Мечников. Том 8. Луч надежды

Глава 20

Кто о чём, а Синицын о женщинах! Других поводов для беспокойства он обычно себе найти не может. Но уж лучше это, чем зависимости, от которых он совсем недавно излечился.

— Погоди, Илья, — пытаясь нагнать друга, воскликнул я. — Ты же лекарь! Должен понимать, что тебе сейчас нужно отлежаться, чтобы прийти в себя после перелома. Он хоть и не серьёзный, но не все мягкие ткани успели полностью восстановиться.

— Да я всё прекрасно понимаю и ценю, что ты так обо мне беспокоишься, Алексей, — усмехнулся он. — Но ты ведь сам расспрашивал меня насчёт татуировки. Сейчас немного прогуляемся, отдохнём, и заодно я покажу тебе, как она работает.

На дворе ночь. Я решил позволить Синицыну немного прогуляться, но кутить до утра я ему не дам. Мне ещё самому нужно выспаться, чтобы не профукать завтра момент прихода людей из бюро, которые должны изучить все документы и сам аппарат. Чем быстрее я зарегистрирую патент, тем лучше. Через два дня уже настанет время проникать в особняк Мансуровых. Мне ведь нужно подготовиться к этому мероприятию. Операция по спасению Токса может оказаться самым опасным делом, за которое я когда-либо брался.

— Хорошо, договорились, — заключил я. — Один час, Илья. Не более того.

— Ладно-ладно, — закивал он. — В любом случае ты не пожалеешь, когда увидишь, на что способна эта штука! Я за неё заплатил большие деньги, и пока что мне кажется, что оно того стоило.

Заинтриговал, ничего не скажешь. Особенно если учесть, что я уже вспомнил, что означает этот символ из нескольких узлов. Это славянский знак, олицетворяющий любовь. И, кажется, я начинаю подозревать, как он работает и для чего он нужен Синицыну.

Мы с Ильёй пришли в ближайший кабак. Два столетия назад подобные места отдыха переименовали в «питейное заведение», но люди продолжали по привычке именовать их кабаками.

Когда мы вошли в здание, нас сразу же чуть не затянули в пьяную драку. Пара мужиков сцепилась в яростной схватке, несколько раз задели Синицына, из-за чего тот сразу же решил высказать им всё, что думает, но я вовремя остановил это, ускорив распад алкоголя в крови сражающихся.

В итоге в их сосудах образовался ацетальдегид, который отвечает за похмелье, и у мужчин резко пропало желание драться.

В таких ситуациях я чувствую себя так, будто Илья — мой сын, за которым нужен глаз да глаз. Стоит хотя бы на секунду потерять его из виду, и он сразу же вляпывается в совершенно никому не нужный конфликт.

Хотя, если вспомнить, сколько мне лет на самом деле, я практически гожусь ему в отцы или, по крайней мере, в старшие братья. Сложно делать вид, что мне всего лишь двадцать пять лет. Я уже в прошлой жизни успел достаточно долго потоптать землю, набить шишки и многому научиться на собственном опыте.

Пока Синицын искал нам подходящий столик, я осмотрелся вокруг, пытаясь уловить все детали происходящего. Всё-таки в кабаках я никогда не бываю, но с точки зрения наблюдения за малоизвестной мне Российской Империей — это опыт интересный.

Сейчас я чувствую себя так, будто оказался в музее, а не в питейном заведении. Хотя это место определённо не предназначено для аристократов. Хорошо, что после прошедших нескольких дней мы с Синицыным слабо напоминаем представителей сливок общества. У одного одежда ножницами порезана, а второй уже не видел здорового сна несколько недель.

Держусь на одних зельях. Надо бы вернуть себе нормальный режим. Проблемы решать надо, но и о своём здоровье забывать не стоит. Как же я буду лечить людей, если сам изношу свою нервную систему в клочья? Лекарская магия может излечить практически всё, но я сильно сомневаюсь, что она может замедлить старение стремительно изнашивающегося организма. Тут уже ни один бог не поможет, не говоря уже о лекарях.

Так что в каком-то смысле даже хорошо, что я позволил себе выбраться вместе с Ильёй этой ночью. Нужно дать себе небольшую перезагрузку. Так у меня появится куда больше сил.

— Ну что, как тебе здесь, Алексей? — потягивая неизвестный мне напиток, спросил меня Синицын, когда мы уже расположились за столиком.

— Интересный опыт. Правда, меня немного напрягает тот факт, что ты снова пристрастился к выпивке. Разве ты не должен сейчас принимать таблетки? — напомнил я.

— Ой, да брось! Ты правда думаешь, что я так просто сорвался? — усмехнулся он. — Вот, сам попробуй.

Он протянул мне кружку, я отхлебнул из неё и понял, что Илья на самом деле упивается обычным квасом.

В настоящем квасе, кстати, тоже содержится небольшой процент спирта, как и в том же кефире. Но уж на это обращать внимание точно не стоит. Главное, что Илья твёрд в своём решении поддерживать здоровый образ жизни.

— Может, тебе тоже принести? — предложил он.

— Нет, лучше давай перейдём к делу. Подвесил интригу, а теперь тянешь время, — усмехнулся я. — Нехорошо, дружище. Показывай, на что способна твоя татуировка.

— Хе-хе! — хохотнул он. — Смотри внимательно, Алексей. Видишь — за соседним столиком сидят дамы?

Дамами их назвать трудно. Подозреваю, что это обычные девицы из расположенного рядом публичного дома. Это свойственная черта именно этой эпохи. Николай Первый, судя по историческим сводкам, осознал, что бороться с проституцией практически невозможно, поэтому решил её легализовать.

Логика заключалась в том, чтобы узаконенные бордели приносили доход казне и подчинялись государству. Были созданы перечни правил, которым должны были следовать публичные дома. К примеру, брать женщин определённых возрастов, располагать свои заведения подальше от школ и церквей, не выставлять рекламных вывесок и, самое главное, закрываться во время религиозных праздников.

В этом плане подход Николая Первого мне кажется мудрым. Если проблему искоренить нельзя, значит, нужно обернуть её в свою пользу.

И мы в данный момент как раз живём в период Николая Первого, который и в этом мире, судя по всему, провернул точно такую же схему.

— Только не говори, что ты собираешься воспользоваться их услугами, — сказал я Синицыну.

— Да какой там! — отмахнулся он. — Ты же мне всего час выделил. Я лишь хочу показать на их примере, как работает татуировка. Думаю, ты уже догадался, в чём её соль?

— Подозреваю, что с помощью неё ты притягиваешь женщин и предрасполагаешь их к себе, — произнёс я.

— В точку, Алексей! — ухмыльнулся Илья. — Вообще ничего делать не приходится, достаточно провести по татуировке рукой и поделиться с ней своей маной.

— Только мне показалось, что с Бронниковой тебе она не помогла, — подметил я.

— Ну… Она иногда сбоит, — пожал плечами Илья. — Сначала не помогла, потом вроде помогла. Всё зависит от темперамента женщины. Таких, как Светлана, трудно завоёвывать одной лишь магией.

Боги, о чём мы только разговариваем⁈ А ведь Илья и вправду увлечён этим процессом. В целом, я догадываюсь, в чём его проблема. Повышенная любвеобильность или, как её называют иначе — гиперсексуальность — это чаще всего следствие психологической травмы. Многие мужчины полагают, что в любовной сфере есть правило «чем больше — тем лучше»!

Может, это соревнование и имеет эволюционные корни, но когда человек всю жизнь посвящает бесконечному поиску женщин, как правило, это является психологическим отклонением.

Обычно оно развивается у мальчиков, которые росли без матери, или же мать никаким образом не поддерживала их в процессе взросления. Таким образом, вырастая, они начинают это компенсировать, пытаясь найти в женщинах то, чего недодала им мать.

Теория спорная, но большинство психотерапевтов из моего мира считали именно так. Всё как всегда — все проблемы из детства.

— Погоди, Илья, мне кажется, что ты выбрал неправильных женщин для экспериментов, — произнёс я. — Они ведь на что угодно готовы ради денег. Как я пойму, что твоя татуировка и вправду работает?

— В том-то и соль, — улыбнулся он. — Когда я воспользуюсь своей силой, они будут готовы на всё забесплатно. А теперь — наблюдай!

Синицын провёл рукой по груди, активировав свою магическую руну, а затем направил в неё свою ману. Я почувствовал, как нас окружила лекарская энергия, а потом…

А потом «дамы» из-за соседнего столика и вправду обратили на нас своё внимание, а уже через минуту решили подсесть к нам.

— Работает, работает! Я же говорил! — прошептал он.

— Здравствуйте, господа! — пропела одна из них и присела рядом со мной. — А вы, случайно, не Алексей Александрович Мечников?

Синицын вскинул брови и с трудом удержал отпадающую челюсть. Две девушки присели рядом с ним, но одна всё же направилась ко мне. Всё-таки дала осечку его татуировка. Я всё равно каким-то образом, ничего не предпринимая, смог привлечь одну из них.

Более того, она откуда-то знает моё имя.

— Нет, думаю, вы обознались, — уклончиво ответил я.

Незачем нам светить здесь свои имена. Тем более слишком уж высок риск, что нас кто-нибудь попытается ограбить, если прознает, что мы имеем связь с дворянством.

Отбиться — не проблема, но вот лишние конфликты мне сейчас точно не нужны. Готов поспорить, что кто-нибудь из моих врагов попытается воспользоваться этой ситуацией, чтобы в очередной раз меня оклеветать или осудить.

Да тот же Андрей Углов, с которым мы до сих пор ещё не разобрались. Саратовский суд пока что не объявил дату, когда мы будем определять правомерность попыток Углова уволить меня из академии.

— Просто мы с подругами сразу вас заметили. Нам показалось, что мы видели вас в газетах. Может, просто внешне похожи? — произнесла девушка.

Любопытно. Не думал, что меня уже даже в публичных домах знают! Но я решил пока что придерживаться своей легенды.

— Я слышал о Мечникове, — кивнул я. — Нас уже путали несколько раз. Кажется, он работает лекарем. Только не пойму, зачем вам и вашим подругам услуги лекаря?

— На то есть причины, — также скрытно ответила она. — А вы с ним случайно не знакомы? Мне бы хотелось встретиться с Алексеем Александровичем, но, говорят, он сейчас работает в академии, а мы… — она замялась. — Скажем так, доступ к этому учреждению нам закрыт.

Она очень настойчиво хочет встретиться со мной. И что-то мне подсказывает, что работницы публичного дома хотят предложить мне не свои услуги. Думаю, у них созрел вопрос из моей сферы.

— Так уж вышло, что я действительно знаком с ним, — ответил я. — Если хотите, могу передать ему ваше сообщение.

— Мы будем очень рады, если он заглянет в Котельный переулок. Тридцать третий дом. Когда зайдёт туда, пусть скажет на входе, что его ждёт Жанна, — произнесла она. — Я буду очень вам благодарна, если вы сообщите ему о моей просьбе.

— Так, всё, хватит! — Синицын выбрался из объятий двух девушек, после чего подбросил сотруднику кабака плату за квас, а затем заявил: — Мы уходим, друг. Операция провалена.

Перед тем как покинуть кабак, я кивнул Жанне, намекнув, что сообщение Мечникову я всё же донесу.

Похоже, я только что получил частный лекарский заказ. Вероятно, кому-то из работниц требуется помощь, с которой не смогут помочь другие лекари. Что ж, для меня все пациенты равны. Неважно, в чём заключается их род деятельности. Думаю, я в любом случае загляну в этот публичный дом, когда у меня появится свободное время. Интуиция подсказывает, что там меня ожидают проблемы инфекционных заболеваний, которые местные лекари толком лечить так и не научились.

Выбравшись на улицу, Синицын в отчаянии стукнул себя по груди, а затем сложился пополам. Ключица-то всё ещё продолжала болеть.

— Ну давай, переломай себя снова! — воскликнул я. — Что происходит, Илья? Это ведь была твоя идея.

— Кажется, меня обманули, — прошептал он. — Ничего не вышло. Вся троица подошла к нам исключительно из-за тебя.

— Да ну? Со мной присела только одна женщина, а две других сразу направились к тебе, — напомнил я.

— Да, но они мне сразу сказали, что ждут, когда их подруга закончит разговор! А потом ещё и денег у меня попросили, — выругался Синицын. — Всё-таки эта чёртова татуировка не работает. Я сам себя убедил…

К концу дня я уже догадался, что всё дело в самовнушении. Если суеверному человеку дать обычную воду и сказать, что это — зелье удачи, у него весь день пройдёт как по маслу.

То же самое произошло и с Синицыным. Он оправдывал несостыковки осечками, хотя на самом деле эта татуировка и вовсе не работала.

— Ну какой же я дурак… — простонал он. — Я ведь и вправду думал, что моя печать работает. Похоже, меня просто нагрели на деньги! Я теперь совсем не понимаю, какую она вообще мне даёт пользу!

— Ты где вообще оплатил эти услуги? — спросил я.

— Да приехал в Аткарск, с отцом и братом повидался. Они ведь до последнего не верили, что я не погиб. Даже памятник мне уже заказали… Отец, кстати, стал лучше ко мне относиться после того, как я получил звание героя Хопёрска. Но речь не об этом. В Аткарск приехал какой-то маг, который набивал татуировки с разными свойствами. Меня больше всего заинтересовала именно тату с возможностью привлекать женщин.

— Ты ведь понимаешь, что и так с этим без проблем справлялся? В итоге свою же харизму начал списывать на возможности татуировки, — вздохнул я.

— Да я уже понял! Только теперь не знаю, как от неё избавиться. Мне сказали, что это — навсегда, — произнёс он.

— Навсегда тебе её оставлять нельзя, Илья, — покачал головой я. — Думаю, весь смысл в том, что она выкачивает из тебя магию. Возможно, передаёт её владельцу.

Другими словами, злоумышленник использует тело Синицына как генератор бесплатной магической энергии.

— И что прикажешь делать? Кожу себе срезать? — хмыкнул Илья.

— Нет, пойдём домой. Я знаю, как всё исправить, — уверил его я.

В моём мире существовали как способы набивать татуировки, так и способы выводить их из кожи. То, как работает этот механизм, я прекрасно помню. А значит, смогу решить проблему и без специального оборудования. Хватит обычной лекарской магии.

Вернувшись домой, я попросил Синицына снять верхнюю одежду, а затем приступил к избавлению от тату.

— Прости, Алексей, — поморщился он. — Я уже второй день тебе одни проблемы приношу. Ты только моим здоровьем и занимаешься.

— Ничего, ещё успеешь вернуть должок, — ответил я. — Нам с тобой скоро в суд идти придётся. Уверен, Углов себе уже все ногти сгрыз в ожидании очередной схватки с тобой.

Я направил лекарскую магию в кожу Синицына, пока тот что-то возмущённо причитал насчёт Андрея Углова. Так… Краску всегда вводят в сосочковый слой дермы. Только там она может удержаться. Но если я направлю ток веществ из дермы в эпидермис, татуировка сойдёт сама. Понадобится лишь время и мытьё с хорошей грубой мочалкой.

— Всё, Илья, ты свободен, — заявил я.

— Чего? — не понял Синицын, а затем удивлённо взглянул на свою грудь. Татуировка всё ещё была там. — И где же я свободен? Она никуда не исчезла! Только поблекла немного…

— Теперь она находится в наружных слоях кожи. Достаточно немного подождать, и она отшелушится вместе с эпидермисом. Он ведь постоянно обновляется, хоть мы этого и не замечаем.

Пока я возился с Синицыным, уже успел проснуться мастер Захаров. Он сразу же приступил к подготовке чертежей. Я же в это время решил отоспаться перед ещё одним важным днём.

На следующее утро мы все вместе направились в мастерскую, где нас уже ожидали сотрудники бюро регистрации патентов. Не ожидал, что они так быстро прибудут. Такое ощущение, что их кто-то поторопил.

— Доброе утро, Алексей Александрович, — сказал один из сотрудников. — Просим прощения за столь ранний визит, но нам пришло письмо из Санкт-Петербурга. Попросили поспешить и заняться изучением вашего нового изобретения.

— А в чём срочность? — поинтересовался я. — И при чём тут Санкт-Петербург?

— Дело в том, что ваш соперник — господин Павлов — только что приступил к регистрации своего изобретения. И как выяснилось, функции у ваших аппаратов очень схожи. Вы подали заявления одновременно, поэтому теперь нашим орденам придётся решать, какой будет зарегистрирован, а какой отклонён.

Ого… Похоже, финальная схватка за первенство состоится куда раньше, чем я думал. Победитель нашего состязания будет определён уже сегодня!