Меченый. Том 3. Жребий брошен

Глава 9 Футбол

15 июня 1986 года; Леон-де-лос-Альдама, Мексика

ТРУД: В СССР впервые завезена моринга — африканская «чудо-трава»

По решению партии и правительства в рамках развития сотрудничества с дружественными странами Африки в Советский Союз впервые импортирована уникальная культура — моринга. Это растение, издавна используемое народами Эфиопии в пищу и как лекарственное средство, теперь появится и на столах советских граждан.

Научные исследования подтверждают исключительную ценность моринги. В ее листьях содержится в 7 раз больше витамина С, чем в апельсинах, в 4 раза больше кальция, чем в молоке, и в 3 раза больше калия, чем в бананах. Кроме того, растение богато железом, белком и антиоксидантами.

В пищу морингу можно употреблять разными способами. Свежие молодые листья добавляют в салаты — они имеют приятный пряный вкус, напоминающий кресс-салат. Высушенные и измельченные листья заваривают как чай или используют в качестве приправы к супам и соусам. В виде порошка морингу удобно добавлять в каши и другие блюда.

На родине, в Эфиопии, морингу традиционно сочетают с овощными рагу, мясными супами, кукурузной кашей и рисом. Она хорошо гармонирует с лимоном, чесноком и растительным маслом. Однако не рекомендуется употреблять ее вместе со слишком сладкими или молочными продуктами.

Вкус моринги можно охарактеризовать как свежий, слегка пряный, с легкой горчинкой, напоминающий смесь шпината и зеленого перца.

Пока этот полезный продукт появился в специализированных овощных отделах крупных городов, но в ближайшее время, благодаря плановому развитию экономики, станет доступен более широкому кругу потребителей.

Завоз моринги — наглядный пример того, как партия и правительство, расширяя международное сотрудничество, заботятся о здоровье и благополучии советских граждан, обогащая наш рацион новыми полезными продуктами.

Я сидел в «Вип-ложе» стадиона «Леон» в городе Леон-де-лос-Альдама — до этого дня даже не подозревал о наличии такого города в Мексике — и смотрел, как наши мучали мяч в игре с Бельгией. На табло горел счет 2:2, основное время неуклонно приближалось к своему завершению, и, кажется, уже обе команды мысленно согласились отложить окончательное выявление победителя на пятнадцатиминутные экстратаймы. Сложно их в этом винить: матч начался в 4 часа пополудни, жаркое мексиканское солнце пригревало открытый стадион более чем немилосердно, так еще и располагался он на высоте 1800 метров над уровнем моря. Побегай в таких условиях 90 минут — вообще ничего уже не захочешь.

Забавно, как эта популярная, но не шибко интеллектуальная игра навела меня на философские мысли о природе времени. Вот сколько всего поменялось в СССР и в мире по сравнению с эталонной реальностью за прошедший год? Много чего, так сходу и не перечислишь. Казалось бы, изменения, как круги на воде, должны расходиться в стороны, затрагивая самые отдаленные сферы жизни и меняя все, до чего вообще можно дотянуться. Но нет. Вот футбол, например. Не лез я в это дело никак — ну разве что по мелочи, увеличив ассигнования на спортивную медицину и подписав расширение квоты для валютных закупок всякого медицинского оборудования — и история тут фактически никак не поменялась. Во всяком случае, в тех местах, которые я мог отследить. «Динамо» точно так же, как в моей истории, выиграло Кубок Кубков, на внутренней арене киевляне тоже подтвердили чемпионство, да и игры чемпионата мира складывались поразительным образом точно так же.

Такая стабильность навевала нехорошие мысли об «упругости истории» и желании реальности при первой же возможности свернуть на проторенную уже один раз дорожку. От таких мыслей становилось как-то муторно на душе, ведь это означало, что и все мои изменения тоже на длинной дистанции вполне могут оказаться несущественными. Не взорвался Чернобыль в 1986 году — взорвется в 1996. Не развалится СССР в 1991 году — развалится в 2011. Потом пройдет еще 50 лет, и окажется, что разница между двумя реальностями минимальная. Ну просто потому что логику развития цивилизации никто не отменял. Думать об этом объективно не хотелось, но мысли раз за разом сами сворачивали в неприятную сторону, мешая получать удовольствие от праздника спорта.

— Михаил Сергеевич? — Меня аккуратно вывел из задумчивости сидящий справа и сзади охранник. — Вы просили напомнить, когда останется пять минут до конца основного времени.

— Да, Володя, спасибо. Ты узнал, куда идти?

— Так точно. Узнал, пойдемте.

Мы встали и не слишком торопясь отправились в недра стадиона, туда, где находились раздевалки команд.

Объективно повлиять на ход футбольного матча я никак не мог. Ну не устраивать же охоту на бельгийцев, в самом деле. Оставалось только одно доступное мне средство — мотивация. Именно им я и собрался воспользоваться на всю катушку.

Запах. Запах раздевалки ни с чем не спутаешь. Выглядели внутренности стадиона «Леон», конечно, не шибко презентабельно. Видно было, что под чемпионат мира тут сделали косметический ремонт, но и только. Впрочем, в СССР да и по всему миру пока было то же самое. До той эпохи, когда все везде блестит и мигает подсветкой, мир пока не дорос. С другой стороны, обычная «лампа Ильича» с освещением справляется ничуть не хуже.

— Здравствуйте, товарищи, — в назначенное время в раздевалку ввалились футболисты. Пока настроение у парней было нормальным, боевым, рабочим. На лицах заметно было некоторое разочарование от последнего пропущенного мяча, но уныния там не наблюдалось. — Прошу прощения, Валерий Васильевич, я украду у вас всего две минуты.

— Хорошо… — Лобановский только пожал плечами. Самый заслуженный тренер СССР был известен крутым характером, но все же не настолько, чтобы перечить генсеку.

(Лобановский В. В.)

— Товарищи футболисты, вы устали, я понимаю, поэтому зашел вас немного ободрить и добавить мотивации. Я знаю, что в спортивной среде уже давно ходят слухи о возможных трансферах советских спортсменов за рубеж. Опять же по многим из здесь присутствующих есть предложения из западных клубов, — три десятка пар глаз уставились на меня с нескрываемым интересом. — Мы на Политбюро приняли решение о том, что подобные действия не пойдут в ущерб советскому спорту, а только принесут пользу. Там и обмен опытом, и опять же валюта… Но есть условие. СССР не будет отпускать на Запад спортсменов за бесценок. Для того чтобы система начала работать, нужно показать всему миру качество. «Динамо» в этом году уже справилось с этой задачей на клубном уровне, теперь ваша задача — выйти как минимум в полуфинал. Порвите бельгийцев сегодня, пройдите следующий этап, и обещаю, никаких препон вам дальше никто чинить не будет. Валерий Васильевич, ваше слово.

Я демонстративно поднял ладони, показывая всем видом, что выступление окончил и больше ничего говорить не буду. Лобановский тут же перехватил внимание футболистов и начал что-то там рассказывать им, чертя мелом по висящей на стене доске.

После короткого перерыва футболисты отправились на поле, а я — обратно на трибуну. Выезд в Мексику у меня получился «длинным». По дороге «туда» я заскочил в Белград и Гавану. Пообщался с Милошевичем, попытавшись составить о нем некое собственное впечатление. То, что Югославия уже сейчас встала на тот путь, который привел ее к гражданской войне и развалу, мне было в целом видно. В отличие от хорвата Тито, Милошевич уж слишком сильно тянул одеяло в сторону сербов. И мне нужно было понять, что делать, когда придет момент принимать решение. Югославию сдавать капиталистам я в любом случае не собирался — показывать пример развала социалистического федеративного государства было бы плохой идеей. Другое дело — формат вмешательства и то, останется ли потом обновленная Югославия во главе с Милошевичем или с кем-то еще.

(Слободан Милошевич)

И надо признать, то, что я увидел, мне не понравилось. Милошевич был слишком высокого мнения о себе, он явно не готов был отступиться от концепции сербского превосходства над иными нациями внутри СФРЮ, и при этом, будем честны, Слободан отнюдь не выглядел как гений мысли. Все его реформы — что экономические, что военные — стабильно проваливались. Югославия уже «торчала» Западу больше чем на 20 миллиардов, и было очевидно, что это совсем не предел.

Гораздо лучшее впечатление на меня произвел глава югославского вече — то есть, как и я, глава парламента, то есть фактический лидер государства — Бранко Микулич. Он был хорватским боснийцем, имел серьезный хозяйственный опыт, терпеть не мог националистов и при этом хорошо относился к Москве. Перспективный кадр, настолько, что я не постеснялся пригласить его в гости через пару месяцев. Глядишь, и придумаем, как решить югославский вопрос без больших потерь.

— Го-ол! — взревели вокруг болельщики, явно радуясь любой «движухе» вне зависимости от национальной принадлежности.

— Но там же офсайд был километровый! — вырвалось у меня. Неожиданно для себя, живущего второй раз 90-летнего циника, меня захлестнул спортивный азарт и какая-то спортивная обида. Не помогли нашей сборной инъекции дополнительной мотивации. Впрочем, с таким судейством, неудивительно. Нужно будет потом сказать, чтобы этому шведу ребята Евгения Максимовича ноги поломали. Продажная сука, два гола нам из явных офсайдов зафиксировал. И как тут, блин, побеждать!

Впрочем, не прошло и десяти минут, как главный судья «исправился», поставив пенальти в ворота бельгийцев. Одиннадцатиметровый уверенно исполнил Беланов, оформив хет-трик и доведя счет до 3:3.

На Кубе обсудили с Фиделем итоги первого полугодия свободного перемещения граждан между двумя странами. Забавно, но наметились — пока еще достаточно аккуратно, но тем не менее — тенденции по взаимной миграции населения. Были люди, которые хотели уехать с Кубы хоть куда-то, чтобы вырваться из нищеты и неустроенности, и были, наоборот, советские граждане, готовые уехать на юга хоть тушкой, хоть чучелом. Договорились не делать из этого проблему, а создать порядок узаконивания такой миграции.

Всего же за полгода на Кубу успело слетать около 30 тысяч советских граждан. Несмотря на огромную — ну, в сравнении с внутренними рейсами так точно — цену билетов и вообще дороговизну подобного отдыха, люди покупали билеты с каким-то болезненным ажиотажем, как будто всерьез считали, что подобный аттракцион невиданной щедрости от советского государства может закрыться в любой момент. Впрочем, может, именно так и думали, а может, несколько факторов сложилось вместе.

Еще зимой с моей подсказки в «Клубе путешественников» вышел цикл программ в стиле такого себе «тревел-блога». То есть не просто показывались красоты Кубы, но и давались максимально практичные советы тем гражданам СССР, которые решатся на подобный вояж. Когда лучше покупать билеты, как готовить документы, как общаться с местными, где остановиться, что посмотреть, куда сходить, сколько все это будет стоить. Короче говоря, прорекламировали хорошенько турнаправление.

Короче говоря, билеты на Кубу — пришлось запускать даже второй рейс по этому маршруту — были выкуплены на четыре месяца вперед, и единственное, что смогло сбить ажиотаж, — это начало продаж билетов в Европу. Туда было лететь существенно дешевле, рейсов было организовано куда больше, ну и… В общем, изголодались люди наши по заграничным путешествиям, теперь активно наверстывали недополученное ранее.

На поле, меж тем, дела пошли явно не так, как было в реале. Беланов получил по ногам, упал на газон, и накрученные футболисты сборной СССР тут же бросились предъявлять претензии бельгийцам и судье. Произошла короткая толкучка с выяснением отношений, в ходе которой по желтой карточке получили двое советских и двое бельгийских футболистов. Свисток. Баль вводит мяч в игру длинным пасом вперед на Беланова. Игорь смещается вправо и отдает на забегающего по флангу Евтушенко. Бельгийцы явно ждут прострела, смещаются в зону одиннадцатиметрового, чтобы закрывать советских нападающих, однако вышедший на замену 17-й номер подмечает, что и вратарь вышел слишком далеко вперед, и правой ногой внешней стороной стопы бьет по воротам. Мяч летит дугой, бельгийский вратарь со странной фамилией Пфафф дергается вперед, потом понимает, что это прямой удар, прыгает — и пропускает мяч между ушей. Круглый влетает в перекладину и отскакивает в сетку.

— Да! — Я вскочил на ноги и экспрессивно махнул рукой. — Да! Получите, сволочи!

— Михаил Сергеевич, осторожнее, вас могут снимать, — тут же активизировался сидящий рядом помощник. В эти консервативные времена лидеры государств должны были выглядеть солидно и не давать волю чувствам, хотя бы на публике.

— Да пусть идут в жопу! — Ухмыльнулся я и, перегнувшись через ограждение, крикнул во всю мощь легких: — Вперед, Советы!

Оставшиеся несколько минут матча прошли нервно. Бельгийцы пытались штурмовать наши ворота, но два подряд пропущенных гола очевидно больно ударили по их самоощущению, и игра у команды в красной форме — наши играли в белой — откровенно не шла. Передачи выходили кривыми, постоянные потери. Максимум, что удалось бельгийцам выжать из практически бесконечного владения — наши откатились на свою половину поля и тупо выносили мяч, всем видом показывая желание защитить победный счет любыми средствами — это несколько навесов и один угловой, после которого круглого уверенно забрал себе в руки Дасаев. Забрал и еще секунд тридцать лежал на газоне, за что был награжден желтой карточкой и недовольным свистом с трибуны.

Свисток об окончании матча и вовсе заставил меня едва ли не танцевать на трибуне, вызывая удивленные взгляды как других иностранных болельщиков, так и — еще в большей, вероятно, мере — наших советских товарищей. Особенно тех, кто знал меня достаточно долго и был в курсе моего в целом прохладного отношения к спорту. Когда, например, «Динамо» месяцем ранее выиграло Кубок Кубков, я, конечно, обрадовался, но эмоций все же было куда меньше.

А для меня победа над Бельгией, в которой я практически никак не участвовал — да и не мог фактически, — стала некоторым символом, что ли. Того, что перемены к лучшему могут происходить и без меня, что не обязательно во все вопросы лезть собственными ручками, достаточно порой просто создать подходящие условия — и люди вокруг справятся собственными силами.

Ну и, закрывая футбольный вопрос, — я не мог остаться на следующие матчи сборной, вынужден был лететь дальше — СССР в следующем раунде успешно прошло Испанию по пенальти, а в полуфинале проиграла великолепной Аргентине во главе с Марадоной. Будущий чемпион мира и лучший игрок мундиаля забил нам два мяча, на что наши футболисты сумели ответить только одним — в исполнении Беланова.

В итоге, в исполнение озвученного спортсменам обещания, мы открыли свободную продажу футболистов на Запад, и буквально за одно лето 1986 года в топовые клубы Европы уехало больше 20 самых отличившихся советских звезд. Заваров и Беланов — последний впоследствии получил, как и в моей истории, «Золотой Мяч» этого года — ушли в «Ювентус». Все в соответствии с нашей договоренностью с Аньелли.

Блохин, Дасаев, Канчельскис, Михайличенко, Добровольский, Бородюк — расторговались мы в этот сезон на добрые семьдесят миллионов долларов, что по меркам футбольного рынка тех лет было просто умопомрачительной суммой. Что там говорить, если за одного Заварова мы шесть миллионов получили, ну и по остальным добрали тоже прилично.

Всю прибыль от трансферов мы — ну то есть государство — не задумываясь оставили командам, позволив на эту валюту закупить всякое дополнительное медицинское оборудование, технику, транспорт и так далее. Самих футболистов мы тоже не зажимали сильно, обязали только платить налоги в СССР с зарубежных доходов в размере 20%, а остальное разрешили оставлять себе. Да, получалось, что спортсмены у нас превращались в самых богатых людей страны, но зато какая мотивация для других игроков расти над собой! Закачаешься.

В общем, подобные продажи в последующие годы стали регулярными. Они хоть и понижали заметно средний уровень советского чемпионата, но зато объективно положительно влияли на общее его развитие. Более того — и это стало уже вообще разрывающим шаблон событием — уже в 1987 году у нас пошли международные трансферы «на вход».

Тут я бессовестно воспользовался своим послезнанием и потратил вечерок на то, чтобы составить список прославившихся в будущем спортсменов, которым прямо сейчас было 15–16 лет. Понятное дело, что достать подростков из стран Западной Европы нам было практически невозможно, но, например, таланты из стран СЭВ — вполне. В течение следующих лет мы знатно ограбили клубы Чехии, Югославии, ГДР, Польши, Румынии переманивая к себе — на вполне честных рыночных условиях — молодежь, которая впоследствии неплохо себя показала.

Еще более активно подобный процесс пошел в отношении южноамериканской молодежи. Молодых талантов в той же Бразилии всегда было навалом, хоть пачками покупай за три копейки, вопрос всегда стоял только в том, заиграет ли конкретный пацан на взрослом уровне или нет. И вот тут у меня было шикарное преимущество перед всеми остальными. Достаточно сказать, что уже в конце 1987 года молодой четырнадцатилетний Роберто Карлос приехал в Москву выступать за местный «Спартак», а в 1990 году киевское «Динамо» и вовсе подписало «зубастика» Роналдо.

И опять же как потом показала жизнь — можно даже сказать, что я в некотором смысле поломал парням карьеры — далеко не все звезды первой величины из той жизни, стали таковыми здесь. Кто-то перегорел от раннего переезда, кто-то поломался на советских «тяжелых» — хотя где они были легкие в эти годы — полях, у кого-то просто не сложилось. В конце концов любая история успеха — это целая куча правильно сложившихся факторов.

И конечно, получалось переманить далеко не всех. Например, Зидана, которому как раз в эти годы было 14 лет, выцепить из Франции не удалось — не захотел алжирец менять теплые Канны на гораздо менее теплый Ленинград, его пытался «Зенит» подписать, тут сложно винить молодого спортсмена. Ну и в целом прошло достаточно много времени, прежде чем молодые дарования из Западной Европы преодолели недоверие и потянулись к нам… Впрочем, это уже совсем другая история.