Мир бога и дьявола

Глава 482. Внутренняя междоусобица

Массовое убийство мирных жителей в условиях войны не являлось редкостью даже в прежнем мире – в многочисленных локальных конфликтах довольно часто гражданское население уничтожалось почти полностью. В Новой истории Китая также имелось такое событие, получившее название Нанкинская резня [п/п: в 1937 году в захваченной столице Китайской республики японская императорская армия в течение шести недель вырезала и насиловала гражданское население, по разным оценкам погибло от сорока до трехсот тысяч человек].

Вот Чэнь Шэнъюн и был крайне обеспокоен, что Юэ Чжун из мести может вырезать всех вьетнамских выживших, коих в Лангшоне набралось больше ста тысяч. Хоть Ястребиный Вождь и не считал себя добродетельным человеком, он просто не сможет сидеть и смотреть, как будут убивать тысячи его соотечественников.

— Тех ублюдков, чьи руки обагрены кровью китайских выживших, я абсолютно точно не отпущу! Тем же, кто не участвовал в расправах над китайцами, жизнь будет сохранена, – резко ответил Юэ Чжун. – Это мое крайнее условие, вернись и сообщи об этом Чэнь Шэнъюну. Если он все еще будет заинтересован в моем покровительстве, то я готов буду дать ему должность командира полка – он будет командовать несколькими батальонами. Возвращайся!

Если лидер Народной Армии присоединится к нему, то это поможет Юэ Чжуну в контроле и управлении более чем сотней тысяч выживших вьетнамцев, поэтому и назначение его командиром полка не будет чем-то опасным. Хоть войск у него и будет относительно много – от тысячи до полутора-двух тысяч, они все равно будут оснащены холодным оружием, или же, максимум, автоматами. Пока Чэнь Шэнъюн хочет к нему присоединиться, Юэ Чжун готов уважить его и выделить людей под командование.

— Хорошо, – почтительно ответил Лимин Цзун.

— И еще одно, – только посланник собирался уходить, как снова раздался жесткий голос Юэ Чжуна. – В качестве доказательства я хочу, чтобы Чэнь Шэнъюн принес мне голову Вуянь Хуна. Если он не сможет этого сделать, то и я не признаю его способности, и смогу дать ему лишь должность заместителя командира батальона. 24 часа. Если через 24 часа он не приведет свои войска, то не вините меня за недопонимание.

— Да, – ответил Лимин Цзун и покинул помещение.

Вскоре после этого Юэ Чжун приказал вернуть Донована.

— Командир, вызывали? Я уже собирался готовить людей к выдвижению в район Линьян.

— Не торопитесь, но ждите в готовности моей команды, – выдал новый приказ Юэ Чжун.

Он не мог верить Чэнь Шэнъюну на слово, поэтому должен был сделать приготовления на случай, если тот начнет создавать проблемы. Юэ Чжун был твердо намерен искоренить все до последнего ростки националистов.

В одном из бункеров района Линьян сильно нахмурившийся Чэнь Шэнъюн переспросил у Лимин Цзуна:

— Он действительно так сказал?

— Да, мой Вождь! – утвердительно кивнул Лимин Цзун.

В этой комнате они были только вдвоем. Чэнь Шэнъюн же, услышав требования Юэ Чжуна, сильно нахмурился и сейчас молча сидел с закрытыми глазами.

— Мой Вождь, может забыть о втором требовании? – предложил Лимин Цзун. – Если наши братья получат убежище, то и должность заместителя комбата тоже будет хорошо!

Хоть Император Вуянь Хун и считал иностранцев скотом и отбросами, для большинства вьетнамских выживших Лангшона он по-прежнему был героем и духовным лидером. По этой причине Лимин Цзун не хотел, чтобы Чэнь Шэнъюн убивал его, ведь тогда убийца получил клеймо предателя и проклятого изменника.

— Пригласи ко мне Вуянь Хуна, – открыв наконец-то глаза, приказал лидер Народной Армии.

— Да, – внутренне дрогнув, вежливо ответил Лимин Цзун.

— Нет, стой. Я сам схожу к нему, – поколебавшись, Чэнь Шэнъюн встал и покинул комнату.

Вскоре после этого, пройдя по коридору, он в сопровождении двух солдат вошел в большую комнату, в которой находилось четыре молчаливых мастера-телохранителя выше 30-го уровня, а в постели лежал Вуянь Хун. Император Вьетнамской Империи был тяжело ранен – множество ребер в области груди было сломано, и внутренние органы также получили повреждения, тем не менее, он съел много кроваво-красных жемчужин мутировавших зверей, поэтому имел крепкое тело и высокую жизнеспособность.

— Друг Чэнь, как обстановка снаружи? – увидев вошедшего Чэнь Шэнъюна, спросил Вуянь Хун.

— Вы свободны, – обернувшись к своим людям, сказал Ястребиный Вождь.

Два сопровождавших его бойца поклонились и тотчас молча покинули помещение. После этого Чэнь Шэнъюн, посмотрев на Вуянь Хуна, молча перевел взгляд на четырех бойцов-телохранителей. Вьетнамский Император понял намек и, также обратившись к своим людям, приказал:

— Вы тоже свободны.

Четыре эксперта молча и быстро вышли из покоев Вуянь Хуна.

Оставшись наедине, Чэнь Шэнъюн подошел к постели и с озабоченным видом беспокойно спросил:

— Как твое тело? Ты сможешь восстановиться?

За последние три дня тяжелых сражений против общих врагов они наладили отношения и сдружились, поэтому видя, с какой отважностью сражался Вуянь Хун, Ястребиный Вождь не мог не проявлять заботу и участие по отношению к нему.

— Не буду скрывать, мое состояние далеко от нормального, – помрачнев, ответил Вуянь Хун. – Боюсь, что ближайшую пару месяцев я не смогу продемонстрировать свою максимальную силу.

Помедлив, Чэнь Шэнъюн с грустью сказал:

— Друг Вуянь, я хотел сказать тебе кое-что.

— Да, знаю. Что ты хотел сказать?

— Сожалею, но мне нужна твоя голова! – со сверкнувшей в глазах решимостью лидер Народной Армии молниеносно взмахнул внезапно появившимся в руке кинжалом, который он и вонзил в шею Вуянь Хуна, убивая его мгновенно и безболезненно.

Совершенно не ожидая нападения, травмированный Вуянь Хун даже понять ничего не успел, поэтому на его застывшем лице замерла спокойная улыбка – он и представить себе не мог, что в разгар дружеского разговора Чэнь Шэнъюн одним движением руки заберет его жизнь.

Создавший свое благополучие собственными руками Император Великой Вьетнамской Империи, контролировавший большой город Лангшон, численностью в 150 000 выживших, умер в своей постели от руки соотечественника…

— Мне действительно очень жаль, – посмотрев извиняющимися глазами на Вуянь Хуна, Чэнь Шэнъюн достал меч и, размахнувшись для сильного удара, проговорил: – Друг Вуянь, несмотря ни на что, я должен сохранить вьетнамскую нацию и для этого мне нужна твоя голова. Прости! – и опустил меч.

Отрубленная голова скатилась на пол. Глубоко вздохнув, Ястребиный Вождь снял с тела Вуянь Хуна ценное снаряжение и сложил его в коробку, после чего туда же последовала и отрубленная голова. Завершив с этим, он направился к выходу из комнаты.

Резко выйдя из покоев Императора, Чэнь Шэнъюн снова со скоростью молнии взмахнул мечом, отрубая голову одному из мастеров Вуянь Хуна, который стоял у самой двери, и потому не успел хоть как-то среагировать. Следом за этим он повернулся к другому телохранителю, запуская ему в шею свой кинжал, одновременно с этим начали действовать два бойца, которые пришли с ними – они набросились на двух оставшихся мастеров Вьетнамского Императора.

Таким образом, в полной мере воспользовавшись эффектом неожиданности, Чэнь Шэнъюн убил и Вуянь Хуна и его телохранителей. Разобравшись с последним бойцом, Ястребиный Вождь немедленно достал рацию и скомандовал:

— Начинаем!

В соответствии с его приказом, солдаты Народной Армии начали неожиданную и бешеную атаку на остатки войск, верных Вуянь Хуну. И снова благодаря неожиданности они ошеломили противника и нанесли им сокрушительный урон. Так как Император был убит, а вместе с ним и самые высокоуровневые мастера, то его войска потеряли не только в боевой силе, но и в организованности и боевом духе, из-за чего довольно быстро погрузились в хаос.

В то же время Чэнь Шэнъюн понимал, что все преданные Вуянь Хуну солдаты являются крайними националистами, поэтому если хоть кто-то из них уйдет или как-то выживет, то в будущем они могут стать угрозой для него. Поэтому, совершенно не сдерживаясь, он и его бойцы безжалостно атаковали противника, полностью вырезая солдат. Все-таки Чэнь Шэнъюн был решительно настроен на присоединение к Юэ Чжуну.

Как только в оцепленном районе Линьян началась междоусобица, ее отзвуки разнеслись вокруг.

— Внутренняя грызня началась, – злорадно проговорил Бо Сяошэн, разглядывавший происходившее в бинокль.

— Собаки собачатся – клочья летят! – взглянув в направлении района Линьян, пробормотал Ган Тао, после чего повернулся к Юэ Чжуну и спросил: – Босс, вы действительно хотите, чтобы Чэнь Шэнъюн присоединился?

Почти все его братья погибли от рук вьетнамцев, поэтому он был полон ненависти и ярости к ним. Услышав, что Чэнь Шэнъян хочет сдаться, а Юэ Чжун готов его принять, он был очень не рад.

— Конечно, – ответил Юэ Чжун, – как только он завершит свою миссию.

— Босс, но он ведь вьетнамец, – не мог смириться Ган Тао. – А они вырезали несколько тысяч наших соотечественников! Неужели мы спустим это с рук?

После его вопроса многие офицеры посмотрели в сторону Юэ Чжуна. Среди них было много тех, кого он спас из лап вьетнамских извергов, и с тех пор они стали верными его сторонниками, поэтому сейчас хотели услышать ответ на столь животрепещущий вопрос.

— Естественно, они ответят! – предельно четко ответил Юэ Чжун. – Каждого, кто участвовал в издевательствах и убийствах наших соотечественников, ждет только смерть!

Услышав уверенный и честный ответ, сердца взволнованных подчиненных немедленно успокоились. Юэ Чжун вел их от одной победы к другой, поэтому они были полны трепета, почитания и уважения к нему. К тому же он ни разу не предавал их доверия, поэтому они искренне шли за ним и верили ему.

— Босс, мы не должны помочь Чэнь Шэнъюну? – спросил также успокоившийся Пан Цзиньюн.

К этому моменту сражение двух вьетнамских сил было в самом разгаре – все солдаты сошлись в ближнем бою, поэтому если сейчас начать атаку их укреплений, то даже без артиллерии нынешние войска Юэ Чжуна смогут без больших проблем взять их.

— В этом нет необходимости, – смотря в направлении района Линьян, ответил Юэ Чжун.

Подумав, Пан Цзиньюн действительно понял, что и без их вмешательства обе стороны сильно пострадают, и тогда можно будет при необходимости быстро захватить укрепленный район.

В итоге, тяжелое сражение в районе Линьян закончилось через несколько часов, и победу одержал хорошо подготовившийся Чэнь Шэнъюн. Из находившихся в укреплениях 2600 вьетнамских солдат погибла ровно половина, и 1300 бойцов Ястребиного Вождя вместе с ним вышли наружу и полностью капитулировали перед Юэ Чжуном. Таким образом, все последние вооруженные силы вьетнамцев попали в его руки.

— Командир, это голова Вуянь Хуна, – после капитуляции Чэнь Шэнъюн подошел к Юэ Чжуну и передал коробку.

Открыв ее, Юэ Чжун увидел отрубленную голову и, закрыв коробку, с мрачной улыбкой проговорил:

— Молодец, хорошо постарался!