Мастер путей. Часть 4

Глава 6 Переговоры

Оставив главных гостей, являющихся виновниками сегодняшнего торжества, возле ансамбля, светлейший князь Морозов с супругой уделили внимание на аудиенцию, запрошенную светлейший князем Бериславским.

Обе четы уединились в рабочем кабинете Властислава Ивановича, где не присутствовало иных ушей, кроме них. Подозревая, что дело может иметь негласный характер, Морозов осенил помещение заклятьем «Безмолвия», наглухо отсёкшим всяческих любопытных, даже, если б таковые и оказались.

Хоть аудиенцию истребовали Бериславские, но первым слово взял Морозов.

— Однако же, Святогор Тихомирович, — проронил он. — Умеешь же поражать. И твоя младшая дочь, и твой же гость… Прежде всего, дозволь же самым искренним и неподкупным светлым чувством возликовать за светлейшую княжну Злату. Ежели истинно написанное вами в письме, и младшую Бериславскую посетило исцеление… Мне не довелось знать вашу дочь лично. Но радуюсь за вас с ней, будто за свою собственную. Что же до вашего гостя…

Глава рода осёкся, стараясь дипломатично подобрать выражения.

— … признаться честно, ваш спутник изрядно нас потревожил. Исключительно в положительном ключе, к его части и достоинству. Но слишком уж непроглядной завесой мрака покрыта его личина. Держится крепко, да повадками статен. Вот только манерами не блещет да этикету не обучен. Уж не знал, кого в нём подозревать. Не то офицера, не то хорунжего. Но сегодняшний его поступок расставил все точки над «i». Я не знаю в своём окружении никого, кому хватило бы силы духа предстать пред незамужней девой с её сродниками, даря её дому хладное орудие с заповедями кодекса российского офицера. Вы не хуже меня помните значение этой древней, почти забытой традиции.

Оружие, как клинковое, так и стрелковое, издревле применялось как наивысший знак благодарности государевых служб за свершённые деяния. Переняв это, в среде повинных военной службе людей его дарение стало иметь тождественный смысл, но со временем обросло множеством сносок, пояснений, формулировок и контекстов.

В данном конкретном случае дар гостя, принимавшего участие в спасении наследницы рода, говорил о том, что и впредь его сила будет сопутствовать терпящим беды и невзгоды. Явка по первому зову — вот одна из причин, заставившая Морозова иначе взглянуть на Мастерова. Тот, кто своими повадками походит на офицера, чуть ли не прямым текстом обязался и впредь оказывать помощь союзникам, буде впредь такое потребуется.

И текст клятвы на клинке оружия… Он не допускает двоякого толкования. Облекая дух свой праведный во бозе, и поверяя сердце свое дорогой для сердца женщине, ратник продолжает нести свой крест во славу своего Отечества, не допуская никого порочить своей воинской чести.

Ни один простолюдин не станет дарить такое дому светлейшего князя. Хотя бы потому, что даже при поверхностном осмотре видно, что стоимость дара уходит далеко за грани разумного для любого простолюдина. Не говоря уже о том, что чтоб взвалить на себя бремя, возлагаемое строками Кодекса чести российского офицера, необходимо этим самым офицером быть. Иному же люду в этом нет какого смысла.

Светлейший князь Бериславский, бережно усадив свою жену на предложенный диван, на правах гостя присел рядом, поправив кобуру на поясе.

— Наши способности тут не главенствующие, Властислав Иванович, — проронил он. — Вы и сами знаете, как порой превратно поворачивается к нам судьба… или же как любо она воздаёт за лишения, кои сама же причинила. Твои слова, князь, услаждают моё израненное отцовское сердце. Клятвенно заверяю, Злата ещё даст фору многим. Недалёк тот час, когда она сама предстанет перед вами. И наш гость… Не буду лукавить. Эти две темы наитеснейшим образом переплетены и накрепко взаимосвязаны. Не без гордости могу сообщить, что именно наш спутник приложил соучастие и протянул нашему дому столь востребованную руку помощи. Грешно был упустить последний шанс. Мы им воспользовались и не прогадали.

Морозовы переглянулись между собой.

Всё же, проживший своё и успевший повидать многое Властислав не ошибся в своих суждениях относительно Мастерова. Тот и впрямь оказался сведущ в лекарском деле. Только что отец душевнобольной дочери признал во всеуслышание, что нашёлся врачеватель душ, ещё не исцеливший бестелесную хворь, но уже подаривший небеспочвенную надежду на избавление от недуга. Мастеров — донельзя ценный знахарь.

А только этим и остаётся объяснить. Иначе придётся принять на веру, что оный Мастеров — святой посланник Божий на земле и лечит буквально наложением рук.

— Светлейшая княжна Алина доподлинно изложила нам историю вашего знакомства, — сообщил хозяевам имения гость. — Как добрый сосед, не могу не выразить сожаления по столь мрачному поводу. Но как отец, не могу не возгордиться своей наследницей, приложившей соучастие к инциденту.

Олеся кивнула.

— Вклад гостей нашего дома в оборону его стен был не просто весом, а стал предопределяющим в исходе сражения. Это первое нападение на нашей памяти, когда в ходе столкновений не полегли наши люди. Добрую половину супостатов упокоили дорогие гости. А если вести счёт с нападения в Оболенске, так и того больше.

Святогор кивнул в ответ.

— Из этого следует одна из тем, что мы просим вас с нами обсудить. По ряду причин, как зависящих от нас, так и не очень, наш род собирается открыто благословить всем нам знакомого Мастерова на попечительские деяния. Пусть Злата встаёт на ноги не по дням, а по часам, но ещё нескоро сможет обходиться без посторонней помощи. Полагаю, вам это известно и так.

Тонкий намёк на то, что служба безопасности рода осведомлена о деятельности разведки гвардии соседей. Своего рода предостережение между строк, что дальше дозволенного лучше не лезть. Можно и нос дверью прищемить.

— Я обременила Александра Александровича тяготой, — подала голос светлейшая княгиня Яна Истиславовна. — Он показал себя с исключительной компетенции как воин, знахарь и способный ученик. И между ним с Алиной… есть некая связь.

Мать не стала сдавать дочь с потрохами и в подробностях излагать собеседникам детали оной связи. Но, всё же, собравшиеся в кабинете живут не первый десяток лет. Некоторые вещи очевидны даже без слов и намёков.

— И в одно и то же время мы узнаем, — продолжил Бериславский. — Что светлейшая княжна Ветрана была представлена Мастерову на выданье. Одновременно и независимо друг от друга, наши стороны принялись тянуть шкуру не убитого медведя на себя. Ведь отказом или согласием Александр Александрович вас не одарил.

Властислав Иванович хмыкнул.

— Как понимаю, вас тоже. Но ты прав, Святогор Тихомирович. Кому-то придётся уступить. Осталось выяснить сущую мелочь…

— Стреляться с тобой я не стану, — в шутку предупредил собеседник князя. — Всего лишь хотел в рамках добрососедских договорённостей предупредить, что никому уступать не придётся. Ряд имеющихся обстоятельств выгодно играют нам всем на руку.

Морозов нахмурился.

— Что-то неладное ты глаголешь, княже. Какие тут могут быть обстоятельства? Мастеров — кандидат в законные мужья наших дочерей. А, если я правильно прочёл между строк, то в вашем случае — ещё и обеих. Я не слышал об решениях Синода, дозволяющих многожёнство для Императорского подданного.

— Вот именно, Властислав Иванович, — улыбнулась Яна. — Вот именно.

Чета Морозовых с нескрываемым недоумением переглянулась меж собою.

— Уж не басурманин ли твой Мастеров, часом? — справился хозяин имения.

Гость откинулся на спинку дивана.

— Ты же знаешь, что род Бериславских приближен ко двору ближе некуда, — произнёс Святогор Тихомирович. — И мы сведущи в делах, разузнать об оных простой люд посмеет разве лет что через что. Я не могу немедля посвятить вас всех в открытые нам тайны, включая прошлое и истинную подноготную Мастерова. Но безбоязненно могу сообщить, что в силу ряда причин он не является подданным Империи. Над ним не властны наши законы.

— А также здравый смысл.

— Не без этого, — горько усмехнулся Бериславский. — Не думал, что на своём веку узрим целителя, кто не испрошая платы или позволения самовольно возьмётся за излечение душевной хвори, да при том ещё и покажет результаты в первые же дни. Равно как и не думал, что кому-то окажется под силу в одиночку перестрелять десятки супостатов.

— Тем ценнее Мастеров для нас, — мягко произнесла Олеся. — На чистоту, мы подозревали о способностях Александра Александровича, но поимели о них полное представление лишь после ваших слов, да письма Ветраны.

— О, да! — усмехнулся уже Властислав. — Мало того, что не побрезговал замараться об прокажённую, так ещё и со знанием дела обработал раны от когтей айна. Наш гостью обладает дюжими навыками, и было бы непросто смириться с тем, что придётся уступить его кому-то.

Олеся посмотрела на Яну.

— В своём письме домой Ветрана жёстко изложила своё видение ситуации. Как вы, вероятно, осведомлены из слухов, которых не может не быть по нашей губернии, на руку наследницы рода претендует изрядное число просителей всех возрастов, чинов и профессий. До сих пор, ссылаясь на возраст, мы могли держать вопрос в узде, но время выданья пришло. Ветрана оповестила, что готова наложить на себя руки во всех прочих случаях, если женить её на ком-то другом, кроме Мастерова.

— Опустим такой несущественный в наше время фактор, как родительское наставление, — добавил светлейший князь Морозов. — Мы можем внушать ей что угодно и как долго угодно. Хоть в монастырь сослать. Но в один прекрасный день получить сведения о смертопреставлении… не хотелось бы. Мы со своей стороны желали бы способствовать культивации взаимоотношений между нашей дочерью и её спасителем.

Бериславский поднял руки в примирительном жесте.

— Мы ни в коем случае не противимся. Напротив, пришли засвидетельствовать, что мешаться вам не станем. Увы, но в силу должностных обязанностей Алины и Александра Александровича львиную долю времени они станут проводить вдвоём, что, к счастью ли али сожалению, даст фору культивации взаимоотношений между ними. Однако мы не можем запретить вам сватать свою дочь. Вместо того указываем не лазейку, играющую нам на руку. Мастеров вполне может позволить себе драться на несколько фронтов.

Олеся посмотрела на мужа.

— Но я не совсем понимаю. Как это возможно? Законы Российской Империи распространяются на всех, кто дышит на её землях. Мастеров — определённо российский подданный. Притом коренной. У него странный говор, но он не заморский гость. Указы Святейшего Синода должны касаться его также, как и прочих.

— Статус Мастерова предельно точно определён, — повторил Бериславский. — Он не является подданным Империи, и не присягает её короне на верность. Я не могу открыть первоистоки сего факта. Однако же, чувствую, что в ближайшее время сие будет задокументировано в Императорском архиве. К этому всё идёт.

— Если посудить по-человечески, Александр Александрович дороже нам, чем вам, — сообщила Яна. — Он первый за десять лет, кто сумел совладать с недугом Златы. Отдавать его мы не намерены ни по добру, ни по здорову. Но и прав столбить его за собой у нас нету. Хоть он и простолюдин, но состоит на службе Тайной Канцелярии, а не является нашим крепостным. Потому власти над ним не имеем, и предлагаем позволить нашим детям самим избрать свой путь, опираясь на личные предпочтения. Чай, не младенцы. Вольны сами принимать решения.

Властислав откинулся на спинку своего дивана и неприкрыто хмыкнул в голос.

— Какая-то фантасмагория… Вот уж не думал, что доживу до мига, когда стану всерьёз обсуждать замужество старшей дочери за многоженцем…

Светлейшую княгиня Яна Истиславовна посмотрела на светлейшего князя абсолютно серьёзным взглядом, и твёрдым голосом, не допускающим ни малейшего сомнения в язвительности, насмешке или подколке, постулировала:

— Поверь, Властислав Иванович. Когда ты узнаешь истину о Мастерове, ты первый встанешь в очередь просить его, что он дождался возраста выданья Милославы и сам начнёшь ему сватать младшую.

Прозвучавшее заявление сильно, как никакое иное более. Мало того, что самый приближённый ко Двору род открыто сважает к игнорированию законов, так ещё и на собственном примере заявляет, что будет делать это впредь. Как будто недостаточно и этого, собеседники апеллируют к фактам, чья сила главенствует над самими законами. И свято верит в то, что, прознав об этих самых фактах, род Морозовых настолько проникается их сутью, что сам возглавит действа, супротив оных ныне сомневается.

— Довольно странно слышать сии изречения из уст супругов Бериславских, — осторожно проронил Морозов. — Уж не новый ли Император Всероссийский наш Александр Александрович, коль раз вы так стремитесь заполучить его расположение?

Бериславский хмыкнул.

— Император? О, нет, Властислав Иванович. Это слишком мелко. Наш Мастеров… Птица куда более высокого полёта.

Вот тут чета Морозовых насторожилась.

Да, Бериславские говорят намёками и недомолвками. Но они ещё ни разу за всю историю знакомства не были пойманы на чём-то порочащем их самих или их репутацию. Более того, они всерьёз заявляют, будто объект обсуждения явил спасение безысходно страждущей. К слову сказать, сами сейчас выглядят куда активней и живее, чем могли бы, пережив такой ад, что лишь придаёт веса их словам.

А ещё реплика про полёты Мастерова… Что-то, что заставит его фигуру затмить самого Великого Императора Всероссийского?

Среди дворянства ходили вполне себе подкреплённые слухи о готовящейся компании по экспансии. Оставалось всего три направления, куда можно было двинуться, чтобы возыметь преимущество над соседями, потому как север упирался в бескрайние ледяные поля, с которых кроме талого снега и льда для питья получить решительно нечего. Экспансия готовилась на запад, юг и восток. С запада активно готовили нападение европейские соседи: их предполагалось опрокинуть в обороне, и, перейдя в общее контрнаступление, погнать аж до самых столиц, где и прищучить. То же самое с юга: османы в конец оборзели и стали лезть куда ни попадя, чем обратили на себя взор приграничных воевод. Турецкие войска грозят принять на себя участь соседей с запада. Ну, а восток… Бескрайние дремучие леса с живностью, равной которой ещё не знала наука.

Неужто Мастеров будет участвовать в экспансии? Каким бы малым ни был кусок, отбитый при обороне Отечества, он дороже золота. При удачном стечении обстоятельств можно не просто в расположение Императору попасть, но и поиметь недурных размеров благодарность. Да такую, что попытка Морозовых отблагодарить Мастерова за помощь роду покажется жалкой милостыней.

Если так и есть, то Бериславские правы. За того, кто застолбит за Империей новые земли, сватать дочерей начнут все, кому не лень, невзирая на возраст, статус, чин и происхождение. А если земли будут присоединены по итогам боя с супостатом, то ореол героизма и беспримерных качеств во славу Империи буквально поставят клеймо на род, буде Мастеров им обзаведётся: многие колена впредь будут чествоваться как приумножители и хранители земли русской. Обычно, в таких случаях полагается государственный знак отличия, влекущий за собой огромные преференции и сулящий немалые преимущества как награждённому, так и его роду.

Да и этот Мастеров… Искали достойного кандидата в мужья для старшей дочери? Получите и распишитесь! Наёмный ратник-врачеватель самых честных правил с повадками офицера и замашками крёстного отца!

— Право слово, — Морозов сглотнул. — Если правда хоть половина из того, что я понял от вас меж строк… Вы же не собираетесь объявлять о женитьбе? Венчать планируете тайно?

— До этого ещё дожить надо, — буркнул Святогор Тихомирович. — При всём моём расположении к воину, я не одобряю ремесла наёмного дружинника. Мне до сих пор непросто принять факт, что дочь может овдоветь молодой в любой день. Но, буде случиться свадьбе, раздувать показы не жажду. Проведём всё наивозможно тихо.

— Это… довольно спорное решение, — мягко и осторожно обратила внимание светлейшая княгиня Морозова. — Вы так уверены, что польза от пренебрежения общественно устоявшимися вехами превысит риск для репутации вашего рода? Для таких решений, влекущих поистине необратимые последствия, нужны действительно веские основания.

Светлейший князь Бериславский безучастно развёл руками.

— Взгляните на нас с супругой. С появлением в нашем доме Мастерова под сводами крыши воцарилась пусть и не идеальная, но тишина. Мы получили возможность отдыхать в своё удовольствие, не пробуждаясь еженощно от буйства душевно больной. Прислуга стала отходить от дел. Я вам ещё не сказал, но в порядке очерёдности всем помощникам стал полагаться непрерывный трёхдневный отвод, на который они вольны быть предоставлены сами себе. Наша младшая дочь впервые за десять лет начала высыпаться сама, и её здравие стоверстовыми шагами стало укрепляться не по дням, а по часам. Если вам мало и того, то наша старшая дочь, как вы, возможно, знаете, с рождения обделённая Силой, обрела её сполна. И всё вышеперечисленное, опуская умолчание, стало возможным лишь благодаря союзу Алины с Мастеровым, который не поскупился за счёт своей казны ликвидировать наши самые веские беды.

— Алина Святогоровна попрала бессилие⁈ — с искренней радостью за дочь соседа переспросил Властислав Иванович. — Примите же мои самые восторженные поздравления! Бессильных тысячи, но случаев, подобных вашему, единицы!

— Но как это возможно? — нахмурилась Олеся. — Неужели Александр Александрович владеет тайной порождения бессилия и способен выкорчёвывать его, как простую хворь?

Гость самоустранился от подробного ответа.

— Увы, пока что я не могу посвятить вас в детали. Но клятвенно заверяю, что свершившийся факт достоверен и при желании может быть перепроверен. Алина действительно попрала бессилие. Благодарю на добром слове.

— Наш старший помощник Иннокентий всё меньше жалуется на свои колени, — добавила светлейшая княгиня Бериславская. — Я вновь почуяла себя шестнадцатилетней девкой. Стала спать крепче, чем в девичестве. У нас стало больше сил, чем до замужества. И Злата…

Аргументы настолько бронебойные, что у Морозова противно засосало под ложечкой. Кажется, своё они упустили. Такой человек! Куда ни кинь — всюду клин! И ретивый воин, и учтивый ухажёр, и ведающий лекарь! А теперь, со слов людей, обличённых в весьма уважаемые титулы, чуть ли не апостол, творящий невозможное! И всё это досталось им, Бериславским!

Святогор примирительно поднял руки.

— Мы тут не для ограничений рамок или выставления требований. Александр Александрович такой же человек, как и мы все. Пусть нас не обманывает его сословие: многие дворяне ведут себя как последние псы в то время, как их на голову превосходит простолюдин. Мы лишь осведомляем, что такой союзник нашему роду необходим, и предостерегаем врагов от попыток отсечь его от нас силой… но предлагаем вместе прибегать к его помощи союзникам. У наших родов нет причин для вражды, и не стоит искать их из-за этого. Пусть наши дети сами решат, как им быть дальше. Но это всё равно не скажется на наших отношениях с Мастеровым. Искренне надеюсь, что на наших с вами тоже.