Монарх V

Глава 15

Вернувшись в свое тело, я не торопился открывать глаза, позволяя ощущениям реальности вернуться ко мне. Связь с Доменом ослабла, а вместе с этим исчезло и чувство всепоглощающего могущества, которое окутывало меня там. Я по-прежнему чувствовал его частью себя, но теперь я снова находился в обычном мире, во плоти.

Моё тело всё ещё вибрировало от мощи, что теперь жила во мне. Я изменился. Не только магически, но и на более глубоком уровне — уровне, который не измерить силой или заклинаниями.

Я поднял веки. Передо мной по-прежнему находился старейшина, его сияющие глаза-солнца пристально изучали меня.

— Как ты? — спросил он.

— Целостнее. — ответил я и оглянулся.

Всё в храме осталось прежним, но теперь я смотрел на это место иначе. Теперь стены не казались мне просто камнем, впитавшим магию веков. Теперь я чувствовал их, как живые организмы, насыщенные энергией Земли.

— Что ты узнал в своей душе? — голос старейшины был спокоен, но в нём звучал слабый оттенок любопытства.

— Истину, — ответил я, снова встречаясь с ним взглядом. — Я достиг Единения. Теперь все шесть стихий живут во мне.

Старейшина молчал. Теперь я видел его иначе — его лицо преобразилось и стало напоминать человеческое, но я чувствовал, как воздух вокруг него изменился.

Я не ждал от него признания, мне оно было не нужно. Я знал, что он понимает, что произошло. Но я пришёл сюда не ради разговоров о себе. Я сделал шаг вперёд.

— Пора начинать борьбу.

Старейшина чуть наклонил голову.

— Ты говоришь так, словно это легко, — произнёс он. — Сотни лет разумные монстры скрывались от мира людей. Они помнят, что с ними сделали Первые, когда они пытались жить открыто. Мир не изменился, Глеб Долгорукий. Люди и монстры боятся того, чего не могут понять. И потому убивают.

Я молчал, давая ему договорить. Старейшина выждал паузу, а затем заговорил снова:

— Если ты хочешь, чтобы разумные монстры вышли из тени, ты должен убедить их. Ты должен убедить мир людей, что они не угроза.

Я пристально посмотрел на него и сказал:

— Я не прошу их раскрыться всем сразу. Я хочу, чтобы они объединились. — мои слова зависли в воздухе, отдавшись в стенах древнего храма.

— Одно без другого невозможно. — усмехнулся старейшина и реальность вокруг него затрепетала, как шторы на ветру.

— Каэль, сколько городов монстров существует на территории твоего мира? — спросил я.

Тенебрис ненадолго задумался, прежде чем ответить:

— Немало. Их больше, чем ты думаешь.

— Меня интересуют самые большие.

Теперь молчал он. Я видел, как в его глазах мелькнула тень размышлений. Он вздохнул, понимая, что я не просто так задал этот вопрос.

— Три. Три города, достаточно крупных, чтобы объединить монстров под одним знаменем. Если ты действительно хочешь собрать их, тебе придётся отправиться в каждый.

— Назови их.

— Город Каменных Змей, Город Тёмных Шрамов и Город Безликих. Мы находимся в первом.

Я кивнул. Три города. Три ключа к тому, чтобы изменить баланс сил в этом мире. Если разумные монстры действительно существовали в таком количестве, значит, они могли стать силой, которую никто не ожидал.

— Ты догадываешься, что я собираюсь сделать, старейшина?

Он снова внимательно посмотрел на меня.

— Сломать старый порядок. Силой.

— Скорее, создать новый на обломках старого. — усмехнулся я.

— Я дождусь твоего триумфа… — выдохнуло древнее существо. — Возвращайся сюда, как закончишь. Тебе нужна будет практика в Единении. Я помогу.

Я с благодарностью поклонился ему. И Монарх внутри меня был не против. Нет ничего зазорного в том, чтобы склонить голову перед тем, кого безгранично уважаешь.

— Иди… И неси свет нового мироустройства!

Я усмехнулся и покинул храм, чувствуя, как за моей спиной медленно затихает магия, пропитавшая древние стены. Слова старейшины ещё звучали в моей голове, но я знал: теперь говорить буду только я.

Город Каменных Змей с высоты горного уступа выглядел, как муравейник… Он простирался передо мной, вырезанный в теле скал, с улицами, уходящими в пещеры, с домами, сложенными из обсидиана и кварца, со светящимися магическими артериями, пробегающими по стенам.

Я шагнул вперёд, позволяя ветру пронестись сквозь улицы, несущему мою волю. Этот город услышит меня.

Я закрыл глаза, и магия внутри меня раскрылась. Шесть стихий дрогнули в унисон, сливаясь воедино, формируя голос, что невозможно было проигнорировать. Глубоко вздохнув, я заговорил:

— Слушайте меня. — мой голос раскатился над городом, проникая в каждую улицу, в каждое жилище, в каждый угол. — Я знаю, почему вы скрываетесь многие века. Я знаю, чего вы боитесь. — я чувствовал, как город замер, прислушиваясь. — Но время прятаться прошло.

По улицам пробежала тень сомнения. Я чувствовал, как сотни разумов впились в мои слова, одни с опаской, другие с надеждой.

— Сотни лет вы жили в страхе. Сотни лет мир людей видел в вас угрозу, ведь Первые переписали историю наших миров. Но настало время перемен! Настало время скинуть оковы.

Я шагнул вперёд, и камни подо мной отозвались глухим эхом.

— Вы боитесь того, что вас уничтожат, если вы покажетесь. Но скажите мне: сколько ещё вы готовы прятаться? — ветер прошелестел над крышами, неся мои слова дальше. — Я не прошу вас выходить в одиночку. Я прошу вас объединиться.

Город, словно живое существо, почуявшее неладное, напрягся.

— Объединиться под одним знаменем. Одной силой. Одной волей.

Моя тень дрогнула, принимая форму тёмного пламени, мерцающего на камнях. Я приказал ветру подхватить меня и перенести на центральную площадь. Плавно опустившись на каменную брусчатку, я продолжал:

— Я не человек. Я не монстр. Я — тот, кто смог достичь Единения. — голоса вокруг зашелестели, как осенние листья от легкого бриза. — Я пришёл не с мечом, а с истиной. С истиной, которую мир должен услышать.

Я раскинул руки, позволяя магии слиться с городом, позволяя им почувствовать, кем я стал.

— Если вы останетесь в тени, тогда мир забудет о вас навсегда. Но если вы сделаете шаг вперёд… — произнес я и замолчал. И город вдохнул вместе со мной. — Тогда вы обретете власть над своей судьбой, над новыми временами.

Теперь оставалось ждать их ответа. Но город не торопился с ним.

Звенящая, напряженная тишина изредка прерывалась кроткими завываниями ветра в переулках да скрипом раскачивающихся вывесок над дверьми пузатых домов. Она длилась лишь миг, но в этом мгновении я почувствовал всех живых существ в радиусе десяти километров.

А потом всё взорвалось. Гул голосов заполнил улицы. Они спорили, кричали, перекрикивали друг друга. Одни требовали услышать меня, другие проклинали моё имя. Кто-то видел в этом шанс, кто-то — угрозу. И тогда пришли они.

Я почувствовал их присутствие ещё до того, как увидел. Сильнейшие монстры Города Каменных Змей, его незримые правители, что веками держали его в страхе и подчинении.

Они не хотели перемен. Они правили через страх, а я предлагал им новую силу — силу Единства. И им это не понравилось. Четверо вышли из толпы, и город замер, словно само пространство замкнулось вокруг нас.

Огромные, древние, покрытые рунами и шрамами времени, они воплощали силу старого мира. Впереди всех шёл гигант с телом из обсидиановых пластин, на которых мерцали красные руны. Его когти были длиннее мечей, а голос — низким, глухим рокотом:

— Ты говоришь слишком много, чужак. Здесь нет места мечтателям.

Я посмотрел на него спокойно.

— Ты ошибаешься. Здесь нет места трусам.

Рык. Взрыв магии. Они напали первыми. Время исказилось. Я чувствовал каждое движение, словно весь мир двигался в замедленном ритме, а я оставался в его центре.

«Обсидиановый монстр» метнулся вперёд, его когти разрезали воздух, разрывая пространство. Его удар мог расколоть гору, но меня уже не было на его пути. Я шагнул в сторону, и Воздух подхватил меня, увлекая в вихрь.

Второй монстр, сотканный из живых теней, — вытянул руки, и тьма окутала меня со всех сторон, пытаясь поглотить. Я поднял ладонь.

— Вода.

Она прорвалась через тьму, разбрызгиваясь ледяными осколками, что прошили «теневика» насквозь. Его тело дрогнуло, но он ещё держался.

Третий, двуглавый исполин, оскалился, а из его пастей вырвались языки чёрного пламени. Они обрушились на меня, превращая улицу в море огня.

— Смерть.

Я вдохнул, и пламя погасло, словно его никогда не существовало.

Четвёртый, зверь из жидкого металла. Ринулся на меня с невероятной скоростью. Его удары были быстрее молнии. Но я почувствовал его атаку ещё до того, как он двинулся, и в следующий миг его кулак прошёл сквозь мою тень.

Я уже был у него за спиной, но он понял это слишком поздно. Мир в очередной раз дрогнул.

Я позволил им атаковать множество раз. За это время я успел изучить их стили боя. Чудовища, что были способны убить Императора, не смогли оставить на мне ни царапины. Но… Теперь был мой черёд.

Я бросил руку вперёд, и Огонь взорвался из моей ладони, испепеляя воздух, превращая камень в расплавленный шлак. Обсидиановый гигант взревел, пытаясь защититься, но Земля предала его — я заставил скалы сомкнуться на его теле, сдавливая его в тиски.

Второй монстр пытался уйти в тень, но Жизнь поймала его… Его собственное тело начало светиться, разрывая беднягу изнутри.

Третий рванулся прочь, но Вода обратилась в лёд, сковав его лапы. Я шагнул к нему, а затем развернул ладонь вверх.

— Ты слаб. — произнес я, сжав пальцы в кулак.

Его тело треснуло, кости надломились, и он рухнул, больше не в силах двигаться. Четвертый оказался последним.

Он бросился вперёд, и я позволил ему почувствовать Смерть. Он остановился, когда его тень поднялась против него. Его собственное отражение вздрогнуло. Он видел свою смерть. И тогда он сдался и опустился на колени.

Я стоял среди руин, а вокруг меня лежали побеждённые. Трое были мертвы. Остался только один. Гигант поднялся на одно колено, сжимая кулаки. Его броня была разбита, руны угасли, но его взгляд остался твёрдым.

— Я Ксаргатон, и я признаю твою силу. Кто ты? — произнес он.

— Я Монарх! — во мне будто говорили все стихии разом… — Тот, кто имеет право!

Монстр опустил голову ниже. Город Каменных Змей пал перед моей обновленной Властью! Я же развернулся к толпе.

Теперь монстры не кричали и не возмущались. Они видели. Видели, что старый порядок рухнул. Видели, что пришло новое время. Я сделал шаг вперёд, моя тень дрогнула.

— Кто правит этим городом теперь?

Поверженный великан поднял голову, его голос разнёсся над улицами:

— Монарх! Тот, кто имеет право!

Я кивнул, а затем посмотрел на всех остальных.

— И кто осмелится оспорить это?

Ответом мне была тишина, заставившая меня невольно улыбнуться.

А теперь Город Каменных Змей окончательно стал моим. Я чувствовал это… Но нужно было продолжать… Я нуждался в новой армии, а не в пахарях и купцах.

Я замер перед жителями города. Их взгляды были прикованы ко мне — кто-то с ожиданием, кто-то с опасением, кто-то с сомнением.

— Вы прожили сотни лет в тени. — мои слова отозвались эхом по каменным улицам. — Вы скрывались, потому что знали: мир людей не примет вас. Они боятся вас. Они видят в вас угрозу. Они не понимают, что вы такие же, как они. Я не пришёл, чтобы просто сменить одного правителя на другого. Я пришёл, чтобы разрушить цепи, что сковывают этот мир.

Стоило мне сделать шаг вперёд, как земля дрогнула, словно мир сам подчёркивал мои слова.

— Первые удерживают этот мир в своей власти. Они питаются им. Они пожирают его, капля за каплей. — в толпе зашептались. — И если вы хотите сбросить их оковы, то пора перестать смотреть на мир, как на два отдельных мира. Пора объединить людей и монстров.

Гул голосов становился громче.

— Первые боятся этого больше всего. Они хотят, чтобы вы оставались в тени. Они хотят, чтобы люди продолжали бояться вас. — я выдержал паузу. — Потому что если два мира соединятся… — я почувствовал, как воздух сгущается вокруг, как все слушают меня с затаённым дыханием. — То никто больше не сможет ими править.

— Но мир людей не примет нас! — выкрикнула парящая гарпия сверху, самая смелая и дерзкая.

— Да. Мир людей не примет вас сразу. — легко согласился я, говоря спокойно, но твёрдо. — Они должны увидеть, что вы не враги. И у вас есть шанс доказать это. Идёт война. — толпа замерла, а я выдержал паузу. — Род Годуновых сражается против захватчиков — рода Голицыных.

Я видел, как кто-то напрягся. Никто ничего не понимал, кроме слова «война».

— Вы думаете, что это не ваша битва? Вы ошибаетесь. — я поднял руку, и энергия шести стихий запульсировала в воздухе, подчёркивая вес моих слов. — Если мы хотим сбросить оковы Первых — мы должны сначала объединить миры. — я посмотрел на них холодно. — Это значит, что вы должны выйти из тени. Это значит, что вы должны помочь Годуновым.

В толпе раздались возмущённые голоса.

— Почему мы должны воевать за людей? — выкрикнул кто-то.

— Потому что, если вы этого не сделаете, они никогда не примут вас.

Я шагнул вперёд, позволив моей власти ощутимо надавить на город.

— Я не говорю вам преклоняться перед ними. Я говорю вам показать им, что вы не монстры. — я провёл взглядом по толпе. — Сейчас они видят в вас лишь угрозу. Покажите, что вы — сила, которая может быть союзником.

Я не ждал вопросов. Я не оставлял места для споров. Это был первый шаг. Или они сделают его, или останутся рабами в тени навсегда.

Анастасия Годунова сидела за массивным деревянным столом, донесениями разведки и стратегическими планами. Интерактивная карта на стенде мерцала синим. Её пальцы сжимали край письма гонца чуть крепче, чем следовало бы. В глазах отражался свет походных ламп, но в душе царил мрак.

Перед ней был чёткий, продуманный план войны — линии фронтов, пути отступления, предполагаемые манёвры противника.

Но мысли её были далеко от войны. Отец… Стоило закрыть глаза — и перед ней снова вставал его образ.

Император Николай Годунов всегда был гордым, непоколебимым правителем, человеком, чья воля формировала историю. Его взгляд внушал уверенность и страх, его слово было законом.

И теперь его не было. Пустота, оставленная его смертью, заполнила весь мир вокруг. Но ей не позволено было скорбеть. Война не ждёт, пока сердце заживёт.

— Сестра?

Анастасия вздрогнула и подняла глаза.

Перед ней стоял её брат — принц Андрей, но не тот беззаботный весельчак, каким он был ещё несколько месяцев назад. Теперь его глаза потускнели, лицо осунулось, но он держался. На его губах играла лёгкая улыбка. Он старался выглядеть так, будто только что вернулся с бала, а не с поля боя.

— Мы не можем отступать, ты понимаешь? — его голос звучал легко, почти игриво, но в глубине его слов чувствовалась сталь. — Если Голицыны укрепятся здесь, нам будет вдвое сложнее выбить их с южных рубежей. И, знаешь, я не уверен, что моя прекрасная сестра готова к тому, чтобы я снова спасал её из очередной заварушки.

Анастасия молча кивнула, заставляя себя сосредоточиться.

— Тогда нужно перехватить их раньше, ещё до переправы.

Она подошла к карте, отметила точки возможных засад.

— Если мы разместим пехотные отряды здесь, а танковые дивизии выведем вот сюда…

Но она не закончила фразу. Мысли снова ускользнули, на этот раз к нему, к Глебу. Где он сейчас? Жив ли? В порядке ли?

Она невольно провела ладонью по лицу, пытаясь отогнать это чувство. Она не была той женщиной, что цепляется за мужа и требует его присутствия. Она понимала. Она знала, что у него своя битва. Она знала, что он не может быть рядом сейчас.

Но всё равно… Она хотела почувствовать его руки на своих плечах, его уверенный голос, что скажет, что всё будет хорошо. Но вместо этого была холодная комната, военные карты, запах горящего воска и неумолимый ритм войны.

— Анастасия? — голос брата снова вернул её в реальность.

Она встряхнула головой, глубоко вдохнула и вернулась к карте. Однажды она снова увидит его. Но сначала — они должны победить.

Анастасия провела пальцем по ободку обручального кольца, всё ещё чувствуя эхо тепла того, кто подарил ей его.

— Андрей, — тихо произнесла она. — Ты думаешь, мы справимся?

Губы ее брата растянулись в широкой улыбке.

— Конечно, справимся! — воскликнул он с притворной бравадой. — Мы же Годуновы, или ты забыла? Наш дед однажды выиграл войну, просто посмотрев на врага с таким выражением лица, что тот сразу сдался. А уж мы с тобой точно справимся.

Анастасия хотела улыбнуться в ответ, но её взгляд снова ускользнул к окну.

— А если он не вернётся? — прошептала она, не в силах сдержать свои сомнения.

Андрей замолчал на мгновение, затем подошёл к ней и слегка поддел её подбородок, как делал в детстве.

— Эй, хватит хмуриться, — сказал он, стараясь звучать легко. — Глеб? Не вернётся? Да он, наверное, уже разгромил половину армии Голицыных просто потому, что ему стало скучно. Он вернётся, и тогда ты будешь жалеть, что не наслаждалась тишиной, пока его не было.

Она посмотрела на брата, пытаясь найти в его глазах уверенность, которую сама потеряла. Андрей улыбался, но в его взгляде мелькнула тень сомнения, которую он быстро скрыл.

— Ты права, — добавил он, словно читая её мысли. — Мы не можем просто ждать. Мы должны действовать. Южные рубежи — это ключ. Если мы потеряем их, Голицыны получат преимущество. И, знаешь, я не хочу, чтобы они потом рассказывали, как принц Андрей Годунов проиграл войну из-за своей лени.

Анастасия глубоко вдохнула и кивнула. Она снова взяла перьевую ручку, пальцы сжали её так крепко, что костяшки побелели.

— Тогда мы займём перевал до заката, — сказала она, её голос звучал твёрже, чем она чувствовала. — Мы не можем позволить им укрепиться.

Андрей улыбнулся, на этот раз искренне.

— Вот это дух. Ты всё больше напоминаешь отца.

Она хотела ответить, но в этот момент кольцо на её безымянном пальце вспыхнуло слабым светом. Она замерла, почувствовав странное тепло, исходящее от него. Андрей заметил это и поднял бровь.

— Что это? — спросил он, указывая на кольцо. — Ты теперь носишь магические украшения? Или это новый способ напомнить мне, что я всё ещё холост?

Анастасия прикоснулась к нему, и её сердце забилось быстрее.

— Это… Глеб, — прошептала она. — Он жив. Он… обязательно вернётся.

Андрей посмотрел на неё, его глаза расширились от удивления, но через мгновение он уже снова улыбался.

— Ну, конечно, вернётся. Я же говорил. И когда он вернётся, я лично расскажу ему, как ты скучала. Хотя, думаю, он и сам догадается, — добавил он с лёгким сарказмом.

Анастасия хотела возразить, но вместо этого почувствовала, как на её губах появилась слабая улыбка. Андрей, как всегда, знал, как её подбодрить, даже если сам был далёк от уверенности.