Мечников. Том 8. Луч надежды

Глава 9

Синицын за прошедший месяц почти не изменился. Хотя кое-что в нём всё-таки претерпело небольшие изменения. Он посвежел, нездоровая худоба пропала. Да и голос стал более звонким. Мне кажется, что даже его главная гордость — пышные усы — начали завиваться пуще прежнего. Видимо, лечение от наркотической зависимости идёт полным ходом. Мой налтрексон действует!

А вот Углов резко осунулся. Он был в шоке, но старался не показывать своей подавленности.

Такого сюрприза от меня Андрей Всеволодович явно не ожидал. Но я этот план подготовил заранее. Потому и опоздал на встречу с местным лекарем-юристом. Вчера вечером я написал Сеченову, чтобы тот вместо себя отправил другого лекаря в качестве сопровождения мастера Захарова в Саратов. А именно — Илью Синицына.

Утром я в первую очередь рванул на вокзал, встретил своих старых знакомых, потом завёл Захарова в мастерскую Бронниковой, чтобы тот начал подготовку к тестам, которые мы решили провести за чертой города.

А Синицына прихватил с собой на встречу с Угловым. Какой смысл спорить с юристом, если я сам в местных законах смыслю очень посредственно. Лучше уж сразу запустить тяжёлую артиллерию в виде Ильи!

— Ах… Господин Синицын, — как-то нехотя протянул Андрей Углов. — Наслышан о вас. Такой же герой Хопёрска, как и господин Мечников. Почти такой же. Скорее уж, скажем так, его тень.

— Вы мне метафоры свои лучше как-нибудь за водочкой расскажете. А сейчас прошу предоставить полный список всех ошибок, которые якобы допустил мой клиент, — напористо произнёс Илья.

К такому Углов явно не был готов. Мне кажется, что он вообще не собирался рассказывать мне об ошибках. Скорее всего, он хотел просто поставить меня перед фактом, мол, ошибки есть, исправлять их уже поздно.

Я бы и без Синицына смог из него вытрясти свою документацию, но вот оспорить решение комиссии и отстоять свои права… Тут уже сложнее.

— Плохой из вас юридический советник, если вы не знаете элементарных вещей, — покачал головой Углов. — По внутреннему распорядку академии я не имею права показывать документы никому, кроме преподавателей. Поэтому вам, господин Синицын, придётся выйти.

— Именно для такого случая мы уже давным-давно заготовили эту бумагу, — перенял эстафету я и показал Андрею Углову нотариально заверенную доверенность. — В соответствии с этим документом Илья Андреевич Синицын может представлять мои интересы в любой организации, независимо от того, каковым является её внутренний распорядок. Исключение составляют только военные службы и организации, которыми командует наш император Николай Первый непосредственно.

Синицын в этот момент молчал, но мне на долю секунды показалось, что я смог прочитать его мысли.

«Съел, скотина⁈»

— Позвольте? — попросил наш документ Углов, пристально его изучил, тяжело вздохнул, после чего вернул его мне в руки. — Что ж, претензий нет. Печать не липовая. Вы основательно подошли к делу, Алексей Александрович. Только это ничего не изменит. Будет здесь присутствовать Илья Андреевич или нет — вы всё равно будете наказаны за свои ошибки.

— Вы — не судья! — воскликнул Синицын. — Попридержите своё мнение. Лучше выполните наше требование и предоставьте документы.

Углов долго смотрел на Илью. В какой-то момент мне даже показалось, что в его глазах промелькнула жажда убийства. Эмоции он старался держать при себе, но полностью скрыть их ему не удавалось.

Андрей Всеволодович жестом попросил своих подчинённых принести ему папку с моей документацией. После он разложил документы на столе, и они с Синицыным тут же начали ожесточённый спор.

Понятия не имею, как Илья умудрился так поднатаскаться в финансах и юриспруденции, будучи лекарем, но он оказался достойным соперником для Углова.

— А это что значит? — проворчал Синицын. — На кой чёрт вы закрасили первые три строчки журнала магическими чернилами?

— На случай судебных разбирательств. Чтобы не забыть, на что суду следует обратить внимание, — произнёс Углов.

— Алексей Александрович, — обратился ко мне Синицын. — Вы помните, что было прописано в этих строчках?

— Прекрасно помню, — кивнул я. — Там были указаны имена студентов из группы «3В», которые смогли поднять свои оценки с двойки до пятёрки всего за несколько недель. Я внёс их в список самых успевающих студентов группы.

— И? — переведя взгляд на Углова, удивлённо спросил Синицын. — В чём же тут ошибка?

— По внутреннему распорядку нашей академии, только специальная комиссия может заниматься реабилитацией двоечников. Преподаватель не имеет права самостоятельно решать, достойны ли они таких оценок.

— По вашему внутреннему распорядку может быть вообще всё что угодно. А извольте передать мне документ, в котором расписан ваш внутренний распорядок, — наклоняясь над Угловым, грозно прошептал Синицын.

Андрей не удержался и сам начал медленно подниматься со стула, чтобы Илья не смотрел на него сверху вниз.

— Извольте не высказывать требований, на которые вы не имеете права. По внутреннему распорядку академии изучать и вносить правки во внутренний распорядок может только комитет и орден лекарей. Другими словами, в этих стенах такое право есть только у меня.

— Бред сивой кобылы! — не удержался Синицын. — Если я правильно понимаю, чисто теоретически вы можете внести в свой распорядок пункт, который запрещает указывать в документации фамилию «Мечников». И тогда все документы моего клиента станут недействительными.

— Чисто теоретически я и такое могу, — кивнул он. — Но не нужно клеветать и превращать меня в какого-то безумца. Все эти ошибки не имеют никакого значения. Я бы их и сам показал господину Мечникову без вашего присутствия. Мы бы сделали обычное замечание — и всё. Но! Есть одно очень весомое «но». Алексей Александрович допустил одну критическую ошибку, из-за которой ему придётся покинуть нашу организацию.

— Константин Фёдорович упоминал о ней, — подтвердил я. — В таком случае поделитесь с нами, где же я так нагрешил?

— Вы отошли от основной программы и начали преподавать своим студентам какую-то полнейшую чушь, — заявил Углов. — Более того, вы не стали сообщать об этом в учебный отдел. И даже в своих журналах не указали об изменениях в плане.

— И что? Преподаватель не может сам определить свою собственную программу? — продолжил спор Синицын.

— Нет, не может, — покачал головой Углов. — Программу составляет орден лекарей. Наша академия выпускает магов, которые в будущем будут лечить людей. Любое отклонение от программы может быть равноценно убийству будущих пациентов.

Так… А вот это уже действительно серьёзная проблема. Разумеется, с точки зрения здравого смысла Углов несёт полную ересь. Если следовать программе их ордена, да ещё и в исполнении местных преподавателей, то после выпуска Саратовскую губернию заполонят не лекари, а умственно отсталые недоучки.

Встречал я уже таких. Тот же Эдуард Родников, который работает в Хопёрске, не больно-то далеко ушёл от уровня группы «3В».

Но проблема в другом. Откуда он узнал, что я рассказываю своим студентам что-то помимо программы? Неужели в моей группе до сих пор есть студенты, которые сливают информацию другим преподавателям?

Что ж, Синицын сделал всё, что мог. Он мне ещё пригодится в дальнейшем, поскольку здесь эта война не закончится. Илья поставил Андрея Углова на место, но этого недостаточно. Пока что я не смогу отбрехаться от главного обвинения.

Но всё же попробую.

— Интересно получается, Андрей Всеволодович, — произнёс я. — Откуда же взялась у вас эта информация, если в официальных журналах её нет? Это что же получается? В соответствии с внутренним распорядком академии, комиссия может верить слухам или доносам студентов?

— Вы на что намекаете, господин Мечников? — нахмурился Углов.

— Я не намекаю, а говорю прямо. Ваш комитет — это сборище бесчестных бюрократов во главе с вами. Прикрываетесь внутренним беспорядком, потому что не имеете возможности доказать мою вину. Банально потому, что вам хочется мне навредить. Либо из-за личной неприязни, либо из-за того, что вам хорошо платят мои враги.

— Вы забываетесь, господин Мечников… — попытался поспорить со мной Углов.

— Нет, это вы забываетесь, Андрей Всеволодович, — перебил его я. — Вы лекарский юрист в академии богом забытой губернии. С вами вообще никто не считался до тех пор, пока я через ваш орден не начал штамповать свои патенты. Если бы вы мне не были настолько отвратительны, я бы вызвал вас на дуэль. Но мне даже руки о вас марать не хочется.

У Андрея Углова отпала челюсть, когда после этих слов мы с Синицыным направились к выходу из его кабинета.

— Вы потеряете своё место, господин Мечников! — прокричал мне вслед он. — Может, и лицензию потеряете!

— Не велика потеря, — спокойно ответил ему я. — Чем больше работаю в вашей академии, тем больше убеждаюсь, что пахнет местная атмосфера не престижем, а отхожим местом. Ах да… И ещё кое-что.

Мы с Синицыным развернулись и хором заявили:

— Встретимся в суде, господин Углов.

После чего захлопнули дверь, за которой находился местный проверочный комитет, и покинули территорию академии.

— Как ты на него накинулся под конец! — похлопал меня по спине Синицын. — Если честно, я уже поверил, что всё закончится дуэлью.

— Нет-нет, я в этом смысла не вижу. Глупая трата времени. Тем более, это ничего не решит. Магии у этого болвана нет, он даже противостоять мне не сможет. Тут, на мой взгляд, лучше сработает твой план. Разобьём его в суде.

Синицын заранее подготовил заявление и сразу же после разговора с Угловым отправил его в Саратовский суд через магическую почту. Сам факт подачи заявления поможет нам выиграть время. По законам Российской Империи, сотрудника не могут уволить до тех пор, пока суд не рассмотрит вопрос ущемления его прав.

А это означает, что мы только что выиграли время. Этот раунд хоть и с небольшим перевесом, граничащим с ничьёй, но всё же остаётся за нами.

После посещения Углова мы расположились с Синицыным в отдалённом углу сквера, и я кратко пересказал ему всё, что успело произойти за последние несколько недель.

— Клон, самострельное оружие… Одуреть можно!

— Огнестрельное, — поправил Синицына я. — Тут у нас готовится серьёзная потасовка. Пока что мои враги временно затихли, но скоро они снова сделают свой ход. А точнее — вылезут изо всех щелей, как это обычно бывает. И атакуют сразу с нескольких сторон.

— Ничего, как-нибудь разберёмся! — заключил Синицын. — Уж если мы с некромантом справились, то и с завистливыми дворянами разобраться сможем.

— Илья, ты пока проследуй в мастерскую. Постереги Захарова. Мне нужно на полчаса встретиться с моей группой, а уже после этого выдвинемся куда-нибудь за город. Будем проверять, как работает наше новое изобретение, — объяснил я.

— Я бы на твоём месте этим студентам всем до единого головы поотрывал! — выругался Синицын. — Сдали своего же преподавателя! В моё время всё было совсем не так. У нас предателя всей группой казнили!

— Врёшь, — усмехнулся я.

— Есть за мной такой грешок, — пожал плечами Синицын. — Но всё равно спуску мы таким засранцам не давали.

После удивительных умозаключений Ильи мы всё же разошлись. Я заглянул в свой класс, бегло проверил работы группы «3В», после чего сообщил им о новых заданиях.

Но прощаться с ними на этот момент я не был намерен. Синицын прав. Стоит сообщить им, что со мной так «шутить» не стоит.

— Итак, уважаемые будущие коллеги, — произнёс я. — Если честно, мне действительно было интересно работать с вами. Но вынужден вас разочаровать. Скорее всего, скоро моя работа здесь подойдёт к концу.

Больше половины группы тут же вскочили со своих мест и попытались высказаться, но я медленно поднял правую ладонь, заставив их замолчать.

— На свой страх и риск я делился с вами теми знаниями, которые действительно могут понадобиться вам в жизни. Несмотря на то, что наша академия не приветствует здоровое обучение и всячески этому препятствует, — объяснил им я. — Однако кто-то из вас всё же решил доложить об этом комитету. Я не знаю имени этого человека, но мне уже, если честно, всё равно. Факт остаётся фактом — из-за него вы, скорее всего, вылетите. Потому что комитету и остальным преподавателям глубоко плевать на вашу группу. Как только я покину академию, вас сразу же завалят на экзаменах, — я выдержал короткую паузу, после чего заключил: — Делайте выводы сами. На этом наше сегодняшнее занятие заканчивается.

Когда я выходил из кабинета, в нём стояла гробовая тишина. Но как только дверь за мной захлопнулась, внутри раздался бешеный гул.

Отлично, всё как я и планировал. Пусть двоечники сами ищут среди своих рядов предателя. У меня нет на это времени. Большая часть студентов захотела перейти на следующий курс, после того как я начал их обучать. Значит, общими усилиями они смогут найти того, кто решил пойти против остальных.

Завершив общение с группой «3В», я прошёл к мастерской, где кроме Синицына и мастера Захарова уже суетилась Светлана Бронникова. Не ожидал, что она вернётся сюда раньше времени.

Светлана изучала каждый электрический кристалл, созданный Захаровым, а тот вежливо, но всё же настойчиво пытался её отогнать от своего изобретения.

— Алексей Александрович! — обрадовалась она. — Вы… Что вы тут собираетесь делать? Ваш этот рентген-аппарат уже закончен?

— Нет, мы собираемся провести пару испытаний. И не здесь, а за городом. Это может оказаться слишком опасной процедурой, — объяснил я.

— А можно я пойду с вами? Кружок сегодня собираться не будет. Никто не захотел приходить, поскольку вы взяли отгул, — протараторила она. — Может, всё-таки возьмёте меня с собой?

Я перевёл взгляд на Синицына с Захаровым и сразу же увидел два противоположных мнения. Илья, глупо улыбаясь, принялся игриво накручивать ус на свой палец, а мастер Захаров, поморщившись, качал головой.

Но лично я отказывать Бронниковой не хотел. Она уже почти что полгода занимается воссозданием моих изобретений. И с созданием основы для рентген-аппарата она помогала мне без выходных в течение последних нескольких недель.

— Хорошо, Светлана Георгиевна, — согласился я. — Но только при одном условии. Саратов вы знаете лучше меня. Возможно, сможете подсказать нам хорошее место, где не будет людей. Желательно, чтобы эта зона в радиусе составляла километра два-три.

— Есть такое место, — кивнула она. — За вокзалом есть гора. Закажем повозку, проедем туда, а затем полтора километра пройдём пешком через лес. Там, между двумя возвышенностями, будет отличное место.

Это она здорово придумала! Если нас окружат горы — это будет ещё лучше. Так случайный выброс радиации точно не сможет навредить городу и близлежащим населённым пунктам.

Последовав совету Бронниковой, мы добрались до нужного места. К тому моменту на улице уже начало темнеть. Между двух гор и вовсе был кромешный мрак, поскольку солнце и луна оказались сокрыты за пиками двух возвышенностей.

— Значит так, Алексей Александрович, — доставая из сумки свои тестовые изобретения, произнёс Максим Захаров. — Я сделал три схемы. Всё строго в соответствии с вашими идеями. Но пока не могу точно сказать, какая из них сработает лучше. Я на своём веку такого ещё ни разу не делал. Смотрите, в первом случае два кристалла создают электрический поток, а затем третий его тормозит. Во втором случае всё происходит наоборот. А в третьем…

Я схватился за голову и чуть не потерял сознание от приступа боли. Затем тут же накинул на себя лекарский покров и отбился от возникшего импульса.

— Что происходит⁈ — испугалась Светлана. — Мы ведь даже ещё не начали.

— Господин Мечников, клянусь, я не включал кристаллы! — покачал головой Захаров.

— Не в кристаллах дело, — произнёс я. — Мы тут больше не одни.

Я посмотрел в сторону тропы, по которой мы сюда прошли, и увидел одинокий силуэт около леса.

Значит, пришёл всё-таки, второй Мечников?

Не вовремя. Очень не вовремя. Но это уже значения не имеет.

На этот раз ты от меня не уйдёшь.