Меченый. Том 3. Жребий брошен

Глава 12 Любера

02 июля 1986 года; Москва, СССР

ПРАВДА: Развитие международного социалистического сотрудничества

По сообщению ТАСС, между СССР и КНДР подписано новое межправительственное соглашение: Пхеньян увеличит число трудящихся на советских стройках до 40 тысяч человек одновременно. Это решение позволит ускорить строительство важнейших объектов на Дальнем Востоке, придать импульс новым инфраструктурным проектам и частично погасить накопившуюся задолженность КНДР перед Советским Союзом.

Северокорейские рабочие зарекомендовали себя с самой лучшей стороны: дисциплинированные, трудолюбивые, неприхотливые, они вносят весомый вклад в освоение сибирских лесов, возведение жилья, объектов энергетики и транспорта. Правительство СССР приветствует расширение сотрудничества с братским народом Кореи.

Кроме того, в рамках трёхстороннего соглашения между СССР, КНДР и Демократической Республикой Афганистан, в начале 1987 года в Афганистан прибудет армейский корпус КНДР численностью 15 тысяч военнослужащих. Его задачей станет охрана границ и содействие в обеспечении безопасности афганского народа. Ранее интернациональный долг в ДРА уже взяли на себя кубинские товарищи, чьё мужество и братская помощь служат примером для всех социалистических стран.

Эти шаги подчёркивают: борьба афганского народа за свободу и социалистический выбор — дело всего прогрессивного человечества. Лишь вместе, плечом к плечу, мы придём к светлому будущему — победе коммунизма на всей планете.

О том, что я стал «идолом» целого молодежного движения, я узнал случайно. Но, наверное, такие вещи нужно рассказывать по порядку.

— Куда едем, Михаил Сергеевич? — В начале июля я вернулся после своего «кругосветного путешествия» в Москву и вновь погрузился в текучку. Работать не хотелось, хотелось рвануть куда-то подальше от людей, уехать в горы, заселиться в самую далекую от цивилизации избушку и хотя бы пару недель вообще никого не видеть, выспаться, не читать новости и не принимать никаких решений. Позволить себе такую роскошь я, конечно, не мог — как говорится: «На том свете отоспимся».

— Давай на юго-восток сегодня, Саша. Проедем, посмотрим, а потом домой по окружной махнем, — появилась у меня с некоторых пор интересная привычка ездить домой «длинным путем». Благо пробок в эти времена в Москве не было, и город из конца в конец легко можно было проскочить минут за сорок.

— Как скажете, — водитель невозмутимо пожал плечами, хлопнул дверью, завел мотор и, активно крутя баранку, принялся выруливать из Кремля на улицы Москвы.

Катался я не просто так, а изображая «отчий» пригляд. Заходил в магазины, в кинотеатры, школы и другие общественные места. Смотрел, общался с народом, искал нарушения и недостатки.

Да просто, если честно, домой ехать не хотелось. Никто меня там не ждал, только все те же рабочие документы да штанга в подвале. От нее в некотором смысле тоже тепло было, но только в мышцах, а не на душе.

— Притормози рядом с этим гастрономом, зайдем, посмотрим, чем нынче людей кормят, — ЗИЛ потихоньку притормозил, свернул на прилегающую и припарковался под деревом. Я вышел, одернул полу пиджака и, дождавшись, когда охрана возьмет меня в «коробочку» — после случая в Кутаиси меньше чем вчетвером меня не охраняли даже дома — двинул в сторону объекта торговли.

Ну что сказать? Гастроном был вполне средненький. Переход на работу до одиннадцати часов, открытие новых магазинов, работа парней из ОБХСС, получившая полное одобрение и даже благословение от городских властей, — а еще повышение цен, которое немного «вымыло» из кошельков людей лишнюю наличность — смогли за прошедший год ситуацию со снабжением несколько исправить. Нет, продуктов не стало принципиально больше, но вместе с увеличением продолжительности работы магазинов устраивать искусственный дефицит стало сложнее. Ну и висящий в каждом магазине телефон горячей линии ОБХСС тоже мотивировал работников торговли не прятать товар в подсобке для продажи «налево» и через заднюю дверь, а выкладывать его на прилавки. Полностью побороть известные болячки это не могло — тут только электронного учета ждать, то есть еще лет пятнадцать минимум, а то и все двадцать — но чисто по субъективному ощущению стало лучше.

Ну и в целом этот визит — по Москве уже ходили слухи о причудах генсека, более того, вроде как вслед за мной подобные «выезды» начали делать и другие ответственные товарищи, что опять же мотивировало работников торговли держать себя в руках — ничем не отличался от других. Торганул лицом, пообщался с продавцами, перекинулся парой слов с посетителями. А вот на выходе случилась неожиданность.

— Пустите меня, я вниз иду. — Стоящий на входе боец «девятки» преградил путь пытающемуся прорваться мимо него пареньку. Ну как пареньку — здоровенный лось, выше меня на голову и шире в плечах, наверное, в полтора раза, только безусое лицо и какие-то еще детские черты намекали, что акселерату на самом деле лет пятнадцать-шестнадцать.

Данный диалог я услышал краем уха, уже двигаясь к выходу из гастронома. Выход представлял собой длинный, плохо освещенный коридор, из которого в стороны расходились еще какие-то двери. И вот, видимо, куда-то туда и направлялся парень.

— Куда идем, молодой человек? — Я вынырнул из темноты и с улыбкой посмотрел вверх на удивленное от такой встречи лицо парня.

— М-Михаил Серг-геевич? — Было видно, что встретить генсека и главу государства в соседнем магазине парень совсем не ожидал. Однако быстро сориентировался и предложил: — А заходите к нам в гости, парни будут в восторге.

— В гости — это куда? — Я с сомнением приподнял бровь.

— А вот у нас тут это… Зал с железом. Это… Занимаемся мы тут…

Я бросил взгляд на охранника. Тот едва заметно пожал плечами — мол, хозяин-барин. Охрану мое вот такое «хождение в народ» изрядно раздражало, однако из-за того, что все вылазки были спонтанными и непредсказуемыми, в целом они считались более-менее безопасными. Скажем так: запланированные встречи, к которым можно подготовиться заранее, в плане безопасности выглядели куда более напряженными, чем случайное посещение магазина.

Я кивнул, боец «девятки» только вздохнул, поправил полу пиджака, под которой топорщился пистолет в наплечной кобуре, и мягко скользнул вниз по лестнице. Естественно, прежде чем пускать меня в неизвестное помещение, его нужно осмотреть специально обученным людям.

Еще через минуту — на входе в магазин уже начала собираться пробка, еще немного, и нас бы из этого коридора вынесли на руках разгневанные товарищи — боец вернулся и кивком разрешил спуск.

— Здравствуйте, товарищи физкультурники!

Ну что сказать? Запах хорошей подвальной качалки ни с чем не спутаешь. Штын — как говорил один мой знакомый, «запах молодых львов» — в этом царстве железа стоял такой густой, что можно было топор вешать прямо в воздухе. Это вам не фитнес-залы из будущего с продуманной вентиляцией и прочими излишествами, тут все гораздо проще.

Из какого-то перемотанного изолентой магнитофона, стоящего в углу, херачил контрабандный Pink Floyd, по ушам то и дело били хлопки металла об металл. Несколько лампочек под потолком давали достаточно скудное освещение, но в целом убранство местной качалки разглядеть позволяли.

Прям скажем — небогато. Турники, кольца, брусья — все, что позволяет заниматься с собственным весом. Штанги и гантели, один одинокий блочный тренажер, вокруг которого кучковалась целая группа парней, делая упражнения по очереди. Никаких тебе беговых дорожек, эллипсоидов и прочих наворотов. Сплошной утилитаризм и функциональность. Зато сразу понятно, что энтузиазма у этих парней хватит на целую толпу.

— Пацаны, смотрите, кто к нам пришел, это же Горбачев! — Из-за спины выскочил тот самый парень, который наверху меня и пригласил.

Появление генсека, естественно, вызвало всеобщее оживление. Парни начали бросать штанги и гантели и подтягиваться ко мне.

— А правда, что вы тоже занимаетесь? — Естественно, последовал и такой вопрос из толпы.

— Занимаюсь, понемногу. Чтобы жиром не заплывать и от основной работы отвлекаться. Без больших успехов, конечно, — в пятьдесят лет, чтобы накачать мышцы, нужно совсем другие усилия прикладывать, не то что в двадцать, — с улыбкой ответил я.

Молодые парни от моих слов с явным удовольствием загудели. Послышались реплики, что, мол, Горбачев-то «наш человек» оказывается.

— А у нас тут ваш плакат висит. Подпишите?

— Плакат? — И вот тут оказалось, что у этих доморощенных качков на стене висит моя большая фотография, явно кустарным методом вырезанная откуда-то, с нанесенной от руки надписью: «А ты сегодня качнул бицепс?»

— Ну, ничего себе, — с одной стороны, такое народное творчество мне изрядно льстило, не зря же я упорно создавал себе образ политика «новой формации»: открытого людям, разговаривающего с молодежью на одном языке, борющегося за здоровье и в общем за все хорошее против всего плохого. Да, популизм, но ведь работает же. С другой — для человека более циничного, уже видевшего не раз, как такие «молодые и перспективные» политики превращаются в откровенных сволочей, подобная демонстрация политической поддержки от молодежи выглядела… Стыдно, что ли. — Есть у кого-то фломастер? Давайте подпишу. Мне приятно.

— А сколько вы от груди жмете, товарищ Горбачев? — Почувствовав расположение генсека, парни перешли к более интимным вопросам…

К сожалению, доставшееся мне тело Горби было в отвратительной форме. Такое ощущение — собственно, скорее всего, так было и на самом деле — что Меченый в своей жизни ничего тяжелее ложки и не поднимал. Первые тренировки были воистину ужасными: приходилось брать минимальные веса и делать много-много повторений, чтобы хоть заставить мышцы проснуться. Ну и возраст тут все же играл против меня. Все же набрать мышечную массу в семнадцать лет несравнимо проще, чем в тридцать пять, а в тридцать пять — проще, чем в пятьдесят пять. Впрочем, каких-то серьезных результатов в спорте я добиваться в любом случае не планировал — хотел просто получить тело, в котором комфортно жить. Чтобы одышка не начиналась после десяти ступенек и в глазах не темнело при вставании с унитаза.

— Как у вас с железом? Откуда блочный? Это заводской или кто-то под заказ делал? — Я, когда обставлял себе домашний зал, столкнулся с тем, что даже для генсека раздобыть нормальных тренажеров работники хозуправления не смогли. Либо делать под заказ по рисунку, либо заказывать из-за границы. Я, естественно, заморачиваться не стал — заказал импортный, который мне потом еще три месяца везли. И вот оказывается, в какой-то люберецкой качалке — вот уж анекдот так анекдот — стоит такой тренажер, который мне и был нужен. Неказистый на вид, но кажется вполне функциональный.

— Под заказ, товарищ Горбачев, — вперед вылез невысокого роста мужчина лет сорока на вид. Судя по его фигуре и тому, как уважительно на него посматривали остальные, это был местный главный. — По журналу западному сообразили чертеж, ну и сварганили нам… Есть тут в гаражах один умелец с золотыми руками. Самозанятый, все как положено, вы не думайте. Заказами завален на десять лет вперед. Делает тренажеры для всех наших.

В общем, пообщались с местными качками достаточно душевно. Оказалось, что прошлогоднее мое обращение с экранов с призывом к народу активизироваться привело к взрывному росту количества качалок в Союзе. Например, конкретно этот подвал, как оказалось, изначально был бомбоубежищем, которое местный райком комсомола — «напишите потом на мое имя письмо, кто именно вам помог, посмотрим, что там за кадр сидит такой инициативный, может, повышение ему оформим» — помог выбить для переоборудования в «спортивный клуб». Более того, оказалось, что для местного главного организовали ставку по линии исполкома, как человеку, работающему с молодежью. Взимаемая плата за тренировки — чисто символическая, какие-то копейки — шла чуть более чем полностью на дооснащение зала. Вот интересно, возможно такое в какой-то другой стране? Сильно сомневаюсь.

Более того, прямо на глазах формировалась настоящая субкультура советских — уж простите за тавтологию — культуристов. Молодые люди демонстративно отказывались от курения и алкоголя и активно занимались спортом, ставя на первое место именно «телесную» составляющую. Забавно — хотя чего забавного, грустно это — что в той истории именно из этих качалок бывшие юноши с горящими глазами в условиях развала страны и общества вышли на тропу бандитизма, сформировав основу той самой группировки, гремевшей в 1990-е годы. Имелась надежда, что тут, в иных условиях, вектор движения все же останется сугубо мирным и конструктивным…

Ну и, конечно, мимо такой полезной инициативы — пусть кто-то скажет, что бухать лучше, чем железо тягать — я пройти не смог. Предложил «Люберам» помочь с организацией. Ну, то есть не лично этим всем заниматься, а «прикрыть сверху». Очевидно, легализовывать неформальные, неконтролируемые организации я не собирался — а то знаем, к чему это приводит, обязательно всякие обиженные полезут изо всех щелей — но вот протолкнуть создание полноценной соответствующей федерации — почему бы и нет. Нужно только, чтобы инициатива в этом деле шла «снизу» — так оно будет выглядеть куда более привлекательно.

Забегая опять же вперед, дело это получило максимально широкое развитие. Общесоюзная федерация культуризма и атлетизма была сформирована уже осенью 1986 года, весной следующего, 1987 года, прошел первый общесоюзный чемпионат по культуризму и атлетизму, состоящий из двух параллельных соревнований: культуризма и зачета в комплексе «вольных упражнений».

Не обошлось, конечно же, и без отдельных эксцессов. Кое-кто — из тех, у кого мышц побольше, а серого вещества в черепной коробке поменьше — решил, что раз их поддерживает государство и лично генсек (а то, что инициатива эта была поддержана на самом верху, конечно, тайной не было), то им можно куда больше. Благо, КГБ и прочие ответственные за подобную работу структуры были заранее предупреждены о необходимости присматривать за этой братией, поэтому, когда на основе любителей спорта попытались сколотить полноценные банды, реакция воспоследовала мгновенная.

На самом деле этот процесс зачастую шел совершенно естественным образом. Многим прочим молодежным субкультурам, не получившим поддержки от государства, «Люберы» стали настоящим бельмом на глазу и красной тряпкой для быка. Ну посудите сами — парни молодые, красивые, накачанные, с красивыми значками, говорящими о принадлежности к большой организации, кино про них снимают, настоящий Шварценеггер даже приезжал — полтора миллиона долларов это нам встало, но отработал австриец, надо признать, каждый цент — на Первый съезд советских культуристов, парады физкультурников проходят регулярно. Разве все это не повод для зависти? Ну и начали «Люберов» отлавливать по одному и бить толпой. Как слишком выделяющихся.

Парням из качалок это, естественно, не понравилось, и они начали сбиваться в стайки для самозащиты и нанесения ответных визитов вежливости. Благо, на этот раз органы отработали как положено: эти нездоровые брожения были выявлены и пресечены в зародыше. Части особо отбитых «Люберов» с подачи федерации было запрещено посещать тренажерные залы и участвовать в профильных соревнованиях. Короче говоря, уже спустя два года движение культуристов в стране стремительно формализовалось и стало практически еще одним видом спорта под крылом государственных и партийных органов, что в некотором смысле впоследствии и предопределило его угасание.

Переход в официальную плоскость, с одной стороны, привлек в силовой спорт массу новичков, а с другой — убил весь флер романтики тех самых подвальных качалок. Еще спустя пять лет, в первой половине 90-х, о том, что когда-то существовало такое самосформировавшееся движение, уже практически все забыли. Культуризм — бодибилдинг, как его называли немногие, имевшие доступ к западным журналам — остался, а вот субкультура вокруг него умерла. Мне же в итоге осталась только память об участии в первой и единственной конференции «Люберов» в начале 1987 года, которая прошла в люберецком ДК «Искра». Туда съехались организаторы и наиболее активные посетители качалок со всей Московской области и даже были гости из других регионов страны. Генсека пригласили выступить с речью вроде бы в шутку, но у меня как раз было немного свободного времени, поэтому я просто взял и приехал. Появление Горбачева на столь местечковом мероприятии тогда вызвало немалый переполох. Ну действительно, кто мог догадаться, что генсек припрется в небольшой ДК ради того, чтобы послушать молодых и еще не скурвившихся парней из ДДТ и «Машины времени», лабающих рок для толпы качков.

— А покажите, как вы от груди жмете! — Все вышеописанное было еще только впереди, а пока передо мной была просто группа молодых людей, объединенная общим увлечением. Двадцатилетние парни, одни сплошные русские славянские лица, пышущие здоровьем и совершенно неподдельным задором молодости. Предпочитающие спорт алкоголю и с надеждой смотрящие в будущее. Советское будущее. Прекрасный человеческий материал.

— А давай. Накинь… тридцатки, не будем перебарщивать…

— Михаил Сергеевич… — С укоризной в голосе попытался достучаться до моего разума стоящий рядом боец «девятки». Я ему ничего не ответил, только улыбнулся и протянул пиджак.

Лег спиной на обитую дерматином жесткую лавку, поелозил лопатками, принимая более удобную позу, и ухватился за гриф. В той жизни в лучшие годы рабочий вес у меня был сто десять. Это так, чтобы три-четыре полноценных подхода сделать по пять-восемь раз. Тут о такой форме можно было только мечтать. Четыре раза я сумел выжать штангу полноценно, а пятый раз уже страхующий немного помог, подтянул в конце…

Потом мы фотографировались на притащенный кем-то фотоаппарат, меня даже звали «продолжить знакомство» в ближайшую пивную, но это был уже явный перебор, поэтому я попрощался со всеми и махнул домой. Завтра ожидался очередной тяжелый рабочий день.