Мечников. Том 8. Луч надежды

Глава 17

Судя по напряжённому выражению лица, Артур Мансуров говорил серьёзно. Правда, я пока что ещё не до конца осознал, что он пытается до меня донести.

Зачем мне брать в заложники всю их семью, если клонов создаёт только Виктория?

— Понимаю ваше замешательство, Алексей Александрович, — кивнул он. — Раз уж мы решили с вами сотрудничать, я не буду ничего скрывать. И расскажу всю правду. Только перед этим пообещайте мне кое-что. Думаю, если учесть, что я прямо сейчас предаю свой род, у меня есть право просить взамен ещё кое-что.

Не стану спорить, это действительно серьёзное решение. Скорее всего, даже при том, что мой отец и старший брат сами плели против меня интриги, я бы не стал их предавать. Но, зная семью Мансуровых, там ситуация должна быть гораздо хуже.

Начинания своего младшего сына Аркадий не поддерживает, с учёбой ему никто не помогает, но это — мелочи! Семья заставляет его участвовать в ритуалах, которые нацелены на жестокие преступления, а старший брат будто намеренно рассказывает о магической клятве, но не упоминает самого главного — риска смерти.

И всё это лишь вершина айсберга. О многих деталях я не знаю и знать не хочу. Поэтому поведение Артура мне понятно. Он уже готов даже с едва знакомыми людьми объединиться, чтобы хоть как-то повлиять на свою семью.

Я до последнего сомневался, стоит ли просить его о помощи в этом деле. И до сих пор я не получил самый главный аргумент. Возможно, именно его юноша и хочет озвучить.

— И что вы хотите взамен за помощь, Артур Аркадьевич? — поинтересовался я.

— Прошу, не убивайте членов моей семьи, — произнёс он. — Я готов устроить с вами это небольшое восстание против главы моего рода. Готов пойти против брата, отца и других родственников. Но я не могу допустить, чтобы по моей вине кто-то из них лишился жизни.

Вот оно! Именно это я и ожидал от него услышать. Аргумент, без которого я бы не принял окончательное решение — сотрудничать с Артуром или нет. А всё потому, что я не хочу подпитывать чью-то жажду мести. Если бы юноша заявил, что хочет убить кого-то из своей семьи, я бы попытался его отговорить, либо и вовсе отказался от этого плана.

Не хочу помогать кому-то проливать родную кровь.

Так что выставленное им условие как раз наоборот изначально являлось моим собственным.

— Идёт, Артур Аркадьевич, — кивнул я. — У меня тоже нет желания кого-либо убивать. Однако без схватки, вероятно, мы не обойдёмся. Возможно, мне придётся кого-то ранить — исключать такую вероятность я не могу. Но убивать я никого не стану — даю слово.

— Хорошо, мне этого достаточно, — выдохнул Артур Мансуров. — А касаемо той правды, о которой я вам до сих пор не рассказал… Вы же знаете, что Мансуровых в нашей империи очень много. Наши родственники обитают во всех крупных городах. И титулы им принадлежат самые разные. От баронов до князей. Причём глава всех ответвлений нашего рода служит при императоре. Он является одним из членов его совета.

— Об этом мне известно, — кивнул я. — И какое это имеет отношение к делу?

— Я лишь хотел объяснить, что запас знаний у нашей семьи крайне обширен. Особенно своими навыками могут похвалиться Мансуровы, которые живут в Санкт-Петербурге. Вы, наверное, уже поняли, что мои родственники помешаны на чистоте крови. Все союзы сейчас заключаются только с лекарями, а пару сотен лет назад практиковались даже близкородственные браки. И всё это для того, чтобы вывести особенно редкие разновидности магических каналов. Именно это и случилось с Викторией. Она — одна из тех, кто унаследовал благодаря этой схеме особые навыки.

— То есть способность создавать клонов? — поинтересовался я. — Хотите сказать, что это не отдельная ветвь магии? Это — редкая разновидность лекарской силы?

— Редчайшая, Алексей Александрович, — ответил Артур. — Больше в нашей семье таких нет и не было. Скорее всего, в Российской Империи больше никто такой силой не владеет. А быть может, и в целом мире.

— Только это до сих пор не объясняет, почему я должен взять в заложники всю вашу семью. Почему одной Виктории будет недостаточно? — спросил я.

— Я ведь упомянул о ритуале, помните? — ещё тише произнёс Артур Мансуров. — Сказал, что попытался им помешать в последний момент. Понимаете, к чему я веду? Виктория не может творить такую магию в одиночку. Ей для этого требуются ещё как минимум три лекаря. В прошлый раз в этом ритуале участвовал мой отец, Владимир и я. Именно поэтому для повторения этого трюка вам понадобится помощь ещё нескольких лекарей.

— Подождите, Артур… Раз уж мы объединились, давайте перейдём на «ты», — предложил я. — Не против?

— Нет, меня всё устраивает, — кивнул младший Мансуров.

— Тогда, по твоей логике, нам необязательно брать в заложники других членов семьи. Мы можем похитить Викторию, а затем принудить её провести ритуал. Другими лекарями выступим я, Синицын и ты, — объяснил иной план я.

— Ну… Тут я кое-что не уточнил, — замялся Артур. — Ничего из этого не выйдет, Алексей. Лекари должны быть одной крови. То есть — Мансуровы.

М-да… А вот это — действительно тупик. Значит, мне каким-то образом придётся заставить всех членов его семьи провести этот ритуал по переселению души Евгения Балашова из еле живой тушки Токса в тело клона.

Но я не хочу брать всю их семью силой. Чисто теоретически, я могу пробраться в их особняк, разом вырубить всех Мансуровых пятью или шестью обратными витками, связать их, а затем заставить участвовать в моём ритуале.

Только ни к чему хорошему это не приведёт. Скорее всего, они просто откажутся сотрудничать. А даже если сделают всё, как я прошу, в конце концов они выдвинут против меня обвинения, за которые на этот раз меня осудят и дадут реальный срок уже заслуженно. Всё-таки нападение на дворянскую семью — это совсем не шутка. Тем более, на графа Аркадия Мансурова.

Хотя… С другой стороны, у них будет несколько причин не заявлять общественности о том, что на самом деле произошло в их особняке.

В первую очередь потому, что это для семьи Мансуровых позор. Если их одолеет один-единственный лекарь, да ещё и по вине их младшего сына… Нет, они не захотят, чтобы об этом кто-то узнал.

И тем более им не захочется рассказывать в суде о том, что Виктория умеет создавать клонов. Тогда уже по статье пойду не я, а всё их семейство, поскольку созданные ими двойники успели за несколько лет не только нарушить ряд законов, но и убить членов дворянских семей.

— Значит, мы поступим следующим образом, Артур, — решил подытожить я. — В ближайшие три дня на твои плечи ложится подготовка к моему проникновению внутрь. Я же за это время прикину, как лучше поступить, чтобы в итоге все вышли сухими из воды.

Хотя столь серьёзный план обычно вынашивают месяцами, если не годами. Я собираюсь ворваться в обитель одной из самых влиятельных лекарских семей в Российской Империи. И вынужден всё продумать всего лишь за три дня.

Чувствую, что эта вылазка может оказаться даже опаснее, чем схватка с верховным некромантом. Не столько риском для жизни, сколько своими последствиями.

Как только мы с Артуром Мансуровым закончили разговор, он, наконец, направился домой, а я поспешил в ресторан «Волга», где меня уже должны ожидать Павел и Анна Елины.

По дороге к месту встречи я продолжал размышлять о предстоящем деле. И меня посетило предположение, о котором я ранее даже не задумывался.

А что, если магия Виктории Мансуровой — не единственное её преимущество? Что, если она ещё плюс ко всему является избранницей лекарского бога? К примеру, того же Телесфора. Да, тогда передо мной в заброшенном особняке сидел человек в маске, и судя по голосу им был мужчина. Но, может быть, это была иллюзия? К примеру, в маску был встроен какой-нибудь кристалл, изменяющий голос?

Тогда всё стало бы гораздо логичнее. Получается, что Виктория пошла против меня не из-за какой-то банальной личной неприязни, а по той причине, что ей хочется возвыситься вместе со своим богом.

Но это лишь мои предположения. Пока что неизвестно, стоит ли подозревать её в этом или нет.

Я ведь не стал подозревать Викторию в создании клонов по той причине, что она находится в Санкт-Петербурге. Но, судя по словам Артура Мансурова, приезжает она сюда часто. Значит, может оказывать влияние на Саратов и заниматься производством огнестрельного оружия.

Однако без толку гадать не имеет смысла. Лучше подождать ещё три дня — скоро всё выяснится.

Я прошёл в ресторан, где на входе меня встретил одетый с иголочки билетёр.

— Добрый вечер, сударь, могу я увидеть ваш пропуск? — поприветствовал меня он.

Ах, вот оно что. Так это — не просто ресторан. Это место, где собираются представители высшего сословия, к которому я, между тем, уже полгода как не отношусь.

— Пропуска у меня нет, но меня внутри ждут, столик уже забронирован, — спокойно ответил я.

— Да-да! Всё верно! Этот господин будет ужинать с нами, — крикнул выбежавший из ресторана Павел Елин, а затем провёл меня за собой. — Прошу прощения, Алексей Александрович, я совсем забыл предупредить билетёра. Просто ваша слава и ваш статус иногда не сочетаются у меня в голове. Не держите зла.

— Всё в порядке, — ответил я. — Большинство моих знакомых привыкли думать, что я на самом деле дворянин, а потому забывают о моём прошлом.

Я и сам порой об этом забываю. За счёт своих достижений в лекарском деле и производстве медицинских товаров я смог пробиться туда, куда не добираются даже благородные господа.

Что ж, вполне может быть, что скоро ситуация изменится, и я, сам того не желая, получу титул. Правда, этот момент я уже обдумал. Если князь Игнатов и вправду захочет передать мне Балашов, я временно приму его предложение, а затем добровольно откажусь от него в пользу Евгения.

Правда, до этого ещё дожить нужно. Для начала нужно спасти Евгения от практически неминуемой гибели, а затем ещё выяснить, с какого перепугу его сумасшедший брат завещал мне свой титул.

Я присел за стол рядом с Анной и Павлом. Мы довольно быстро поужинали, поскольку каждый из нас куда-то спешил, а затем перешли к главной причине нашей встречи.

— Итак, Павел Иннокентьевич, расскажите, о чём вы хотели меня попросить? — поинтересовался я.

Заодно проведу небольшой эксперимент со своей клятвой лекаря. Нужно убедиться, что она работает именно так, как я думаю.

— Алексей Александрович, как вы могли заметить, мы приехали сюда без отца. Он что-то совсем сдал, — ответил Павел.

Так я и думал. Почему-то я предчувствовал, что проблема именно в бароне. Не стали бы его дети заявляться ко мне лично по какой-либо другой причине.

— Как давно он уже болеет? — спросил я.

— Три недели, — вступила в разговор Анна. — Поначалу жаловался на несварение. Говорил, что в животе постоянно урчит, причём очень болезненно. Потом начал слабеть. Раньше просыпался до петухов, а теперь половину дня проводит в постели. И с каждым днём ему всё хуже и хуже.

— Кто-то из хопёрских лекарей его уже осматривал? — спросил я. — Сеченов? Кораблёв?

— Оба, — кивнул Павел. — Первым пришёл Иван Сергеевич. Он излечил его, и на несколько дней отцу стало гораздо лучше. Потом симптомы вернулись с прежней силой.

— После этого я позвала господина Сеченова, — сказала Анна. — У меня появились подозрения, что причиной этого заболевания может быть какая-нибудь инфекция.

Не зря я её обучал. Анна думает в том же ключе, что и я. Быстро сообразила насчёт инфекции.

— И что в итоге? Дали ему антибиотики? — уточнил я.

— Да, и ему снова стало лучше, представляете? — произнесла она. — Но через три дня и они перестали действовать. С тех пор мы не знаем, что делать. Ехать в Саратов он отказывается, не может бросить Хопёрск, поскольку после всего, что натворил верховный некромант, ему до сих пор приходится контролировать процесс восстановления города и расселения людей, оставшихся без домов.

Точно, несколько деревень почти полностью оказались стёрты с лица земли. Одни выкосил мор, другие — наводнение. Представляю, каково сейчас барону Елину разгребать эту кучу проблем. В этом наши с ним ситуации похожи.

— Поэтому мы приехали в Саратов, чтобы купить у знакомых военных те антибиотики, которые вы им передаёте. Стрептоцид, — сказал Павел. — Ещё только его мы на нём не испробовали. А заодно решили попросить вас о помощи. Пожалуйста, найдите время — загляните в Хопёрск. Мы боимся, что без вашей помощи отец не выживет.

А вот и момент истины. Я выждал пару секунд и убедился в своей правоте. Всё-таки клятва лекаря не сработала. Выходит, что кто-то может провоцировать её просьбой помочь другому человеку. Но судя по всему, этот человек должен находиться где-то поблизости.

— Я смогу попасть к вам лишь через четыре-пять дней, не раньше, — прямо сказал я. — Но обязательно вырвусь. У меня появилось несколько дел в Хопёрске, заодно и вашего отца проведаю.

— Спасибо вам, Алексей Александрович, — расплылась в улыбке Анна. — Мы будем вам очень благодарны. Можете взамен просить что угодно. Отец не пожадничает, обещаю.

— Об этом пока говорить рано, — перебил её я. — Меня больше всего смущает тот факт, что Иннокентию Сергеевичу помогают антибиотики, но их эффект длится недолго. Если бы у него не было бактериальной инфекции, они бы совсем не подействовали. А тут мы наблюдаем что-то среднее.

— Я тоже об этом подумала, — кивнула Анна. — Поэтому и решила добить болезнь стрептоцидом по вашей схеме.

— Сильно много антибиотиков ему тоже не давайте, — подметил я. — Если переборщите с дозировкой, можете испортить ему печень и почки. Про кишечник я вообще молчу — там побочные эффекты в любом случае возникнут.

— Правда, есть вероятность, что я с вами через неделю уже увидеться не смогу, — сказал Павел.

— Почему же? — не понял я.

Павел резко изменился в лице, совсем поник и, стараясь сбросить напряжение, принялся хрустеть пальцами.

— Отец подозревает, что я его чем-то отравил, — заявил Павел. — Думаю, вы и сами догадываетесь, откуда у него такие умозаключения.

Я не стал ничего отвечать, лишь молча кивнул. Когда-то Павел выкрал огненное кольцо Кособокова, чтобы взять под контроль отца и забрать себе его титул. Жизнь его после этого нещадно наказала, и выжил он лишь потому, что на помощь пришёл я, а барон смилостивился и решил простить своего сына.

Не знаю, изменился за это время Павел или нет, но вряд ли бы он приехал просить о помощи, если бы на самом деле желал своему отцу смерти.

— Если отцу продолжит становиться хуже, моего брата могут посадить, — призналась Анна. — У отца уже разум ослабевает из-за этой болезни. Именно поэтому мы бы хотели поторопиться. Возможно, вы сможете дать нам хоть какие-то советы, чтобы потянуть время до вашего приезда?

Я подробно расписал Елиным схему лечения двумя антибиотиками, а также добавил ещё несколько препаратов. Противовоспалительные порошки и зелья, улучшающие мозговое кровообращение. Всем этим их может снабдить Иван Сеченов.

— Попробуем тяжёлую артиллерию, — сказал я. — Два антибиотика хоть и увеличат нагрузку на организм, но, вероятно, смогут поддержать Иннокентия Сергеевича. А через пять дней я приеду к вам и со всем разберусь.

Анна и Павел ещё очень долго благодарили меня за помощь, после чего мы разделились. Я вернулся в свою квартиру, в которой Синицын вовсю уплетал жареную картошку.

— О-о! Я уж думал, что ты и не вернёшься! — с набитым ртом пробурчал он. — Я и для тебя оставил, садись.

— Нет, Илья, спасибо, я не голоден. Да и наедаться на ночь — плохая идея, — ответил я. — Где Захаров? Всё ещё в мастерской?

— Да, мастера сегодня не оторвать от работы. Но это — не самое важное. Зря ты от ужина отказываешься. На сытый желудок, может, лучше сможешь переварить новости, — бросил он.

— Какие ещё новости? — задержал дыхание я.

— Заходили городовые. Оставили тебе письмо. Я вскрывать не стал, но унтер-офицер предупредил, что тебе пока что ничего не грозит. Обвинений не предъявляют. Но, по его словам, князь Игнатов хотел бы, чтобы ты лично изучил заключительный протокол вскрытия Виктора Балашова.

Синицын, наконец, закончил жевать, залпом выпил стакан воды, а затем заявил:

— Унтер-офицер передал, что наш местный патологоанатом не знает, как реагировать на эти результаты. И что тебя они тоже должны удивить.