Меченый. Том 3. Жребий брошен

Глава 14 Фредди

27 июля 1986 года; Москва, СССР

ТРУД: Вперед, к спасению Арала!

Год назад, по решению ЦК КПСС и Совета Министров СССР, начата грандиозная программа модернизации оросительных систем и спасения Аральского моря — жемчужины социалистической Средней Азии. Сегодня, подводя первые итоги, мы с гордостью говорим: план выполняется!

За прошедший год забетонирована первая тысяча километров магистральных каналов в Узбекистане и Казахстане, что уже позволило сократить потери воды на 3 процента. Было уложено 10 миллионов кубических метров бетона, освоено больше трехсот пятидесяти миллионов рублей. Введены в строй современные насосные станции на Каршинском и Южно-Голодностепном каналах. Началась активная высадка деревьев, необходимая для создания тени над зеркалом воды и предотвращения излишнего испарения, только за прошедший год было высажено 220 тысяч саженцев.

Создано объединение «Аралводконтроль», координирующее работы пяти союзных республик. Ситуация, когда водные ресурсы тратятся на местах без всякого учета и по принципу: забери себе побольше, чтобы соседу не досталось ничего — неприемлема. Ранее были известны случаи создания в естественных низменностях неучтенных водохранилищ, потери в которых из-за отсутствия подготовки дна достигали 60 и даже 70 процентов. Теперь подобным практикам будет положен конец, специально назначенные отвезённые работники будут внимательно следить за тем, чтобы сверхнормативная вода не терялась где-то по пути, а пополняла объемы Аральского моря.

НИИ водопользования активно работает над внедрением технологии капельного полива способной в будущем сэкономить десятки кубических километров речной воды. Пока данный метод является экспериментальным и применятся только в отдельных хозяйствах, требует гораздо более сложно механизации и специальной подготовки работников, однако в будущем Правительство планирует распространить его на всю Среднюю Азию.

К 1996 году предстоит выполнить еще много важных задач. Необходимо закончить бетонирование всех магистральных каналов — еще 24 тысячи километров, чтобы довести экономию воды до 20 кубических километров в год. Планируется перевести 2 миллиона гектаров на интенсивные технологии орошения, включая лазерную планировку полей. В качестве альтернативы рассматривается проект строительства Кокаральской дамбы для сохранения Малого Арала.

Программа спасения Арала — это не только борьба за воду, но и борьба за будущее социализма. Как писал Владимир Ильич Ленин: «Капля воды — это частица народного богатства». Под руководством партии мы вернем морю жизнь, а земле — плодородие!

— Бум-бум, хлоп! Бум-бум, хлоп!

Советские люди в массе своей знали английский недостаточно хорошо, чтобы подпевать вживую иностранным исполнителям, но конкретно в этой песне данного и не требовалось.

Когда шестьдесят тысяч человек самозабвенно отбивают руками и ногами простенький ритм — это сильно. Забавно, но до приезда группы Queen в Союз часть оторванных от реальности партийных товарищей всерьёз предрекала этой затее провал. Мол, не пойдут советские люди на иностранщину, никому это не нужно, зачем целый стадион под концерт выделять — какого-нибудь ДК на пять тысяч человек хватит с головой. Ага, конечно!

Именно тут впервые начали применять способ продажи билетов по паспорту, что уберёгло организаторов от набега перекупщиков. Официальная цена билета на Queen составила от 15 до 35 рублей — немыслимые ещё недавно деньги. До этого самые дорогие билеты на подобные концерты никогда не стоили дороже 15–17 рублей. Поскольку часть заветных картонных прямоугольников всё же отдали для распространения «своим» в виде контрамарок без указания имени и номера паспорта, то потом несложно оказалось выяснить, как дорого они котировались на «чёрном рынке». Там немногочисленные контрамарки уходили по двойной и даже тройной цене. А ведь 100 рублей — это половина средней зарплаты, далеко не каждый мог себе позволить подобные траты.

— Бум-бум, хлоп! Бум-бум, хлоп!

— Buddy, you’re a boy, make a big noise

Playing in the street, gonna be a big man someday

You got mud on your face, you big disgrace

Kicking your can all over the place, singin'!

Я одними губами подпевал вслед за Фредди.

Забавно: рубль за сто в прошлой жизни текст песни я бы наизусть не воспроизвёл даже под страхом смертной казни. А тут — идеальная память о прошлом-будущем и прочитанный когда-то текст сделали меня чуть ли не главным специалистом по иностранной музыке.

— О чём поют-то, Михаил Сергеевич? — Сидящий рядом со мной в VIP-ложе Лигачёв явно не получал от происходящего особого удовольствия. Как ответственный за идеологию в стране, его такой ажиотаж вокруг приезда западного исполнителя немало напрягал. Егор Кузьмич совершенно точно предпочёл бы, чтобы концерт провалился из-за отсутствия спроса. Можно было бы сказать, что советским гражданам загнивающее капиталистическое искусство неинтересно. Но нет — оказалось, интересно.

— Да хрен поймёшь, — общий смысл текста действительно поймать было не так уж просто, даже имея перед глазами перевод. — О том, что рок подходит всем. И молодым, и зрелым, и старикам.

— Ну-ну, — Лигачёв недовольно нахмурился и посмотрел на мой «прикид», в котором я явился на концерт. Под костюм я надел вместо привычной рубашки с галстуком футболку с надписью «Queen», демонстрируя таким образом невиданную ранее свободу самовыражения. Ну, как для главного партийца, конечно — всяких фриков, одевающихся странно, в СССР и так хватало.

— Не бухти, Егор Кузьмич. Получи удовольствие от процесса, порадуйся за молодёжь. Ничего крамольного в текстах у англичан нет, да даже если бы и было — всё равно никто не поймёт. Опять же, дело выгодное насквозь, лишний миллион-другой рублей соберём в бюджет.

Выручка с одного концерта Queen при таких ценах получалась примерно на уровне полутора миллионов рублей. Всего было запланировано три концерта — в Москве, Ленинграде и Киеве. Я честно пытался уговорить представителей группы расширить географию выступлений, но они отказались. Мол, даже в Англии у них всего четыре выступления запланировано — не поймут их, если музыканты в Союзе будут выступать больше, чем на родине.

Так вот, три концерта потенциально обещали дать нам порядка пяти миллионов рублей при всех общих тратах на данный праздник музыки в 800 тысяч долларов и 200 тысяч рублей. Если брать официальный курс рубля, выходило максимально выгодное дело. Если брать неофициальный — радости становилось меньше, однако именно в этом году из-за сложившейся мировой конъюнктуры в валюте СССР как раз и не нуждался особо. Наверное, впервые в истории у нас был валютный профицит — скажи кому, не поверят.

Держащиеся — ну, как держащиеся — тренд всё равно был нисходящим, но когда именно рынок выйдет в равновесное состояние, никто не знал — на ещё недавно невообразимых уровнях цены на нефть позволили экономике СССР здесь и сейчас вздохнуть полной грудью. Плюс заключённое прошлой осенью в рамках СЭВ соглашение о перераспределении прибыли от торговли нефтепродуктами тоже начало работать, показывая всю потенциальную глубину советской экономики. Только за первую половину 1986 года мы заработали на экспорте нефти больше тридцати миллиардов долларов, при том что за весь 1985 год этот показатель лишь немного перевалил за отметку в 20 ярдов.

Разбрасываться, однако, этими деньгами мы не торопились — повторять ошибки времён Брежнева никто не хотел. По этому поводу даже было специальное заседание Политбюро, где решили пускать на импорт ТНП не более 10% от валютных поступлений. В годы нефтяного изобилия 1970-х, когда казалось, что подобное положение теперь будет вечным, на закупку ширпотреба уходило в среднем около 50% нефтяных денег, а в некоторые годы этот показатель и вовсе опасно подбирался к 90%.

Заработанные «сверхплановые» десятки миллиардов долларов было решено вложить в первую очередь в собственное развитие. Возможно, именно этого толчка не хватило процессу Перестройки в моём мире. Например, по настоянию Никонова — и с моего полного благословения — у нас вообще в плане сельского хозяйства сложилось полное взаимопонимание — приняли большую программу обновления поголовья крупного рогатого скота. СССР имел просто огромное поголовье КРС в эти годы, для содержания которого и закупалось, кстати, то самое американское зерно. Вот только производительность отечественных бурёнок оставляла желать лучшего — причём как по молоку, так и по мясу. И даже при этом по потреблению молока в эти годы СССР показывал такие числа, которые впоследствии РФ и не снились.

Все действо — с учетом выступавших перед Квинами отечественных исполнителей, среди которых за данное право развернулась нешуточная борьба — продлилось больше трех часов. Наконец последняя «Богемская рапсодия» была спета на бис и музыканты удалились со сцены в подтрибунное помещение. Я естественно не мог не воспользоваться ситуаций и не пойти пообщаться с англичанами лично.

Появление советского Генсека вызвало у членов группы сдержанный интерес но без особого ажиотажа.

— Добрый день! Отличный концерт, я получил огромное удовольствие. Жаль, что не удалось уговорить вас сыграть в большем количестве городов нашей страны, — я с улыбкой протянул руку британским музыкантам, поздоровался по очереди с каждым. Вблизи они выглядели точно так же, как на плакатах из моей молодости. Забавно — уж сколько исторических персонажей я встречал в этом времени, а чувство иррациональности накатывает в таких случаях каждый раз как в первый.

В ответ музыканты — конкретно Брайан Мэй, который, видимо, у Queen в большей степени отвечал за администрирование — рассыпался в комплиментах по поводу радости от посещения СССР, похвалил условия, предоставленные музыкантам, сказал, что не ожидал от советской публики столь тёплого приёма. Ну и мою футболку тоже отметил с заметным удовольствием. Приставленный к музыкантам переводчик принялся было переводить всю тираду, но я только махнул рукой. Классический «бритиш инглиш» Мея мне было разбирать, конечно, гораздо сложнее более привычного американского варианта, но в целом я улавливал всё, что говорил собеседник.

— Послушайте, Брайан, — очевидно, музыканты, отыграв двух с половиной часовой концерт, были не в лучшей форме. Однако другой подобной возможности у меня в будущем могло и не представиться, поэтому я брал быка за рога, не отходя от кассы. Подцепил Мея за локоть и аккуратно отвёл в сторону. — У меня есть к вам пара вопросов конфиденциального, так сказать, свойства.

— Да, господин Горбачёв, — как все британцы, Мей имел определённые проблемы с шипящими, поэтому буква «ч» в его исполнении выходила твёрдой. «Горбачов».

— Во-первых, у меня есть для вас текст песни, — я вытащил из внутреннего кармана пиджака сложенный вдвое лист бумаги и протянул его музыканту. Забавно: «Show Must Go On» должна была появиться на свет значительно позже, но вышла эта эпохальная песня именно из-под пера Брайана Мея, и теперь я по сути отдавал текст её же создателю. — Автор текста и музыки пожелал остаться неизвестным. Он занимает достаточно высокий пост в нашем правительстве, чтобы слава поэта была ему не нужна. Но, как мне кажется, текст более чем достойный. Когда будете выпускать песню, укажите просто, что это подарок от вашего советского поклонника.

Мей быстро — шевеля губами и явно проигрывая всю композицию в голове — пробежался по тексту песни, после чего бережно свернул листок и спрятал его в карман джинсов.

— Это хороший текст. Потенциальный хит, я должен сказать вам за него спасибо. Только вот вопрос…

— Не беспокойтесь, денежный вопрос мы поднимать не будем. Это подарок — можете распоряжаться правами без всякой оглядки, — участники группы Queen были уникальными людьми. Они не только все вчетвером писали тексты и музыку, выпускали сольные альбомы, но и продюсированием занимались фактически сами. Тот случай, когда талантливый человек талантлив во всём — по-другому и не скажешь. — Это такая мелочь, которая даже упоминания не стоит.

— А что не мелочь? — Англичанин тут же уловил моё желание перейти к следующему, более важному вопросу.

— Как вы смотрите на возможность спродюсировать советскую рок-группу? Вывести её на мировой уровень.

— Кого именно? Боюсь, не слишком силён в советской музыке.

— Группа ещё не существует, пока это только задумка. Возможно, группа будет не одна, а две — мужская и женская. Классический бойз- и герлз-бэнд. А может, что-то смешанное.

— Не понял…

— В СССР огромное количество талантливых парней и девушек. С прекрасными голосами, шикарной внешностью и актёрскими талантами. Мы обеспечим их текстами и музыкой — поэты и композиторы, как вы понимаете, у нас тоже есть. Костюмы, техника, средства на раскрутку, проталкивание на радио — всё будет. Единственное, чего не хватает нашим артистам для того, чтобы завоёвывать западные сердца — глобального понимания, как и что нужно делать. Правильно делать. К кому подходить, с кем договариваться.

— Хорошего продюсера, то есть, нет, — уловил мою мысль.

— Именно так, — я кивнул.

— Зачем это вам? — Музыкант сделал шаг в сторону, подхватил со столика полотенце и бутылку «Боржоми», вытер лицо, открутил крышку бутылки и, присосавшись, наполовину опустошил стеклянную тару. — Прошу прощения, очень жарко.

В переделанном под гримёрку подтрибунном помещении стадиона запах стоял… Впрочем, наверное, стандартный — вряд ли одиннадцать футболистов после полутора часов игры на поле пахнут лучше.

— Искусство должно объединять страны. Я хочу открыть нашу страну для Запада с ещё одной стороны — музыкальной. Чтобы Союз ассоциировался у людей не только с военными и научными достижениями, но и по культурной линии, — не просто так я обратился с этим вопросом именно к Мею. Музыкант, помимо основной деятельности, был близок к науке, выступал за экологию, а в политике даже в самые тёмные времена либерального разгула проявлял сдержанность и разумность. Вполне себе «наш кандидат». Запасным вариантом у меня числился Роджер Уотерс, чьи политические взгляды были Союзу ещё ближе, но у того как раз сейчас был сложный период, связанный с уходом из Pink Floyd и началом сольной карьеры — очевидно, бывшему лидеру «Розового Фламинго» сейчас было не до сторонних проектов.

— С этим сложно поспорить, но боюсь, дать сейчас вот так на ходу однозначный ответ я не смогу. Да и у нас на ближайшие годы большие планы — альбомы, концертные туры… Не уверен, что мы просто сможем найти время для продюсирования сторонних проектов.

На самом деле, первые месяцы в этом времени я почти не думал о музыке. Да, в голове у меня был целый склад из сотен услышанных в будущем песен — в основном русскоязычных, но и кое-какие иностранные там тоже присутствовали. Издержки подаренной мне неведомыми силами идеальной памяти: всё, что я хоть раз слышал — порой даже против своей воли, надо признать — в той жизни, теперь оказалось аккуратно разложено по полочкам в чертогах разума.

Поначалу на это просто не было времени, но потом, немного разобравшись с текучкой и осознав, что вот прямо завтра СССР разваливаться не планирует, я решил немного осмотреться и подтянуть «проекты второго эшелона». Да и просто жалко было терять столько потенциально бесценного материала даром.

Конечно, далеко не все песни из будущего можно было использовать здесь и сейчас — особенно если брать русскоязычный рынок. Выпускать в медийное поле большую часть того мусора, во что превратилась отечественная эстрада со временем, мне бы и в голову не пришло. Но вот часть хитов, увидевших свет в 90-х, вполне годилась уже для 80-х.

В целом, создать две-три группы, находящиеся под колпаком спецслужб, было само по себе не ошибкой. В сентябре на советском телевидении должен был стартовать шоу «Фабрика звёзд», направленное на поиск талантов. Ну и на развлечение населения, конечно. Собственно отборочные туры уже во всю шли, по городам катались съемочные группы с «отборочным жюри», которые активно просеивали таланты и через месяц все это должно было вывалиться на неподготовленному к такому советскому гражданина.

Прошедший в конце зимы всесоюзный конкурс красоты привлёк к себе просто невообразимое внимание зрителей. Тут всё было впервые. Впервые сам формат конкурса, где выбирали самых красивых девушек, впервые зритель мог наблюдать за процессом, причём не только как бы из зала, но и «побывать за кулисами». В общем, шоу оказалось настолько популярным, что в часы его показа по ТВ улицы городов натурально вымирали. Когда я читал про подобное явление в СССР — в частности про трансляцию «Место встречи изменить нельзя» такое писали — думал, что это просто красивая метафора, однако нет. Реально статистика по преступлениям в такие часы проседала, хоть бери и работу научную по социологии собирай, впрочем, уверен, уже кто-то занялся — не думаю, что подобную благодатную тему у нас упустят.

Ну и, короче говоря, эксперимент данный решили расширить и углубить. Понятное дело, что рано или поздно подобные ТВ-шоу народу наскучат, эффект новизны пройдёт, но пока… Почему бы и не пользоваться прекрасным инструментом. Заодно и талантов из народа наберём, а уж качественным материалом я их обеспечу.

Я быстро рассказал британцу о формате запущенного нами ТВ-шоу и о том, что на выходе мы хотим получить одну или несколько укомплектованных действительно талантливыми ребятами групп, которые вполне могли бы пошуметь и на западе. Мей не ответил ни «да» ни «нет», пообещал посмотреть итоговый материал и потом уже решать.

— Хорошо, тогда ещё один вопрос… — Я не был уверен в необходимости затрагивать эту тему, и если бы англичанин высказал заинтересованность в моём предыдущем предложении, совершенно точно не стал бы этого делать. Но поскольку ответ Мея был больше похож на вежливый отказ, я ничего, в общем-то, не терял. — Вы в курсе состояния здоровья Фредди?

Я одними глазами указал на развалившегося на диване вокалиста группы. Если остальные участники были более-менее в адекватном состоянии, то для главной звезды концерт, очевидно, дался очень тяжело. Именно из-за этого данный концертный тур, как я знал, и станет для «Queen» последним в их истории — дальше будет только студийная работа и отдельные выступления, напряжённого графика концертов с необходимостью выходить на сцену через день Фредди уже не потянет.

— Не понимаю, о чём вы.

— У него СПИД. Я уж не знаю, в курсе ли вы, что это такое, — я не стал говорить, что, зная диагноз музыканта, к нему был приставлен специальный человек, дабы случайно он не смог кому-нибудь у нас в стране болезнь передать. Любым способом. — К сожалению, лекарства от этой болезни пока нет. Мы только в прошлом году начали активную работу, насколько мне известно, в США за это дело взялись чуть раньше, но боюсь… Мне нечем вас обрадовать.

— Откуда вы знаете? — Брайан Мей обернулся и посмотрел долгим взглядом на своего друга и коллегу по группе, сейчас сидящего с закрытыми глазами и пытающегося прийти в себя.

— Страшное Кей-Джи-Би — это не только политические убийства и похищение страшных тайн, но и добыча информации по всем возможным каналам. Это наша работа — знать больше всех.

— Мы догадывались… — На секунду маска невозмутимости музыканта дала трещину, впрочем, он быстро собрался. — И что нам делать с этой информацией?

— Есть варианты терапии, как минимум поддерживающей. Чем раньше он обратится к врачу, тем лучше, — я вздохнул. Сообщать подобные новости неприятно, даже если люди тебе в целом совсем чужие. — Но прогноз неблагоприятный. Сейчас больные СПИДом живут пять-шесть лет, и никаких прорывов в этом направлении пока не видится.

Мей только дернул щекой, подумал немного и кивнул.

— Спасибо, вам, господин Горбачев. За все. Я… Мы действительно это ценим. Если получится — с удовольствием приедем в СССР еще раз… — Понятное дело, что после получения таких новостей музыкант уже не был дальше настроен вести светскую беседу. На этом мы попрощались, я поехал домой, а музыканты отправились готовиться к следующему концерту через три дня в Ленинграде. После этого они летели в Киев, оттуда в Будапешт, потом концерт во Франции, три выступления в Испании и окончание тура в Лондоне.