Меченый. Том 3. Жребий брошен

Интерлюдия 4 Швейная фабрика

15 июля 1986 года; Новосибирск, СССР

КОМСОМОЛЬСКАЯ ПРАВДА: Новые горизонты советской легкой промышленности!

На базе текстильного производственного объединения Большая Ивановская Мануфактура им. Варенцовой введён в строй новый швейный корпус, призванный удовлетворить растущий спрос советских граждан на прочную и удобную одежду из джинсовой ткани.

Новое подразделение оснащено передовым отечественным оборудованием, разработанным в ленинградском НИИ швейной промышленности. Автоматические линии обеспечивают высокую производительность и качество пошива, соответствующее современным стандартам.

Особое внимание уделено тканям на основе настоящего денима, который производится непосредственно на комбинате из лучшего узбекского хлопка, поступающего по линии союзной кооперации из Ферганской долины. Специалисты отмечают высокую прочность и долговечность материала — он не уступает зарубежным образцам, а по ряду характеристик даже превосходит их.

Проектная мощность нового корпуса — до 1,5 миллиона пар джинсовых брюк в год, что позволит значительно расширить предложение в торговой сети, особенно в регионах. В ассортименте — изделия для молодёжи и трудящихся, с акцентом на удобство, долговечность и строгость форм.

«Наши джинсы — это не просто мода, а одежда для дела, для труда, для жизни», — отмечает швея Надежда Соколова, ударница производства.

Ивановские текстильщики вновь демонстрируют, что советская промышленность способна не только догонять, но и уверенно идти вперёд, удовлетворяя потребности народа средствами социалистической экономики.

— И какая площадь помещения?

— Триста шестьдесят.

— Это со складом?

— Да, около сотни квадратов — склад, остальное — зона прилавков и выставочная площадь.

— Интересно… — Помещение пока могло похвастаться только голыми кирпичными стенами без следов штукатурки, цементной пылью на полу, и характерным запахом стойки — ни с чем не спутаешь.

Свеженазначенный заместитель генерального директора швейного производственного объединения «Северянка» по сбыту Алексей Иванович Новиков с интересом рассматривал помещение будущего собственного магазина. Ну как собственного — не лично своего, конечно же, относящегося к структуре ПО, а не министерства торговли.

— А что с соседями у нас будет? Уже определили, кто площади займет?

— Нет, — поморщился секретарь местного райисполкома. — Что-то там мутят, никак сами понять не могут, что в итоге желают получить. Мы-то предлагали нормальный дом быта оборудовать, но нет. Носятся с идеей «районного торгового центра», а что это — никто не знает.

Волочаевский район Новосибирска застраивался с середины 70-х и спустя десять лет был уже весьма «оживленным» местом. Еще активнее тут начали прорастать из земли новостройки с получением города «столичного» статуса, пусть даже он был как-бы не совсем настоящим, но несколько тысяч семей из Москвы все равно были вынуждены переехать в Сибирь. Для таких вот переселенцев строили тут целые кварталы.

Вот только инфраструктура как обычно запаздывала, и только в конце 1985 на специально оставленном под это дело участке земли начали возводить будущий «центр торговли». Что правда, строили достаточно активно и уже к лету 1986 года он обрел свои очертания, а площадь — коммерческую, как сказали бы капиталисты — внутри начали делить между заинтересованными лицами.

Казалось бы, каким боком тут может быть представитель швейного производственного объединения? Ведь в СССР производитель товара народного потребления никаким боком не учувствовал в его распределении. Для этого даже ведомство имелось специальное — «Министерство торговли». Именно там решали какой товар, в какой магазин поедет и по какой цене будет продаваться.

Однако еще в начале осени генерального директора объединения товарища Мамонтову вызвали в Москву чуть ли не к самому генсеку и предложили поучавствовать в эксперименте. Наладить вертикальную интеграцию, связать производителя и потребителя, дать работникам швейного производства кусочек заинтересованности в непосредсвенных продажах их продукции.

Проблема выпуска некачественной и невостребованной потребителем продукции именно в сфере производства одежды и обуви стояла в СССР максимально остро. Ну просто потому что государство — его плановые органы — объективно не могло контролировать номенклатуру производимых вещей, оперируя исключительно валовыми показателями. Рубашек мужских — 300 миллионов штук. По две на каждого мужчину в год. Теоретически — этого достаточно, если не вдаваться в детали, а если вдаваться, то оказывалось, что фабрике ради выполнения плана проще всего пошить миллион этих самых рубашек одного фасона цвета и размера. О том, кто потом это будет носить, вроде как голова уже должна была болеть не у производственников, а у торгашей, вот и валялись эти самые рубашки потом годами на складах и в конце концов списывались как неликвид. Утрировано, конечно, но общий смысл понятен.

— Когда будете заезжать?

— А когда можно будет? — Новиков вопросительно приподнял бровь, — как только так сразу. Это дело на самом верху контролируют.

Заместитель по сбыту многозначительно ткнул пальцем в потолок, районный чиновник посмотрел на бетонную плиту перекрытия в которую «виртуально» уперся указующий перст собеседника и совершенно по пролетарски сплюнул на пол.

— Знаю я про ваше начальство, все мозги нам за этот год прополоскали. Как будто народ без этих ваших центров торговли жить не может! К концу лета строители обещают закончить черновой ремонт, остальное уже своими силами доделывать будете. Как сами считаете нужным.

— К Пленуму, значит, ну да, можно было догадаться, пробормотал Новиков еще раз окидывая помещение и оценивая предполагаемый фронт работ.

И вот в Москве Мамонтовой предложили сломать устоявшуюся систему и открыть в рамках производственного объединения сеть магазинов, в которых будет продаваться одежда исключительно Новосибирской «марки». «Бренда» — именно такое необычное слово, пахнущее западом и капитализмом привезла с собой из столицы — тоже в столицу, думать о Новосибирске как о главном городе РСФСР было непривычно — Мамонтова.

В чем же тут интерес производственников? На первый взгляд — это лишь дополнительная непрофильная нагрузка, от которой никакой пользы, а лишь головная боль. Но нет, просто часть прибыли полученную от продажи одежды населению — при строгом учете и под пристальным присмотром ОБХСС, о чем новосибирцам сразу было объявлено — можно будет пустить на выплату премий рабочим. А при успехе эксперимента в ЦК пообещали даже выделить квоту по валюте на закуп зарубежом оборудования и прочих «плюшек».

— Пришлете тогда человека на следующей неделе, с планом разводки электричества. И со всем остальным определитесь пожалуйста побыстрее, а то нам отчитываться… Сами понимаете, — секретаря районного исполкома очевидно вся эта суета уже изрядно достала, он с большим нетерпением ожидал, когда же можно будет скинуть с себя эту ношу.

— Завтра и пришлю, нам специально под заказ несколько типовых планировок разработали, посомтрим, какая подойдет лучше всего и определимся, — немного рассеяно ответил Новиков, вызвав у собеседника неожиданную волну интереса.

— Типовую? То есть это не один у вас магазин будет?

— Ну да, десть точек нам выделили. Пока только по Новосибирску и области, но если пойдет дело, обещали возможность расширения. Включая столичные города.

— Столичные… Мы-то поди теперь тоже… Не провинция.

В самом Новосибирске пока плюсов от изменения собственного статуса глобально разглядеть не успели. Ну да, поменялись нормы снабжения, в магазинах резко стало больше товаров, всякие «большие» артисты стали чаще заезжать, на купюре новой опять же именно панорама столицы РСФСР появилась — тоже повод для гордости. Но это пожалуй что и все. Местным же партийцам, ранее чувствовавшим себя самой крупной рыбой в пусть захолустном, но родном болоте, прибывший из Москвы десант откровенно не понравился. Тем более, что и выслали «за сто первый километр» — именно так какой-то острый на язык хохмач окрестил данный процесс, ну и фраза быстро, как водится, стала крылатой — в первую очередь всякий неликвид. Разных проштрафившихся, не сумевших отстоять свое место в аппаратной борьбе партийцев, на которых места с «настоящей столице» просто не хватило. Впрочем, на уровне райкома подобные высокие материи были мало интересны. Тут все же больше не политикой занимались, а реальной работой «на земле».

— Ну да, теперь заживем, — хмыкнул Новиков, становление новой столицей России уже какой месяц было в городе едва ли не главной темой разговоров. — А насчет магазинов — было же решение еще летнего пленума того года о необходимости увеличения количества магазинов в течение 12 пятилетки. Ну вот мы как раз его обеспечивать и будем.

— Очень странно все это. Почему не МинТорг?

— Говорят, — зам по сбыту понизил голос, как бы подчёркивая что информация не для всех, — товарищ Горбачев сильно чем-то на торгашей обиделся. Говорят нового министра только назначенного полгода назад снимать собирается и даже само министерство разделять на более мелкие составляющие. Зажрались торгаши, воруют сволочи сверх всякой меры. О том что в Днепропетровске происходило весь Союз слышал. А потом в Грузии, а теперь, говорят, Алма-Ату начали трусить.

— Ну да, — кивнул чиновник, — добрались до казахов. Ну там точно есть за что.

Тут от Новосиба до границ Казахской ССР было не так уж далеко — по Сибирским меркам конечно, так-то в пятьсот километров до Павлодара какая-нибудь не самая большая европейская страна целиком бы поместилась — и о «среднеазиатской» манере ведения дел все были знакомы не понаслышке.

— Вот, — согласился Новиков, — но точечные посадки страху нагнать могут, а систему починить — нет. Ищут там наверху обходные пути. Так что мы и стали частью эксперимента.

Внутри самой «Северянки» подобное предложение — в условиях СССР его нельзя было принять иначе как приказ — вызвало немалый переполох. Начали с приятного, зарегистрировали «Торговый знак» через патентную палату. Там немало удивились, но чинить препятствий — советские чиновники тоже умели держать нос по ветру и ловить запах приближающихся перемен — не стали. «Лейблом» — еще одно привезенное из столицы слово — «Северянки» стала, как бы подчеркивая название промышленного объединения, маленькая стилизованная снежинка, которая теперь должна была появиться на каждой еденице произведенного фабрикой товара. Понятно вот так сходу подвинуть столь прочно занявшие место в сердцах отдельных представителей советского народа — несознательных нужно отметить представителей, имеющих склонность к «идолопоклонничеству перед западом» — бренды типа «Адидас» или «Леви Штраус» было невозможно. Но возможно проейдет несколько лет — пять или десять — и вещи со снежинкой тоже будут восприниматься как признак хорошего вкуса. На это во всяком случае сибирские производственники очень надеялись.

С брендами, кстати, произошла забавная история. После принятия закона об индивидуальной трудовой деятельности «на рынке» появилась целая прослойка швейных дел мастеров промышлявших подделкой иностранных вещей. Ну то есть бралась обычая советская однотонная фабричная футболка за трешку путем нехитрых манипуляций превращалась в импортную «фирму», привезенную троюродным дядей-моряком из дальнего плавания. Вышить лейбл на машинке, присобачить этикетку — благо никто в Союзе особо и не знал, как она должна выглядеть — и вот цена изделия вырастает чуть ли не в десять раз.

Собственно подобные дельцы и раньше водились на просторах необъятной, но до принятия вышеупомянутого закона они оставались за порогом правового поля, привлечь такого горе-вышивальщика за незаконный труд было легче легкого. Теперь же все поменялось — плати 60 рублей в месяц обязательных взносов и работай спокойно. Законов защищающих иностранную интеллектуальную собственность в Союзе не водилось, привлечь человека за вышивание «адидасовских полосок» на футболке было невозможно.

Милиция поначалу попыталась провести это как мошенничество, — если покупатель думал, что покупает оригинал, а получал подделку, это же можно назвать обманом, — однако очень быстро оказалось, что и это доказать практически невозможно. Короче говоря на них просто плюнули махнули рукой, разве что по первому каналу вышло несколько сюжетов по поводу организации в стране такого вот «бизнеса», что изрядно подпортило некоторым дельцам всю коммерцию. Когда прямо по телеку рассказывают что «вся контрабанда шьется на Малой Арнаутской» — забавно, столетия идут, а в стране местами ничего и не меняется — доказать, что именно твоя шмотка оригинальная, становится достаточно проблематично. Разве что чек из западного магазина прикладывать, но это уже совсем извращение.

Мужчины вышли из здания будущего «центра торговли», секретарь райкома достал из кармана пачку ставшего куда менее дефицитным после открытия границ, пусть даже пока только авиационных, между странами СЭВ «житана», достал сигарету, сунул в зубы. Достал из другого кармана коробок спичек, потряс его, картонный параллелепипед ответил недвусмысленной пустотой. Партиец скосил вопрошающий взгляд на собеседника, Новиков только пожал плечами.

— Не курю.

— Ну ладно, — сигарета вернулась обратно в пачку, — здоровее буду. Представляете, у нас тем кто не курит начали давать лишние дни к отпуску. Мол они вместо перекуров больше работают, а из-за того, что не портят себе здоровье — меньше болеют.

— И что? Кто-то бросил? — Заинтересовался такой новацией собеседник. Всесоюзная борьба за здоровый образ жизни в СССР уже давно не была новостью, но чтобы вот прямо так… Это как минимум звучало интересно.

— Да хрена с два. Но зато на некурящих теперь все смотрят с подозрением. А ну как еще чего там наверху выдумают. А чем торговать то собираетесь в своем магазине? — Перескочил на другую тему секретарь райкома. Мужчины прошли по относительно чистой дорожке к выходу со стойки, отдали обязательные на объекте каски, расписались в журнале. — Той же одеждой, что и в других магазинах? Никак не могу уловить, в чем смысл.

— Нет. Будем запускать отдельную линейку. Под это уже оборудование обновили, людей набрали. Повышенное качество и повышенная цена. Настоящая советская «фирмА» будет, — Новиков бросил быстрый взгляд на часы. — Ну мы во всяком случае на это надеемся. Что есть у нас в городе люди, имеющие возможность и желание отдать чуть больше денег за качесвенные и красивые вещи.

— Ну посмотрим. Увидимся тогда на открытии «центра торговли». Обязательно приеду посмотреть, что получилось, — мужчины пожали руки и разъехались каждый в свою сторону.