Метроном. Том 1

Глава 25

— Папочка, а когда ты вернёшься? — встревоженно спросила черноволосая девочка восьми лет, вцепившись в пояс огромного, заросшего тёмной бородой мужчины.

Он тепло улыбнулся и взъерошил волосы непокорной шевелюры.

— Скоро, колючка. Ты даже не успеешь выйти замуж!

— Я не хочу замуж! Я хочу, чтобы ты не уходил!

Девочка сильнее вцепилась в отца, а тот, присев на корточки, тихо произнёс, глядя в багровые глаза:

— Так надо, дочка. Слушайся тётю, тренируйся и кушай овощи!

— Овощи! Фи! И мальчики противные! И слабые, не такие, как ты!

— Они ещё вырастут, Каэли. И тогда тебе придётся догонять. А пока будь сильной!

Он обнял дочь, а она, схватившись за него, сквозь подступающие слёзы воскликнула:

— Я не хочу без тебя!

И, всхлипнув, разревелась. Мужчина, обняв её, лишь тяжело вздохнул и посмотрел на стоявшую позади женщину.

— Позаботься о ней, сестра.

— Куда же я денусь, — подойдя ближе, хмыкнула та, положив руку на плечо плачущей девочки. — Только смотри, не помри там, братец. Иначе, когда придёт и моё время, найду тебя и оторву рога.

Тот демонстративно провёл пальцем по уходящим назад черным придаткам и усмехнулся:

— Обязательно!

— Иди уже, Тайрон, — махнула ладонью она, осторожно отрывая от него хлюпающую носом девочку. — Долгие прощанья — лишние слёзы.

Взвалив походный мешок на плечо, айшал сглотнул ком в горле, последний раз потрепал дочь по голове и под крик «папа» вышел со двора.

После произошло много всего. Долгое путешествие на корабле, потом не менее долгое путешествие по тундре, пока он не встретил небольшой род оленеводов. Изучение их языка, обычаев, совместное кочевье с принявшей его семьей.

Было тяжело. Холод, на который аборигены, казалось, совсем не обращали внимание, мясная диета, после которой он мечтал о тех самых овощах. Не самые приятные запахи, подчас крайне странные традиции. Но привык. К тому же, примитивные традиции, кое в чём оказались крайне хороши.

Северяне прежде всего ценили силу. А уж её у идущего по «пути гармонии» полудемона оказалось с лихвой. Несколько поединков и косые взгляды в его сторону сменились страхом и уважением. Есть сила, к которой они привыкли, а есть подавляющая мощь, сравнимая со стихией. И если ты умён, то не станешь спорить с ураганом, невзирая на навыки владения копьём.

Сначала он слушал. Учился. А потом медленно стал говорить сам. О свете и тьме, демонах и богах. Богатстве и бедности, ремёслах. Он не мог улучшить их быт среди скудных ресурсов тундры. Постепенно, под влиянием его речей, род откочевал южнее, где есть леса, а там прошедший специальное обучение маг смог найти и металлические руды.

Железо, которое оленеводы получали через торг с Голхафеном, ценилось. К тому же, он ковал сам и учил всех желающих. Его уважали, слушали, пусть истории про тёмных богов и их последователей, жестокую страну завоевателей северным оленеводам оказались не близки.

«У них сильные духи, раз они берут, что хотят. Сильнее твоих»

В красках описывая могущество империи немёртвой мерзости, он перестарался. Местные увидели ситуацию не так, как он бы хотел.

«Их вождь бессмертен? Хорошо. Крепко род держит».

Концепции порабощения, власти тьмы для них оказались бесконечно далеки. Их собственные конфликты, как правило, заканчивались тотальным вырезанием противников. В общем, слова, к которым Тайрон привык с детства, как и к презрению нормальных рас, не запятнанных первородным грехом, в родах оленеводов не получали отклика.

Зато примитивные низкие слова о том, что на торге им дают несправедливую цену, они прекрасно поняли. А когда их собственные люди выковали первый наконечник копья, страх остаться совсем без полезного металла пропал.

Многие рода из тундры приходили к стойбищу Тайрона. Со многими из них он вёл тихие беседы за чашкой чая, а потом и напитков покрепче. Он обещал торговлю, справедливые цены. А когда сумел настроить портал, через который разово доставили десяток бочек с гномьим пойлом, дело сдвинулось.

Через четыре года его пребывания в суровой тундре кочевья пришли в движение, решив забрать причитающееся в Голхафене. Айшал выполнил свою роль, как не противна свету резня и кровь.

Они были воодушевлены, жаждали наживы и славы. Ударили хитро, сразу выбивая лидеров, оставляя поселение без руководства. К сожалению, хватило одного недоучившегося студента, чтобы изменить ситуацию.

Оленеводы храбрились, но Тайрон видел, как они оказались глубоко шокированы. Благо, в итоге, их гордость и желание поквитаться оказались сильнее здравого смысла. Воины готовились всё лето, сменили тактику, нашли союзника. И опять умылись кровью, сильнее, чем раньше. Умерло и несколько шаманов, которые заинтересовались магией чужаков и которых Тайрон немного обучил.

После второго поражения айшал очень аккуратно предложил свою помощь в обучении тому, как воюют легионы. Удалось собрать совсем небольшую группу, из самых ближайших знакомых, уважающих лично его.

С весны они мастерили щиты, учили воинов строю…

Получалось плохо. В тундре каждый сам себе воин, какая слава в том, чтобы колоть копьём из-за чужой спины? Кто-то старался, в основном те, кто сами сталкивались в бою с легионом и выжили. Таких не много, часть ушла в тундру со своими стадами и больше не появились на горизонте. Испугались.

— Большой, тут соседи пришли!

Поморщившись, айшал выплыл из воспоминаний и, открыв скрипнувшую дверь, вышел на улицу, прищурившись от яркого, отражённого от снега солнца. На подворье было многолюдно: играли дети, в кузнице непрерывно стучали молоты, в полусотне шагов тренировались строю воины.

Рядом с помощником и учеником Тынэнкеем стояло несколько знакомых мужчин, заставив айшала улыбнуться. Похоже, их армия станет сильнее. Едва он вскинул руку в приветствии, на груди потеплело.

— Минуту, — скупо извинился Тайрон потянувшись за пазуху и вынимая небольшой блокнот. Распахнув его на закладке, прочитал: «Подкрепление прибудет в течение получаса. Подготовь портал».

Довольно оскалившись, он быстро поприветствовал прибывших, обрадовав:

— Открываю врата. Будет помощь.

Быстро вернувшись в дом, открыл сундук, доставая из него набор накопителей маны и десяток усыпанных рунами стальных пластин. Подхватив всё это добро, споро отправился недалеко от дома, где на каменистом холме возвышалась исчерченная рунами каменная арка в полтора человеческих роста.

Он закончил строительство стационарного портала только летом. До этого приходилось довольствоваться временными, одноразовыми решениями. Но в тот день, как в блокноте появилась фраза: «В Голхафен перебросили гвардию. Седьмая сотня» — такое решение больше не годилось.

Этого никто не ждал. Тайрон знал не самую лучшую репутацию этого подразделения, но гвардия всё равно гвардия. Мечники останутся силой вне зависимости от их компетенции в управлении легионом. Айшал смог бы справиться с графом. Наверное. Но там ведь ещё и маг, мечники ниже рангом…

Тайрон, получив новость, предложил отложить большую операцию на пару лет. Нападать сейчас грозило бойней для местных, требовалась подготовка. Однако начальство решило иначе. Айшал не знал, какие планы требовали такой срочности, но спорить не стал, в конце концов, он и так провёл в тундре уже шесть лет. И хотел лишь вернуться домой и увидеть дочь.

Именно поэтому он молча расставил пластины в крепления на арке, за ними последовали огранённые драгоценные камни. Приложив руку к символу, начертанномунному на граните арки, он прикрыл глаза и отправил ману в контур, проверяя его функционирование.

Символы засветились, а по центру арки, на долю мгновения, замерцал воздух. Довольно улыбнувшись, он отошёл чуть в сторону и сосредоточился, поглощая силу из окружающего мира. Накопители требовалось заполнить как можно сильнее, чтобы обеспечить устойчивость связи. Основная энергия в любом случае передаётся с той стороны, но всё равно…

Он успел как раз к тому моменту, как воздух в портале покрылся рябью, а потом в центре как будто сжался сам в себя. Поднялся небольшой ветерок, когда без всякого предупреждения возникло небольшое окно в половину кулака размером. Тайрон ощутил, как врата задрожали, когда с той стороны потекла сила, впитываясь в камни.

Пару секунд и ворота распахнулись полностью, пропуская сквозь себя группу из четверых разумных. Светловолосый эльф с длинным мечом на поясе, хмурая брюнетка лет тридцати в дорогой шубе, за ней светловолосый и голубоглазый парень лет двадцати, с любопытством оглядывающийся вокруг. А следом высокий, очень широкоплечий боец, закинувший на плечо двуручный меч.

Здоровяк был габаритами почти как Тайрон. Но не айшал, обычный человек. Удивительно. Эльф же прошёлся скучающим взглядом по встречающему, потом по подворью вдалеке. Тут ещё и ветерок принёс запахи немытых тел, дыма их кузни, оленьего стада неподалёку…

Эльф едва заметно скривился. Ему вторила женщина, лениво взмахнувшая перед собой рукой. Тайрон вдохнул, ощутив свежий, неиспорченный никакими запахами воздух. Сильная колдунья. Впрочем, как и все в их группе. А эльф так и вовсе нечто особенное, не даром лидер. По бездушной классификации державы, таких зовут четвёртым рангом пути меча. Для эльфов редкость, они обычно идут по пути чистой магии. Практически бессмертным по меркам людей существам нет необходимости ломать своё тело, превращая его в живой артефакт, дабы достичь долгой жизни.

Женщина, тем временем, не представляясь, посмотрела на айшала, коротко осведомившись:

— Сколько отсюда до цели?

— Полтора месяца пути пешком, уважаемая, — коротко поклонился полудемон.

Второй маг в их команде, видимо, ученик женщины, шёпотом выругался. А эльф равнодушно кивнул и негромко приказал:

— Собирай людей. Через три дня должны выйти.

Тайрон молча поклонился и повёл рукой, приглашая их в единственный нормальный дом в селении, а сам отправился общаться с оленеводами, собирая людей. Предстояло очень много возни, чтобы подготовить к движению всю эту людскую массу. Это ведь не просто воины, оленеводы ходят в набеги всем кочевьем.

До выхода полудемон с отрядом практически не общался. Они поставили свои палатки далеко от подворья и ходить к ним совсем не нашлось времени. Он до хрипоты спорил с оленеводами, убеждая их отправиться в набег. Сулил богатую добычу, много железа. Каждый глава семьи из пяти мужчин хотел особенных условий лично для него.

Вспыхивали конфликты за стальное оружие, плелись сложные интриги за броню, которая представляла собой в основном простые кольчуги, изредка усиленные набором небольших пластин. Несравнимо с доспехами легиона державы, но это максимум, чему он успел научить подмастерьев из местных.

Несмотря на это, через четыре дня он уже сидел в нартах, управляя оленьей упряжью. Отряд с континента ехал впереди, не смешиваясь с другими. Шли ходко, по плану намереваясь сделать за сегодня два дневных перехода, пользуясь свежестью оленей.

Тайрон хмурился от бьющего в лицо ледяного ветра. На сердце у него было неспокойно. Вроде, всё хорошо, собрали большую силу. Одних оленеводов должно оказаться, как все соберутся ближе к концу пути, около тысячи бойцов. Никогда ещё они не собирали столько сил. Полсотни шаманов разной степени могущества, из которых полтора десятка обучены некоторым современным заклинаниям.

Отряд эльфа, которому гвардия вообще не способна противостоять. Светлый совет не поскупился на усиление. А против них всего полторы сотни воинов, сосланный маг-недоучка, да полдюжины мечников.

Но полудемону было неспокойно.

Империя тьмы сильна. И, откровенно говоря, превосходит свободные королевства в магических искусствах. Их адептам позволяется многое, даже из запрещённых искусств. Некромантия, демонология, лепка плоти. Кто знает, что использует их маг, когда его прижмёт?

Кроме этого полудемону не нравилось кое-что ещё. Как бы ему не хотелось вернуться домой к дочери, он понимал, что сделано это будет лишь одним способом: Голхафен должен быть стёрт до основания, а жители убиты.

Ветер уносил за его нартами тихие слова:

— Свет мой меч, надежда броня, а любовь путеводная звезда. Эаларион светлый, дай мне уверенности, одари душу покоем. Очищаем тьму в сердцах людских именем твоим, во имя твоё.

Увы, от привычной мотивы легче не становилось.

Ради света он творил зло. Обычное мирское зло. Сотни людей уже погибли в поднятой им войне, ещё больше погибнет, когда состоится битва. И ради чего? Чтобы враги получили меньше золота? Где тут воля света и правое дело?

Сплюнув, полудемон горько усмехнулся.

Дело света… В тиши храмов проповеди жрецов воспринимались намного лучше, чем среди оленеводов, которым плевать на свет и тьму. Их интересует только гордыня и нажива. И то, исключительно после того, как он развратил их своими речами и обещаниями. Которые, как всё будет кончено, никто не станет выполнять.

Южные королевства не станут гонять корабли по чужому морю для торговли с оленеводами. Или тем более открывать порталы. Что с них взять? Песцовые шкурки? Не стоят затрат сил. Тайрон с долей стыда надеялся, будто его наука о работе с металлом и знание рун помогут гордому народу в будущем. Это загладит его вину.

Мысли о том, что местные бы получили это из Голхафена рано или поздно без всяких рек крови, он старался от себя отгонять…

— Стоп! Большой, пора вставать на отдых!

Тайрон хмуро посмотрел на едущие рядом сани и медленно кивнул. Тынэнкей вскинул руку, командуя остановку. И люди стали организовывать лагерь, кто-то ставил шатры, в том числе и для айшала. Другие ужинали и заворачивались в шкуры прямо в санях. Для них мороз на улице не являлся чем-то особенным.

Айшал посмотрел в сторону отряда эльфа, они поставили свои палатки вдалеке от основного лагеря. Поджал губы. Вот что стоило совету послать их сюда пять лет назад? Они бы уничтожили жалкую оборону посёлка. Вместо этого совет решил создать долгосрочное давление с опорой на местных, заставлять империю некроманта держать тут большие силы.

Всё, лишь бы пролилось больше крови…

Погружённый в тяжёлые размышления, он прошёл в свой шатёр и, разместившись возле небольшого костровища, выплеснул ману в вырезанные на камнях руны, наблюдая, как поднялся равномерный поток пламени. Поставил греться воду для взвара из ягоды и котелок с куском оленины.

Протянул руки к огню, наслаждаясь теплом. Даже несмотря на все особенности строения тела, к холоду он до сих пор не привык.

Жаль, что долго насладиться одиночеством не вышло, с той стороны заскрипел снег и скрипучий голос негромко поинтересовался:

— Большой?

— Заходи, старик.

Скользнувший внутрь оленевод действительно был стар. Покряхтев, он присел возле очага, с удовольствием греясь в магическом пламени. Рядом он разместил небольшой, вырезанный из кости жезл, а с другой стороны бубен.

Вэтгав, старейший шаман, известный Тайрону. Ему под девяносто и жизнь в нём давно поддерживает только магия. В том числе и целительские таланты полудемона. Очень старый, очень опытный, но при этом готовый учиться. Именно он первым перенял рунную систему.

Айшал достал ещё одну собственноручно изготовленную чашку, медленно налил горячий взвар и подал старику. Тот благосклонно принял, погрел ладони о горячую керамику, сделал небольшой глоток и, прикрыв глаза, тихо проговорил:

— Уже четвёртый род остался без очага, Тайрон. Сильный шаман растёт. Много наших убьёт в битве.

— Я сам его убью, старик. Вы будете отомщены.

— Тебе верю, — кивнул тот и без перехода попросил: — Помоги с воинами. Ссорятся. До крови дойдёт.

Айшал поморщился, но, оценив, сколько ещё предстоит вариться оленине, поднялся и последовал за шаманом. Благо, идти было недалеко. Полсотни шагов и они оказались среди собравшейся толпы, где по центру освободили место. Протолкнувшись, полудемон почти до скрежета сжал зубы.

— Такой слабак, как ты, не стоит брони. Сними, отдай сильному. Мне отдай, трусливая сука.

Очень широкоплечий и высокий воин насмешливо крутнул копьём пред лицом другого, затянутого в кольчугу с пластинами на груди. Тот сжался, поглядывая на врага бешенным взглядом, а от ярости на его бледных щеках выступали красные пятна. Но не нападал. Враг больше, сильнее. Людей за ним много.

Но главное: один на один воин в броне проиграет. Чего Тайрон позволить никак не мог. Как можно потерять своего сотника? Одного из немногих, кто с удовольствием учился строевому бою? Проигрыш ведь плохо скажется на всех людях, которых он с таким трудом хоть как-то обучил.

Однако и потерять Начгальына жалко, он почти сотню воинов привёл. Очень уж силён, люди идут за ним. Но броню он ему не отдаст. Обученный правильному командованию человек в грядущем бою сильно важнее, чем один силач.

Полудемон вышел в круг, встав напротив провокатора:

— Мой человек. Моя броня.

Он был безоружен, в обычной кухлянке, даже без кольчуги. Но его соперник побледнел и оглянулся вокруг, смотря на подбадривающих его людей. Крепче перехватил копьё и уже не так уверенно произнёс:

— Пусть отдаст. Я сильнее. Больше врагов убью.

Сколько раз Тайрон объяснял про строй? Описывал силу, которую он даёт, необходимость командных тренировок. Но не работают слова, пока сам не увидишь. А тех, кто увидел, слишком мало ушло живых. И их не уважают другие воины. Проиграли? Ещё и убежали? Тогда «слова твои всё равно, что лай собаки…»

Айшал устал. Шесть лет убеждений, борьбы, уговоров, обещаний. И смотря в глаза очередному дураку, он просто отпустил ту часть себя, что с детства привык контролировать.

Не было какой-то там волны гнева, бьющей изнутри ярости. Просто в один момент гигант смотрел на воина, а в следующий чужое копьё отлетело в сторону, а в ладонях оказалась шея и нога. Вскинув над собой немаленького сильного мужчину, он, с коротким рычанием, развёл руки в стороны.

Его окатило кровью из разорванного тела.

Отбросив в разные стороны голову с большим куском позвоночника и туловище, он глубоко вдохнул пахнущий кровью воздух. Было хорошо. Никаких цепей, ограничений. Лишь дух свободы, ощущение своей силы и страх в глазах толпы.

Очень хотелось продолжить убивать.

Вместо этого он молча повернулся и пошёл в свою палатку. Медленно сел перед очагом, до боли сжал кулаки и уставился в одну точку, тихо шепча:

— Свет первородный, дай силы не потонуть во тьме. Отбросить грех сущности моей жалкой, грех рождения от мерзости. Душу мою не спасти, но служу свету я, дабы тьмы в мире стало меньше!

С каждым словом магия в его ауре бушевала, медленно приходя в норму, разъедая волну тьмы нейтральной силой, с отблесками света даруемого светлым богом Эаларионом. Очень древним эльфийским богом, которому те молились задолго до того, как человечество научилось плавить медь.

Тьма сдалась быстро, пусть она никуда не делась. Всегда рядом, всегда ждёт момент слабости. И поэтому тихий шёпот молитвы продолжал тревожить воздух внутри палатки. Никаких посторонних мыслей, полная сосредоточенность на каждом слове.

До самого утра.

А там опять дорога и доносимые ветром шепотки вокруг. От гордых оленеводов в основном благоговейные. Они очень падки на такие проявления силы. Поэтому после его потери контроля собранная армия не досчиталась всего пары десятков самых преданных погибшему человеку.

А вот со стороны отряда эльфа долетел косой взгляд и тихое «животное» от ученика волшебницы. Молодой и глупый маг не учёл ветер в сторону айшала и его слух.

Тайрон не повёл и глазом. Не впервой.

День прошёл без происшествий и ночью он, наконец, смог поспать. А утром, как раз, когда он собрался, ему запрягли оленей, по его чувству магии как будто укололи иглой. Он замер, пытаясь расшифровать ощущение.

Заклинание. Мощное и, одновременно, очень странное. Медленно он повесил вожжи на сани и пошёл в сторону волшебницы, услышав её слова ещё издалека:

— Лёд. Очень далеко. Тонкости отсюда без сложного ритуала не понять. — Увидев же подходящего айшала, уже предупредила его: — Нам надо будет заглянуть на место заклинания. И скажи своей ватаге, пусть поторапливаются. В день надо проходить больше.

Тот лишь покачал головой:

— Сильно быстрее не выйдет. Олени не железные, начнут падать, замедлимся сильнее.

Та недовольно поморщилась, но спорить не стала. Только её спутник-гигант басовито прогудел:

— Нам бы мяса. Поход надолго, свои припасы кончатся.

— Вечером занесу, — коротко поклонился Тайрон.

Потянулись дни, сливаясь в сплошную дорогу. Медленно из тундры прибывали небольшие отряды, до которых донеслась весть о большом походе на жадных жителей посёлка. Всё больше приходилось времени тратить на постоянные родовые споры, но с помощью светлых богов и старика шамана он держал всю эту толпу вместе.

Месяц они проламывались сквозь тундру и лишь тогда на горизонте появилась гора из колотого, заметённого снегом льда вперемешку с землёй. Потребовалось семь дней, чтобы подойти к её подножию, так она оказалась высока.

Едва его сани замерли, Тайрон соскочил на снег и быстро пошёл в сторону отряда эльфа, где магичка творила заклинания познания. Он как раз подошёл ближе, когда она взлетела в воздух и перенеслась на склон, где, присев на колено, положила ладонь на лёд.

Лёд задрожал, по склонам посыпались вниз глыбы льда, заставив любопытных оленеводов с криками разбегаться в стороны. А сквозь лёд наружу вынесло расколотые куски, когда-то явно бывшие единым целым. Волшебница взмахом руки заставила их сомкнуться а, следом, смахнув пот со лба, расслабленно откинулась на руках поднявшего её гиганта.

Эльф же, благодарно кивнув спутнице, одним прыжком запрыгнул на исписанную символами поверхность, изучая заклинание. К нему присоединился и ученик волшебницы, который, окинув взглядом руны, удивлённо присвистнул и повернулся к лидеру отряда:

— Нам же говорили, что тут только недавний студент? Разведка ошиблась, к ним перебросили ещё магов?

Тот присел на корточки возле выжженных в камне символов, задумчиво водя по оплавленным следам. Перешёл к другой группе знаков, хмыкнул и, достав блокнот, их зарисовал.

Тайрон и сам запрыгнул на платформу, изучая следы. Сложная схема. Кажется, что-то из стихии льда, суда по рунам. Но большая часть и вовсе непонятна, особенно в центре, там, где приложенные энергии выжгли символы в камне.

Эльф задумчиво повернулся к волшебнице, которая достаточно отдохнула, чтобы встать с ним рядом. И тихо, как он обычно и говорил, рассказал, что понял из увиденной схемы:

— Хаос как усилитель. Судя по тому, как всё плавилось, сопричастие прошло удачнее, чем они хотели, иначе бы усилили контуры изначально. Но схема, в целом, выдержала и вторичных эманаций практически нет. Интересно бы посмотреть, как себя чувствует фокус силы…

Тайрон на секунду прикоснулся к тьме в себе и, понюхав воздух, откликнулся:

— Смерти не чувствую.

— Значит, фокус выжил, — кивнул своим мыслям эльф, не сомневаясь в чутье айшала. — Хороший результат для вчерашнего студента и помощников-недоучек.

— А точно не помощь им пришла? — недоверчиво прищурился ученик волшебницы, осматривая руны. — Я бы так не смог, а вы меня, миледи, уже два года учите после академии!

Волшебница устало отмахнулась:

— Я тебя такому и не учу, Андре. Хаос нельзя контролировать. На каждое удачное заклинание приходится три, от которых магов приходится отскребать от пола. Надо быть совсем безумным, чтобы с ним работать. И, главное, зачем? Чего они достигли этим катаклизмом?

— Это предстоит понять, — согласился эльф и перевёл взор на руны. — Но посмотри, как изящно они обошли неопределённость Гертранда. Сплошной каскад, замыкание цепи при сопричастии, прямой выход эффектора. Очень красиво!

— То-то у них всё погорело здесь, — фыркнула она, тем не менее, подходя ближе и внимательно осматривая символы, на которые он указывал.

— Выходная мощность такова, что иначе тут бы пришлось всю схему золотом залить или использовать кости архидемона. Ты же видишь. И даже так они держали эффект.

Она фыркнула ещё раз и указала пальцем на обломок скалы под ними.

— Пока весь контур от грунта не оторвало.

— Вот уж пустяки, — отмахнулся эльф. — Кто мог представить такую степень сродства хаосу? В высшей степени удачный эксперимент!

— Вы ими прямо восхищаетесь, господин.

— Он не ими восхищается, парень, — сочувственно пробасил их второй воин, опираясь на свой двуручник. — Их школой колдовства.

Эльф пожал плечами:

— Во всём есть красота. И прежде всего в магии. А их школа и правда очень лаконичная и эффективная.

— Только их всё равно требуется убить, — сумрачно откликнулся Тайрон.

Эльф по-прежнему легко улыбнулся и огладил рукоять меча в ножнах на поясе.

— В битве тоже есть своя эстетика, айшал. Жаль, ты не можешь оценить её красоту в силу своей природы…

Тот отвернулся, процедив:

— В битве есть одна кровь и агония. Страдания, которые не несут ничего, кроме зла, какими бы целями не прикрывались обе стороны.

С этими словами он спрыгнул с каменной платформы и направился к своим саням. Отряд Эльфа явно будет изучать руны до вечера и сегодня больше никто никуда не поедет.

Так и вышло. Пока не стемнело, а затем и под светом магического огня, они тщательно перерисовали труд магов Голхафена, жалея, сколь многое оказалось не восстановить. Тайрон же сидел перед магическим огнём, а его губы шептали слова молитвы.

Под утро, когда он едва успел вздремнуть пару часов, его разбудили взрывы. Нацепив шлем, проклиная его неудобную из-за рогов форму, он заспанно вывалился на улицу, радуясь, что броню последние пару дней он не снимал даже ночью.

На фоне звёзд волшебница, паря высоко в небесах, пыталась сбить огненными шарами кого-то невидимого из-за дальности. Она удалялась, летя очень быстро, но, когда, десяток минут спустя, крайне злая и усталая опустилась на землю, стало ясно: охота завершилась неудачно.

На вопросительный взгляд своего лидера она недовольно буркнула:

— У него крыло Элиана. Глупо за ним гоняться, просто в засаду приведёт.

— Элиана Безумного? — вскинулся её ученик. — Миледи, но вы же говорили, что оно бесполезно в бою магов! Лишает манёвренности!

Эльф прикрыл свою подругу:

— Разведка не бой. И ты бы убился в процессе его освоения. Кому оно надо?

Ученик возмущённо открыл рот, но лидер его прервал:

— Теперь они знают, где мы и сколько нас. Ждите засад на пути. Айшал, увеличь передовые отряды. Женщины и дети пусть уходят обратно в тундру. От них пользы не будет. Виолетта, мне нужна следящая сеть.

Он оглядел собравшихся, удостоверившись, что все услышали приказ, а потом, вдохновлённо пожелал:

— Красивой вам битвы и смерти, дети светлых богов.