Магия, кофе и мортидо наставника Медея. Дилогия

Глава 9 Кофейно-лакейная

❝ Если самые талантливые люди во всем городе так бездарны, то каков же должен быть город ❞

А. П. Чехов

Медей открыл шкаф. Свой, который — одежды. Хитоны выстроились перед ним в ряд, точно радужный парад работников тылового фронта. Все на подбор нелепые, цветастые, вырвиглазные. Просто цыганские тряпки самого бесхребетного барона на Трех Вокзалах.

«Да я бы сам смеялся над разодетым в стиле Болливуда колхозником, появись он на занятиях в таком виде! Мерзкое отродье, откуда такой убогий вкус в одежде?»

Нормальным среди Блестящей Порты нарядов выглядел только уродливый серый хитон, подгон от Академии, в котором он и так проходил весь остаток каникул. Надевать серую тряпку для выхода в город не хотелось, слишком кричит о статусе наставника. Обязательную эмблему еще поди-разгляди, особенно в людных местах, а этот дизайн каждый знает.

Пришлось напяливать нежно-голубой, с небольшим золотым тиснением по левой стороне, а потом долго отдирать от него безвкусную бижутерию, всякие тросики, фенечки и крашеные деревянные стразики, благо дырок после этого обвеса не оставалось. М-да.

Окажись в этом мире модный приговор — отродье бы село пожизненно без права на УДО. Зато теперь Медей знал, куда ему следует нанести визит в первую очередь. К черту знаменитые кофейни, величественную архитектуру, новые развлечения — магазин одежды убер аллес. Он не будет наряжаться на лекции дружелюбным глиномесом. В его личной страничке в соцсетях навеки останется пацанский статус. Ауф. Воистину, ауф.

У Колхиды отпросился за завтраком. Наставница периодически бросала на него странные взгляды, а водонагреватель с прошлого приема пищи обнаглел и позволил себе попытки вести диалог. В основном, о его прошлых зачистках холмов, поляны драгоценностей и прочих опасных локациях. Пришлось мычать, угумкать и качать мышцы лица в ухмылках. Почему бородатую дылду это устраивало, Медей решительно не понимал. Хотя некоторые сведения для себя схоронил.

Наконец, завтрак у лохматой Тиффани подошел к концу и он отправился в свое второе путешествие на запад. Главное, чтобы обезьяна и свинья не поперлись вместе с ним.

Сам город, в предместьях которого находилась Академия Эвелпид, расположился примерно в получасе неторопливой ходьбы по небольшой мощеной дороге мимо бесконечных зерновых полей. Ностальгичная пастораль с вайбами духа приключений — шагать по мостовой из желто-коричневого камня до города оказалось одно удовольствие.

«Виды как с картинок „Волшебника Изумрудного Города“. Только вся шиза основных персонажей собрана в одном отродье и моей более благородной версии. Я, одновременно, и бессердечный, и трусливый, и безмозглый. Ах да, еще внутри есть черты маленькой плаксивой девочки и загадочной сущности псинус сутулус, которые защищают меня от чрезмерной гордыни попаданца вместо сакраментальных Жабы и Хомяка».

Город показался внезапно, с небольшого возвышения, откуда дорога катилась в низину, к вычурным каменным воротам.

С крестьянской повозки чуть впереди раздались восторженные цоканья, немногочисленные путники тоже проявляли эмоции: более состоятельные довольно улыбались, бедные разевали рты, пучили глаза, качали головой или щелкали языками, если вид был им привычен. Равнодушных среди путешественников Медей не обнаружил. Положа руку на сердце, он мог их понять. Декорации в этой воплощенной новелле оказались превыше похвал.

Городская стена возвышалась на пять-шесть метров, квадратные башни искрились в солнечных лучах магическими кругами и рунами, сияли так, что глаза, выше каменных зубцов на стенах, могли разглядеть разве что зыбкие силуэты. Однако самым необычным для Медея показалась цветовая гамма: весь пояс укреплений состоял сплошь из магически инертных сливочно-белых плит, коричневых щитков особой древесины, которыми завесили бойницы и другие уязвимые части, а также неким голубым мрамором: из него сложили последний метр стены, зубцы, а также верхнюю половину барбакана главных ворот.

Получился интересный, бело-голубой оттенок гжели — необычный даже по меркам его прошлого мира.

Укрепления в принципе выглядели монументально, совершенно не декоративными. Подчеркивали статус третьего по значению города королевства. Лемнос имел около пятидесяти тысяч жителей, не считая приезжих на всевозможные фестивали, магические консилиумы и поступающих в Академию. Не слишком крупный даже по местным меркам, пятый по численности и третий по значимости — он являлся домом для многих магов и искусных ремесленников, поэтому занимал в государстве особую нишу. Такое себе слабое подобие Кремниевой Долины для местных.

Сам город Медея

Окей, хрен с ним, впечатлил. Не мистическим колоритом в духе увидеть Париж и умереть от арабского ножа — продуманными, совсем не средневековыми улочками, уютом, отсутствием спешки, характерным для городов его мира и времени, а также архитектурой и чистотой. Да, никакой грязи, луж, перекладывания бордюров и плитки с места на место, выливания помоев из окна, штурмов Капитолия, Ельцин-центров и прочих радостей (не)развитого общества.

«М-да, тепло, приятно, хотя раем не назовешь. Как говорится, если есть на свете рай — это Краснодарский край. Хотя я бы поставил на Ставропольский — не так жарко и людно. С другой стороны, до ада Лемносу еще дальше. Если есть на свете ад, — это Гэри, Индиана. Больницы такие, что аж сдохнуть можно. Что я, собственно, и сделал. Зато всякие веселые вещества на каждом углу и хороший шанс увидеть сюжет про бандитские войны от первого лица. В России таких развлечений днём с огнём не найти. Хотя на замес в духе девяностых я б посмотрел».

Медей шагал по городу медленно и размеренно. Кивнул охранникам у ворот, постоял-посмотрел на шпили местной гильдии вестовых, прошел мимо астиномии городской стражи, где появлялись задания для воинов, магов или смешанных групп.

Астиномия представляла из себя нечто среднее между полицейским участком, стандартной игровой гильдией авантюристов и закрытым клубом для своих. Каждая астиномия в городе уникальна, но Медей не хотел вдаваться в подробности или заглядывать внутрь. Может, в следующий раз, когда будет уверен, что его не выгонят оттуда под хохот завсегдатаев. Он еще немного понаблюдал за прохожими и пошел дальше.

Граждане вокруг (из самых глазастых) уважительно раскланивались, а Медей благосклонно кивал в ответ — решил не менять модель поведения отродья. Тот умел держать себя с незнакомцами, но боялся любого выхода так сильно, что потряхивало даже нового хозяина тела, хотя с каждым шагом все меньше и меньше. Мышечная память переписывала и удаляла устаревшие реакции.

Всего наметил себе целых пять мест для посещения. Помимо самой мякотки, разумеется. Про ТАКОЕ даже думать лишний раз не хотелось — чтоб не сглазить потенциально самое интересное развлечение, помимо стеклища основной сюжетной линии.

— Так, что у нас там на очереди? Помимо покупки шмотья. Ага.

"1. Заценить местную еду и развитую сеть кофеен.

2. Найти зал с архаичным блекджеком и игровыми автоматами.

3. Поглазеть на магические лавки с одноразовыми свитками для призыва, мелкими артефактами и другой мелочевкой.

4. Возможно, прицениться к кристаллу для посоха.

5. Последнее, но не по значению — заглянуть к знакомому (по новелле) торговцу на полулегальной основе".

Эдакий антиквар с магическим уклоном. У него иногда мелькали в ассортименте разные редкости за недорого, чем напропалую пользовалась главгероиня со своим разнополым гаремом, ой, то есть друзяшками. Страдающими по ней друзяшками.

Рёики тенкай: френдзона. Чертова женская магия. В прошлом мире она срабатывала на Медее девять раз из десяти. Десятый на тех, кто кривился в отвращении и ускорял шаг еще до начала диалога. А, зато есть повод для смеха. Тем более, находились любительницы и на него.

Возвращаясь к деду-старьевщику. В новелле героиня время от времени навещала старичка ради очередного рояля в кустах по дешевке. Еще и на жратву для всех присных разводила несчастного пенса. В общем, будущий оплот человечества мира новеллы в школьные годы беззаветно скамила старпёров и забирала ценности за бесценок, когда это еще не стало мейнстримом.

А теперь Медей собирался честно впитать в себя частичку ее мастерства, раз уж здесь не имелось привычных ему сотрудников Сбе*рб*нка и капитанов полиции. Это не казалось сложным делом. Близорукий старичок в принципе не особо разбирался в тонкостях продаваемых товаров. Лишь автоматически завышал закупочную цену раза в полтора-два, да и успокаивался на этом. Благо, знали о лавке немногие, а его посетители сами мало понимали в магических редкостях, отродье здесь не являлся исключением.

«Собственно, а на хрена мне всякие специфические артефакты или дорогие диковинки?» — спросил он себя и тут же ответил максимально логично: «шобы были».

Первой ему на глаза попалась стандартная магическая лавка. Не как в фэнтези-исекаях, где она походила на старый чердак пополам с ювелирным магазином, а нормальная — нечто вроде двухэтажного здания с цветастыми колоннами и планировкой супермаркета электроники. И без дебильного колокольчика для посетителей, об который он постоянно бился головой еще в первом, настоящем мире.

Медей даже не привлек лишнего внимания к своей особе. Лишь пара девиц чересчур пышных для него форм серии: «кулебяка» стрельнули глазками и призывно улыбнулись, но он проигнорировал их в пользу заготовок под посохи. Увы, даже они казались ему неподъемными по цене. Более-менее нормальный, хваткий инструмент самого низкого ранга стоил под девяносто оболов. К слову, его жалование в Академии — ровно пять статеров, пятьсот оболов, в месяц. Много для местных, не слишком — для магов пятого разряда.

Наставничество — огромная честь и признание. Это — почетная должность, а также доступ к знаниям, чудесам и юным умам Академии Эвелпид. Способы заработка соискателям следует искать в другом месте. Собственно, именно этим они с Аристоном вчера и занимались.

Хоть сам Медей, хоть отродье возможностей заработать на стороне не то, что не нашли, а даже не начинали. Ему и пять статеров казались пределом мечтаний. Поэтому тратить двадцать процентов зарплаты на одну только часть посоха (причем на дешевый вариант, что ударит по статусу) он оказался морально не готов. Тем более, никакой кубышки отродье не завел. Последнюю тысячу накопленных оболов он потратил на бесполезную макулатуру, заклинания из которых мог освоить только маг с уклоном в ближний бой.

Ага, дебил хотел компенсировать недостатки и стать лучшей версией себя или худшей — Аристона. Вышел пшик, тренить мышцы надоело уже на третий день, а лохматый свиток так и остался куковать на полке до лучших времен. У Медея имелось при себе лишь полторы сотни и он понятия не имел, сколько выручит тренер за их маленькое, победоносное браконьерство. Особо рассчитывать на те деньги точно не стоит.

«Окей, посох пока откладываем. Посмотрю на кристаллы».

На крайняк, можно будет найти подходящую деревяшку на том же Холме, а потом ночью обтесать, поминутно обливаясь холодным потом от страха перед бдительным оком Колхиды. Да, большинство подходящих для посоха деревьев считались неприкосновенными.

«Как будто священный статус волновал хоть кого-то, кроме рыжей-бесстыжей», — проворчал он мимо очередного стеллажа.

Большую часть выставленного товара Медей тупо не понимал. Не хватало образования, а знания новеллы не охватывали и сотой части детализации мира. Что, например, делает вон тот свиток с красной каймой? А тот изящный жезл, явно не посох? А вот это извращение над здравым смыслом и лопатой? О, кажется, копает отсюда и до обеда без ненужного дополнения в виде срочника. Забавно.

Он все же купил один амулет за пятьдесят. Тот носился под одеждой и вибрировал, если рядом творилась волшба. Бесполезно в магической, мать ее, школе? Не скажи. Настроить ее на стихийное Алу или атакующий Гинн — вуаля, спектр сильно сужается. Гвоздить боевыми просто так нельзя даже в школе, Эвелпид вам не Америка. Очень полезно, когда идешь по коридору и никто не скинул эсемеску о воздушной тревоге. Сам потом не поймешь, откуда прилетело. Потому что подростки — злобные твари без тормозов. Его недруги в школе легко подтвердят.

Он слегка покряхтел, почах над остатками злата, а затем двинулся расстроить свою жабу еще больше в ближайшую жральню.

«Надо оставить немножко на алкоголь. Как бы его пронести мимо Колхиды? Блин, отродье, вот что тебе стоило наладить дружбу со старшаками? Был бы условно-бесплатный канал от рта до выпивки. Ты мне пятерку — я тебе поллитровку».

Кофейня выглядела как трактир, пахла, как трактир. А еще на вывеске зеленела обсаженная мухами надпись — «трактир».

К черту намеки. Кофейня там, где сердце. По закону отрицания отрицания Гегеля здесь будет кофейня, даже если на самом деле — трактир. Третьего аргумента, для гармонии, Медей не нашел, поэтому вошел так — смелым, решительным шагом, не обращая внимания на название в стиле: «это постирония, ты не выкупаешь».

«Хм, а здесь есть меню?»

Один из посетителей громко рыгнул и сморкнулся прямо на стол. Другой пролил суп, быстро оглянулся по сторонам, молниеносно слизал со столешницы единственный во всем бульоне кусочек мяса. Третий решил шлепнуть подавальщицу по дряблой жопе, но попал по другому посетителю. Тот схватил его за грудки — началась схватка двух ёкодзун.

«Видимо нет. Большое упущение»

Он прошел мимо двух пыхтящих друг на друга свиней в пыльных, обляпанных робах. Один из них сделал вид, что потянулся к стулу, но потом пнул врага по колену и завалился на него в стиле Ктулху. Стремительный нахрюк мог увенчаться успехом, если бы мистер Блицкриг не ударился животом о локоть коварного противника.

Дальнейшая возня ознаменовалась вялым трепыханием, бессмысленными выкриками и насмешками других посетителей. Вскоре в турнирных бойцов полетели куриные кости, плевки, обидные эпитеты и усталые взгляды двух подавальщиц.

«Окей, аниматоры здесь на любителя», — сделал вывод Медей, а затем чинно умостил задницу за единственный более-менее чистый столик у лестницы на второй этаж.

Подавальщица явилась спустя целых пять минут и принялась молча пялиться на него с пустым подносом в руках.

— Ах, будьте добры чашечку кофе, — сообщил он ей с самым любезным видом.

На заднем фоне один из любезных гостей загавкал по-собачьи и принялся драть гнилыми зубами хитон противника. Хитон оказался прочнее и начал собирать коллекцию застрявших в нем остатков гнилого штакетника.

— Пока без молока, благодарю, — дополнил он после лицезрения сей благостной картины.

Дама бальзаковского возраста выпучила на него глаза и слегка покраснела.

— В-вам с обедом или без, г-господин? Есть прекрасное жаркое с ямсом…

— Давайте вместе с жаркое, милая девушка.

Сонные глаза подавальщицы оторопело расширились.

«Милая девушка…» — с придыханием прошептала она, пока уходила от Медея деревянной походкой.

«Ах, приятно знать, что не ошибся. В трактире ведь не подают кофе, верно? Хотя кофейня все же странная. Какие-то полубомжи в качестве постоянной клиентуры, нет спокойной музыки, зато есть крики, грязь и поножовщина, а также комнаты для сдачи на втором этаже и небольшое стойло для ослов или маленьких местных лошадок. Неважно, приму это за уникальный колорит. Такое себе антикафе, только настольные игры заменили застольными».

Постепенно шум вокруг начал стихать. Два нравственных вырожденца покинули заведение на четвереньках, следом за ними отправился звукоподражатель, который лаял на дверь, а потом подкрадывался и куковал незнакомцам в ухо. Туда же выкинули расфуфыренного персонажа с вайбом менестреля самого низкого пошиба. Из тех, что заставляют граждан на ярмарке дергаться от какофонии, пока подельники с затычками в ушах чистят карманы невинных жертв.

А уж когда идиот подключил к музыке еще и свое пение… За одни рифмы вида: «выхаркнул соплю — щас всех убью» Медей бы сам его сбросил в нужник. Более добрые посетители всего лишь сломали инструмент, порвали ему портки (зачем⁈) и выкинули на улицу.

— Ваш заказ.

Он покосился на густую, смолистую жидкость внутри кружки с намеком на помпезность. Намек делали лет сто назад, до сколов, пятен от пальцев и траурной каймы желто-коричневого цвета на ободке. Медей хотел возмутиться, однако его соседи хлебали из посуды в эко-стиле лотка для мелкого скота, поэтому он лишь благодарно улыбнулся. Иногда отработанные перед медным зеркалом рожи прекрасно экономили время и усилия.

Кофе полностью оправдал его ожидания. В детстве Медей жевал смолу с деревьев и ностальгический вкус разом вызвал приятную улыбку на лице пополам с жжением перца на языке. А после первого глотка стали чувствоваться аристократические нотки спелых желудей, плодородного чернозема, вяленого корня одуванчика. Почти что кофе, если зажать нос двумя пальцами и контролировать глотательный рефлекс, чтобы он не перешел в рвотный.

По крайней мере, еда оказалась сносной. Под нее Медей и сам не заметил, как перелил треть густой бурды из порядком загаженной кружки в чистую от знаний голову отродья. И кофе бодрил. О, как он бодрил. Медей почти увидел Ансамбль Александрова, почти встал, как страна огромная, на смертный бо

— Но я уже заплатила достойной матроне на три дня вперед!

Тьфу! Дивное видение пропало, музыка стихла, оставила после себя только душистое бензиновое послевкусие. М-м-м, девяносто пятый.

Звонкий девичий голосок неприятно резонировал с жижой в носоглотке, не давал снова расслабиться, войти обратно в состояние духовной неги. Медей поморщился и посмотрел на стойку? ресепшен? как этот прилавок сельпо с аутентичными бочками позади вообще называют местные? Он решил не спрашивать память отродья. Какая разница?

— Ты отдала деньги только за комнату, девка! Теперь заплати еще половину и четверть за защиту от татей и бойников!

Вышибала, что раньше смиренно сидел на низком стульчике, теперь нависал над юной девушкой, позади маялись силуэты четырех его подельников.

«Каждого безумца, сломавшего карандаш, надо послать пешком добывать графит!» — цитата почему-то показалась невероятно уместной и Медей довольно улыбнулся.

Энергия зудела в пальцах, толкала на действие, на эксперименты, на

— Вот, эмблема моего братства защитников, — вымогатель махал перед юным личиком засаленным рукавом с какой-то уродливой вышивкой: не то медведь в стиле Сальвадора Дали, не то собачья лапа фак показывает.

Его жертва не отличалась какой-то особенной красотой. Просто миленькая, с дополнительным очарованием здоровья и юности. Дешевый хитон, модный в прошлом мире «каскад» ярко-красных волос со следами попыток заплести косички, лицо морщится в праведном возмущении провинциалки при взгляде на ресторанное меню. Лишь небольшой, явно самодельный (интересно!) жезл за поясом да формальная нашивка на рукаве не давали причислить ее к здешним завсегдатаям.

— Магичка, что ли? Так пусть превратит своего обидчика в жабу, — хмыкнул он себе под нос.

Ага, заклятия трансформации даются немногим избранным и те не используют их против быковатых алкашей. Проще сжечь люмпену жопу чем-нибудь огненным. Или оскорбительным.

— Если только бравый синяк не додумается заткнуть господина мага раньше, чем тот крикнет в него Аваду Кентавру. Чтобы любилось оно все конем.