Мечников. Том 11. Свет разума

Глава 4

Регулярно тратить десятки тысяч рублей способен не барон, и даже не граф. Бывают, конечно, исключения, но в данном случае речь явно идёт не о них. Кто-то уж слишком легко распоряжался столь крупными суммами.

Такие деньги могут быть только у князя или у императора. Но последний вариант даже рассматривать не стоит. Император в закупке оружия не принимал никакого участия. А если бы принимал, то перевёл бы это производство на официальный уровень и пресёк наше расследование.

— Князь, — заключил я. — Могу, конечно, посоветоваться со своим финансовым консультантом, но, думаю, он скажет мне то же самое. В такой диапазон цифр попадает только этот титул.

— И это сильно сужает круг поисков. Ведь князь у нас в Саратовской губернии всего один. И это Сергей Захарович Игнатов, — тяжело вздохнул Тимофеев. — Вот только я не могу поверить, что этим мог заниматься он. Не укладывается у меня эта картина в голове — и всё тут! Я знаю, что вам можно доверять, поэтому скажу прямо, Алексей Александрович. Нашей службе часто приходится прикрывать набедокуривших дворян. То чей-нибудь сыночек по пьяни подерётся или человека до смерти доведёт, то девку обесчестят… В общем, есть такой грешок у нашего руководства. Нам платят, а мы закрываем глаза. И даже я ничего не могу с этим поделать. Я и мой участок — мелочь в этой жуткой системе.

— Можете не оправдываться. Я хорошо понимаю, как работает коррупция, — ответил я. — Рыба гниёт с головы. Но к чему вы это ведёте?

— Я хочу сказать, что за всю свою жизнь мне ни разу не доводилось получать приказ от начальства, чтобы прикрыть князя Игнатова или его родственников, — ответил Тимофеев. — Да чего уж мелочиться… Я и сам лично знаком с князем. Если бы не разница в наших рангах, я бы даже сказал, что могу считать его своим другом. Поэтому меня и взволновал тот факт, что только он попадает под подозрение.

— Не спешите, господин Тимофеев. На мой взгляд, мы слишком узко мыслим. Я тоже не считаю Сергея Захаровича преступником. Поэтому думаю, что в деле замешан другой князь. Мы почему-то исключили сразу всех, кроме Игнатова. Но ведь князей в Российской Империи много.

— Хотите сказать, что оружие поставлялось за пределы Саратовской губернии? — задумался Тимофеев. — Но ведь мы не дали Углову создать торговый узел на Волге.

— Ничто не могло помешать ему перевезти товар по суше, — подметил я.

— Учитывая заплаченные суммы, туда должно было повозок двадцать отправиться. А на поезде провести такой груз он бы не смог. Служба охраны железной дороги хорошо проверяет любые подозрительные перевозки.

— Получается, что если он и перевозил оружие, то недалеко. В одну из ближайших губерний. Остаётся только вычислить, какой из них может заправлять князь, способный вступить в столь опасную игру, — поделился своим мнением я.

— Господин Тимофеев! — в помещение влетел личный помощник главного городового. — Мы там…

Заметив меня, он замолчал.

— Продолжай, Прохоров. При Мечникове можно, — спокойно сказал Тимофеев.

— Мы нашли их! — заявил он. — Наши коллеги из Хопёрского района передали, что они были спрятаны в лесу.

— Кто? Сектанты⁈ — подскочил Тимофеев.

— Нет, я про ящики с оружием. Всё пересчитали. Там груза — повозок на десять. Почти весь товар, который мы так и не обнаружили у других закупщиков Углова, — пояснил Прохоров.

Хопёрск даже после того, как я избавился от верховного некроманта, кажется мне проклятым. Вечно он притягивает к себе все неприятности.

— Ха-ха! — обрадовался Тимофеев. — Это — отличные новости. Значит, тот болван, который потратил почти полсотни тысяч рублей, получил только небольшую часть товара.

— И прошу обратить внимание, господин Тимофеев, — произнёс я. — Раз перевалочный пункт находится в лесах Хопёрска, значит, груз и вправду перевозили в соседнюю губернию. Хопёрск как раз находится на границе саратовских территорий.

— Так, а что у нас там на севере? — задумался он. — Тамбов, Пенза, Симбирск. Возможно, ещё и Воронеж можно добавить. Он не так уж и далеко от Хопёрска.

— Думаю, Воронеж и Симбирск можно исключить, — подметил я. — Если бы груз поставлялся туда, то остановка в Хопёрске была бы невыгодной. Людям Углова пришлось бы делать крюк. Оттуда удобнее всего перемещаться в Тамбов или в Пензу. Вот этих князей и нужно проверить.

— Спасибо за помощь в расследовании, Алексей Александрович, — Тимофеев крепко пожал мне руку. — Дальше — дело за нами. Но мы с вами ещё увидимся. Ваш знакомый передал много полезной информации по Ожегову. Охотиться на сектантов продолжим вместе. Я уж всерьёз задумываюсь предложить вам вступить в наши ряды. Из вас бы вышел хороший городовой.

— Лекарское дело я не брошу, — улыбнулся я. — Считайте, что моё сотрудничество с вами — это просто хобби.

Когда я покинул полицейский участок, Михаил Багрянцев уже ждал меня снаружи. Его всё ещё потряхивало, но судя по спокойному выражению лица, он начал приходить в себя.

— Вот видите, Михаил Анатольевич? — бросил я. — Говорил ведь, что вас никто не закроет.

— Вы сдержали своё слово. Спасибо вам, Алексей Александрович, — с благодарностью кивнул он. — Правда… Городовые всё равно убедили меня присоединиться к расследованию. Они сомневаются, что им удастся совладать с магией крови моего отца. Решили оставить меня как консультанта. Уж лучше так, чем сидеть за решёткой в качестве главного подозреваемого, — пожал плечами Багрянцев. — Правда, возможность встречи с моим восставшим из мёртвых непутёвым папашей меня совершенно не радует.

— Пока не думайте об этом. Лучше пойдёмте за мной — в госпиталь. Мы так до сих пор и не обсудили ваши анализы. А я обещал вам откорректировать лечение.

Я в любом случае собирался туда пойти, поскольку накопилось много клинических дел.

Оказавшись в госпитале, я ещё раз изучил свежие анализы Багрянцева. Недавно я выполнял ему коагулограмму, чтобы определить скорость свёртывания крови и другие параметры, указывающие на состояние системы гемостаза. Эта система регулирует «плотность» крови. И моя задача — сделать так, чтобы у Михаила она была не слишком жидкой и не слишком густой. Найти золотую середину.

— И стоит отметить, что назначенное мной лечение дало свои плоды, — закончив изучать коагулограмму, заключил я.

— Правда? — удивился Багрянцев. — Хотите сказать, что я выздоравливаю?

— Нет, проблемы всё ещё есть и, скорее всего, останутся с вами до тех пор, пока вы не научитесь контролировать свою магию. Просто качество крови стало лучше, — ответил я. — В ближайшее время я постараюсь сделать более эффективный препарат для разжижения крови, но до того момента вам придётся пользоваться старыми методами. Спускайте лишнюю магию в кристаллы, а на кровопускание приходите ко мне. Регулярно — раз в неделю. Метод, конечно, варварский, но лучше пользоваться им при лекаре, чем увечить себя самостоятельно.

Багрянцев ушёл, а я направился в палату, в которой лежит Святослав Березин.

— Алексей, ты хотя бы в следующий раз предупреждай, что от твоих ритуалов может быть такой отходняк, — вместо приветствия сказал Березин. — Я чуть Грифону душу не отдал!

— Меньше мухоморов нужно было жрать, — усмехнулся я. — Но вообще, я тоже рад тебя видеть.

— Это взаимно, — улыбнулся он. — Не принимай мои слова близко к сердцу. Это я так… Шуткую. Только попроси, пожалуйста, своего коллегу, чтобы он перестал тыкать в меня иголками. У меня уже шишки на локтевых сгибах образуются!

Да, Разумовский пока что не очень хорошо умеет делать внутривенные уколы. Другое дело — Анна Елина. Вот она сразу подхватила переданный мной опыт. Думаю, в ближайшее время я с ней увижусь. Но перед этим отправлю письмо. Свою главную проблему, которая мешала мне завести семью, я уже решил. И со строительством дома проблем теперь тоже не будет.

С моими доходами и деньгами, которые выслал мне император, я смогу оплатить начало застройки. А может быть, и большую часть суммы. Я пока ещё не проверял, сколько мне выслал Николай Первый.

Весь вопрос упирается только в деньги. Строят дома здесь, насколько я знаю, очень быстро. Компания нанимает геомантов, магия которых будто создана для того, чтобы закладывать фундаменты и переносить тяжёлые стройматериалы.

— Уколы тебе придётся потерпеть, Святослав, — сказал я. — У тебя чуть почки не отказали. Мы чудом успели тебя восстановить. Полежишь здесь ещё несколько дней.

— Лежать-то я умею, — ответил он. — Но меня волнует ещё один вопрос. Не хочу наглеть и навязываться, но ты и сам понимаешь, сделка есть сделка. Ты ведь помнишь, о чём мы ещё договаривались? Я ведь всё-таки потерял единственный источник дохода.

— Да расслабься ты, — махнул рукой я. — Если я пообещал, то слово своё сдержу. Как выпишешься, я познакомлю тебя со своим коллегой Синицыным. Он объяснит, как нужно управлять заводом. Ты говорил, что разбираешься в финансах, поэтому втянуться должен быстро.

— Так ты не врал? Мне серьёзно достанется целый завод? — вскинул брови Березин. — А сколько их у тебя?

— Пока что два. Один здесь, второй в Хопёрске. Но в ближайшие дни появится ещё один. Здание, в котором Углов производил своё оружие, находится прямо по соседству с моим предприятием — в Заводском районе. Учитывая, какая история связана с этим заводом, продать его будет сложно. Всё оборудование оттуда вытащили, склады опустошили. Я смогу купить его за бесценок и заполнить своими аппаратами. А тебя посажу там в качестве своего заместителя.

Если изначально у меня ещё были сомнения насчёт того, можно ли доверять Березину, то теперь их совсем не осталось. Он даже под гнётом некромантии смог перебороть себя и остаться верным нашему с ним союзу. Не каждый человек может справиться с искушением тёмной магии. Для этого нужна очень сильная воля.

— Алексей Александрович, можно вас на минуту? — позвал меня Александр Разумовский.

— Ещё увидимся, — бросил Березину я и последовал за главным лекарем в его кабинет.

Разумовский снова выглядел обеспокоенным. Я уже забыл, когда в последний раз его нервная система пребывала в добром здравии. Может, ему каких-нибудь успокоительных сварить? Есть у меня несколько препаратов на уме.

Правда, в этот раз он встревожен даже больше, чем обычно. Будто его жизни грозит серьёзная опасность.

— Господин Мечников, у нас очень большие проблемы, — заявил он.

— А когда у нас их не было? — не удержался я.

— Серьёзно. Тот пациент, которого вы привезли с отравлением от яда мухомора… С ним что-то не так. Орден поставил нам портативные кристаллы для поиска некротики, чтобы мы могли заранее предсказать, готовится ли на нас нападение сектантов. И один из кристаллов слабо реагирует на нашего пациента. Сначала я подумал, что это просто совпадение. Полагал, что некромант не в палате, а где-нибудь снаружи госпиталя. Но потом взял у него кровь и вот — смотрите сами.

Разумовский показал мне пробирку с кровью Березина, а затем поднёс к ней кристалл. И тот загорелся едва различимым фиолетовым светом.

Зараза… Я ведь с самого начала знал, что это может случиться. И был морально готов, что мне придётся как-то решать эту проблему. Но иного выбора у меня не было. Либо дать Святославу умереть, либо везти его в губернский госпиталь.

— Нам нужно серьёзно поговорить, Александр Иванович, — принял решение я.

А затем рассказал всю правду о том, что на самом деле случилось со Святославом.

— Боги… То есть вы привезли в мой госпиталь некроманта⁈ — прошептал Разумовский.

— Бывшего некроманта. Он чист, даю вам слово. Могу за него поручиться. Он добровольно очистился от тёмной магии, — объяснил я.

— А кристалл? Почему он светится? Выходит, не так уж он и чист!

— Это остаточная тёмная магия. Она скоро исчезнет. Он с рождения носил в себе эту силу. Она не может полностью рассеяться одномоментно. Какое-то время кристаллы ещё будут реагировать на Березина.

— Ладно, вы меня немного успокоили, — вздохнул Разумовский. — Но он под вашей ответственностью. Я не против, чтобы он полежал здесь ещё пару дней. Но если это вскроется, поймите меня правильно, я никак не смогу объясниться перед орденом. Это придётся делать вам.

— Я и не думал сбрасывать эту задачу на вас. Если что-то пойдёт не так, Святослава я буду защищать лично, — уверил главного лекаря я, а затем перевёл тему. — И да, кстати, Александр Иванович, у меня к вам есть ещё одна просьба. Мы с моим братом готовим научную статью. Можем сделать так, чтобы и ваш госпиталь участвовал в этой работе.

Разумовский тут же оживился.

— Вы ещё спрашиваете! Конечно, я не против. Можем даже студентов привлечь, если, конечно, найдём кого-нибудь. Летние каникулы ещё не закончились.

— Студентов в это вовлекать не стоит, — помотал головой я. — Речь о лечебнице для душевнобольных. Мы собираемся найти способ, как помочь тем пациентам, для которых до сих пор не подобрана ни одна схема лечения.

— Впервые вынужден заявить, что я не уверен в успехе этой затеи, — пожал плечами Разумовский. — Многие лекари пытались лечить психические заболевания, но пока что это никому не удавалось. Однако, если хотите, я могу устроить вам поездку в лечебницу хоть сейчас. В ней работает мой бывший коллега. Тимофей Андреевич Филатов. Он часто шлёт мне письма. Рассказывает, что уже и сам с ума начинает потихоньку сходить от одиночества. Общаться с душевнобольными — дело неблагодарное.

— Погодите, прямо сейчас? — удивился я. — Так это же отличные новости! Как нам это устроить?

— Берите Константина, он довезёт вас до лечебницы. Я сейчас же напишу письмо Филатову, чтобы у него не возникло вопросов, кто вы и зачем к нему прибыли. Магическая почта доставит сообщение даже быстрее, чем вы сами там окажетесь.

Процесс пошёл. Я очень хотел поскорее начать это научное исследование, но не думал, что выйдет приступить к работе уже сегодня.

Мы с Константином выдвинулись уже через пятнадцать минут. Лечебница для душевнобольных находилась за городом в лесных дебрях. Наша карета с трудом смогла пробраться в эту глушь, но, как показала практика, в дороге для Кости нерешаемых задач не существует.

Кучер остался снаружи. Его бросало в дрожь от одной мысли, что за стенами этого здания, больше похожего на тюрьму, обитают люди, лишившиеся рассудка.

Металлическая дверь приоткрылась, и меня встретил полный кудрявый мужчина с длинной вьющейся бородой.

— Господин Мечников? А я вас уже жду! — поприветствовал меня Филатов. — Не представляете, как я обрадовался, когда получил письмо от Александра Ивановича. Я ведь читал все ваши статьи и даже подумать не мог, что вы когда-нибудь заглянете в мою «крепость».

Болтал Филатов без умолку. Как оказалось, кроме него в лечебнице работают лишь два охранника и трое хмурых помощников, которые, судя по всему, уже сами близки к тому, чтобы расстаться с рассудком.

— Ну-с, может, сначала чаю выпьем? — предложил Филатов. — Или пообедать желаете?

— Это можно, — согласился я. — Но для начала, Тимофей Андреевич, я бы хотел осмотреть нескольких пациентов. Трёх-пяти человек мне хватит с головой. Кстати, сколько душевнобольных содержится в вашей лечебнице?

— Представьте себе, без двух человек четыре десятка! — заявил он. — Их становится всё больше и больше в последнее время. Страдает душа у народа, страдает. Что ж, раз вы так рвётесь поработать — пройдёмте. Сначала я покажу вам наших тихонь. Они совершенно безобидные, в отличие от некоторых. Иногда даже помогают нам ухаживать за другими.

Однако, как только мы вышли во двор, Филатов замер и в ужасе отступил назад на несколько шагов.

— В чём дело? — осматривая внутренний двор, спросил я.

Ничего странного я не заметил. По территории гуляло человек пятнадцать. На наше появление они никак не отреагировали. Лишь одарили нас пустыми взглядами.

— Их… Их здесь не должно быть столько! — заикаясь, воскликнул Филатов. — Почему их так много? Кто открыл камеры⁈ Эй!

Филатов рванул назад — к защитной двери, но та оказалась заперта. Мужчина несколько раз постучал по металлу, требуя, чтобы охранник впустил нас назад.

Однако я активировал магию и не почувствовал присутствия живого человека в этом помещении. Теперь и меня посетило дурное предчувствие. Там, откуда мы пришли, охранника уже нет.

— Свободу! Свободу! — послышались неистовые вопли с верхних этажей.

Затем раздалась смесь нечленораздельных воплей. Окна разбились, и из них начали выбираться люди.

— Кто… Кто выпустил буйных пациентов? — побледнел Филатов. — Господин Мечников, что нам теперь делать?

Видимо, паника взяла верх, раз он спрашивает об этом меня!

Толпа во дворе начала разрастаться. Пациентов становилось всё больше и больше. И все они медленно двигались в нашу сторону.

Похоже, начался бунт.