Между мирами: Хроники забытого мага

Глава 19

*** Глава от лица Элианы Лунной***

Две недели прошло с тех пор, как мы сбежали из города после первого ареста. Прячемся в заброшенной хижине в лесу, в пяти километрах от городских стен. Тесно. Холодно. Но безопасно.

Проблема — заканчиваются медицинские травы. Мире нужна редкая настойка для лечения Искажения. Эту траву продаёт только один торговец в городе, на Восточном рынке. Кто-то должен пойти. И только я знаю, как выглядит эта трава, как её правильно выбрать. Морвен показал мне. Помню его руки, когда он разминал листья между пальцами, показывая правильный цвет, текстуру. «Запомни, Элиана. От этого зависят жизни». Тогда его слова казались просто очередным уроком. Теперь они стали пророчеством.

— Слишком опасно, — говорит Александр. Он стоит у окна, спиной ко мне, но я вижу напряжение в линии его плеч. — Найдём другой способ.

— Нет времени, — возражаю я, и собственный голос звучит устало даже для моих ушей. — У Миры начинается кризис. Без настойки она не проживёт и недели.

Александр медленно оборачивается. Смотрит на Миру долгим взглядом, в котором читается что-то большее, чем просто забота о соратнице. Она лежит на нарах, бледная, дрожащая. Чёрные линии Искажения ползут по её рукам всё дальше, словно живые змеи под кожей. Даже во сне её лицо искажается от боли. Я вижу, как Александр сжимает кулаки, и костяшки пальцев белеют.

— Хорошо, — говорит он наконец, и каждое слово даётся ему с трудом. — Но замаскируйся. И будь осторожна.

Достаю из сумки парик — тёмные короткие волосы вместо моих длинных светлых. Ткань грубая, царапает кожу головы, но это неважно. Переодеваюсь в простое платье торговки, стараясь не думать о том, кому оно принадлежало раньше. Натираю лицо золой, чувствуя, как мелкие частицы забиваются в поры. Неприятно, но необходимо чтобы скрыть чистую кожу аристократки, которая выдала бы меня с первого взгляда. Александр смотрит на меня критически, обходя вокруг, изучая каждую деталь. Его взгляд задерживается на моём лице чуть дольше необходимого.

— Почти неузнаваемая, — говорит он, и в его голосе звучит что-то похожее на сожаление. — Но магия иллюзий недолговечна. Не задерживайся.

Киваю, не доверяя собственному голосу. Даркен проводит меня до опушки леса. Мы идём молча, и тишина между нами тяжёлая, наполненная невысказанными опасениями.

— Если не вернёшься через три часа, мы придём за тобой, — говорит он на прощание, и я слышу в его словах не угрозу, а обещание.

— Вернусь, — отвечаю я с уверенностью, которой не чувствую.

Обещаю это скорее себе, чем ему.

Рынок шумит и пахнет специями, смешанными с запахом пота, навоза и сырой земли. Я иду между рядами, осматриваясь по сторонам, стараясь двигаться с лёгкой сутулостью простолюдинки. Торговцы зазывают покупателей, предлагают товары громкими, хриплыми голосами. Свежий хлеб, овощи, ткани, оружие. Обычный день в столице. Жизнь продолжается, будто не было арестов, казней, погонь в ночи.

Но для меня ничего не обычно. Каждый звук кажется слишком громким, каждый взгляд — подозрительным. Я в сердце вражеской территории. Дочь казненного предателя, разыскиваемая Советом. Каждый стражник на улицах ищет меня. На столбах висят плакаты с моим изображением — достаточно размытым, чтобы дать надежду, но достаточно точным, чтобы вселить страх.

Останавливаюсь у прилавка с травами. Руки дрожат, когда перебираю связки. Пытаюсь вспомнить уроки Морвена — правильный оттенок листьев, специфический запах корней. Нахожу нужную настойку в запылённой бутылке на дальнем краю прилавка. Торгуюсь с продавцом, стараясь придать голосу нужную хрипотцу. Он смотрит на меня оценивающе, но не узнаёт. Прячу покупку в сумку, чувствуя, как бешено колотится сердце под грубой тканью платья.

Готова уже уходить, когда замечаю человека в сером плаще. Он стоит у дальнего прилавка и смотрит в мою сторону слишком внимательно. Когда наши взгляды встречаются, он быстро отворачивается. Но я успеваю заметить — движение было натренированным, профессиональным.

Слежка.

Сердце бьется быстрее, но я заставляю себя дышать ровно. Стараюсь не показывать, что заметила. Продолжаю спокойно ходить между рядами, будто ничего не произошло, рассматриваю товары с притворным интересом. Но краем глаза наблюдаю. Человек в сером следует за мной на расстоянии, держась в тени между прилавками. Потом замечаю еще одного — женщина в коричневом платье, она слишком часто смотрит в мою сторону. Потом третьего — мужчина с рыжей бородой, который не отходит от своей позиции, но постоянно поворачивает голову вслед за мной.

Трое. Может быть, больше. Координированная слежка. Профессионалы.

Ладони потеют. Нужно уходить. Быстро и незаметно. Поворачиваю за угол в узкий переулок между лавками. Иду быстрее, но не бегу — пока не бегу. Слышу шаги позади, и они звучат всё ближе. Они не скрываются больше. Маскарад окончен.

Ускоряюсь почти до бега. Сердце бьётся так сильно, что боль отдаётся в висках. Переулок выводит на другую улицу. Оглядываюсь — преследователи все еще за мной, теперь бегут открыто, расталкивая прохожих.

Проклятье. Проклятье. Проклятье.

Бегу изо всех сил. Лёгкие горят, в боку колет острая боль. Люди на улице расступаются, кричат от возмущения. Кто-то пытается схватить меня за руку, но я вырываюсь. Сворачиваю в боковой проход, перепрыгиваю через ящики, почти падаю, но удерживаю равновесие. Выбегаю на площадь, надеясь затеряться в толпе. И останавливаюсь резко. Так резко, что заносит вперёд, и я едва не падаю.

Передо мной стоят пятеро стражников в полном вооружении. Мечи обнажены и поблёскивают в солнечном свете, щиты наготове. Между ними — маг в черном плаще с символом Совета, вышитым серебряными нитями. Его лицо спокойно. Слишком спокойно для человека, который только что участвовал в погоне. Оборачиваюсь. Сзади уже подбежали мои преследователи. Тоже достали оружие. Металл лезвий холодно блестит. Окружена. Полностью окружена.

Маг изучает меня долго. Слишком долго. Его взгляд скользит по лицу, фигуре, одежде. Я чувствую, как от этого взгляда становится холодно, словно он видит насквозь все мои слои обмана.

Он поднимает руку медленно, почти лениво. Магия касается моего лица — ощущение липкое, неприятное. Иллюзия мерцает, начинает рассеиваться по краям. Я чувствую, как фальшивые черты стекают с лица.

— Снять парик, — приказывает он стражникам голосом, не терпящим возражений.

Они знали. С самого начала знали. Или догадались. Не важно уже. Стражник подходит и грубо срывает парик с моей головы. Светлые волосы рассыпаются по плечам, спутанные и влажные от пота. Чувствую на себе десятки взглядов прохожих — любопытных, осуждающих, злорадных.

— Элиана Лунная, — говорит маг с удовлетворением, и в его голосе слышится торжество охотника. — Давно ищем тебя. Очень давно.

Вопрос сверлит мозг: как они узнали? Информатор в нашей группе? Магия обнаружения? Кто-то опознал меня, несмотря на маскировку? Не важно сейчас. Важно выжить. Только выжить. Я оцениваю ситуацию быстро, просчитывая варианты с холодной ясностью отчаяния. Восемь противников, включая мага. Я одна. Шансы плохие. Очень плохие. Почти никакие.

Но я не сдамся без боя. Отец не сдался. И я не сдамся.

Протягиваю руку вперед и призываю огонь, вкладывая в заклинание всю свою ярость, весь страх. Пламя вспыхивает над ладонью — яростное, горячее, почти неконтролируемое. Швыряю огненный шар в ближайших стражников, целясь в промежуток между щитами.

Они поднимают синхронно поднимают щиты, как на тренировке. Огонь ударяется в металл и рассеивается искрами. Жар отражается волной, но не причиняет вреда. Маг начинает читать заклинание контратаки, и воздух вокруг него темнеет.

Бросаюсь вправо, уклоняясь от его магии. Тёмный луч проходит в сантиметрах от головы, и я чувствую его холод. Создаю ледяную стену между собой и стражниками, вливая в заклинание последние силы. Лёд вырастает из булыжника мостовой с треском. Выигрываю несколько секунд. Драгоценных, бесценных секунд.

Бегу к ближайшей улице, но двое преследователей в серых плащах преграждают путь. Один размахивается мечом широко, неопытно. Пригибаюсь, чувствуя, как лезвие проносится над головой, срезая несколько волос. Бью его ногой в живот со всей силы, вкладывая в удар весь вес тела. Он падает с хрипом, скрючившись от боли.

Второй хватает меня за руку железной хваткой. Вырываюсь, чувствуя, как пальцы впиваются в запястье, оставляя синяки. Но его хватка крепкая, опытная. Маг уже рядом, протягивает руку, и я чувствую, как магия обволакивает тело тяжёлым коконом, сковывая каждый мускул. Не могу двигаться. Руки и ноги перестают слушаться, будто наполненные свинцом. Заклинание паралича — знакомое, ненавистное ощущение беспомощности.

— Наденьте на нее наручники, — приказывает маг стражникам, и в его голосе слышится скука. Рутинная работа для него.

Холодный металл сжимается на запястьях с характерным щелчком. Специальные наручники, блокирующие магию — я чувствую, как связь с внутренним огнём обрывается резко, словно перерезанная нить. Пытаюсь призвать пламя, но ничего не происходит. Только пустота и холод там, где раньше бушевала сила. Магия не отвечает.

— Отведите ее в башню Совета, — говорит маг, уже отворачиваясь, теряя интерес. — Магистр Тенераус хочет лично допросить эту преступницу.

Стражники хватают меня за руки — жёстко, не церемонясь — и ведут по улицам. Каждый шаг даётся с трудом, ноги путаются. Люди останавливаются и смотрят, образуя живой коридор вдоль нашего пути. Шепчутся между собой, и их слова долетают обрывками. Некоторые показывают пальцами.

— Это же дочь того предателя, — говорит кто-то громко, с нескрываемым злорадством.

— Наконец-то поймали эту бунтовщицу, — добавляет другой голос, женский, пронзительный. — Давно пора было!

Стыд и гнев жгут изнутри острее любого физического огня. Лицо пылает, и хочется провалиться сквозь землю. Но я держу голову высоко, заставляя себя смотреть прямо. Не покажу слабости. Не дам им этого удовольствия. Отец не сломался. И я не сломаюсь.

Башня Совета возвышается над городом — темная и зловещая, отбрасывая длинную тень на мощёные улицы. Стражники ведут меня внутрь через тяжёлые дубовые двери, по винтовой лестнице вниз, всё глубже в подземелье. С каждой ступенью становится холоднее и темнее.

Знакомые камеры. Слишком знакомые. Холодный серый камень, покрытый слизью и плесенью. Влажность оседает на коже липкой плёнкой. Запах плесени забивает нос, смешиваясь с застарелым запахом мочи и страха. Меня уже держали здесь неделю назад, до побега. Те же самые камни, тот же холод, те же решётки.

тражники открывают дверь камеры с лязгом ржавых петель и толкают меня внутрь. Не успеваю среагировать, не успеваю выставить руки. Падаю на холодный пол всем телом. Боль взрывается в коленях и ладонях. Дверь захлопывается с металлическим лязгом за спиной, звук отдаётся эхом по коридору. Тяжелый замок щелкает с пугающей окончательностью.

Одна. В темноте. Снова. Опять. Круг замкнулся.

Сижу в камере, прислонившись спиной к сырой стене. Считаю камни, пытаясь отвлечься. Сто двадцать три. Нет, сбилась. Начинаю снова, водя взглядом по швам кладки. Сто двадцать семь? Считаю ещё раз, и пальцы сами собой стучат по полу в такт. Отвлекает от страха, который сидит комом в горле и не даёт дышать полной грудью.

Вспоминаю отца. Он сидел в этой же камере двадцать лет назад. Возможно, в этой самой. Перед казнью. Интересно, о чём он думал тогда? О матери? Обо мне, крохотной девочке, которая едва начала ходить? О своих идеях, которые привели его сюда? Сожалел ли он?

Думаю об Александре. Он умный. Слишком умный, чтобы пойти за мной в очевидную ловушку. Поймёт, что это подстава. Логика подсказывает ему держаться подальше, сохранить остальных, продолжить дело. Разум всегда был его сильной стороной. Но часть меня — слабая, эгоистичная, отчаянная часть — хочет, чтобы пришёл. Несмотря на опасность. Несмотря на безумие этой идеи. Хочет услышать его голос, увидеть его лицо, почувствовать, что она не одна в этой тьме.

Это слабость. Знаю. Понимаю. Но ничего не могу с этим поделать.

Воспоминание всплывает само, яркое и болезненное: лес, костёр, мы вдвоём под звёздным небом. Он учит меня контролю над магией воды, терпеливо объясняя в сотый раз. Его руки направляют мои движения — тепло его ладоней на моих запястьях. Тепло его тела рядом, когда мы сидим плечом к плечу. Смех в его глазах, когда у меня наконец получается. Тот редкий смех, который освещает всё его лицо.

Качаю головой резко, прогоняя видения. Не время для этого. Не время для сентиментальности и слабости.

Дверь открывается без предупреждения. Тенераус входит, и его присутствие заполняет маленькую камеру. Факел в коридоре бросает на стены прыгающие тени.

Он смотрит на меня молча несколько долгих секунд, изучая, оценивая. Потом садится на скамью напротив, движения размеренные, неторопливые. У него есть всё время в мире. А у меня его нет.

— Элиана Лунная, — начинает он спокойно, голос мягкий и почти дружелюбный. — Мы снова встречаемся. При не самых приятных обстоятельствах, надо признать.

Не отвечаю. Смотрю на него с ненавистью, не пытаясь скрыть её. Пусть видит. Пусть знает.

— Твой отец был упрямым человеком, — продолжает Тенераус, и в его тоне звучит нечто похожее на уважение. — Отказывался признавать свою вину даже на эшафоте, даже когда петля уже была на шее. Ты очень похожа на него. Та же гордость, то же упрямство. Те же глаза, полные огня и ненависти.

— Мой отец был героем, — говорю я тихо, но твердо, вкладывая в слова всю убеждённость. — Он пытался спасти людей от медленной смерти, которую вы им готовите. А ты убил его за это. За правду.

— Я казнил опасного фанатика, — возражает Тенераус без тени сомнения. — Который готов был разрушить всю систему, обречь на хаос тысячи жизней ради своих иллюзий о древней магии. Ради призраков прошлого.

— Это не иллюзии! — повышаю голос, не сдерживаясь больше. Слова вырываются потоком. — Древняя магия реальна и безопасна! Я видела ее своими глазами! Чувствовала её силу! Александр показал мне, научил, доказал!

— Ах да, Александр, — усмехается Тенераус, и улыбка на его лице неприятная, знающая. — Твой сообщник. Ученик Морвена. Носитель запретного знания. Где он сейчас прячется? В какой норе затаился, как крыса?

— Не скажу тебе ни за что, — отвечаю сквозь зубы.

— Я не прошу тебя говорить, — качает головой Тенераус, и улыбка становится шире. — Я и так знаю, что он придет за тобой. Потому что он влюблен в тебя. Это видно по его глазам, когда он смотрит на твой портрет на плакатах розыска. Я видел это.

Я вздрагиваю от неожиданности. Сердце пропускает удар. Александр влюблен в меня? Откуда Тенераус знает? Он блефует? Или…

— Видишь, ты даже не знала об этом, — замечает Тенераус с довольным видом. — Как трогательно. Но я заметил сразу, когда увидел вас вместе у восточных ворот. То, как он смотрел на тебя — будто ты единственный свет во тьме. То, как ты смотрела на него — с доверием, которое граничит с любовью. Любовь делает людей слабыми и предсказуемыми. Спасибо вам за эту слабость.

Встает и идет к двери медленно, наслаждаясь моментом.

— Я буду ждать его здесь, — говорит он, уже в дверях. — А ты будешь приманкой. Очень эффективной приманкой. Он придёт, и я возьму вас обоих.

Дверь закрывается. Я остаюсь одна в темноте, и сердце колотится от странной смеси страха и надежды. Надежды, которой не должно быть, но которая всё равно живёт, вопреки разуму.

Проходит еще несколько часов. Может быть, целая ночь — в темноте невозможно определить время. Может быть, всего час, но кажется вечностью.

Внезапно слышу далекие звуки боя наверху. Крики, звон металла, взрывы магии — приглушённые толщей камня, но узнаваемые. Что-то происходит. Что-то большое.

Вскакиваю на ноги и подбегаю к двери камеры на дрожащих ногах. Прижимаюсь ухом к холодной решетке, пытаясь услышать больше, различить детали в какофонии звуков. Шаги бегут по коридору — тяжёлые сапоги стражников. Стражники кричат приказы, голоса напряжённые, почти паникующие. Еще один взрыв, ближе этого раза, и я чувствую вибрацию в стенах.

Кто-то атакует башню. Но кто? Александр? Нет, это было бы слишком глупо. Безумием граничащим с самоубийством. Он не может атаковать башню Совета в одиночку. Это самая укрепленная крепость в городе. Это невозможно.

Дверь камеры внезапно взрывается с оглушительным грохотом. Меня отбрасывает назад силой взрыва, я отлетаю к дальней стене. Инстинктивно прикрываю лицо руками в наручниках. Осколки дерева и камня летят во все стороны. Дым заполняет помещение едким облаком, въедается в глаза, забивает лёгкие.

Когда дым рассеивается хотя бы частично, вижу знакомую фигуру в дверном проеме. Торин. Его меч окровавлен, на лезвии ещё дымятся капли. Лицо в синяках, над бровью кровоточащий порез, но он жив и на ногах. Живой.

— Элиана, ты в порядке? — спрашивает он срывающимся от напряжения голосом, входя в камеру и протягивая руку.

— Торин! Как ты… — голос срывается от облегчения.

— Александр послал нас, — объясняет он быстро, помогая мне подняться. — Весь тайный клуб здесь. Мы атакуем башню с разных сторон, отвлекая стражу. У нас мало времени.

Он срывает с меня наручники одним точным ударом меча. Металл лопается, осколки больно впиваются в кожу запястий, но это неважно. Магия возвращается мгновенно — чувствую, как она наполняет тело волной тепла и силы. Связь восстанавливается, и огонь откликается на зов.

— Где Александр? — спрашиваю я, растирая онемевшие запястья.

— Идет за тобой по другому коридору. Мы должны встретиться наверху и уйти вместе. Быстро, пока не подтянули подкрепление.

Выбегаем из камеры в коридор. Повсюду лежат тела стражников, в лужах крови. Некоторые стонут, другие неподвижны. Торин не шутил — они действительно атаковали башню целой группой, и атака была жестокой. Поднимаемся по лестнице, перепрыгивая через ступени. Ноги дрожат от слабости, но адреналин гонит вперёд. Слышу звуки боя впереди — звон мечей о мечи, взрывы магии, крики раненых и умирающих.

Выбегаем на верхний этаж и вижу Александра. Он сражается с тремя стражниками одновременно, контролируя огонь и воду в обеих руках. Движения быстрые и точные, как в танце. Он сильнее, чем я думала. Намного сильнее. Один из стражников замахивается мечом на Александра со спины, пользуясь его сосредоточенностью на двух других противниках. Не успеет увернуться. Не видит угрозы. Бросаю ледяное копье не целясь, на чистом инстинкте. Оно пробивает стражника насквозь, входя между рёбер. Он падает с хрипом, из раны хлещет кровь. Александр оборачивается резко и видит меня. Облегчение на его лице такое яркое, что на мгновение он кажется почти уязвимым.

— Элиана! Ты в порядке?

— Да, — отвечаю, подбегая ближе. — Идем отсюда! Сейчас!

Но в этот момент в коридор входит Тенераус. Его магия пылает вокруг него темным огнем, искажая воздух. Лицо искажено яростью — той холодной, контролируемой яростью, которая опаснее любого крика.

— Вы не уйдете отсюда живыми, — говорит он холодно, и температура в коридоре падает.

Александр встает между мной и Тенераусом, выставляя руки вперёд в защитной позиции.

— Уходи, Элиана, — говорит он, не оборачиваясь, голос твёрдый. — Я задержу его.

— Нет! — хватаю его за плечо. — Я не оставлю тебя!

— Это приказ! — кричит он, и в голосе звучит отчаяние. — Спасай других! Веди их в безопасное место! Я догоню вас!

Торин хватает меня за руку и тащит к выходу силой. Я сопротивляюсь, пытаюсь вырваться, бью его по руке, но его хватка железная.

— Пусти меня! Я не оставлю его!

— Александр знает, что делает, — говорит Торин твердо, утягивая меня прочь. — Доверься ему. Он просил вывести тебя любой ценой.

Мы выбегаем из башни на улицу. Ночь обволакивает прохладой. Город спит в обманчивом спокойствии. Но тревогу уже подняли — слышны звуки рогов с башен стражи, зовущих подкрепление со всех концов столицы. Бежим по темным улицам прочь от башни. Торин ведет меня через запутанный лабиринт переулков, которые я никогда не видела. Он знает город не хуже меня, а может, и лучше. Наконец останавливаемся в тихом закоулке, переводя дыхание. Лёгкие горят, в боку острая боль, ноги дрожат от усталости.

— Где остальные? — спрашиваю я, когда могу говорить.

— В хижине в лесу, ждут нас, — отвечает Торин, тяжело дыша. — Даркен, Мира, Лира, все члены тайного общества. Готовятся к эвакуации.

— А как же Александр? — голос дрожит на его имени.

— Он придет, — говорит Торин уверенно, но я слышу в его голосе сомнение. — Обещал. Александр всегда держит слово. Но в его голосе слышится сомнение, которое он пытается скрыть.

Ждем в темноте, прижавшись к холодной стене. Минуты тянутся мучительно долго, каждая кажется часом. Каждый звук заставляет вздрагивать и хвататься за нож. Каждая тень кажется врагом, готовым наброситься.

Наконец слышим быстрые шаги. Напрягаемся, готовые к бою, руки тянутся к оружию. Но из темноты выходит знакомая фигура, и сердце подскакивает. Александр. Живой.

На его одежде кровь — чужая, не его. Лицо бледное от усталости, волосы растрепаны, но он цел. Целый и невредимый. Бросаюсь к нему и обнимаю крепко, не думая, не сдерживаясь. Утыкаюсь лицом в его плечо, чувствуя запах дыма и крови. Он обнимает меня в ответ, прижимая к себе так сильно, что трудно дышать, но это не важно.

— Ты в порядке? — спрашиваю я, отстраняясь и лихорадочно осматривая его, ища раны. — Тенераус не ранил тебя?

— Нет, я успел уйти до того, как он прорвал мою защиту, — отвечает Александр, и в его голосе звучит усталость. — Но нам нужно уходить из города немедленно. Весь Совет сейчас ищет нас. Улицы будут перекрыты через несколько минут.

Добираемся до хижины в лесу без проблем, двигаясь по окольным тропам. Остальные уже ждут нас там, собранные и напряженные, с узлами вещей наготове.

Даркен встречает нас у входа. Лицо мрачное, глаза тревожные.

— У меня плохие новости, — говорит он без предисловий. — Кайран только что прислал сообщение через магический канал. Совет готовит облаву на Академию. На рассвете. Они знают о подвале, знают про всех членов общества.

Кровь стынет в жилах. Меня прошибает холодом.

— Как они узнали? — спрашивает Александр, и я слышу в его голосе не панику, а холодный расчёт.

— Не знаю, — качает головой Даркен. — Но у нас мало времени. Может, час, может, меньше.

Александр принимает решение мгновенно, без колебаний.

— Нужно предупредить всех, — говорит он твёрдо. — Эвакуироваться немедленно. Собрать всех членов общества и покинуть город до рассвета. Пока темнота скрывает нас.

— Куда пойдем? — спрашиваю я.

— На север. К Забытым землям, — отвечает он, и в его взгляде читается решимость. — Там нас не найдут. Там мы сможем начать заново.

Следующий час проходит в лихорадочной спешке, в суматохе приказов и сборов. Посыльные бегут в город, рискуя жизнями, предупреждают каждого члена тайного общества. Собираем вещи, припасы, всё необходимое для долгого пути. Еды, воды, оружия, одеял.

К полуночи все пятнадцать членов собраны в лесу в назначенном месте. Студенты, несколько младших профессоров, один целитель. Все бледные, испуганные, но решительные. В их глазах горит та же решимость, что и в моих.

Александр обращается к ним, стоя на пне:

— Мы покидаем город сегодня ночью, — говорит он, и голос разносится в тишине леса. — Путь будет долгим и опасным. Нам предстоят лишения, которые трудно вообразить. Но у нас нет выбора. Совет хочет уничтожить нас, стереть с лица земли всё, во что мы верим. Мы должны выжить, чтобы правда о древней магии не погибла вместе с нами. Чтобы жертвы не были напрасны.

Киваю в знак согласия. Остальные тоже кивают, сжимая оружие, поправляя узлы.

Мы уходим в темноту леса, оставляя позади спящий город. Оставляя позади Академию, дома, прошлую жизнь, всё, что было дорого. Каждый шаг даётся тяжело. Направляемся на север. К неизвестности. К надежде, которая может оказаться миражом.

Рассвет застает нас далеко от городских стен, когда первые лучи пробиваются сквозь кроны деревьев. Оглядываюсь назад в последний раз, прищуриваясь от яркого света. Где-то там, в башне Совета, Тенераус обнаруживает пустой подвал. Понимает, что мы сбежали. Понимает, что проиграл этот раунд.

Война началась. Настоящая война.