожили то, что располагалось за ним. Как там сказал Ли Бо — «Источник Времени»? Что это? Просто красочное название, или что-то действительно имеющее отношение к Времени? Да и разве может существовать Источник Времени? Опять что-то иносказательное, но уже от Бессмертного, который неверно понял дракона?

Мне кажется, Бессмертный и сам не знал о чем говорил. Возможно, он повторял чьи-то слова, не понимая их смысла. Иначе бы объяснил, что имел в виду. Как, например, было с Дао, когда оказалось, что он так и не постиг свое Дао…но уверенно рассказывал о нем направо и налево, и наставлял других.

А возможно…возможно Ли Бо постиг свое Дао, но не смирился с ним…пошел против него. Зная Ли Бо — это очень даже возможно.

Я взглянул на драконов. Значит, они когда-то были живыми?

Выглядели как камни, но ведь и Ли Бо с виду простой глиняный кувшин. В этом мире «живой» — понятие растяжимое.

Неожиданно бесстрашно из кувшина выглянул Лянг. Его глаза всматривались в драконов, в каждую их застывшую чешуйку, в каждую лапу, в каждый волосок. Он словно впитывал, как должен выглядеть настоящий дракон.

Он был маленьким, уязвимым, беспомощным карпом перед пятнадцатью монстрами этого Древнего Мира, но в нем не было страха. Он видел в них себя — того будущего себя «дракона» которым обязан, просто должен стать. Иначе вся его жизнь, все три тысячи лет будут бессмысленны.

Мои ноги, вернее, путь несли меня мимо первых драконов к тому, что был самым крупным. Вместо того, чтобы пройти долину насквозь, я свернул к статуям. Сама «тропа» вильнула туда. Я ощутил, как внутри шевельнулись, словно живые воспоминания Святых. Они молчали. Но наталкивали на какую-то мысль, имеющую отношение к драконам.

И тут неожиданное сделал Лянг. Вода из кувшина, словно живая, тонкой пленкой поднялась вверх на полметра, в виде такой-себе волны, и на вершине этой волны скользил карп.

Получается, — понял я, — он всегда так умел?

А ведь действительно, при его владении стихией Воды, чего он только не мог бы ей делать. Значит, просто не хотел. Но сейчас он хотел видеть драконов. Или не просто видеть, а что-то показать. Что-то сделать. И мешать я ему не стал.

Мы дошли до самого крупного дракона. Его морда была широкой и легко бы проглотила и парочку человек, а рога вились вверх и назад. Чешуя, казалось, была сложена из речной гальки.

Несколько секунд мы стояли, разглядывая это монументальное создание, и Лянг неожиданно выплеснул жемчужину прямо на воду перед собой.

— Я когда-нибудь стану таким, как вы, — сказал он своим мощным голосом, и кувшин помог ему долететь до лапы дракона.

— Это жемчужина, которую я подобрал в самом детстве. Она дала мне сил, она сделала меня могущественным карпом и помогла выжить. В ней не так много стихии, но она мне дороже всех остальных. Она — моя память. Я отдаю ее вам, потому что глядя на ваши могучие тела, я понял, что оставляя ее у себя, я привязываюсь к старому. А я должен лететь ввысь, а не цепляться за дно. Ты большой, но и я таким буду.

Жемчужина, удерживаемая струйкой воды, спикировала прямо в лапу дракона. И по горам будто прокатилось эхо могучей горной реки. Словно отголосок голоса дракона, который донесся до нас из прошлого.

— Я чувствую… — сказал Лянг, обращаясь к этому огромному дракону, — что ты — начало реки…

Лянг прикоснулся своим плавником к каменному дракону и поклонился.

Треськ!

Камень вздрогнул, и из пасти дракона вырвалось дыхание в виде слабого пара, а из глаз осыпалась каменная пыль и хлынул слабый свет.

— Тот, кто пришел с даром — не просит разрешения. Это дает ему право пройти, — произнес голосом, в котором плескался рев водопада, — Тот кто отдал часть себя, достоин стать настоящим драконом. Воспоминания ценнее, чем вещь.

Дракон слабо пошевелил головой, словно это единственное, чем он мог пошевелить. Вслед за ним зашевелились и другие драконы. Отовсюду со скал посыпались камни и булыжники. Будто лишь одно движение могло обрушить тут камнепад.

Только теперь, оказавшись вблизи, я понял, что все драконы разные. Настолько разные, что непонятно как их вообще можно друг с другом перепутать. Они не были живыми. Только их глаза жили. Тела были скованы, и они явно не имели сил, чтобы вырваться из этого каменного плена.

— Теперь к нему, — шепнул мне Лянг и мы двинулись ко второму дракону. Узкому, стройному. Мне почему-то почудилось, что цвет его тела без камня был подобен цвету утренней травы, а плавники, спадающие вдоль спины, напоминали листву.

Глаза его раскрылись, они были цвета морского дна.

Лянг вытащил еще одну жемчужину.

— Эта жемчужина наполнена стихией воды, которую я собирал из весенних дождей. Каждую весну вода падала в наше озеро и я копил ее в отдельную жемчужину. В эту. Я отдаю ее вам, потому что ощущаю от вас запах весны, — сказал карп следующему дракону.

Жемчужина была действительно с каким-то необычным оттенком, и раньше я ее не видел. Сколько же жемчужин в этом запасливом карпе?

Как-то не так я себе представлял проход, через Долину Драконов после слов гуся. Совсем не так. Внутри зрело странное ощущение какой-то…лжи. Не в словах драконов, не в словах карпа, а в самой долине. Долина…драконы…человек с требованием… Кто мог требовать что-то от драконов? Кто мог обратить их в камень? Ведь слова про монету скорее всего просто метафора. Кто?

Я догадывался кто.

Дракон не ответил карпу ничего, но Лянг взмахом плавника показал мне двигаться дальше. Но я и так знал. Ноги шли невидимой тропой. Сейчас наши с Лянгом дороги и желания совпадали.

Лянг продолжал держать себя с помощью воды и всовывал разные жемчужины драконам. Одному за другим.

Неужели у него их пятнадцать?

Удивительно, но драконы как-то с благодарностью принимали этот дар.

Большинство из них молчало, но некоторые…некоторые решили дать Лянгу наставления. Они звучали прямо в наших головах, словно эхо долины.

Небольшой дракон, по голосу как будто моложе остальных, с ярко-зелеными, словно листва глазами сказал:

— Ты не дракон. Но в тебе есть озеро. Большое. Почти необъятное. Это не река, но каждый из нас разный, каждого формируют условия жизни. А озеро…поверь, это больше, чем кровь. Когда ты окажешься на водопаде, помни об этом. Помни, что внутри тебя целое озеро, что никакая река, никакой водопад не сдвинет тебя.

Лянг кивнул, всем своим телом впитывая эти слова, звучащие как журчание весеннего ручейка.

— Водопад попытается сорвать с тебя кожу, избить твое тело, сломить твой дух, но помни, ради чего нужно всё это преодолеть. Водопад будет вышибать из тебя дух и память, ты забудешь кто ты, и зачем в нем, ты захочешь отступить, но не забывай, что твоя цель под облаками.

— Я помню, — коротко сказал карп.

— И я помню, — неожиданно ответил другой дракон. — Помню каково это — быть карпом. Это благословение, потому что ты в ожидании того самого момента, когда станешь чем-то другим…это незабываемо. Из крошечного стать огромным. Не забудь это ощущение, старый карп. Ты слишком долго был карпом. Не зря карпам положен срок в тысячу лет и потом Испытание Вратами. Те, кто живет так долго как ты, еще сильнее противятся тому, чтобы стать драконами.

— Но я наоборот хочу стать им, — с жаром возразил Лянг.

Над долиной прогрохотали раскаты грома.

Это драконы смеялись.

— Чтобы стать драконом, ты будешь должен отбросить всего себя, всё старое, все воспоминания, своё тело, свои привычки, свои эмоции…редко кто на это способен, а ты, способен?

Глаза дракона прожигали своим взглядом душу насквозь.

— Я. Смогу, — уверенно отчеканил Лянг. — Я ждал этого всю жизнь.

Дракон довольно прикрыл глаза, словно благословляя Лянга.

— Возьми… — прохрипел, дракон, который даже в каменной форме выглядел старым.

Я сначала не понял, что нужно взять Лянгу, а потом…потом одна из чешуек дракона отвалилась. Я осторожно поднял ее и протянул Лянгу.

— Спасибо… Старший… — сказал Лянг с благоговением рассматривая черную чешуйку.

— Она тебе пригодится….А если нет…то значит ты оказался сильнее, чем я думал, — сказал самый старый дракон, — Это всё, что я могу дать тому, кто хочет стать драконом.

Остальные драконы что-то прорычали ему в унисон. И в этом рыке было всё: и грохот грома, и шум мощного ливня, и стук града и мощные потоки водопада, и неутомимое течение мощной реки, сносящей всё на своем пути.

Они сказали Лянгу всё, что хотели, а он раздал дары. Те самые, которые копил и ни с кем не хотел делиться. И я знал, что он, когда говорил с драконами, ни разу не лгал.

Теперь драконы смотрели на меня. Пятнадцать пар глаз могущественных существ. Я был спокоен. Потому что за моей спиной стояли сотни Святых и Небо. И драконы это знали. Чувствовали. А еще за мной была Правда, а за ними нет.

— В тебе сидит тот, кто боится чистой воды.

— Жаба, — ответил я.

— Не только лотосы, могут снять проклятие, — сказал один из драконов, — Вода смывает всё…даже проклятия…

— Но это должна быть вода великой мощи.

— Как в водопаде Желтой Реки.

Интересно, это они мне говорят в связи с проклятием жабы, или…или дают информацию на будущее? Ведь лотосы я и так соберу, но кто знает, что ко мне прилипнет в другой раз? Впрочем, я был уверен, что следующего раза не допущу. И так мое развитие, которое в этих местах могло идти стремительными темпами, замедлилось. Впрочем, я обучился кое-чему другому. А возможно, они просто забалтывают меня.

— Спасибо за совет, драконы, чьих имен я не знаю.

— Имена ни к чему, — прохрипел старый черный дракон.

— Имена — то, что скрепляет нашу память воедино, — не согласился я. — Без них вы все были бы безымянными драконами. Но каждый из вас не похож на другого. У вас разные голоса. Разные Судьбы. Разное Дао. Имена — не пустой звук.

Драконы молчали.

Внутри меня появлялось странное ощущение того, что эти драконы слишком бесполезны. Они слишком долго лежат тут. И я уже знал почему во мне возникло такое ощущение.

Слеза Святого внутри кольца пульсировала. Но пока ее было рано доставать.

— Вы долго спите.

Я сплел пальцы в печать Вечного Дозора.

— Придет время, и я приду разбудить вас.

Слова упали тяжелым камнем. Словно тучи сгустились над этой долиной.

— Вас не было «там» в прошлый раз. — напомнил я, — Но вы будете «там» в следующий раз. Тогда, когда потребуется Небу. Тогда, когда потребуется мне.

Я вдруг понял, что говорю словно не я. Словно через меня говорят отголоски Святых. Тех, кто оставил во мне свои шаги. Они…они были…нет, не в гневе, они были…расстроены. Просто расстроены этими драконами.

— Не слишком ли ты дерзок, маленький Праведник? — вдруг недовольно спросил самый большой дракон.

— Правда не может быть дерзкой, — ответил я, взглянув в темные глаза дракона. — Разве тебе не надоело изображать из себя статую?

— У тебя нет сил и возможностей нас освободить, — ответил дракон.

— Пока нет.

Я достал из кольца пульсирующую Слезу Святого и сжал в кулаке.

Через секунду я пустил туда мощный поток Ци и пространство вокруг меня засияло радужными переливами всех цветов. Меня объяла радуга.

— Тот дракон, на мосту. Он сказал, что пришел человек и сказал «Я требую». Но если он требовал, то он был в своем праве, а вы…вы не захотели выполнить требование. Вы боялись, да? В вас говорил страх. Страх того, что вам придется отдать. Свои жизни.

Слеза разгоралась всё сильнее и вокруг нас через пару мгновений засияла большая радуга, и там, где она попадала на тело дракона, он становился будто живым. Черный…зеленый…синий…их чешуйки блестели, словно после дождя.

Радуга попала на морду крупного дракона и он задышал. Он сделал вдох. И в глазах его читалось, как ему приятно сделать наконец-то вдох после тысячелетий безжизненности.

— Да. Вы побоялись пойти в Разлом. Вас позвали, но вы не пошли. И с тех пор вы тут, в камне. Разве все не так было? Разве я вру?

Драконы молчали.

Я говорил, и эти слова мне подсказывала память Святых. Так просто драконы не могли быть обращены в камень. Для этого нужна была причина. Веская причина. Потому что драконы — дети Неба, и чтобы Небо наказало их: они должны были пойти против его Воли. А единственное, что для этого подходило, это…отказ защищать Небо.

— И теперь вы наказаны. Но…

Свет в слезе затухал…становился слабее…радуга исчезала к разочарованию драконов, которые на пару мгновений ощутили себя живыми.

— Но когда я стану сильнее, я смогу вас освободить. Достаточно ли это дерзко, старый дракон?

Он молчал.

Они все молчали.

— Проходи, Праведник. Мы подумаем над твоими словами. Они неприятны.

— Но они правдивы, — подал хриплый голос старый черный дракон.

— И потому неприятны, — закончил другой дракон.

— Молодой Праведник в своем Праве.

Лянг молчал. Слова, которые я сказал драконам, были для него неожиданностью. Это что-то перевернуло в его душе. Еще несколько минут они давали ему наставления, и он их с благодарностью и благоговением принимал, и тут вдруг…он увидел другую сторону драконов.

А дракон, который изображал из себя гуся — он тоже был таким же, как они? — подумал я, — Или причины того, что он в виде каменного моста другие? Почему-то мне казалось, что он-то как раз отправился бы закрывать Разлом вместе с Святыми. А может…может он тут для того, чтобы сторожить этих драконов? Тех, кто не пошел. Тех, кто забоялся.

— Посмотрите на Небо, — сказал я драконам, смотря на них совсем другим взглядом, нежели в начале, — Пока оно стоит — вы существуете. Если его не станет, вас пожрет Пустота. Не забывайте об этом. Я видел Пустоту. Она не знает пощады.

После этих слов я пошел вперед. Мои первоначальные мысли о том, что драконы что-то охраняют были неверны. Ничего они не охраняли. Скорее всего, это их охраняли. «Мудрый гусь».

Удивительно, выходил от «гуся» я в каком-то особом настроении и состоянии, а покидал долину в состоянии близком к…гневу. Давно я такого в себе не ощущал.

А потом я понял… Это резонанс…резонанс тех воспоминаний Святых, которые были во мне. Мне предстоит сюда еще раз вернуться. Вернуться сильнее. Вернутся, чтобы…требовать…и оживить. Потому что сил мне сейчас хватило на то, чтобы ненадолго зажечь Слезу, но этого будет мало.

Выходит…Бессмертный Даос не врал и не преувеличивал, когда говорил, что духовные существа…Практики…и даже Бессмертные, все они не справились бы с Разломом. С Пустотой. В них был страх. Инстинктивный, животный страх смерти. Как был когда-то страх в этих драконах.

Но сейчас я на мгновение увидел в них существ, которые устали быть камнем. Которые вновь хотели стать живыми. Если я не ошибся, они захотят искупить свою вину перед Небом.

Если же я ошибся, Небо не отпустит их.

Я взглянул на Слезу Святого и неожиданная мысль озарила сознание. И как я раньше не догадался!

Святые не плачут… — говорил Ли Бо.

Святые — нет… А Небо — да…

Святые, которые стали Небом…

Я держал в руке крошечный кусочек Неба.