Магия, кофе и мортидо наставника Медея. Дилогия

Глава 27 Где олухи попались на кликбейт

❝ Явилось ГПУ к Эзопу

И взяли старика за зопу.

Сей притчи смысл предельно ясен —

Не надо больше этих басен!.. ❞

Ю. Алешко

— А вот и нарушители.

Чувственный голос обладал авторитетом, убежденностью в своем праве. Не имелось ни потустороннего эха, ни давления силы. Одна лишь безмятежная властность. Не просто высокомерие сильных мира сего, не только льдистая, ранневесенняя снисходительность к низшим. Нет, абсолютная уверенность в собственной правоте: брат-близнец рациональной жестокости.

От такой насыщенной ауры у более слабых немели ноги, а горло дергало и саднило фантомное ощущение накинутой петли. Ослабленный, изможденный Медей прочувствовал эти ассоциации на собственной шкуре. После студенистой, зыбкой жути фантасий, тяжелое, сверхматериальное присутствие Немезиса придавило его сильнее любого похмелья.

Их встречало сразу двое людей. Очередное явление Колхиды народу — с волосами, что шевелились от злости и тока маны, со сплющенными в наклонную плоскость губами, с горячим дыханием мстительной фурии, азиатским прищуром светлых от гнева глаз. Магическим давлением мощного, но вежливого, декоративного гейзера по типу Исландских.

Она совершенно терялась в тени своего спутника.

Мужчина. Светловолосый, цвета пепельного блонда, костистый, со странными, аномально пушистыми бровями и контурной, подбритой бородкой а-ля гигачад. Гигачадом он и являлся. Немезис по кличке Суверен, первый помощник Алексиаса. Маг шестого ранга, ветеран последней войны, обладатель уникальной стихии Исполина. Единственный, кто прошел множество опасных боев без единой царапины. Даже Алексиас несколько раз находился на пороге смерти, но не его помощник.

Исключительно пугающая личность. Абсолютный джокер с пунктиком на дисциплину, зеленый цвет и выявление слабостей у других, чему способствует должность наставника по магическим боям и главы магической арены Эвелпид. На форуме обсуждения новеллы ему дали кликуху «фарш-машина»: фанаты просто обожали сцены, где Немезис перемалывает всех подряд. Самый непонятный перс, чьи истинные мотивации оставались для Медея темным лесом.

— О, наставник Немезис, а вы уже прибыли? Какая радость, какое счастье… какие брови! Стали еще гуще? Кстати, как прошла поездочка?

Дрожь от существа перед ним вылилась в трусливый треп, вежливая улыбка отродья вернулась на лицо последним бастионом защиты. Немного неуместно, но что поделать? Рефлекс въелся так, что подавить уже не выйдет. Да и надо ли? Большую часть выражений Медей оставил как есть, с минимальной коррекцией. Только и изменений — пропала вечная слащавая угодливость. Ее он старательно вымарывал из всего доступного спектра масок.

— Что вы себе позволяете…! — рыжая педантка сбилась с мысли, признаки гнева вокруг нее опали вместе с волосами, от обличительной речи остался только испуганный шепот, а глаза сами собой покосились на старшего коллегу.

Тот проигнорировал Медея с воистину царским безразличием. То, что всегда так хотела, но никак не могла изобразить более приземленная Колхида.

— Наставник Аристон, наставник Медей, — сказал воплощенный апокалипсис все тем же вкрадчивым голосом инквизитора перед очередным костерком, — пьянство на рабочем месте, нарушение комендантского часа, нарушение категорического запрета предыдущего директора.

— Категорического? Предыдущего директора…? — растерянно повторила Колхида, а потом до нее вдруг дошло, — ВЫ СПУСТИЛИСЬ ИЗ ДЕЛЕТЕРИОНА⁈

— Из дело-деле-ПЕЛЕ-Е! В смысле, да, из него, — смущенно пробубнил Медей, пока его товарищ пытался возлечь безжизненным телом на общем жизненном пути.

Жаль, повторять в лицо коллеге фразу из анекдота: «тебе, мудак, какое дело?» Аристон бы не стал за все золото мира.

Медей снова открыл рот, чтобы оправдаться или перевести стрелки на осоловелого тренера, но вдруг осознал себя вбитым в каменную кладку у двери. Рядом завозился гигантским жуком такой же несчастный Аристон.

Что…?

«Я даже не увидел начала движения…» — с каким-то пыльным, потерянным ошеломлением подумал он, пока вяло барахтался в неуязвимой хватке магии Немезиса.

А потом Суверен обратил на него свое отстраненное, обезличенное внимание. Новелла не передавала той жути, с которой смотрело на мир безжалостное существо через светло-светло-зеленые, точно выцветшие, ментоловые радужки. Как вспыхивали в глубине глаз темные — странные, завораживающие, гнилостные болотного цвета искры.

Несчастный Медей ощутил себя, словно на Божьем суде, который так и не встретился ему после первой смерти. Одно томительно долгое мгновение они пялились друг на друга, а потом он опустил глаза в пол. Смотреть дольше в глаза этого воплощения всех Казней Египетских не смог бы ни один нормальный человек. И большая часть ненормальных.

Вдруг, хватка на теле слегка ослабла, а два проклятых предмета покинули его закрома, чтобы предстать в черных перчатках Немезиса. Соломенная кукла, замотанная в несколько рядов золотой цепочки. Сушеная голова в пустой сфере-аквариуме с остатками битума на стенках, но без стандартных оболов на глазах. Почти сразу каждый из четырех наставников ощутил уродливую, порочную, замаранную ауру, особенно заметную в рафинированно чистых коридорах «жилой» части замка.

— Что, во имя Гекаты и Ариадны, вы призвали в наш мир, наставник Медей⁈

Ее голос, впервые за все время, приобрел такие недисциплинированные, такие искренние, такие… панические нотки. Не за себя — за своих подопечных. Как бы Медей не относился к Колхиде, ее ответственность, готовность стоять на страже интересов студентов и защищать их от любой угрозы, кроме самого учебного процесса, не вызывали ни малейших сомнений. Только неохотное уважение пополам с желанием повертеть указательным пальцем у виска. И дать ей под зад, когда пристает с нравоучениями.

Колхида подскочила к нему, глаза выпученные от злости и леденящего ужаса. Рука вцепилась в ворот хитона, потянула на себя. Тонкие, постоянно заляпанные чернилами пальцы загудели от сырой магии

— Наставница Колхида, — Немезис резко схватил ее за смуглое запястье. Его аура разом надавила на девушку плотной, стремительной лавиной, попутно зацепив Медея до звездочек в глазах.

Удивительно, однако Колхида несколько секунд продолжала сопротивляться. Лишь, когда магия Немезиса окончательно задавила облако гнева вокруг хрупкой фигуры, девушка смогла взять себя в руки. Она прерывисто вздохнула, после чего с брезгливым отвращением отбросила от себя Медея. Злость продолжала тлеть в ней жаркими углями, но больше никакого пожара. Пламя страстей оказалось обуздано посторонним влиянием и привычным контролем.

— Вы понимаете, чего ваше преступление могло стоить остальным? Всей Академии! Студентам! Первокурсникам!!!

«Ах, какие знакомые интонации. Моя соседка, учительница младших классов, так же говорила об опасных выходках своих личинок. Она погибла при очередном колумбайне, до самого конца пыталась закрыть собой детей. Помню, как мы виделись в последний раз. Она заболела, я пришел ее проведать. Училка сломала ногу, но боялась совсем не осложнений. Да-а-а, забавно получилось, когда я спросил, в чем дело. Милая девушка рассказала, как её укусил ученик незадолго до перелома. Она пересмотрела фильмов про зомби и теперь боялась, что может обратиться в ноющее, сопливое собрание комплексов двух инфантилов».

— Я лично проведу проверку обоих наставников, — Немезис все же оттащил коллегу от двух алкоголиков.

Колхида стиснула зубы, но отошла обратно, вырвала руку из хватки коллеги. Тот не настаивал — уже перешел к другому делу. Суверен сделал шаг вперед, до дискомфорта близко к Медею. Он почти наступил на Аристона, вовремя отставил ногу, затем защелкал пальцами, зашевелил губами, зачем-то принюхался. Полез и достал из коробки (откуда она взялась⁈) с десяток странных мелких ножей, точно набор из цветных мелков, принялся махать уже ими под аккомпанемент ярких магических всполохов и протуберанцев заклинаний.

Тоже безмолвная магия? Артефакт? Ножи как концентратор, аналог посоха? Любопытство кольнуло настолько сильно, что задвинуло страх Божий перед неубиваемой тварью куда-то в дальний уголок сознания. Только тиски чужой магии не дали ему обрушить шквал саркастических вопросов на своего пугающего коллегу.

— Он чист. Ритуал привязки проведен идеально… не им, — Немезис пренебрежительно кивнул на Медея, пока Колхида чуть не сползла по стенке от облегчения.

— Наставник Медей лишь переподчинил сущность внутри… по всей видимости, через ритуальный круг, жертву, хотя нет, маловероятно, тогда через ритуальный круг, обряд, обращение к Богу, или, хм, собственное искусство.

— Сущность? То есть…

— Да. Эта голова теперь связана с нашим уважаемым наставником первородной клятвой. Очень любопытно. Возможно, мы увидим в будущем последствия… не зазнавайтесь, наставник Медей. Ваш новый слуга отнюдь не всесилен. Хотя вы все же получили в руки ценный инструмент… примите мои поздравления.

— Ах, вы же знаете, я сама скромность, уважаемый наставник Немезис, — он очаровательно улыбнулся безучастному монстру. Пусть даже уголки рта тряслись так, как после драки трясутся руки.

— Благодарю за столь высокую оценку, — закончил он самым галантным тоном, на который только был способен отродье.

Вот оно, новое амплуа наставника Медея, в которое можно переплавить старое — манерный, обаятельный засранец. Далеко не худшая маска. Главное, не показывать страха, вины или гнева. Впрочем, как и всегда.

Колхида фыркнула, Аристон, в своем беспамятстве, издал гыгыкающе-страдающий звук и это слегка разбавило атмосферу приглашения на казнь.

«Ох, спасибо, страшный ты ублюдок, что не стал убивать меня на месте за гносеологическую гнусность. Какого черта Немезис вообще приехал так поздно ночью⁈ Не мог до утра потерпеть?»

— Что касается второй вашей… сущности, то она безопасна, пока связана цепью Аристида. Рекомендую в ближайшее время провести ритуал подчинения. С первым вы справились на удивление успешно.

— С этим могут быть небольшие проблемы…

— Пурпурный Пантеон даст вам те же инструменты, что и в малых комнатах вокруг Делетериона.

«Ого, проницательно! Блин, мало того, что фарш-машина, так еще и догадливый сверх меры. Эх, но подчинять надо, тут он прав».

— Благодарю вас за совет, наставник Немезис.

Тот лишь безразлично кивнул.

— Об этом рано говорить, наставник Медей. Может статься, вам не дадут возможности воспользоваться этим мудрым советом, — вклинилась в беседу Колхида.

Ее привычно холодный тон нес некие новые, неизвестные Медею нотки. Злость? Да, но… кроме нее — презрение, торжество, усталость, предчувствие проблем, гневную дрожь. Яркую, всепоглощающую злость и жажду расправы. Абсолютно оправданную.

— Что вы имеете в виду, наставница Колхида?

Улыбка стекла с его лица, как стекает по каплям холодный пот, когда он прочитал в глазах рыжей помощницы ментора Алексиаса непритворную решимость.

— В последнее время вы доставляете УЖАСНО много неприятностей. Пока ваши выходки касались только вас самих я могла закрывать глаза, — она вздохнула, поправила волосы, а затем продолжила чеканить слова-удары по обескровленному врагу.

— Однако, в этот раз, вы превзошли самого себя. Все ваши мелкие огрехи и проступки даже в совокупности не идут ни в какое сравнение с нынешним преступлением. ДЕЛЕТЕРИОН!!! — вдруг заорала она так, что Медей отшатнулся от нее и снова влетел спиной в стену.

Колхида никогда не повышала голос на его памяти. Ни отродья, ни самого Медея по новелле. Не так, не исступленно, не под властью эмоций. То забавное отчитывание их с Аристоном после кривляний в пиршественном зале — всего лишь чуть более громкое бухтение и профилактический душ «Фуни», заведомо безопасный.

— Я не знаю, когда ваш куцый мозг успел настолько сильно прокиснуть, что вы отправились прямиком в самую опасную часть замка. ОПАСНУЮ ДЛЯ ВСЕХ НАС!!!

Медей вздрогнул, когда в сознании ясно вспыхнула простая мысль… Он заигрался.

— Наставница Колхида имеет ввиду, что ваш проступок мог принести неисчислимые бедствия и смерти самой Академии Эвелпид. Особенно в преддверии учебного года. Вернись два наставника с покоренным разумом, с посторонними сущностями внутри, и останься незамеченными…

Немезис позволил остаткам фразы повиснуть в воздухе, пока рядом тяжело дышала рыжая волшебница.

— Бойня, — выдохнула она коротко и хрипло, — нас могла ждать натуральная бойня. И я обещаю вам, наставник Медей, приложить все усилия, чтобы не просто отчислить вас из Академии, но и отправить так глубоко в Тартар, как позволит мне ментор Алексиас.

После ее слов воцарилось молчание. Безотрадная, кладбищенская тишина витала вокруг неподвижных фигур мировым духом скорби, опускалась на плечи собравшихся тяжким облаком последствий, антоновым огнем обещанных угроз. Немезис никак не поправил ее яростный монолог. Впервые, с момента вселения, Медей почувствовал холодок накатившего страха. Не за свою жизнь, этого он за неделю натерпелся достаточно.

Нет. Страха за свое будущее, за незыблемость канона. За теплое место в первом ряду грядущих событий. Он открыл рот, но не смог издать ни звука. Не смог обвинить Аристона, которому никто ничего не вменял, не смог свести все к шутке. Не смог поверить в свою незыблемую, непотопляемую позицию никчемного персонажа второго плана. Тот фундамент, из которого исходили всего его действия.

Ведь, серьезно, кто будет вместо него выкидывать коленца, служить неизбывным шутом славной Академии? Наверное, найдется кому.

Он вдруг вспомнил про предсказание, про силуэт комнаты в лунном цветке Киркеи. Может ли быть, что магия милой наставницы — всего лишь авторская броня, попытка сохранить персонажа Медей до каноничных событий? Если да — то бояться нечего. А если нет?

Если он оказался прав в своей радости от выживания в бойне на Арене, где совершенно точно погибло бы оригинальное отродье? Или это тоже авторская броня? Нет, звучит глупо и натянуто. Лучше не полагаться на некие высшие силы, чьи усилия направлены исключительно на сохранение канона в неких рамках.

«А значит, меня реально могут исключить…»

Он вздрогнул, когда Аристон завозился у него под ногами пьяной, никчемной тушей. Остальные молчали. Все слова уже оказались сказаны.

Как ни странно, Немезис вернул ему обе проклятые игрушки, хотя голова рассерженно мычала и пробовала катиться в сторону Суверена. Впрочем, ее желаний никто не учитывал: наставник впихнул слугу Медею в руки, положил сверху обмотанную куклу и развернулся.

— До покоев дойдете самостоятельно. Ваш проступок будет рассмотрен завтра днем, на ближайшем собрании. Время и место получите за завтраком или посланием через мимов, но не позже десяти утра. Наставница Колхида, рекомендую вам вернуться обратно в постель.

Та моргнула, помотала головой, слегка порозовела, отвела от Суверена самую капельку восхищенный взгляд, коротко, устало кивнула и удалилась в противоположную от бесстрастного мага сторону. Разумеется, заботу об Аристоне они скинули на виновника полуночной встречи. А у самого Медея, хоть и чесались руки выместить на недавнем союзнике всю свою злость, разочарование и страх, но

Вдруг проснется? Или наваляет ему прямо так, в стиле пьяного (спящего?) мастера. Или недостойное поведение учтут на завтрашнем судилище? Пришлось кряхтеть, потеть и тащить все наворованное добро вместе с тушей наставника до собственных покоев. Благо, покорные слуги-мимы взяли на себя всю ручную поклажу.

Как Медей донес свое и чужое тело, он уже не помнил. Как рухнул в кровать и кровать ли — тем более.