Между мирами: Хроники забытого мага

Глава 18

*** Глава от лица Верховного Магистра Тенерауса***

Пергамент шершавый под пальцами — качественная бумага, не то чтобы дешевая подделка. Я медленно перелистываю отчет на столе Дело Александра из Зеленого Долга. Простое имя, ничем не примечательное. Но за ним скрывается нечто гораздо большее.

Вступительный экзамен — необычный контроль над огнем, почти без усилий, без видимого напряжения, которое должно сопровождать работу с такой непокорной стихией. Первое занятие у профессора Валенса — демонстрация высокого уровня владения стихией без видимого Искажения, хотя любой другой студент на его месте уже испытывал бы первые признаки магического истощения. Помощь однокурснице Мире — использование неизвестной техники для снятия боли от Искажения, методика, которой не учат в Академии, которой не должно существовать в принципе. Турнир — контроль трех стихий одновременно, подвиг, на который способны единицы даже среди магистров Совета.

Я останавливаюсь на последней странице, где мелким почерком записаны выводы наблюдателя. Пальцы слегка дрожат — от усталости, говорю я себе, хотя прекрасно знаю, что это ложь. Каждый отдельный случай можно объяснить случайностью или талантом. Одаренные студенты появляются время от времени, это нормально. Но все вместе — это не случайность. Это паттерн. Четкая, безошибочная картина человека, владеющего древними техниками. Техниками, которые должны были исчезнуть триста лет назад вместе с Катастрофой. Техниками Связующих.

Связующие. Те, кто чуть не уничтожил мир. Я откладываю бумаги и смотрю в окно на темнеющий город. Тридцать лет я возглавляю Совет. Тридцать долгих лет, каждый день которых был борьбой, непрерывной битвой за сохранение порядка и стабильности. Тридцать лет я защищаю людей от хаоса древней магии, от той самой опасности, которую представляют Связующие. Опасности, о которой большинство людей даже не подозревает, наслаждаясь своей спокойной, размеренной жизнью.

Мой отец был одним из тех, кто создавал новую систему магии триста лет назад, после Катастрофы. Он знал правду — всю правду, без прикрас и политических уловок. Древняя магия кажется гармоничной и безопасной, говорил он, но это иллюзия, опасная ловушка для тех, кто не понимает истинной природы вещей. Она требует абсолютного баланса. Совершенного, недостижимого баланса. Один неверный шаг, одна малейшая ошибка в расчетах — и вся реальность может рухнуть, развалиться, как карточный домик под порывом ветра.

Именно это и произошло три века назад. Древние маги потеряли контроль над балансом. Они думали, что всё понимают, что овладели силами природы. Гордыня ослепила их. Стихии вышли из-под Контроля. Целые города были стерты с лица земли за считанные часы. Миллионы людей погибли в огне, воде, под обломками разрушенных зданий. Миллионы.

Новая система магии несовершенна, это правда, и я не обманываю себя на этот счет. Искажение убивает магов медленно, методично, год за годом отравляя их тела. Я видел достаточно магов на смертном одре, видел, как они задыхаются, как их тела корчатся в судорогах. Но эта система стабильна и предсказуема. Она не угрожает существованию всего мира. Она убивает только тех, кто сознательно выбрал путь мага, зная о рисках. Это справедливый обмен — личная жертва во имя безопасности всех остальных.

Я не злодей. Я повторяю это про себя, как заклинание, как молитву, которую читал каждый вечер последние тридцать лет. Я защитник. И если для этого нужно идти на жесткие меры, принимать непопулярные решения, жертвовать немногими ради спасения многих — значит, так тому и быть. История судит не по намерениям, а по результатам.

Стук в дверь отвлекает меня от мыслей. Резкий, настойчивый. Не обычное вежливое постукивание, а что-то срочное, требующее немедленного внимания.

— Войдите, — говорю я, не оборачиваясь от окна.

В кабинет входит мой помощник, молодой маг по имени Деррик. Ему двадцать три года, он работает со мной всего полгода, но уже зарекомендовал себя как надежный и исполнительный сотрудник. Сейчас его обычно аккуратная форма слегка помята, волосы растрепаны, словно он бежал по коридорам Совета, не обращая внимания на протокол и приличия. На лбу блестит пот.

— Магистр, прибыл срочный отчет от информатора в Академии, — говорит он, протягивая мне запечатанный конверт. Рука дрожит. Едва заметно, но я замечаю. В его голосе слышится что-то еще — не просто волнение, а нечто похожее на страх.

Я поворачиваюсь к нему, забираю конверт. Тяжелый, хорошая бумага. Печать Совета, но не официальная — секретная, которой пользуются только информаторы. Вскрываю конверт, разрывая воск одним резким движением, и начинаю читать. С каждой строкой мир вокруг словно отдаляется, звуки приглушаются, остается только текст перед глазами и глухой стук сердца в ушах.

Отчет от Кайрана, сына покойного магистра Феникса. Он докладывает о тайном обществе студентов, которые собираются в подвале Академии и изучают запрещенные техники магии. Запрещенные. Древние. Опасные.

Сердце пропускает удар, затем начинает биться быстрее, тяжелее, отдаваясь в висках. Тайное общество. Внутри Академии, под самым носом ректора и профессоров. Под нашим носом. Как я мог это пропустить?

Читаю дальше, заставляя себя сосредоточиться на каждом слове, хотя буквы словно расплываются перед глазами. Лидер общества — Даркен, студент второго курса. Имя незнакомое, но это не важно. Его поддерживает Александр из Зеленого Долга, который обучает других студентов древним методам работы со стихиями. Конечно. Всё сходится. Всё встает на свои места. Профессор Велиан знает об обществе и покрывает их. Велиан… старый идеалист, который всегда считал новую систему магии несправедливой. Я должен был предвидеть это.

В списке членов около пятнадцати имен. Студенты и несколько младших профессоров. Пятнадцать. Пятнадцать человек, каждый из которых потенциально владеет знаниями, способными разрушить мир. Это хуже, чем я думал. Гораздо хуже. Это не одинокий талантливый студент, которого можно изолировать и перевоспитать. Это организация. Структура. Сеть распространения запрещенных знаний. Именно так начиналась Катастрофа триста лет назад — с небольшой группы магов, решивших, что они знают лучше, что старые правила их не касаются.

Деррик всё еще стоит у двери, ожидая указаний, но я почти забыл о его присутствии. Мысли несутся, одна за другой, выстраивая цепочки причин и следствий, просчитывая варианты, оценивая угрозы.

— Деррик, — говорю я, не отрывая взгляд от отчета. Голос звучит глухо, словно доносится издалека. — Собери всех доступных магистров Совета. Экстренное заседание через час. Не через два часа, не завтра утром. Через час. Всех, кто находится в городе. Это абсолютный приоритет.

— Слушаюсь, магистр, — отвечает он, и в его голосе слышится облегчение оттого, что можно уйти из кабинета, где воздух стал таким тяжелым, что трудно дышать. Он быстро выходит, почти бежит, его шаги отдаются эхом в коридоре, постепенно затихая.

Я снова сажусь за стол, чувствуя, как тяжесть опускается на плечи. Кресло скрипит под моим весом — старое, надежное, помнящее еще моего отца. Перечитываю отчет несколько раз, вчитываясь в каждое слово, ища между строк то, что не было сказано прямо. Паттерны начинают складываться в единую картину, как мозаика, где каждый фрагмент внезапно находит свое место.

Александр — ученик Морвена. Конечно. Морвен, владеет древней магией в совершенстве. Проник в Академию под фальшивым именем — «Александр из Зеленого Долга», вымышленная деревня, которой никто не проверял, потому что мальчик был талантлив, а талантливых студентов всегда не хватает. Создал тайное общество и обучает студентов запрещенным техникам, медленно, методично распространяя древние знания, как заразу, как болезнь, которая проникает в здоровое тело и разрушает его изнутри.

Они работают вместе. Морвен и Александр. Учитель и ученик. План очевиден — разрушить систему изнутри. Не штурмом, не прямым нападением, которое можно отразить силой. Нет. Они действуют умнее. Создать армию магов, владеющих древними техниками. Внедрить их в саму структуру общества. Распространить идеи, посеять сомнения в справедливости нынешней системы. А затем, когда почва будет подготовлена, когда достаточно людей усомнится в необходимости Совета, поднять восстание. Открытое, массовое, которое невозможно будет подавить без гражданской войны.

Именно то, что пытался сделать Даврис двадцать лет назад. История повторяется. Но на этот раз я готов. На этот раз я знаю, что искать, как действовать, где бить. Не позволю им застать меня врасплох. Не позволю повторить ошибки прошлого.

Через час в зале заседаний собирается Совет. Семь магистров, включая Селену. Высокие своды зала отбрасывают тени на стены, свечи в канделябрах мерцают, создавая причудливую игру света и тьмы. Стол из темного дерева, отполированный до блеска поколениями магистров, отражает пламя, словно застывшее озеро. Все магистры выглядят озабоченными и взволнованными — это видно по напряженным лицам, по нервным движениям рук, по тому, как они избегают смотреть друг другу в глаза, словно боясь увидеть в них отражение собственных страхов.

Селена сидит напротив меня, ее спина прямая, плечи расправлены. На ней простое темное платье, без украшений, без знаков отличия. Она всегда предпочитала скромность показной роскоши. Ее лицо бледное, под глазами темные круги — бессонная ночь, как и у меня. Но глаза горят, в них читается готовность к борьбе. Она уже знает, зачем мы здесь собрались. Она всегда знает.

— Благодарю за то, что пришли так быстро, — начинаю я, поднимаясь. — У нас критическая ситуация. Внутри Академии действует тайная организация, распространяющая древние запрещенные знания. Это не учебный кружок и не студенческое общество по интересам. Это структурированная группа, целенаправленно подрывающая основы нашей системы магии.

Кладу отчет Кайрана на стол. Бумага скользит по полированной поверхности. Магистры по очереди читают его, передавая из рук в руки, их лица темнеют с каждой прочитанной строкой. Магистр Ородин, пожилой маг с седой бородой, которую он привык теребить в моменты раздумий, хмурится всё сильнее, морщины на его лбу углубляются. Магистр Лоренс, самый молодой из нас, бледнеет, его пальцы сжимают край бумаги так, что костяшки белеют. Даже Карвен, обычно невозмутимый, сжимает губы в тонкую линию.

— Это катастрофа, — говорит магистр Ородин, медленно опуская отчет на стол. Его голос дрожит — от возраста или от волнения, трудно сказать. — Если эти студенты начнут использовать древнюю магию без понимания последствий, без должной подготовки и контроля, мы рискуем повторить Катастрофу. Возможно, даже в худшем варианте. Тогда хотя бы были маги, которые понимали, что делают. А сейчас… это слепые, ведущие слепых.

— Именно так, — киваю я. — Поэтому нужно действовать немедленно и решительно. Каждый день промедления дает им время укрепиться, обучить новых сторонников, распространить свои идеи дальше.

Селена встает со своего места резким движением. Стул с шумом откатывается назад, ударяясь о каменный пол. Она кладет руки на стол, наклоняясь вперед, ее взгляд встречается с моим — прямой, жесткий, полный непримиримости. Между нами словно проскакивает искра, электрическая, заряженная годами разногласий и сдерживаемых споров.

— Тенераус, мы не можем арестовать пятнадцать студентов без доказательств, — возражает она, и каждое слово звучит четко. — Это только отчет от одного информатора. Одного. Мальчика, который, при всём уважении к памяти его отца, может ошибаться. Или преувеличивать. Или действовать из личных мотивов. Нужно провести расследование, выяснить факты, собрать подтверждения. Мы не можем основывать столь серьезные обвинения на одном источнике.

— У нас нет времени на долгое расследование, — отрезаю я, и слышу, как голос становится жестче. — Каждый день они обучают новых студентов. Каждый день древние техники распространяются дальше. Болезнь растет, захватывает всё новые умы. Мы не можем позволить ей распространиться за пределы Академии.

— Болезнь? — повторяет Селена, и в ее голосе звучит нечто между недоверием и горечью. Она выпрямляется, скрещивает руки на груди. — Ты называешь студентов, ищущих правду, ищущих альтернативу системе, которая медленно убивает их, болезнью? Ты слышишь себя, Тенераус? Ты слышишь, во что превратился?

— Я называю так опасное невежество, — говорю я твердо, выдерживая ее взгляд, не отводя глаз. Напряжение между нами почти осязаемое, плотное, как туман. — Эти студенты не понимают, чем рискуют. Они не видели того, что видел я. Не читали записей, не изучали свидетельства. Древняя магия требует абсолютного баланса. Совершенного понимания всех взаимосвязей, всех тонкостей. Малейшая ошибка, один неверный расчет, одно мгновение невнимательности — и последствия будут катастрофическими. Необратимыми.

Я делаю паузу, собирая мысли, затем продолжаю, чувствуя, как внутри поднимается волна воспоминаний, болезненных и ярких:

— Мой отец оставил записи о Катастрофе. Детальные, подробные записи, каждая страница которых пропитана болью и ужасом. Я читал их. Много раз. Целые города превратились в пепел за считанные минуты. Не часы, не дни — минуты. Я не могу позволить этому повториться. Не могу. Даже если для этого придется… — Я замолкаю, не договаривая.

Воцаряется тяжелое молчание. Никто не двигается, не говорит. Магистры переглядываются между собой, избегая смотреть на меня или на Селену.

— Что ты предлагаешь? — спрашивает магистр Лоренс, самый молодой из нас. Ему тридцать пять, он вступил в Совет всего три года назад. Его голос неуверенный, в нем слышится желание найти правильный ответ, понять, на чьей стороне истина. Он смотрит то на меня, то на Селену, словно надеясь, что кто-то из нас предложит решение, которое устроит всех.

— Провести облаву, — отвечаю я. — Арестовать всех членов тайного общества одновременно, не давая им времени предупредить друг друга или скрыться. Допросить их и выяснить, кто еще вовлечен, какова полная структура организации, кто финансирует, кто поддерживает извне. Затем публичный суд, открытый, чтобы все видели справедливость процесса. И казнь лидеров, чтобы показать другим последствия ереси, чтобы продемонстрировать, что Совет не позволит подрывать основы безопасности.

Последние слова звучат жестко, я сам слышу это. Но иначе нельзя. Мягкость сейчас будет воспринята как слабость.

— Казнь студентов? — Селена смотрит на меня с ужасом, который она даже не пытается скрыть. Ее лицо бледнеет еще сильнее, губы дрожат. — Ты не можешь этого сделать, Тенераус. Ты не можешь. Они дети, заблудшие, сбитые с пути ложными обещаниями и красивыми словами, но не преступники! Им по восемнадцать, по двадцать лет! У них вся жизнь впереди! Их можно перевоспитать, направить, показать правильный путь!

— Они угроза для всего мира, — говорю я. — И я сделаю все необходимое, чтобы защитить людей. Абсолютно всё. Даже если это означает жесткие меры. Даже если это означает, что меня будут проклинать. История судит по результатам, Селена, не по намерениям. И я готов принять это бремя.

Селена встает так резко, что ее стул падает назад с грохотом, который отзывается от каменных стен, многократно усиливаясь. Ее лицо побелело от гнева, от отчаяния, от осознания того, что она проиграла эту битву еще до ее начала. Руки сжаты в кулаки, костяшки белеют. Я вижу, как дрожат ее плечи, как она пытается сдержать слова, которые рвутся наружу.

— Тогда я не могу поддержать это решение, — произносит она. — Никогда. Ни при каких обстоятельствах. Голосую против. И пусть история запомнит, кто из нас был прав.

— Твой голос записан, — киваю я. Не удовлетворение от победы, нет. Что-то другое, похожее на потерю. — Остальные?

Повисает пауза. Магистры смотрят на меня, на Селену, друг на друга. Никто не хочет быть первым, кто поднимет руку. Никто не хочет нести эту ответственность. Но кто-то должен.

Магистр Ородин медленно поднимает руку.

— За, — говорит он хрипло. — Не потому, что хочу. Но потому, что должен. Прости меня, Селена.

Лоренс следующий. Он не смотрит ни на кого, взгляд устремлен в стол. Рука поднимается медленно, неуверенно.

— За, — шепчет он.

Карвен — за. Быстро, без колебаний, без эмоций на лице. Марис, колеблется дольше всех, но в конце концов тоже поднимает руку.

Из семи магистров только Селена против.

— Решение принято, — объявляю я, и слова звучат окончательно, как приговор. — Облава состоится завтра на рассвете. Не позже. Магистр Карвен, подготовь отряды. Тридцать стражников, пять магистров.

— Слушаюсь, магистр, — отвечает Карвен и покидает зал быстрым, деловым шагом. Дверь закрывается за ним с глухим стуком.

Селена смотрит на меня долгим, печальным взглядом. В ее глазах столько всего — разочарование, боль, что-то похожее на жалость. Не к студентам, нет. Ко мне. Она подходит ближе, останавливается в шаге от меня.

— Когда-нибудь, Тенераус, ты поймешь, что защищая систему, ты разрушаешь людей, — говорит она тихо, почти шепотом. — Ты настолько боишься повторения Катастрофы, что создаешь новую. Другую. Более медленную, но не менее разрушительную. Ты убиваешь надежду, Тенераус. Убиваешь веру в то, что мир может быть лучше. И тогда, когда ты осознаешь это, когда увидишь цену своих решений, будет слишком поздно что-то изменить. Слишком поздно.

Она уходит, не дожидаясь ответа, ее шаги размеренные, твердые. Дверь закрывается за ней мягко, почти бесшумно. Но тишина после ее ухода оглушительная.

Остаюсь один в зале заседаний. Один среди теней и мерцающих свечей. Остальные магистры разошлись молча, избегая смотреть на меня. Свечи мерцают, отбрасывая длинные, искаженные тени на стены, на высокие своды, на портреты прошлых магистров. Я подхожу к окну, смотрю на ночной город. Где-то там, в этой россыпи огней, прячется Александр. Планирует. Готовится. Учит других тому, чему не должны учить. Вопрос звучит в голове, настойчивый, не дающий покоя: а что, если Селена права? Отгоняю мысль. Нет. Не могу позволить себе сомневаться. Не сейчас. Не когда так много поставлено на карту.

Остаток ночи провожу, изучая карты и схемы Академии, разложенные на столе. Планирую облаву до мельчайших деталей, продумывая каждый шаг, каждую возможную реакцию. Отряды стражи окружат все выходы — главный вход, служебные двери, даже подземные туннели, о которых мало кто знает. Магистры блокируют магические пути побега, создадут барьеры, через которые не сможет пройти ни один заклинатель, каким бы талантливым он ни был. Никто не ускользнет. Не должен ускользнуть.

Но беспокойство не проходит, а только усиливается с каждым часом. Что-то я упускаю. Какую-то важную деталь, которая прямо перед глазами, но я не вижу ее. Слишком много переменных. Слишком много неизвестных. Кайран — надежный источник? Или его используют? Даркен — действительно лидер, или есть кто-то еще, кто остается в тени? Велиан — просто сочувствующий, или активный участник?

Делаю пометки на полях карты, исправляю, зачеркиваю, переписываю заново. Свеча догорает, я зажигаю новую. Часы на стене отсчитывают время — одиннадцать вечера, полночь, час ночи, два. За окном город постепенно погружается в сон. Огни гаснут один за другим. Улицы пустеют.

Я встаю, разминаю затекшую спину, подхожу к окну. «Защищая систему, ты разрушаешь людей». Слова Селены звучат в голове, не дают покоя. Может быть, она права. Может быть, я превратился в то, против чего когда-то боролся. Но выбора нет. Не у меня. Не сейчас.

На рассвете собираются отряды во внутреннем дворе башни Совета. Тридцать стражников в черных доспехах, с мечами на поясах и арбалетами за спинами. Пять магистров в церемониальных мантиях — символ власти и авторитета. Карвен во главе, его лицо непроницаемо, как каменная маска. Все вооружены и готовы. Воздух наполнен напряжением. Стражники переговариваются вполголоса, проверяют оружие, поправляют ремни. Магистры стоят отдельно, молчаливые, сосредоточенные на своих мыслях.

Я спускаюсь к ним. Каждый шаг отдается в висках глухой болью — бессонная ночь дает о себе знать. Даю последние инструкции, стараясь, чтобы голос звучал твердо, уверенно:

— Арестуйте их всех. Каждого, кто указан в списке. Никаких исключений, никаких поблажек. Применяйте силу, если окажут сопротивление, но постарайтесь взять их живыми для допроса. Нам нужна информация — структура организации, связи, планы. Особенно Даркена и Александра. Их приоритет номер один. Понятно?

— Понятно, магистр, — отвечает Карвен, и остальные кивают в знак согласия.

Отряды выдвигаются к Академии строем, размеренным шагом. Стук сапог по брусчатке отдается эхом от стен зданий. Я остаюсь в башне и наблюдаю из окна своего кабинета на верхнем этаже, откуда виден весь город. Вижу, как колонна движется по главной улице, как люди расступаются, глядя им вслед с любопытством и тревогой. Что-то происходит. Что-то важное и серьезное.

Солнце медленно поднимается над горизонтом. Красивое утро. Слишком красивое для того, что должно произойти. Город просыпается постепенно, неохотно. Люди выходят на улицы, открывают лавки, начинают свой обычный день, не подозревая о том, что сейчас решается судьба мира.

Проходит час. Стражники должны уже прибыть в Академию. Два часа. Должны провести облаву. Нет сообщений от отрядов. Ни одного. Ни успеха, ни проблем. Только тишина, которая становится всё более зловещей. Беспокойство растет, превращаясь в панику, которую я с трудом сдерживаю. Что-то не так. Что-то пошло не по плану. Наконец в дверь врывается Деррик, бледный как полотно и задыхающийся, словно пробежал всю дорогу от Академии до башни Совета без остановки. Мантия сбилась набок, волосы прилипли ко лбу от пота. Глаза широко раскрыты, в них читается ужас, граничащий с паникой.

— Магистр! — кричит он, даже не удосужившись постучать, не соблюдая никаких формальностей. — Отряды прибыли в Академию, но…, но там никого нет! Никого!

Я вскакиваю, опрокидывая стул, который с грохотом падает назад. Хватаю Деррика за плечи, сжимаю так сильно, что он морщится от боли, но мне сейчас не до этого. Мне нужны ответы. Немедленно.

— Что значит никого нет?

— Подвал пуст! — выпаливает он. — Все члены тайного общества исчезли! Даже их личные вещи, книги, записи — всё забрали! Ни одного следа! Как будто они никогда там и не собирались!

Руки разжимаются сами собой. Я отступаю, натыкаюсь спиной на край стола.

— Все? — переспрашиваю я, хотя уже знаю ответ. — Сразу? Пятнадцать человек просто взяли и исчезли?

— Да! Все! Стражники обыскали весь подвал, все прилегающие помещения — пусто! Профессор Велиан клянется, что ничего не знал! Ректор в шоке!

Опускаюсь обратно в кресло, чувствую, как подкашиваются ноги. Пальцы впиваются в подлокотники. Они знали. Конечно знали. Кайран предупредил их? Но зачем тогда писать доклад, подставляя себя? Или это и был план с самого начала — заманить Совет в ловушку, заставить меня выглядеть параноиком, охотящимся за призраками?

— Закрыть все городские ворота, — приказываю я. — Немедленно. Прямо сейчас. Развернуть патрули по всем дорогам, тропам, даже заброшенным путям. Найти их. Всех до единого. Никто не должен уйти из города. Никто.

Деррик кивает, разворачивается и бежит выполнять приказ. Его шаги отдаются эхом в коридоре, постепенно затихая. Дверь захлопывается, и я снова остаюсь один.

Уже поздно. Слишком поздно. Они сбежали. Ускользнули прямо из-под моего носа, словно дым, который невозможно удержать в руках. Я недооценил их. Недооценил Александра, Морвена, всю их организацию. Думал, что имею дело с горсткой идеалистов-студентов, а столкнулся с чем-то гораздо более серьезным.

Подхожу к окну. Смотрю на город, залитый ярким утренним солнцем. Красивый день. Люди внизу спешат по своим делам, смеются, разговаривают. Они не знают. Не понимают, что мир на грани катастрофы. Где-то там, в этой толпе или за пределами города, прячутся Александр и его сообщники. Планируют следующий шаг. Собирают новых сторонников. Распространяют свою ересь дальше и дальше, как заразу. А я стою здесь, бессильный остановить их.

Но у меня есть преимущество, напоминаю я себе, сжимая кулаки так, что ногти впиваются в ладони. Я знаю этот город. Каждую улицу, каждый переулок. Контролирую стражу — тысячи вооруженных людей, готовых выполнить мой приказ. Командую магистрами — самыми сильными магами страны. У меня все ресурсы государства, вся его мощь.

Найду их. Обязательно найду. Арестую. Допрошу. И казню. Публично, чтобы все видели, чтобы никто больше не осмелился повторить их путь. И тогда древняя магия будет похоронена навсегда. Навсегда. Я не позволю ей вернуться.

Дверь открывается снова. Деррик входит, на этот раз медленнее, более осторожно. В руках у него еще один запечатанный конверт.

— Магистр, — говорит он тихо, словно боится, что я сорвусь на него. — Получено срочное сообщение из северных провинций. Там… там началось массовое движение. Маги отказываются использовать принудительные техники. Открыто. Десятки, может, сотни людей.

Забираю конверт. Читаю отчет, и с каждой строкой приходит понимание. Это не просто группа из пятнадцати студентов. Это целая сеть, раскинувшаяся по всей стране. Север, восток, даже южные провинции — везде находятся люди, которые верят в древнюю магию. Которые готовы бороться за нее. Организация, о масштабах которой я даже не подозревал.

Морвен не прятался все эти двадцать лет. Он строил. Терпеливо, методично строил армию. И теперь она начинает действовать. Бумага выскальзывает из пальцев, падает на пол. Я смотрю на Деррика, и он отступает на шаг, увидев что-то в моем взгляде.

— Собрать полный Совет, — говорю я, и голос звучит мертво, без эмоций. — Всех семерых. Без исключений. Объявить чрезвычайное положение во всех провинциях. Активировать резервные отряды стражи.

Делаю паузу, затем произношу слова, которые никогда не думал произнести:

— Мы в состоянии войны.