Медицина Древнего часть вторая

Глава 10

— Что насчёт моей матери? — спросил я, глядя на деда через кухонный стол.

Дед поморщился, потом медленно покачал головой.

— Вера не должна знать. Ей не нужно это, — он обхватил свою чашку ладонями, словно пытаясь согреться от неё.

Для матери известие о том, что её сын… не совсем сын, стало бы страшным ударом. В конце концов, тело-то Кирилла, её настоящего сына.

— Хорошо, — кивнул я.

С лестницы донеслись лёгкие шаги. Мать спускалась, придерживаясь за перила. Ещё бледная после недавней травмы, но глаза уже сияли. Светлое домашнее платье струилось за ней, делая похожей на девушку.

— Кирюшенька! Папа! — она улыбнулась, войдя на кухню. — Вы уже завтракаете? Я так проспала.

Дед преобразился мгновенно. Из сурового, настороженного старика он превратился в заботливого отца. Лицо просветлело, морщины словно разгладились.

— Доченька, доченька! — он вскочил со стула, опрокинув его, и бросился к ней. — Как ты себя чувствуешь?

— Всё хорошо, папуля, — она погладила его по щеке. — Головка только чуть кружится, но это пустяки.

Её взгляд остановился на мне, и улыбка стала ещё шире.

— Кирюша! Иди к нам! Я так рада, так рада…

Я встал и подошёл к ним. Мать обняла меня, притягивая в маленький семейный круг.

— Наша семья снова вместе, — прошептала она, и в голосе дрожали слёзы счастья. — Вот осталось только к доченьке вернуться, и моё сердце никогда не было таким счастливым!

Наблюдая, как дед заботится о матери, усаживает её за стол, наливает чай, подкладывает лучшие кусочки, я понимал, что он никогда не расскажет ей правду. Не сможет разбить этот хрупкий мир.

— Как ты спал, сынок? — спросила мать, отпивая чай. — Надеюсь, тебе было удобно?

— Прекрасно выспался, — слукавил я. На самом деле ночь на магической настройке капища не способствовала хорошему отдыху, но говорить об этом не стоило.

Мы завтракали, обмениваясь незначительными фразами. Мать рассказывала о деревенских новостях, дед слушал с добродушной улыбкой, вставляя замечания. Эта семейная идиллия казалась такой хрупкой, что я решился нарушить её лишь когда все чашки опустели.

— Нам всем пора возвращаться в столицу, — произнёс я, аккуратно поставив чашку на блюдце.

Мать просияла:

— Да! Я уже давно хочу вернуться. Так соскучилась по Алёнушке!

Дед сидел, молча глядя в окно, где виднелась кромка леса и часть капища.

— Дедушка, — я повернулся к нему, — ты тоже собирайся. Нечего тебе здесь больше оставаться. Род возрождён, и чем больше в нём будет людей, тем лучше.

Он заёрзал на стуле, потёр подбородок.

— Давай мы с тобой попозже это обсудим, — он бросил многозначительный взгляд в сторону матери.

— Ой, я совсем забыла! — воскликнула мать, вскакивая со стула. — Надо ещё собрать мои вещи. Пойду займусь.

Она выпорхнула из кухни, оставив нас наедине. Дед тут же стал серьёзным.

— Ты понимаешь, чем это чревато? — понизил он голос. — Тобой очень сильно заинтересованы влиятельные люди.

— Как минимум Бестужев, — я кивнул, — и мой… папаша.

Я поморщился, произнося последнее слово. Дмитрий Юрьевич Уваров-Орлов не вызывал у меня никаких тёплых чувств.

— На самом деле, интересантов намного больше, — дед переплёл пальцы. — Ты ведь понимаешь, что это риск?

— А в чём риск? — я подался вперёд.

— Капище, — дед сделал широкий жест рукой. — Алатырь-камень. Как я могу всё это оставить?

— Заберём с собой, — пожал я плечами. — Расположим в особняке. Намного лучше, чем жить здесь.

Дед с грустью посмотрел в окно, где виднелась часть деревни — несколько домов, разбросанных вдоль единственной улицы.

— Тут всего человек двадцать осталось, — тихо произнёс он. — Я уже отвык от столицы, от крупных городов. Все эти мальчики на побегушках, заседания…

— Мне не нужны мальчики на побегушках, — перебил я его. — Ты будешь жить в особняке. Мать, сестра, ты… — я сделал паузу. — На меня часто совершают покушения, в том числе из-за твоего наследства. А так ты со своим алтарём сможешь их защитить.

Дед замер, обдумывая мои слова. В морщинах его лица отражалась тяжёлая внутренняя работа.

— Опасно его перевозить, — наконец произнёс он. — В поезде легко обнаружат артефактами. Он фонит. Сильно.

Я задумался, обводя взглядом кухню. Через окно увидел сидящего на лавочке Колю, который терпеливо ждал, когда закончатся наши семейные посиделки.

— Слушай, а может отправить его грузовиком? — предложил я. — У вас же отсюда камень возят. Возьмём грузовик с камнем и туда твой алатырь положим. Пока он с Урала доедет до Питера, никто ничего знать и носом вести не сможет.

— А в особняке его тоже найдут, — дед покачал головой. — Быстро. Он фонит.

— Расположим в подвале, — я начал набрасывать план. — Подвал глубокий, стены толстые.

Дед вдруг оживился:

— На самом деле, я смогу там создать несколько артефактов, да и заклинания, что скроют его силу. Никто не будет знать, что он у тебя в особняке, в подвале.

— Вот и порешили, — я хлопнул ладонью по столу. — Тогда надо собираться.

— Нет, — дед покачал головой, — камень не оставлю. Я сам поеду с ним.

Я прикинул варианты. На самом деле, приезд деда инкогнито мог сыграть нам на руку. Никто не будет знать, что он в столице, и это спутает карты тем, кто так жаждет заполучить наследство.

Теперь я точно понимал, что нападения в поезде были организованы именно заинтересованными лицами, а защита исходила от тех, кто хотел приобщиться к наследству другим путём. Хотя, внутренне я усмехнулся — они не слушали деда, не понимали, что наследство можно передать только по крови. Чего они добивались?

Впрочем, неважно. Стратегически появление деда давало мне новые возможности. Особенно интересно, как на это отреагирует Бестужев.

— Коля! — позвал я, выходя во двор.

Николай тут же вскочил с лавочки, отряхивая брюки.

— Да, господин?

— Найди грузовик, — распорядился я. — В деревне у многих хозяйства есть, думаю, проблем не будет. Главное — покрепче.

Пока Коля отправился на поиски транспорта, я вернулся к сборам. Деревня потихоньку просыпалась — из труб поднимался дым, на улице появились первые жители, с удивлением поглядывающие на наше оживлённое жилище.

Меня поразило, с каким уважением они относились к деду. Старушки кланялись, мужчины снимали шапки. Ефим Юрьевич для них был не просто соседом — почти святым, хранителем традиций.

Мать собрала свои немногочисленные вещи в маленький чемодан и теперь сновала по дому, пытаясь вспомнить, не забыла ли чего-нибудь.

— Я так рада, что мы уезжаем, — щебетала она, складывая в пакет какие-то баночки с вареньем. — Наконец-то вся семья будет вместе!

К полудню прибыл транспорт — древний трактор, который дышал на ладан, с прицепом, где обычно возили сено. За рулём сидел молодой парень с обветренным лицом.

— Самое то для камня, — заверил он, вытирая руки о замасленную тряпку. — Доедем до Красногорска, там уже каменоломни. Можно будет нанять нормальный грузовик.

Дед руководил процессом подъёма камня на прицеп. Четверо мужчин из деревни, кряхтя, обвязали валун верёвками и с помощью самодельной системы блоков медленно подняли его.

— Осторожно, осторожно! — командовал дед, бегая вокруг. — Не задевайте грани!

Наконец, алатырь был надёжно закреплён на прицепе и укрыт брезентом. Мы с матерью сели в мою машину, дед устроился в тракторе, и наш небольшой кортеж двинулся в путь.

Путешествие до Красногорска заняло почти три часа. Трактор полз со скоростью черепахи, преодолевая каждый подъём с натужным рёвом. Но мы добрались.

Красногорск оказался небольшим промышленным городком с серыми домами и широкими улицами. На окраине действительно располагались каменоломни, где без труда удалось нанять грузовик до Екатеринбурга.

— Первым делом купим тебе телефон, — сказал я деду, пока мы бродили по единственному торговому центру городка. — Чтобы ты мог связываться с матерью.

Мать тоже не осталась в стороне от шопинга — набрала каких-то мелочей в дорогу, крем для рук, шарфик. Дед приобрёл тёплый свитер и шапку.

Я расплачивался картой — хоть мои документы и были при мне, наличных оставалось совсем немного после покупки одежды в Екатеринбурге.

Время прощания настало слишком быстро. Мать обнимала деда, не скрывая слёз.

— Скоро увидимся, папа, — шептала она, гладя его по седым волосам. — Я так рада, что вся семья снова будет вместе. Алёнушка наконец-то увидит своего дедушку!

Дед держался сдержанно, но я видел, как блестят его глаза. Воссоединение семьи значило для него не меньше, чем для дочери.

— Коля поедет с тобой, — сказал я, когда грузовик был готов отправляться.

— Да нет, не надо, — дед махнул рукой. — Я справлюсь сам.

— Это мой человек. Хороший, — я положил руку ему на плечо. — Так будет безопаснее.

Коля, стоявший рядом, внимательно выслушал инструкции и кивнул. Я понимал, что так лучше — по крайней мере будем получать информацию о продвижении деда. А то напишет он, не напишет… Мать будет волноваться, дёргать меня. А так Коля позвонит, расскажет, как дела.

Дед с Николаем отправились на грузовике до столицы. По цене не так дорого как я думал. Водила оказался нормальным мужиком. Машина тронулась выпустив облако выхлопных газов.

Мы с матерью тоже не стали задерживаться и взяли билеты на ближайший поезд до Санкт-Петербурга. В дороге мама была оживлённой, постоянно строила планы на будущее, рассказывала о своей жизни в Лоснёвке, о том, как скучала по нам с Алёной.

— Теперь будет по-другому, — говорила она, глядя в окно на проносящиеся мимо пейзажи. — Мы все будем вместе.

Несколько дней пролетели как один. Я почти не включал телефон. Не хотелось, чтобы «интересанты» наследства узнали, где я. Как приеду, позвоню Шальной и займусь клиникой. Ещё не плохо бы решить вопросы в академии. Нужно ещё раз пообщаться с Викторией насчёт раскопок.

Матери объяснил, что не нужно пока говорить сестре о приезде деда — пусть будет сюрприз. На самом деле я не хотел, чтобы лишняя информация куда-то просочилась.

Коля регулярно отзванивался — у них с дедом всё шло по плану. Они благополучно доехали до Екатеринбурга. Неделя и будут в столице.

Никому из знакомых я не сообщал о своём возвращении. Очередная попытка «спасти» могла обернуться утечкой информации к ненужным людям, а рисковать с матерью рядом я не хотел.

Когда наш поезд прибыл в Санкт-Петербург, на перроне было пасмурно и ветрено. Мать улыбалась, оглядываясь по сторонам, жадно впитывая столичные виды.

— Всё, осталось совсем чуть-чуть! — щебетала она. — Скоро увижу доченьку! Так рада, так рада!

Я был настолько погружён в свои мысли, что не сразу заметил приближающуюся группу. Только когда мать встревоженно схватила меня за рукав, я поднял взгляд.

К нам направлялась целая толпа жандармов — не меньше двадцати человек в форме, с суровыми лицами.

— Мама, — я быстро сунул ей в руку свою карточку, — на случай, если что. Все нужные телефоны у тебя есть — и сестры, и Ирины Леонтьевны, и моих людей.

Жандармы остановились полукругом. Один из них, с офицерскими нашивками, выступил вперёд:

— Кирилл Дмитриевич Орлов?

— Да, — ответил я, выпрямляясь.

— Вы арестованы!

Сир Конрад Бергсон Египет

Каир встретил сира Конрада жарой. Стоило сойти с самолёта, как на командора ордена навалилась жуткая духота.

«И это в здании, — подумал Конрад, утирая со лба пот, — почему не работают сплит системы? Экономят?».

Конрад расстегнул ворот белой рубашки, крепче сжал ручку небольшой сумки, и поспешил на улицу. Туристы сновали и отдыхающие сновали в помещениях аэропорта. Кто-то только что прилетел и спешил забрать багаж. Кто-то наоборот улетал. Не все из таких людей выглядели отдохнувшими, многие мучительно улыбались.

«Не пойму, как можно отдыхать на такой жаре, — Конрад стремительно рассекал толпу, широкими шагами приближая себя к выходу. — Что не так с этими людьми?».

Стеклянные двери разошлись в стороны. В лицо дунуло, словно из духовки. Только в духовке не было песка и пыли. Конрад зажмурился и заскрежетал зубами. На зубах заскрипел песок.

Бергсон сплюнул, выругался, и быстро осмотрелся. Нужный автомобиль нашелся чуть в стороне — немного пройти.

Путь до спасительной прохлады показался Бергсону адом. Он там никогда не был, но там точно должно быть также жарко. Наверное.

— Господин, — из авто выскочил послушник отделения ордена.

Он открыл заднюю пассажирскую дверь и склонил голову в коротком поклоне. Лицо его было замотано чем-то вроде шарфа или платка, только глаза видно.

По глазам и говору Конрад понял, что послушник из местных. Закинул сумку на заднее сидение и полез следом. Спасительная прохлада обрушилась на Бергсона северным штормом. Он поёжился и застегнул ворот рубахи.

«Точно ад, — выругался про себя Конрад, — мои личные круги ада».

Поездка ему не нравилась с самого начала. Теперь он её ненавидел.

— Меня зовут Саид, господин, — представился послушник, усевшись за руль, — куда отвезти Вас для начала? К Морю? В Отель? Может, Вы хотите…

— Мемфис, езжай в Саккару, — говорить оказалось сложно, горло пересохло.

— О, сразу к делу, — шарф на лице Саида распутался, и Конрад увидел, что тот улыбается. — А вот другие коммандоры, когда приезжали, сначала просили повозить их по заведениям и к женщинам.

Улыбка Саида Конраду не понравилась, дальнейшие слова тоже. Он хыкнул пару раз и протянул руку вперёд:

— Дай воды.

— Я знаю девушек, хороших девушек, — послушник достал из бардачка бутыль минералки, и подал её назад. — Может, Вам сначала туда? Расслабитесь, отдохнёте после перелёта. — Он снова широко улыбнулся, — нормализуете давление.

— В Саккару, — Конрад оторвался от бутылки и произнёс привычным грубым голосом.

— Как скажите, господин, — кивнул Саид, — но потом к девушкам, да? Вы не пожалеете, место отличное, там и море рядом.

— Потом, обязательно, а пока помолчи, — Конрад прикрыл глаза и откинулся на спинку сидения, — мне надо подумать.

Город остался позади. Потянулись песчаный барханы. Дорога ровно ложилась под колёса машины. Конрад не смотрел по сторонам. Ему было неинтересно, а ещё его раздражало еле слышное бормотание Саида.

— Приехали, господин, — машина остановилась и послушник, выскочив из неё, открыл пассажирскую дверь.

Перед Конрадом возвышалась стена с воротами из такого же, как и песок вокруг, жёлтого кирпича.

«Туристические ворота, ну что за идиот? — поморщился Конрад, замечая толпы людей вокруг».

— Идите за мной, господин, — Саид заспешил вперед, дополнив напоследок: — с девушками я созвонился, нас будут ждать. Вы не пожалеете.

Конрад уже жалел. Он шёл следом за послушником и гадал, как тот оказался в ордене. Куда смотрят проверяющие? Как он прошёл проверку?

Кирпичи сменились блоками. Мелькнули по сторонам колонны. За воротами они направились к пирамиде Джоссера. Люди вокруг шумели, фотографировались. Конрад старался не попадать в кадр. Смотрел по сторонам и обходил туристов по дуге.

Саид постоянно вырывался вперёд, а потом стоял и, нетерпеливо махая руками, ждал Бергсона.

Спуск в некрополь показался Конраду узким и низким. Приходилось пригибать голову. Ступеньки вывели к центру пирамиды, к колодцу, куда туристам не было ходу.

Когда люди вокруг исчезли, Конрад вздохнул свободно. Саид провёл его ещё ниже, туда, где на дне колодезной шахты находились гранитные блоки саркофага.

— Отец, мы пришли, мы здесь! — закричал Саид, стоило им оказаться внизу.

Из десятка подземных ходов, что отходили от камеры с саркофагом, вышел коммандор Густав Хендриксон. Одет он был по местной моде. На голове платок, также, как и у Саида. А ещё, Густав был стар. Лет за шестьдесят.

— Сир Конрад, — кивнул Густав, — рад приветствовать Вас.

— Сир Густав, — приветствовал его Конрад, вопросы о том, как Саид оказался в ордене отпали. Отец привёл, слишком много времени провел здесь и обзавёлся потомством.

— У меня всё готово, пойдёмте, — Хендриксон развернулся и нырнул в подземный ход из которого вышел. Саид поспешил за ним.

Извилистый ход вывел их ещё в одну камеру, где стоял саркофаг поменьше. Гранитные плиты пестрели иероглифами. Под потолком, из стены выступал камень в форме собачьей головы.

Крышка саркофага оказалась сдвинута в сторону, проглядывалось каменное дно с разметкой под портал.

«Портал вместо дна, — подумал Конрад, — сразу ясно, куда он ведёт. Ад, я всё ближе к нему».

Хендриксон наклонился к саркофагу и достал золотые таблички с иероглифами.

— Две таблички управления, мы всё проверили, они работают, — он протянул их Конраду.

— Давайте проверим, — Бергсон взял артефакты в руки, никакой силы от них не ощущал, — что надо делать?

— Окропить кровью, нужна жертва.

Нож возник в руке Конрада, как по волшебству. Отблеск стали и Саид захрипел. Кровь из шеи брызнула на таблички.

— Сын! — воскликнул Хендриксон, а потом, вскинув руки к горлу, захрипел и он.

Дно саркофага помутнело. Камень почернел, стал зыбким, как болото. Из него появилась рука. Она ухватилась за борт, мышцы напряглись и перед Конрадом встал высокий человек. Намного выше Конрада, мускулистый. Только вместо человеческой головы у него была собачья, да пальцы на руках оканчивались когтями.

— И правда, работает, — выдохнул Конрад с облегчением, пиная тело послушника, а затем посмотрел на демона: — забирай тела к себе, это жертва. И готовьтесь к новому призыву.

Санкт-Петербург императорский дворец

Дверь кабинета открылась, оборвав скрип ручки по листу бумаги.

— Вы просили доложить, мы засекли Орлова, он на поезде в столицу.

Мужчина за столом кивнул.

— Ты знаешь, что делать, давай по первому варианту.

— Может…

— Лёня.

— Но Бестужев…

— К чёрту Бестужева, парень был в каком-то измерении с монстрами.

— Я понимаю, но аристократы…

— К чёрту и их, это вопрос национальной безопасности. Выжми Орлова досуха, а потом перекрути и выжми снова. Понял?

— Так точно.