Мастер путей. Часть 4

Глава 23 Ночь коротка

Что вечер перестаёт быть томным — это уже классика, начинающая переходить в баян. А баянистый он уже настолько, что это даже не баян, а гусли.

Примерно об этом я подумал, когда понял, что кроме нас двоих в комнате нет больше никого, а единственный выход в дом из неё заперт изнутри хозяйкой помещения.

Глазки хозяйки помещения игриво прячутся потупленным в пол взором, а вот губки тронуты лёгкой улыбкой, скрывающей за собой смущение пополам с желанием.

— Всяк солдат любой каше рад, — тихо отозвалась Марина. — И редко какой солдат… откажется от… женского тепла и ласки…

— Каждый солдат знает, — не остался в долгу я. — Девушка, как оружие, любил ласку, чистоту и смазку.

Пробные закидывания удочек и попытки вогнать друг друга в краску показали стойкость каждой из сторон к подобного рода ухищрениям.

Помощница Бериславских тоже оценила результат, кивнув каким-то своим девичьим мыслям.

— Ты показал себя как сведущий воин, — констатировала она. — Ратные навыки твои велики. Я бы не отказалась от демонстраций твоих умений… в области оружия… и девушек.

— Как-нибудь вечером, — кивнул я. — В шесть часов вечера, после войны, возле фонтана.

Опять бессмертные архивы не менее бессмертной классики снабжают меня ещё более бессмертными крылатыми фразами и цитатами, на которые был разобран шедевральный кинофонд ещё на этапе обнародования. Если напрячь память, в нём найдётся реплика абсолютно на любой случай жизни.

Лёгким символическим поклоном собеседница обозначила, что тема закрыта. Стороны пришли к предварительному соглашению, не встретив в вопросе противоречия.

Марина прошлась вглубь своей комнаты, подошла к прикроватной тумбе и извлекла на свет Божий книгу, уже явно не новую, но с всё ещё отчётливо читаемым заглавием: тиснение на обложке выдавало в литературном труде принадлежность к учебному материалу.

— Этот труд не столь неповторим, как дневники светлейшего князя Святогора Тихомировича, — тихо сообщила помощница. — Книга печатана в типографии обширным тиражом. Дорога, как и всё в нашем мире… но не уникальна. Я не прошу вернуть её немедля при первой же возможности. Распоряжайся ею… и мной… как считаешь требуемым. Считай, что это лишь малая плата за то, что ты сделал для юной госпожи Златы.

Толстая, в три пальца, книга перекочевала ко мне в руку. Увесистая, падла… И страницы толстые, плотные. Таких не подошьёшь в книгу много. Как следствие, информации в книге меньше, чем могло бы быть, но она явно дорогого стоит.

— Это дар, который мне преподнесли родители, — с улыбкой оповестила девушка. — По нему я пыталась преуспеть в Силе с тех пор, как прояснилось, что одарена. Особливо мне далось управление временем… это ты, возможно, запомнил, когда я преподнесла тебе в дар венец.

Венок из свежих сорванных цветков, на который наложено заклятье, замедляющее его увядание. Да, помню. Он так и лежит у меня в расположении, в общежитии учебки в Оболенске. Интересное применение магии.

— Увы, — вздохнула собеседница. — Продвинуться дальше так и не сумела. Подозревают слаборазвитый накопитель. Но, возможно, ты сможешь постичь нечто большее, чем довелось освоить мне. А госпожа Алина Святогоровна тебе поможет.

Я раскрыл книгу и выборочно пролистал несколько страниц. Старорусский язык дореформенного образца. Встречаются и кириллица, и старославянские символы, и более или менее современные написания слов с минимальным использованием различных i. По большей части, тексты, но употребляются и графические начертания. Особенно часто мелькают рунические письмена с пояснениями, что к чему относится и как в какой последовательности читается, а также старые-добрые «взрыв-схемы», подробно разбирающие конструкции заклятий на составные части.

Вот, к примеру, банальное замедление времени. Состоит из целого каскада заклятий, каждый из частей которого — череда рун. Тот же самый радиус действия, коэффициент сжатия-растяжения времени (это я уже своими словами перевожу), энергозатраты, род Силы, продолжительность действия… Неплохо. Можно как привязать к конкретному объекту, включая подвижный, можно и наложить на недвижимый. По такому же принципу построена система обороны Сумеречной Долины. Значит, с этим, в теории, может помочь старец Берислав…

Бегло изучив содержимое, понял, что с такими познаниями можно и дров наломать, и рыбку съесть, и кости продать. Ещё и навариться при этом, в накладе не оставшись. Закрыл книгу с чётким намерением изучить её при случае, самому ли или с чьей-то помощью.

— Спасибо, Марина, — поблагодарил я. — Очень ценный дар. Тем ценнее, что он поучает управлению Силой. И тем паче ценнее, что достался тебе от родителей. Постараюсь вернуть его сразу же, как только сниму с него копию. Столь драгоценная реликвия должна храниться в безопасности, а не шнырять со мной по аномалиям и зауральской тайге.

— Тогда тем более нет необходимости спешить, — улыбка начала сходить с губ девушки. — Я слышала слова светлейшего князя. Экспедиция за Урал едва ли может быть собрана быстрее, чем через месяц. Получением снаряжения и приданного вооружения занимаются уже сейчас. Но ратников необходимо подготовить. Что лежит за горами — не знает никто. Туда пойдут лишь избранные. И даже им потребно время, чтоб сготовить себя.

— Месяц… — фыркнул. — Он пролетит как фанера над Парижем. Никто и глазом не успеет моргнуть. Тут-то и пригодится твой подарок, Мариш. Времени всегда катастрофически не хватает. Им надо уметь управлять. Когда в переносном, а когда и в прямом смысле слова.

Ночь коротка, и за неё ещё желательно успеть отдохнуть. Потому, поблагодарив помощницу Бериславских ещё раз, на ночёвку вернулся к Алине, неся с собой подарок Марины.

Разноглазка будто бы ждала меня. Несмотря на позднее время и темень за окном, сидела без одежды на своей постели и молча расчёсывала волосы.

— С возвращением, «Мастер», — улыбнулась она. — Как прошёл день? Даже на ужин не заглядываешь. Только ночью и появляешься…

Я отложил труд по Силе на стол и стянул с себя китель.

— Приходится везде поспеть, — пожал плечами. — Сама понимаешь, когда на тебя взваливают изучение чужого мира, освоение чуждой магии и подготовку экспедиции в аномальные неизученные земли — личного времени остаётся лишь только прикорнуть. Ещё бы не было б такого жёсткого цейтнота…

Алина отложила расчёску на прикроватную тумбочку и посмотрела на меня уже более твёрдым взглядом, будто бы, игнорируя глубокую ночь за бортом, опять оказалась на службе.

— Цейтнот — не то слово, — сообщила Бериславская. — Ростислав Поликарпович ожидает твоего перечня лиц, которых ты ходатайствуешь допустить до экспедиции.

— Знаю, — подтвердил. — Мы общались на этот счёт.

— Завтра утром идём к нему, — сообщила девушка. — Ты хож Путями, потому вставать затемно и выезжать рано поутру нет смысла. Пройдём в Тайную Канцелярию сразу, как только господин полковник вернётся с развода. К тому моменту изволь сготовить перечень.

— А чего его готовить?

Рядом с кителем легли брюки, к стулу встали берцы.

— Ты да я, да мы с тобой. Это, как понимаю, даже не обсуждается. Лана, как носительница генетической памяти айнов, будет полезна в роли источника информации. Ветрана прекрасный щитовой, чью защиту не пробила адская ударная мощь наступательного заклятья. А, куда она — туда и её сближницы, Катька с Настей. Шестерых нам за глаза должно хватить.

— Только шестерых? — уточнила Алина. — Надеюсь, ты успел досконально изучить материалы по неизведанным землям. Это не простая прогулка с ружьём. Пусть ты умелый ратник, но стая айнов — грозный противник, а тебе ещё через весь материк следовать.

Я отмахнулся.

— Это оставь мне. Подготовка в самом разгаре. Кроме того, явно будет ещё одна аудиенция или с Александровским, или с Протопоповым, или со всеми вместе, включая ваш Генеральный Штаб. Или что там у вас заместо него… Будут согласования технических деталей, маршрута, способов снабжения, тактики продвижения, графиков связи, ротации личного состава, места днёвок и ночёвок… Поверь, мероприятия такого рода не делаются с бухты-барахты. Нам ещё на совещаниях дня три воздухи сотрясать. Но большой отряд не хочу брать ни при каком раскладе. За Уралом — девственная тайга и непроходимые болота, чадящие испарениями земли. Будет очень тяжело сберечь личный состав. Искать потеряшек не хочу. А сколько задохнётся в исчадиях и попадётся айнам на зуб… Мне проще координировать действия небольшой группы.

— Очень надеюсь, что ты ведаешь, о чём говоришь, — закончила диспут Алина. — Не хочу надоедать, но экспедиция за Урал — не просто заказ. Буде он столь лёгким, поручили бы работу Синдикату.

— Услышал. Предлагаю заняться этим после отдыха.

А сейчас спать. Спать, спать, спать и ещё раз спать. Сила приумножает выносливости, это неоспоримый факт, проверенный мною лично на практике. Но вот выработку мелатонина, «гормона сна», она никак не приуменьшает. Как хотел я спать, будучи человеком без магии, так и сейчас хочу. От сна отказаться не выйдет.

— Как родители? — спросил я, забираясь в койку. — Ударно трудятся, как понимаю?

Алина щёлкнула пальцами, после чего в комнате девушки потух свет. Артефактные светильники померкли тотчас же.

— Тебя не устают благодарить, — напарница зашуршала одеялом в темноте, прижимаясь ко мне. — Дядя Кеша не перестаёт удивляться своим коленям. Ты будто был ниспослан нам свыше… Не удержался, и в сердцах расписал, как ноги стали здоровее. Матушка и впрямь стала бодрее. Батюшка стал активней. Все перестали жаловаться на головные боли и начали крепче спать. А Злата… ох, Злата… Сегодня она усадила свою игрушку, которую ей сшила, и долгие полдня зачитывала ей букварь с начальной арифметикой.

Я усмехнулся, обнимая прижавшуюся ко мне разноглазку.

— Значит, всё сделали правильно.

И поцеловал девушку в темечко.

— Рад, что у вас всё хорошо. Теперь можно и отдохнуть.

Утро следующего дня апреля началось не так бурно, как могло бы. На этот раз мы с Алиной проснулись раньше Златы, а потому избежали участи быть разбуженными звонким девичьим визгом. Но, скажу не таясь, велик был соблазн ответить разменной монетой: вломиться в комнату Бериславской-младшей и со всей одури сигануть к ней в койку с надрывным рыком «Злата!!!1!111». Остановил лишь здравый смысл: даже, если своим весом не переломаю мелкой каждую косточку, от испуга её хватит кондратий на фоне инсульта жопы с рубцом размером с койку.

Потому, пользуясь тишиной в доме, быстро позавтракали с разноглазкой и в темпе контратаки убыли в Тайную Канцелярию.

Коль раз уж метод, коим пользуется Берислав, менее энергозатратен, то его и применил, взяв себе за привычку по возможности им и пользоваться.

Чтоб хоть как-то структурировать и упорядочить свои броуновские движения, точкой выхода избрал апартаменты разноглазки в жилом комплексе конторы. Там я уже ночевал, место знаю, Тотем для наведения портала не нужен. И так справляюсь.

Сказано — сделано. Шагнув из комнаты Алины в её родовом имении, мы вышагнули из портала по ту сторону аккурат в её «конторской» «однушке».

Прежде, чем попытаться навязать полковнику Протопопову своё, вне всякого сомнения, драгоценное общество, Алина отлучилась до рабочего стола, где подобрала писчие принадлежности и аккуратным девичьим почерком принялась строчить нити рукописи.

— Давай в свободной форме, — потребовала она. — Кого ты собираешься ходатайствовать о привлечении? Себя упоминать не утруждайся.

Даже с моей позиции было видно, как разноглазка выводила «г-н Мастеров Александр Александрович».

— Тебя, — пожал плечами я. — Лучшего источника информации о вашем мире и магии я едва ли найду.

«Действительный тайный советник первого класса Бериславская Алина Святогоровна».

— Вету, — продолжил перечислять. — Щитовой из неё бесподобный. Это признаёт чуть ли не всяк, кого я встречал.

«Светлейшая княжна Морозова Ветрана Властиславовна».

— Ну, а без Катьки с Настей Вета никуда не сунется, как я понимаю. Они с ней буквально одно целое.

«Г-жа Пламнева Анастасия»

«Г-жа Ветрова Екатерина»

— Лана, — не задумываясь, добавил, давая, впрочем, девушке время дописать. — Боец из неё, может, и не ахти, но об айнах знает буквально из первых уст. Если не на роль проводника, то на роль осведомителя пригодится. Если подтвердится хоть что-то из того, что она сообщила.

«Сирота Лана».

— Всё? — осведомилась Алина, подписывая лист бумаги своими инициалами и росписью. — Ты уверен? Тебя никто не ограничивает в наборе. Дадут столько людей, сколько скажешь. Тебе хватит нас пятерых? Подумай ещё раз.

— Уже думал, — вздохнул я. — И уже дважды аргументировал тебе свой выбор. Мне не нужна армия для покорения Сибири. Нам нужна небольшая, но хорошо слаженная диверсионно-разведывательная группа для сводного прохождения инфильтрацией. В таких делах большой отряд только вредит самому себе.

Разноглазка выпрямилась и подняла со столешницы исписанный в форме докладной записки лист.

— Хорошо, — тон девушки стал максимально рабочим. — Идём к Ростиславу Поликарповичу. И, прошу тебя, будь повежливее. Он, как-нибудь, руководитель Тайной Канцелярии.

Я усмехнулся.

— Можно подумать, я его детородными органами крою.

С лекарями в Империи всегда было туго.

Заговорных проходимцев, что лечили спиртовыми настойками и хворными наговорами, хватало во все времена. А вот действительно сведущих врачевателей не хватало.

Медицина дошла до того уровня, когда достаточно сущих пустяков, чтобы исцелить неходячих раненых. Хромые начинали бегать, если оставалось, на чём: разрушение суставов так и оставалось за гранью возможностей хирургов. Незрячие начинали видеть, если оставалось, чем: лишь бы глаза были на месте, а остальное поправимо. Даже лихорадки всех мастей, известные в пределах государства, не составляли для знахарей неразрешимой задачи.

Лишь бы было, кому их решать.

А вот с этим, как раз, и было туго.

Одарённые почти никогда не болели. Принято считать, что Сила дарует сопротивление недугам, и не только лишь каждый из них способен поразить того, кто ею владеет. Не одарённых же сущее меньшинство, и бессилие не делает различие между дворянином и простолюдином. Сражён им быть может всяк и каждый. А где бессилие — там и хвори.

Но бывшую жену, а ныне вдовствующую боярыню Бесчестных, отныне на вполне законных основаниях имеющую все права вернуть себе и своей дочери девичью фамилию Ерохина, это не волновало. Одарённой она была, но уже несколько недель лежала, не в силах подняться, побитая горячкой.

Ломила тело едва терпимая боль. Суставы деревенели. Еле можно было шевелить. Всё, от ушей до стоп, обжигал жар, а изнутри промораживал озноб. Будто и этого было мало, сознание постоянно томилось где-то в забытьё, изредка проглядывая в минуты нечастого просветления. Болезнь накатывала и отступала волнами приступов, каждый из последующих накрывал сильнее предыдущего.

Единственный, кто хоть как-то мог содействовать — помощник Пелагия Бесчестных. Но то ли он нарочно подсылал несведущих лекарей, то ли случайно ему попадались начинающие знахари… Самое большое, что было достигнуто — облегчение на несколько часов, за время которых вдова поимела возможность уснуть нормальным сном и набраться сил, израсходованных на сопротивление недугу.

Лекарей всегда не хватало. А если и находился где сильный ведун, так ему ещё добраться надобно. Пусть имение, некогда принадлежащее Бесчестных, и находилось в непослушную близости от столицы, но регулярные маршруты сообщений только начали устанавливаться между деревнями и городами. Увы, не каждые из них могли похвастаться приоритетными направлениями. Некоторым приходилось ждать своей очереди.

Дочь уже ничем не могла помочь своей несчастной матери. Ту бил жар и ходило ходуном сердце, грозясь вскорости сдать от перенапряжения. Но всё, чем могли помочь больной, уже было сделано.

Дочь стояла над постелью матери, пытаясь понять, что ей делать дальше.

Она лишилась сводного брата. Лишилась отчима. С их смертями вскорости может лишиться и жилья: ещё надо доказать своё право наследования на это имение. Девушка не слыла докой в юридических тонкостях обращения с недвижимостью при спекулятивно заключённых браках. А остаться одной на улице с тяжело больной родительницей… Совсем без средств к существованию девушка не останется. Выпутается. Но времени в обрез, и действовать надо быстро.

Без вести пропал отчим Бесчестных, после чего в имение нагрянули работники Тайной Канцелярии. Они перевернули в имении всё вверх дном и пока что не собираются покидать его стен. Пока они тут — девушка в безопасности. Хотя помощник Пелагия уже не скрывает своих взглядов, которые бросает на неё.

В сознании набатом долбится наказ: убить Мастерова или отправиться на тот свет вслед за сводным братом, этим же Мастеровым и умерщвлённым. А помощнику как раз вменено в обязанность обеспечить загробную встречу Дмитрия и девушки, если та вдруг провалится.

Личность Мастерова уже не тайна. Но что она про него знает? И, самое главное, хватит ли ей сил исполнить наказ? Едва ли. Любое противостояние окончится разгромным поражением. И хорошо, если её убьют в поединке. А ведь могут и позорно казнить после судилища, как террористку: прецедентов хватает.

Делать нечего. Матери с каждым днём всё хуже. Имеющиеся лекарства уже не помогают. Да и вряд ли ей поможет смерть дочери, при каких бы обстоятельствах она ни приключилась: от рук Мастерова или помощника Бесчестных.

В тот момент времени она не придумала ничего лучше, кроме как…