Мои неотразимые гадюки. Книга 3 (СИ)

Глава 1

А господа колдуны у их народное достояние, так что неча тут

Воины Радгара ошеломлённо взирали на эту немыслимую битву из-под стены крепости, не понимая, что они должны делать. Смысл происходящего до них дошёл влёт — не дураки. Но Радгар не лгал, утверждая, что о манипуляторах и прочей нечисти с юга знали только они с наставником. Да это и неважно. Колдуны, заворожившие кабанов и отправившие их обратно в Утробу — тоже хорошее объяснение. Потому что понятное. Сам факт колдовства не возбуждал в туземцах желания расправиться «со слугами тьмы». Им какой угодно Кощей Сауронович, лишь бы избавил землю от третировавших её паразитов.

Трагический случай с Дасланой относился на счёт популистских заворотов всяких там отцов народа. У этих вечная потребность апеллировать к широким народным массам с целью раздачи громких обещаний победить социальные проблемы — если бывший студент правильно помнил определение слова популизм. Сами же народные массы — люди конкретно мыслящие и верящие: сам не почешешься, зуд не отвяжется. Даслана утверждала, что люди из крепости её дядюшки — доморощенного инквизитора — вовсе не требовали головы ведьмы на колу. Наоборот жалели вечно замороженную, как рыба, но добрую девчонку. Благородный господин кулаками своих воинов вколачивал в самые буйные головы её защитников смысл того блага, что несла её казнь. Попытавшихся её спрятать слуг выпороли, а ведьму законопатили в межконтинентальный туннель.

Жители крепости так же не устраивали массовых истерик, посвящённых вселению колдунов под их крышу. А первая демонстрация их сил — эпический отпор кабанам — и вовсе возвели колдунов с юга в ранг народных освободителей с элементами сомнительной святости. На фоне этого эпохальная битва у стен крепости выглядела вполне логичным и почти рядовым подтверждением отнюдь не пустяшных народных чаяний. Так что освободители ничуть не удивились и не насторожились, когда к барру из Чесла, как бы между прочим, прокрались трое воинов его ватаги. Один тот самый наставник Хран. А парочка других молодые ребята с многоговорящим разворотом могучих плеч и многообещающим огнём во взорах.

Радгар как раз вырвался из когтей тяжких раздумий и присоединился к мужскому кружку единомышленников. Гнер с Гобом кивнули ему так, словно всю жизнь приятельствовали. Дон скептически осмотрел очередного Геракла с запросами и осведомился:

— Не передумал уйти с нами в Утробу?

— Нет, — мрачно буркнул Радгар и тут же с какой-то отчаянной весёлостью съязвил: — А что, пора?

«Эрудит» отмёл поэтические предположения Дона о глобальных разрушениях, нанесённых необдуманной просьбой душе этого человека. Тот ведь из гордости ни за что не признает, что свалял дурака. Нет уж, Радгар что захотел, то и продолжал хотеть всё с большим энтузиазмом.

Дон хмыкнул и резюмировал:

— Значит, любопытства ради куда угодно полезешь. В какой угодно компании. Даже с щупами. А эти способны сделать тебя идиотом, в прямом смысле слова. Могут заставить пробежаться голышом по всему Черногорью. А могут и убить, если сдуру обозлятся.

– Да ладно тебе! — от души возмутился Гоб. — Не наговаривай! Нормальные девчонки. Чокнутые, конечно, зато не стервы.

— То-то ты от них шарахаешься, — ядовитенько пропел стабилизатор, забыв о своих профессиональных обязанностях стабилизировать.

— Не судьба, — отрезал Гнер и обратился к барру из Чесла: — Завтра перед рассветом мы отправляемся обратно в Утробу. Ты как?

— С вами, — мгновенно позабыл свои печали Радгар, загоревшись обольстительной идеей сблизиться с могущественными гостями. — Я один? Или могу взять их? — указал он через плечо на затихарившуюся неподалёку троицу.

— Ты им доверяешь? — многозначительно уточнил Гнер, обведя взглядом друзей. — Они могут услышать лишнее.

— Как себе, — обнадёжил арма воин, достойный в его глазах уважения.

— Позови их, — велел манипулятор.

Троица тотчас влилась в круг высоких договаривающихся сторон. Хран — наставник Радгара — Дону понравился с первого взгляда в упор. Стоящий дядька. Чедом — примерно ровесник Гнера с Фуфом — олицетворял собой Илью Муромца, вставшего на ножки после тридцатилетнего сидения на печи. Помельче армов, однако для человеческой породы натуральный богатырь. Рожа простецкая, но острый взгляд серых глаз как-то не вписывается в образ деревенщины. Второй — ровесник самого Дона — не столь обширен и многозначителен, как дружок. В голубых глазах светится неподдельный ум. Юрат явно из породы бесцеремонных весельчаков, к какой Дон всегда относил и себя. Значит, поладим — решил он, выслушав доклад «барбоса» о состоянии ментального фона подыхающего от любопытства парня.

— Мы с ребятками тут поразмыслили, покуда вы управлялись с кабанами, — изобразил Хран осторожный заход, обращаясь к манипулятору на правах традиционного почтения к колдунам. — Ловко вы с ними, — повёл он головой в сторону мясной свалки.

— С такими напряжёнными лицами героизм не приветствуют, — бесстрастно заметил Гнер, сверкнув насмешливым взглядом.

— Ловко-то ловко, — задумчиво пробормотал Хран, проигнорировав подначку. — Да тока хреновое дело получается. Вы-то их прочь наладили.

— А вот кто эту стаю к нам наладил? — догадался Радгар, о чём тужил пестун. — По всему выходит, не своей волей кабаны припёрлись. Дон, наши догадки о ведьмах Утробы верны? Их рук дело?

— Тамошние ведьмы их сюда гонят, — рассудительно встрял Чедом. — Чужаки отсюда. И чего? Так и станут гонять эту напасть туда-сюда. Как не было покоя, так и не светит.

— А не по души ли наших ведьм вы заявились? — отважно проворчал Хран. — Ведь поперёк их воли попёрли. Если наши догадки не чушь.

— Не чушь, — ворчливо подтвердил Дон. — Но и не всё так гладко. Если ваши… ведьмы нас не тронут, так и мы воевать не станем. А если попытаются, так это не ваше дело. Утробу мы займём. Говорю прямо, чтобы домыслов вредных не провоцировать. А нашествия грагов с прочими гостями прекратим. Мы заинтересованы в долгой и плодотворной дружбе с Черногорьем. Потому и на нашу посильную защиту вы можете рассчитывать. Кого бы это не касалось, — многозначительно поиграл он голосом.

— Что, и против свердов? — недоверчиво уставился на него Юрат.

— Да хоть против морского царя, — не удержался от насмешки Дон.

— Диктатору Рунии не по нраву придётся, — уверенно заявил Хран. — Не любит, ежели кто сильней прочих становится.

— Насколько я понял, он практически отказался от вас, — выдал Гнер результаты разведки, которыми местные прожужжали им все уши. — Кто мешает вам отказаться от него?

— Ну, парень, ты хватил! — изумился Хран, невольно оглянувшись в поисках лишних ушей.

— Ничуть, — поддержал своего арма манипулятор. — Я же сказал: обоснуемся в Утробе, а дальше в полном вашем распоряжении.

— Ещё обосноваться надо, — скептически указал Чедом на последовательность прыжка и «гопа».

— Это, как раз, не проблема, — отмахнулся Дон от мудрствований сельского философа. — Тут возможен только один исход.

— Насколько я слыхал, верное дело, — уважительно поддакнул Хран.

— Хвост собакой крутить не может, — выступил с ответной мудростью Дон.

Собеседники сдержанно поржали. Едва появившись в этом мире, Дон осознал, что банальщина отнюдь не родилась таковой. А народная мудрость весьма эффективно работает на твой имидж вундеркинда.

— А твои сестрицы-ведьмы послушны ли братцу, как плеть руке? — задал резонный вопрос Чедом, украсив его очередной заумью.

— Поменьше о том болтай! — окоротил трепача пестун. — Не нашего ума дело. Не хватало ещё гостям обиды ненужной учинить. Их дело, кто у них кем вертит.

— У нас с этим всё в порядке, — хмыкнул Гоб.

— И не диво, — уважительно одобрил Юрат. — Силищи-то у вас, мужики, немеряно. Здоровы, как медведи. А ловки, как горностаи. Таких обломов и у нас не сыщется. А говорили, будто все южане хлипаки.

Радгар с Храном переглянулись — они-то знали, кем являлись пришлые богатыри. Цвий недаром слыл дотошливым пройдохой: умел при случае разжиться полезной наукой. И особо о запретном: о делах древних мудрецов, испоганивших целый мир.

— Хорош лясы точить! — досадливо поморщился Хран. — О деле поговорим, раз намечается поход в Утробу.

— Разбежался! — деланно возмутился Дон. — Пока меня не накормят, никаких военных советов. Не позволю меня голодом морить!

— Тебя заморишь! — столь же нарочито огрызнулся Гоб.

— Договорим в крепости, — подвёл итог их кривляний Гнер, кивнув манипулятору.

И вновь барр из Чесла переглянулся со своим наставником. «Барбос» транслировал хозяину чувство их глубокого удовлетворения, дескать, так они и знали. Что конкретно? Невеликая тайна: кто у чужаков пуп земли. В битве они могли этого и не понять: уж больно впечатлила профессиональных вояк произвольная программа, с которой выступили армы. У них тут рулят воины — закономерное распределение власти. Но роль манипулятора — пусть и понаслышке — им ясна предельно точно. Кукловод в любом обществе при любом раскладе кукловод.

Девчонки уже смылись. Ручные «заколдованные» кабаны не потащились во двор крепости — им не рекомендовано излишне пугать народ. Вся троица улеглась под южной стеной подремать на солнышке.

— Этих бы разделать, — на ходу указал рачительный Хран на туши прирезанных грагов.

— Разделывайте, — не понял Дон, с какой стати у него испрашивают разрешения утилизировать добычу.

Может, потому, что это не их добыча? Средневековый этикет?

— Если наши парни за них возьмутся, ваши… кабаны на них не кинутся? — уточнил Радгар суть проблемы.

Местного олигарха заверили в том, что бронетехнике союзников до балды всё, что не касается их личных интересов. А их прежний обед — заправились, прежде чем притащиться в крепость — ещё не переварился, чтобы косить голодным глазом на окружающих.

Обед человеческий прошёл в тёплой дружественной обстановке. Хозяева Черногорья изо всех сил пытались продемонстрировать цивилизацию, дабы южане не подумали о них чего-нибудь «такого». Все, кроме Радгара — этот выпячивал деланное хладнокровие в ответ на иезуитские ухмылочки манипулятора. Армы с местными батырами нестройно гудели вполголоса о всякой ерундовине: стратегиях, тактиках и моральных принципах ведения войны с дамами, засевшими на ИХ базе. Лэти, Даслана и Дайна шушукались о своём женском. Храну надоело вымудривать из себя идальго и он встрял в дискуссию с Радгаром. Что-то невыразимо нудное про управление хозяйством и народом.

Дон со скуки поинтересовался у аборигенов о Белом озере, являющимся центром композиции графской долины. О нём складывались легенды одна краше другой. Озеро считалось главным достоянием долины — из-за него нары когда-то и обосновались здесь, выстроив крепость.

— Самое большое, — солидно похвастался колдуну Чедом. — И самое рыбное на всё Черногорье. Сроду им никто не владел единолично. Даже нар. Всякий мог удить здесь рыбу. Тока издалека к нему не набегаешься. Оттого рыбали завсегда строились по берегам. А всякой рыбой торговали на ярмарках. Или везли в какой-то баррат, коли сверху приплатят. Были у них и деляны под огороды. Нынче-то все берега обратно заросли. В ином месте к берегу за так и не продраться. Рубить тропу приходится. Уж больно хочется иной раз озёрной рыбиной почавкать. В реках-то оно что: сплошь мелочь пузатая…

Дон понял, что сага про озеро грозит обернуться какой-нибудь ораторией с разветвлением сюжета — так ему когда-то объясняли её отличие от кантаты. Ни того, ни другого он не слышал, но воображение рисовало пугающую перспективу. Одного многозначительного взгляда в адрес Юрата хватило, чтобы коллега по прохиндейскому цеху пришёл на помощь собрату. Втянул Чедома обратно в дискуссию военных, откуда тот выпал. Дискуссия ширилась, постоянно прирастая второстепенными подробностями и теряя изначальные подлинные детали — мысленно прокомментировал Дон.

— А возвращаться непременно завтра? — пискнула Дайна, просительно уставившись на мужа.

— Я против! — надула губы Даслана.

— Я тоже! — поджала свои Лэти.

— Цыц, курицы! — резко пресёк назревающую склоку стабилизатор, воспользовавшись опытом деда. — Или выставить вас, чтобы воздух не портили?

Девки присмирели, одарив его нелестными взглядами. Лэти злюще фыркнула, но от комментариев воздержалась. Хочет оспорить решение стабилизатора — накляузничал «системник». Обойдётся — огрызнулся Дон. Они сию секунду возвращаются домой, и это не обсуждается. Ибо вторая попытка обсудить его решение выльется в такую междоусобицу, что никому не поздоровится. У них там — Дон моментально привык обзывать базу домом — может, уже война во всю голову, а они тут кобениться вздумали. Не рискнут — многозначительно пообещали ему взгляды армов. Вот и славно.

— Я останусь, — вдруг услыхал он, как вздохнул Хран.

С видом идущего на заклание агнца. Останусь — надо полагать — здесь на хозяйстве. Вряд ли мужику по вкусу решение воспитанника и командира слинять в авантюрный поход по тёмному царству зла и гноища. Откуда Дон выдрал это «гноище», не вспомнить, но прозвучало.

— При ватаге, — подтвердил его догадки Хран.

Радгар вроде и сдержанно, но с чувством кивнул. Дон невольно позавидовал: ему такой воспитатель-потатчик не светит. Потатчик у него был, но каштартан Нуобат скорей вообще не замечал опекаемого пацана, чем замечал и давал свободу. А воспитатели в виде деда с Тарьясом потатчиками и за большие деньги не станут, и за крутые пытки. Уж такие сво!..

— Сколько вас будет? — между тем уточнил Гнер у барра из Чесла.

— Мы трое, — кивнул тот на колоритную парочку за столом. — Хватит?

— Вполне, — одобрил Гнер.

Он растёкся по лавке, оперевшись спиной о стену, и наматывал на пальцы волосы Дасланы. Гадюка то и дело морщилась: лапы гориллы не слишком приспособлены для куртуазных кунштюков. Но в целом их пасторальная возня всё больше напоминала прелюдию к долгому заслуженному сексу. Которым уже давно пора заняться — жадные глаза Дона ощупали фигурку жены. Та слиплась с Лэти и о чём-то жарко шепталась. Спелись паразитки «с характером» ему на горе. Кабы один характер, жить можно, а у них же ещё и мозги — мрак и преисподняя!

В душе засвербело куснуть Лэти за «мягкое место» — а нечего учить его невинную от цивилизации жену всяким гадостям!

— Из Ромео такой же боец, как из таракана граг, — ласково плюнул он в гадючку ядом.

— Почему? — первой отреагировала на выступление мужа сердобольная Дайна.

— Он дурак, — мгновенно куснул насупившуюся гадину стабилизатор.

Лэти выпучилась на мерзавца, готовая разразиться… «Системник» щёлкнул «тумблером», и щуп засунул своё мнение о стабилизаторе в источник его происхождения. Сам стабилизатор тоже получил по мозгам за мальчишескую попытку дестабилизации системы. Гоб, не сдержавшись, хмыкнул, а Гнер укоризненно покачал головой и досадливо изрёк:

— Пора отдыхать. Пока гады друг друга не пожрали.

И семейная чета Паксаров возглавила отступление — Дон уже и забыл, что имеет фамилию. Не женился бы, так и не вспомнил бы. Дайну сдуло с лавки — он настиг её уже в развороченном проёме кухонной двери. При штурме крепости десять лет назад сверды брали пищеблок с особым рвением. Уже в дверях Дон зыркнул на притихшую в раздумьях Даслану — та удивлённо пялилась на Гнера: а мы что, так и будем здесь торчать без дела? Эспе-Аэгл попал — злорадно констатировал стабилизатор, досадуя на быстроногость жены. Та скакала по каменному выщербленному полу, как по отутюженной беговой дорожке. Пора бы этой антилопе вспомнить: «не слишком ли быстро я бегу?»

Ночь прошла замечательно: вначале шумно, трудоёмко и кайфово, а затем спокойно. Они с Дайной отлично выспались несмотря на качество стога сена, брошенного прямо на пол, и покрывающего его старого… Какой-то тряпки: штопанной-перештопанной, но чистой. У Гнера с Дасланой, по всей видимости, тоже всё срослось, как надо. Что-то уж чересчур деловитым оказался поутру Аэгл, изобразив на каменном лице маску фараона, смотрящего в грядущие века.

Даслана цвела и пахла: ночь с мужчиной украсит и красотку, которой уже дальше некуда хорошеть. Дон даже мысленно облизнулся, хотя ажиотаж на её счёт пропал давным-давно. Сам не заметил как, но факт. Гадина это знала, но всякие там объяснения с выворачиванием душ не устраивала. Видимо, сработал тот же эффект, что и с Лэйрой: гусь свинье не товарищ. Манипулятор щупу не предмет воздыханий — и наоборот. Жаль, потому что чисто по-человечески Даслана ему нравилась. Не судьба.

А вот армы манипулятору и товарищи, и силовая поддержка, и гвоздь в заднице. Не успел стабилизатор продрать глаза, как его схватили под белы рученьки. И забив на категорическую форму протеста, поволокли продолжать заседание военного совета. Когда он строил планы по эксплуатации этих Гераклов, предполагал ездить на них, как всякий нормальный обладатель полезного транспорта. Но как-то не задумывался, что и они будут ездить на нём. Где справедливость?

Гнер высказался в том смысле, что в … нигде. И потребовал вытащить наружу манипулятора, пока он сам его оттуда не выколотил. С хлюздом Доном ему, дескать, говорить не о чем. Ему, видишь ли, с настоящим мужиком нужно решить несколько вопросов. Дон бросил тоскливый взгляд на бойницу, мимо которой его волокли — по ту сторону царила космическая темень. Рассветом и не пахнет — какого хрена было подрываться в такую рань? Эти грёбаные армы и сами не спят и другим не дают. Их сон был достаточным — взялся, было, умничать «системник». Дон с «барбосом» нагавкали на него хором — их взаимопонимание росло день ото дня. «Эрудит» не преминул затянуть лекцию о взаимопроникновении и взаиморастворении, но кто его будет слушать ночью-то?

Главное, что обидно: девчонок в такую рань они поднять не отважились. Не дураки. Так что завтрак состоялся при полноценном утреннем освещении после ванны — девки жутко куксились, поминая свои термы на базе. По сравнению с ними деревянные лохани с моментально остывающей водой просто бр-р-р! Дон потому и пытаться не стал, обтеревшись мокрой тряпкой в крутой мужской манере. Вообще-то растереть себя ледяной водой потребовали армы, дабы гад манипулятор не клевал носом на совещании и не позорил систему. Легче подбить одной гранатой два танка, нежели отбиться от пары армов. Невинное желание поубивать этих подонков поставило на дыбы «системник». Блок защиты системы щедро наделён всяческими талантами, но чувство юмора ему не по зубам.

А на званом завтраке, куда он бессовестно опоздал, завтраком и не пахло. Там полным ходом шла война. Раздумывая над тем, как дальше жить, Радгар категорически не желал впрягаться в громадный воз под названием крепость. Его ватажники, которых интересовали более насущные проблемы — побегать, подраться — приняли в склоке посильное участие. Поначалу всем скопом попытались оказать честь занять пост нара Черногорья некому Цвию — управляющему Радгара, явившемуся в крепость посреди ночи. Мол, тот ведёт хозяйство барра, так пускай крайним и остаётся.

Цвий — невысокий щупловатый мужичок с умнющими глазами и жёсткими принципами — лишил себя этой чести в один присест. Так и заявил, дескать, проживая в дрянной избушке, что гордо именовалась домом барра, он имел время позаботиться, чтобы та не развалилась. Это среди прочих мелочей: торговля, заготовка и хранение припасов, строительство и ремонт, ремесленники, крестьяне, рыбаки, охотники, бабы, старики, детишки. И переписка с чиновниками диктатора. На три деревни и семь деревушек его как-то хватало. Даже с учётом пришлого люда из загубленных барратов. Если же его талант растянуть на всё Черногорье — включая такую махину, как крепость — то он просто лопнет сразу в нескольких местах. А этого не стоит даже дружба с самим барром. И потому Радгар либо поумерит пыл, либо вообще останется на этаком хозяйстве в гордом одиночестве — тут Дон не выдержал и зааплодировал.

Ему льстили, на него орали. Его пугали острыми предметами и совали деньги, но Цвий стоял насмерть. В разгар дискуссии в осиное гнездо военного совета просочился дед Войча — крепостной патриарх и сущая заноза — с небольшой тележкой, забитой едой и пивом. За ним робко проследовали три бабы. Устроители нарата Черногорье молча и грозно выпучились на вторженцев. Дед плевал на них с донжона своей крепости и, матерно брюзжа, руководил сервировкой стола. Кстати, сооружённого из досок, предусмотрительно привезённых Цвием — прочие даже не почесались.

Войча гундел и гундел, дескать давно пора, а господа колдуны и чародеи с вечера не емши. А господа колдуны у их народное достояние, так что неча тут. Героями, чай, не разбрасываются, коли в собственных палестинах одни дрищеватые обалдуи. Из зала советов этот клещ выполз уже управителем крепости — Цвий умел решать мастящиеся на худую шею проблемы. Сам он принял на себя почётную обязанность провести инвентаризацию да наметить план заселения этих жирных земель. А спорщики чокнулись и тотчас позабыли все обиды. Правда, ненадолго.