Мои неотразимые гадюки. Книга 3 (СИ)

Глава 12

А то доказывай после, что ты избавитель

— Мы в ванну, — сообщил Гоб, когда манипулятор выполз на крыльцо. — Ты с нами?

— Распаритесь и не влезете в это, — всерьёз озаботился Дон, кивнув на горбатящийся в его лапах чёрный костюм древнего мачо. — Он на тебе и так едва не трескается.

— Не треснет, — заверил его Гнер, вскинув свой прикид на плечо. — Там размер регулируется.

И он, и Фуф уже разделись, сверкая незагорелыми телами на всю долину. Тёмные рожи и руки казались на них чужими, будто они их отстегнули, а после с кем-то перепутали.

— Кстати, тебе мы тоже захватили, — обрадовал друга Фуф. — Прикинули на глаз твой размер и…

— Чего стоим? — воодушевился Дон, оглядываясь.

— Вон лежит, — кивнул Гоб на густую траву, в которой утопал весь двор.

«Вон» оказалось прямо перед носом на дорожке — главное, найти правильный угол зрения на то, что прячет трава. Дон подхватил объёмистый, но неожиданно лёгкий вещмешок и потопал вслед за тремя голыми богатырями, ягодицы которых напоминали нечто рекламное из прошлой жизни. Планы мести, да и сами обидчицы мигом вылетели из головы, ибо у манипулятора появилось заделье. Это он от безделья тупеет, а при деле умнеет на глазах.

Нырнув в горячую ванну, вынырнув и отфыркавшись, Дон пристроил спину поудобней. Каменные бортики, конечно, лучше, чем грязь, как у грагов, но тоже не праздник. Он приготовился млеть от удовольствия, каким жизнь в последний год баловала редко и не в полном ассортименте услуг. Вездесущая стерва и на этот раз себе не изменила. Едва он расслабился, как «ищейка» на пару с «системником» устроили трезвон. Первая обнаружила на вверенной её охране территории посторонний объект модели «щуп неприкаянный». Второй известил, что болтающийся поблизости КУС также засёк упомянутый объект. Дед интересуется, мол, не соизволит ли стабилизатор ознакомиться с ситуацией и с нарушителем границы?

— Что? — поинтересовался бдительный, как целое семейство сурикат, Аэгл.

— У нас гость, — досадливо поведал манипулятор. — Верней, гостья.

— Щуп в разведке? — хмыкнул Фуф, лениво ворочая в воде конечностями.

— Симпатичная? — лениво осведомился Гоб, даже не открыв глаз на запрокинутой к небу блаженной физиономии ловца кайфа.

— Вот поймай её и выяснишь, — попытался Дон спихнуть на армов свои обязанности.

— Ты нам её поймаешь, — выдвинул категоричное заявление Гнер. — А мы выясним.

Между тем, «ищейка» проводила гостью до отметки, показавшейся ей границей безопасности, и учинила скандал. Дескать, негоже столь безответственно относится к её телу-носителю, которым «ищейка» дорожит, как своим. А девица что, агрессивна — удивился Дон, уже смирившись с тем, что из ванны его тоже бессовестно выставляют. «Системник» заверил, что уровень агрессии вторженки можно не учитывать, как не превышающий нижний порог нормы. А вот её страхом пренебрегать не стоит, ибо щуп настолько перетрусил, что вот-вот дёрнет отсюда со всех ног.

— Не поздоровавшись? — забеспокоился Дон, штурмуя скользкую каменную стенку ванны. — Живой не выпускать!

Гнер первым сообразил, что происходит, и вылетел из ванны, как гимнаст с батута. Протянул руку, подцепил и выволок наружу манипулятора. Новые «древние» трусы они натянули едва ли не на бегу — Дон чуть не застрял и не пропахал носом землю.

— Убегает? — негромко уточнил Гнер, неспешно галопируя рядом с сосредоточенным манипулятором.

— Угу, — выдохнул Дон, не растрачиваясь на болтовню и стараясь почаще поглядывать под ноги.

Такое ощущение, что в этой долбанной траве разбросаны камни, специально заточенные для резки голых ступней. Причём они нарочно подкатываются под ноги одному манипулятору, ибо арм трусит рядом и в ус не дует. Его стальными пятками можно гвозди забивать шляпками вниз. Справа движется объект Пайдар Эспе-Раст — удовлетворённо предупредил «системник», что у стабилизатора все дома. Верней, все в деле.

Дон зыркнул в указанном направлении и заржал: Фуф не стал тратить время на трусы. Видать, решил отправить шпионку в обморок видом своих мясистых черноволосых причиндалов и мотающейся боеголовки. Пожалуй, Паксая не так уж и привирала насчёт его заслуг на поприще супружеского долга. Ну, она ему впендюрит, когда прознает о нынешних шалостях! Будет ему «царская охота» со всем нашим русским задором и кровожадностью. Отвинтят гордому потомку Эспе-Растов его цюцюрку, как любовно обзывал свою боеголовку одногруппник Дона Мыкола-хохол — похабник и круглый отличник.

«Эрудит» с вероятностью восемьдесят с чем-то процентов просчитал, что шпионка ещё не вышла из подросткового возраста. Ну, или только-только вышла, но с привитым ей в этой глуши ущербным взглядом на жизнь не распрощалась. Негде было. Так что четвёрка голых мужиков, устроивших на неё охоту, способна впечатлить девицу до истерики или обморока — второе предпочтительней. Потому что Дон опасался с ходу воздействовать на неё. Лучше бы, конечно, дед: КУСы, отвечающие за кадры, работают более тонко и менее травматично. Стабилизатор, конечно, тоже не прикончит, если постарается. Но лучше не проверять.

Хотя, куда деваться? Если девчонка с перепуга начнёт лупить армов по мозгам, тот из них, кто всё-таки до неё доберётся, разорвёт дурочку пополам. С боевым режимом, когда он на взводе, не поспоришь. Дон обречённо вздохнул, долбанулся пальцами об очередной камень, выматерился и дал команду на выключение нестабильного щупа в максимально щадящем режиме. «Барбос» честно старался поприжать ажиотаж боевого режима манипулятора, у которого уже пару минут свербело во всех ракетных шахтах.

Девчонку контрразведчики обнаружили уже за воротами своей виллы. Та довольно бодренько улепётывала с видом отчаянного труса, не ведающего преград. Линяла, от страха не видя и даже не чуя настигающей её грустной перспективы попадалова. Дон приготовился: сейчас залп бортовых орудий привычно его ослепит. А затем «барбос» бесстрастно доложит о выполнении задания: нестабильного щупа вырубило грубо, но поправимо. Жить будет.

Слева объект Гобнар Эспе-Грассин — доложил «системник». Дон машинально глянул и чуть не взорвался: Гоб был таким же голым и любопытным, но преступно безалаберным. Ибо на его плечах сидела Граничка. Где только друг друга нашли? Малышка привычно цепко держалась за голову дяди-арма, пришпоривая его грязными пяточками в волосатую грудь. Её глазёнки горели сатанинским огнём: такое ощущение, что мелкая сейчас сожрёт бедную шпионку и косточек не оставит. Тот факт, что дядя Гоб совершенно голый, её вообще не щекотал.

Что-то у них в системе не так с вопросами воспитания подрастающего поколения. Руф окончательно оборзел, вовсю пользуясь воспитательной свободой, которой его завалили армы. Дескать, так пацан быстрей всему научится, ибо число шишек на квадрат окружающей среды резко возрастает. А Гранка и вовсе на них ездит, как ей вздумается. Узкая специализация, конечно, стоящая штука, но его КУС, кажется, не справляется с обязанностями носителя железного кулака, где положено зажимать коллектив. Нужно поговорить с дедом на тему педагогики и тирании.

Пока Дон бездействовал да критиканствовал, «системник» отслеживал, как виртуозно Граничка подцепила дикого щупа на крючок. Как повела засланку прямо в лапы алкающих встречи армов. Малышка просто умница, но расчёт силёнок — дело наживное, как и любой опыт. Она слегка перестаралась, и юная худенькая светловолосая девушка не дошла до плена в целости и сохранности. На полпути обмякла, потекла — Гнер успел подхватить её на руки, прежде чем тело в замызганном платье с оборванным подолом грянуло оземь. Они там на своей базе что, подвала с кладом не нашли — удивился Дон, ковыляя рядом на бунтующих избитых ногах. Вот, что угодно ожидал встретить, только не оборванок с явными признаками недоедания на теле.

— Она здорово слабей меня, — озадаченно прочирикала Граничка с шеи Гоба. — Даже не почуяла, как её поймали.

— Ты у нас самая могучая ведьма, — похвалил её Фуф, цапнув болтающуюся ножку и щекотнув.

Малышка зашлась хохотом, оставляя грязными ножонками на груди Гоба замысловатые разводы. Тот придерживал её под спину лапищей, заменявшей девчушке спинку кресла. Семейные послебанные «уси-пуси» как-то не вписывались в серьёзность момента захвата вражеского шпиона. Но эта мысль показалась Дону отъявленной чушью, когда на подходе к дому он увидал делегацию встречающих. Ибо девки переплюнули армов, воображение которых не пошло дальше обнажёнки. И которые сейчас пялились на своих боевых подруг, как пялились бы благородные самураи сёгуна Токугавы на танки.

Да уж, подселенки из другого мира явно перестарались. Женщин в тонких обтягивающих комбезах этот мир ещё не видел. Сами комбезы рождали у Дона ассоциацию чего-то служебно-технического и одновременно банно-прачечного. Явно спецуха, хотя для публики неискушённой сойдёт и за продукт высокой моды. Понятно, что Паксая, как приличная женщина и порядочная жена соорудила себе поверх комбеза юбку аж до самых колен. Самопальная юбка свекольнощёкой Дайны была вообще до лодыжек. Но вот как Даслана рискнула вдогонку за продвинутыми подругами обойтись одним комбезом, просто непостижимо. А ведь явно получила старорежимное воспитание: не матерится, не рукоприкладствует, не лезет со своим мнением во все дыры.

Дон покосился на транспортирующего добычу Гнера — его квадратная рожа отражала лёгкую задумчивость. Та могла касаться чего угодно, и Дон уточнил:

— Как тебе Даслана?

— Красивая, — безо всякого воодушевления и западания дыхания спокойно констатировал Аэгл.

— Я про её новую одежду.

— С виду кажется неудобной, — оценил этот непробиваемый продукт военной индустрии. — Наши тоже. Но на деле тело в них ничто не ограничивает.

— То есть ты не против, чтобы Даслана щеголяла на людях в таком виде, — ещё раз уточнил Дон, дабы не осталось никаких сомнений, что армы где-то нахватались демократизма.

— Это её дело, — повёл подбородком Гнер. — Я не стану ей указывать, как жить. Чтобы она не начала указывать мне.

— Молоток, — восхитился Дон.

И поспешил одобрительно улыбнуться помирающей от смущения Дайне. Чего смущаться при такой-то фигуре? Это не глиста в упаковке — ехидно оценил он Лэти — а обалденная женщина, руки к которой тянутся сами собой. Тут в башку закралось сомнение, что смущение любимой относится не к новому прикиду, а к голожопым армам. Пришлось и тут уточнять:

— Ты очень красивая в этом комбезе, — дотепепавшись до жены и плюхнувшись прямо на травку, выдал он комплимент.

— Чего у тебя с ногами? — обрадовалась Дайна, присела рядом и схватилась за левую голень: — Ой, поранился! — сокрушённо констатировала она и принялась отирать грязную ступню ладошками: — Промыть бы да перевязать.

— Перетопчется, — снахальничала Лэйра, шлёпая к добыче, выгруженной так же на траву, шагом манекенщицы. — Гнер, вы её прикончили?

— Тебе идёт, — Гнер, проигнорировав дурацкий вопрос, шагнул к Даслане. — Ты в нём очень изменилась. Стала такой…

Он задумался в поисках эпитетов, запастись которыми ему сроду не приходило на ум.

— Такой, что все мысли о том, как это снимается, — помог другу Фуф, обнимая жену. — Душа моя, зачем тебе эта тряпка? — попытался сдёрнуть он юбку, закреплённую на её бёдрах.

— Незачем, — мигом оценила дружеский жест Паксая, и тряпка улетела в траву. — А ты чего это у меня без штанов? Девочку пугали? — кивнула оригиналка на обездвиженное тело. — Её обморок ваша работа?

— Моя! — потребовала внимания Граничка, свесившись с Гоба. — Я тоже хочу такое, — ткнула она пальчиком в комбез тётки.

— На тебя нет, — преспокойно обломила малышку Паксая. — Но мы сошьём тебе точно такой же. Ребята, может, пойдём, присядем? Не станем же мы пытать врага, стоя.

Все согласились и направились в обход дома к зоне отдыха — один Фуф в дом за трусами. Реально смешно, когда палачи сверкают голым задом. Гоб сообразил это чуть позже, но также рванул в дом приодеться. Граничку он свалил на Дона, который с трудом поднялся на ноги. Дайна её, конечно, перехватила, но это не спасло манипулятора от позорного падения обратно на пятую точку.

После долгой ругани, колготни и прочего веселья компания дознавателей устроилась с комфортом на диване и присоединившихся к нему креслах. Эту роскошь одобрили коллегиально, после отчёта вернувшихся старших товарищей. Дед с Тарьясом обследовали ещё несколько зданий и обнаружили там точно такую же мебель — им надолго хватит этих продуктов бессмертной синтетики. Даже правнукам останется.

Безжизненное хрупкое тело с вытаращенными глазёнками тоже опустили в кресло. Лэйра уже ознакомилась с добычей во всех ракурсах. И теперь беззлобно констатировала:

— На побегушках.

— Думаешь? — отстранённо откликнулся дед, проводя, как спец по щупам, преддопросную подготовку.

Надлежит как следует порасспросить вторженку о цели визита и прочих интересных вещах.

— Даже не пожалели малявку, — сочувственно повздыхала Паксая и над её худобой, и над худой одёжкой. — Отправили в логово врага, будто на смерть. Решили сэкономить на одежде.

— Сколько у вас семей? — прервал её сетования Дон, приступив к допросу.

— Пять, — выдохнула шпионка.

— Это сколько же всего щупов? — слегка удивился Фуф.

Они с ребятами, естественно, прикидывали масштабы будущей зачистки. Но предполагали, что базу захватили пара-тройка семей, где и размножались в безопасности в своё удовольствие. А тут целых пять. Однако.

— Двенадцать, — оглушила всех девчонка мизерностью катастрофы.

— Сколько взрослых? — прокаркал Гнер.

Его эти уси-пуси вокруг несчастной засланки не щекотали. Перед ним был враг, кем бы он там не прикидывался.

— Два матриарха и ещё восемь.

— Что за матриархи? — живо заинтересовалась Даслана.

— Бабушка Драгомия из рода Драгов, — глаза на каменном лице девчонки потеплели. — Гордасия из рода Гордов, — в голосе промелькнуло ледяное отчуждение.

— Дон, не хочешь пояснить, что там у неё в голове? — бесстрастно уточнил Гнер.

— Одну из старух девочка ненавидит и страшно боится, — ответила Лэйра.

– Она послала к нам эту бедолажку, — встряла с соболезнованиями Лэти.

— А вторую любит, — продолжила Лэйра. — Та защищает её и других обиженных.

— У них ещё и обиженные имеются, — насмешливо прокомментировал Гоб.

— Так целых двенадцать баб-отшельниц, — иронично напомнил Фуф, возлежа на диване в позе гуляки-гусара. — Они и втроём-то ужиться не могут.

От затрещины супруги он привычно увернулся и вежливо уточнил:

— О вас разговора не было. Вы под надзором уважаемого Вуга. Станете кочевряжится, он вам мигом хвосты подпалит. Неделю будете ходить враскоряку и дуть на задницу.

— Трепло, — улыбнулась Паксая и с удовольствием залезла в объятья любимого мужа.

— Кто инициировал уничтожение людей в Черногорье? — наклонившись к шпионке, продолжил Гнер.

— Гордасия, — отчётливо передёрнуло девчонку.

— Драгомия с ней заодно?

— Бабушка Драгомия добрая. Не хочет никому вредить.

— Почему не препятствует?

— Не знаю, — глубоко в замороженном сознании искренно удивилась девчонка.

— Невелика загадка, — со вздохом констатировала Даслана. — Мудрая женщина. Не хочет войны внутри их маленькой общины.

— Видимо, эта старая стерва Гордасия не самый слабый из щупов, — добавила Лэйра. — Иначе добрая бабушка давно бы ей укоротила инициативу.

— А из какой семьи она сама? — задал Гоб резонный вопрос, кивнув на шпионку.

— У меня нет семьи, — равнодушным голосом поведала девчонка.

— Почему? — брякнула Лэти и тут же смутилась своей бестактности.

— Маму убил барр из Умты. Давно. Я была маленькой. Меня спасла Драгойна.

— Из рода бабушки Драгомии? — уточнил Фуф.

Хотя все и без того поняли. Традиция использовать во всех именах рода какое-то одно сочетание звуков царила на обоих материках. Не повсеместно, но упорно с самой седой старины.

— Её дочь.

— Что же она не поможет матери унять полоумную старуху? — задал Гоб ещё один резонный вопрос.

— Её убили, — последовал неприятный для щупов ответ. — Сожгли, как ведьму.

— Сколько щупов в роду Драгов? — попробовал упорядочить ход допроса молчавший до сих пор дед.

Он перехватил объект у бестолкового стабилизатора, впускающего в процесс всех без разбора, и взялся шаманить сам. В результате из куклы в кресле, наконец-то, полился связный рассказ:

— У бабушки Драгомии дочь Драяна. Младшая. Она уже старая — ей восемьдесят лет.

— А самой-то бабушке сколько? — невольно встрял Фуф.

— Сто тридцать два, — ответила девчонка, а дед продемонстрировал всем кулак, чтобы не вздумали высказываться поперёк допроса. — Ещё у неё внучка Драгнушка. Ей восемь. Это всё.

— Значит, правнучка, а мать тоже убили, — пробормотал дед и погладил девчонку по голове.

— Гордасии сто двадцать два года, — затянула та нудить родословную обитателей базы. — При ней старшая дочь Гордилена. Ей восемьдесят четыре. Младшую дочь убили. А её дочь зовут Горди. Ей почти тридцать. Властирии из рода Власто семьдесят шесть. Её привели из Варсии, что на востоке за Рунией. Старшую дочь Властирии убили. И её сестру с дочкой. Младшей дочери Властирии Власте восемнадцать. Она хорошая, но злая, — позволил себе вольное отступление девчонка.

— Убили, убили, убили, — зло пробубнила Паксая и заполучила под нос дедов кулак.

— Крислин пришла из Сверда. Она из рода Крисов. Она уже взрослая: ей тридцать лет. Баира пришла к нам три года назад. Она айтанка из степи. Тоже взрослая: ей тридцать два. Бабушка Драгомия говорит, что её принесло с младенцем на руках и сотнями жизней за спиной. Её сестра Атани тогда тока-тока родилась. А их маму убили. Больше у нас никого нет.

— А как тебя зовут? — Лэти первой пришло в голову поинтересоваться самой примитивной штукой.

— Ладея. Мне шестнадцать лет.

— Так, — крякнул дед и усыпил девчонку: — Вот тебе Гнер разведданные о противнике. Мало того, что разномастный, так ещё каждый со своей историей. И доброго в тех историях с комариный хобот.

— Две старухи, из которых песок сыплется, — принялась перечислять Лэйра. — Три пожилых дамы, пять девиц. Эта, судя по описанию, самая младшая. А самой старшей тридцать два. Ещё две малявки: восемь и четыре. С кого начнём убивать? — издевательски осведомилась она у Гнера.

— Гордасию точно, — невозмутимо ответил тот.

— Согласен, — сухо поддержал его КУС. — Ей в системе не место. Если щуп свихнулся, назад дороги нет.

— А добрая бабушка вполне сможет стать нашим другом! — с вызовом провозгласила Лэти, грозно зыркая на Гнера.

Дед обозрел застывшую в кресле девчонку и заявил:

— На стороне Гордасии три стервы. Такие же сбрендившие, как старуха. И настроены весьма решительно.

— Не допустить нас в Утробу на жительство, — кивнул Гнер КУСУ, вытащившему из головы девчонки полезную инфу.

— Они её давно обживают, и я их понимаю, — проявил секундное великодушие дед. — Нам вон тоже приглянулось это местечко.

— Значит, оно станет нашим, — недобро пообещал Гоб. — А что с этими? — кивнул он на девчонку. — Тоже настроены нас прикончить?

— Лэйра, что скажешь? — поинтересовался КУС мнением другого специалиста по взлому мозгов.

— Если я правильно поняла, — нахмурилась та, — молодое поколение ведьминого семейства не желает нам зла. Не рискну утверждать, будто мы им симпатичны. Но войны они не желают совершенно точно. И категорически не согласны с Гордасией. Противоречат открыто. Но устраивать междоусобицу не осмеливаются.

— Значит, старуха сильней их всех? — что-то там пыталась соображать про себя Паксая. — Вряд ли все девицы прогнулись под неё из почтения к старшим? Сомневаюсь, что у щупов это имеет такое же значение, как у приличных людей.

— Не имеет, — безо всякого стыда подтвердила Даслана. — Когда знаешь, как к тебе на самом деле относятся, традиции и слова теряют свой вес. И чем больше зазор между чувствами и поступками, тем быстрей стираются любые границы любых связей. Даже семейных. Но у нас иное дело. У нас система. В моих глазах вы неподсудны и незаменимы. Вы — самое большое моё достояние. А потому для всего остального мира неприкосновенны.

— Как бы мы не выкаблучивались? — подколол её Фуф.

— Что бы вы ни натворили.

— С этим разобрались, — холодно прогавкал долдонище Аэгл, испоганив душевность момента. — Карта этого района и места дислокации базы есть. Дон, ты принял решение?

Манипулятор нехотя вылез из полудрёмы и буркнул:

— Ага.

— Какое?

— Я иду обратно в ванну, — подпустил Дон капельку яду. — Никогда ещё после ванны не был таким грязным и покалеченным. Девкам идти готовить обед. Армам в задницу. Тарьясу я не указ: он сам с головой и опять где-то что-то чинит. КУСу закодировать нестабильного щупа на возвращение. Дед, пусть она очнётся сразу на границе нашей базы. А то ещё сожрут, пока пребывает в прострации. Паксая, ты собери ей в дорогу чего-нибудь. Голодная же, как бобик. Руф, накорми Дружка.

— Так он же смылся, — удивился приказу пацан.

— Он уже вернулся.

— Я тоже! — завопила, как резаная, Граничка и поскакала к воротам, вереща: — Я сама накормлю! Дружок пришёл! Дружок! Дружок!

Руф демонстративно всплеснул руками и многозначительно уставился на КУСа. Дед недовольно насупился и пресёк его попытку поактёрствовать в кругу профессиональных дешифровщиков эмоций:

— Ничего, не помрёшь. Не такая уж она и баловница. Ещё и посерьёзней тебя будет. Пошёл на службу! И чтобы у меня без выкрутасов! Следить за ней, как за собственной заначкой.

Присматривать за малявкой Руфу вовсе не в лом. Он её любит и жалеет, как сирота сироту. Но «системник» доложил, что вокруг дома отирается Рамаз, значит, мальчишки задумали чуток прошвырнуться. И тут им соплячка в тягость.

— Тащи-ка их с Дружком сюда, — смилостивилась над приговорённым добросердечная Дайна. — Я присмотрю.

Руф одарил её влюблённым взглядом — а стабилизатора ехидным — и унёсся побороться за свободу. Если учитывать, что залогом его свободы станут маленький щупёныш и громадный пёс — каждый себе на уме — борьба предстоит нешуточная.

— Вопросы есть? — устало осведомился Дон, поднимаясь с дивана.

Всё решено, все приказы розданы, так чего же рассиживаться? Разведывательный рейд диких щупов на территорию противника провалился. А не хрен детей посылать! Раз уж так зудит, отправляйтесь сами, старые грымзы.

— Будем с ними по-хорошему? — проворковала Лэйра, наблюдая, как Гнер взваливает на себя спящую девчонку. — Или хорошо будет только нам?

— Двенадцать минус три, — уныло проскулил Дон. — Будет девять. Да плюс четыре своих. Чёртова дюжина гадюк на мою шею. И это я ещё не грешил по-настоящему. Только планировал, когда сбагрю вас с рук. А теперь женюсь, так что вовсе не до разврата.

— Любовь долготерпима, — нравоучительно подняла палец Лэйра. — Она не раздражается и не ищет своего.

— Что за бред? — ощутил подвох Дон.

— Послание святого Павла к коринфянам, — нарочито и громогласно вздохнула просвещённая, откуда не надо, подруга. — Ты неуч, бестолочь и эгоист.

— Будешь со мной по-хорошему? — съязвил Дон. — Или хорошо будет только мне?

Лэйра фыркнула, поднялась и томно потянулась. Затем пошлёпала к дому, напоказ вихляя бёдрами. Навстречу ей топал Тарьяс — припозднился он к допросу, если оно ему всё-таки надо. Мастер нежно поцеловал шалунью в макушку и отпустил с богом. А сам перегородил дорожку бетонной плотиной, приглашая мелкую рыбёшку-манипулятора её преодолеть.

— Я тут, парень, покумекал насчёт водопровода, — объявил мастер, поймав Дона за шею, когда он попытался нырнуть в траву. — Сделать можно. Нужен инструмент подходящий да помощники.

— Бери армов, — пожал плечами манипулятор. — Они сильные. И не любят бездельничать.

— Подходяще, — согласно покивал Тарьяс, проигнорировав возмущённый вопль протеста Гоба с Фуфом. — А за инструментом когда двинем?

— Завтра, — категорично заявил манипулятор. — Но не все. Вы с дедом и ещё кое с кем останетесь тут. Я ещё не решил с кем. Напиши мне список, какой инструмент нужен, и я его раздобуду, — пояснил манипулятор, провожая глазами Дайну.

Любимая, впечатлившись реакцией армов на комбезы, отважно содрала юбку-тряпку. А теперь семенила вслед за Паксаей к дому, учась ходить по-новому: задница-то всем напоказ, и носить её нужно красиво.

— Местных бы кого сюда притащить, — прогудел мастер, пропуская Дона следовать дальше по гладкой и безопасной для босых ног дорожке. — Пусть Черногорцы самолично полюбуются, кто их от беды спасает. А то доказывай после, что ты избавитель.

— Паксая тебе в крепости не нужна, — догадался Фуф. — Только парочка щупов. Так что я остаюсь. У меня и коня нет.

— А я прогуляюсь, — обрадовался Гоб, что не придётся торговаться. — Скучно торчать тут просто так.

— Тебе тут всю оставшуюся жизнь торчать, — заметил Дон через плечо, шлёпая к дому.

— Не тут, а по всей нашей земле, — возразил Гоб.

И был прав. Они ещё с ног собьются, защищая Утробу от всяких проходимцев. Весть о том, что кабаны бросили людоедствовать, ещё попортит жизнь системе. Так что до безделья и барской неги они точно не доживут.