Магия, кофе и мортидо наставника Медея. Дилогия

Глава 28 Во дни сомнений, во дни тягостных раздумий

❝ Кладбища полны людей, без которых мир не мог обойтись ❞

Генрих Бёлль

Сон выдался беспокойным.

Отголоски чужих видений ментальных боев слились в томном, страстном бреде с его внутренними страхами, тревогой и ожиданием завтрашнего разбора полетов.

Получилось похоже на зомби-апокалипсис программы «Час Суда». Разумеется, под конец пришли санитары из психушки, забрали его прямо из зала суда в смирительной рубашке и сожрали за углом.

Бр-р-р

Он поднялся с кровати, чуть не споткнулся об ноги спящего под столом Аристона, потянулся к кувшину с водой…

«Так, стоп. Это же мой друг — ночной горшок, он же сральное ведро. Которое из-под кровати, а не из-под стола. Последний дерется при использовании.»

Медей попил водички, пошел сделать все дела, а после долго отмокал в преподавательской купальне под контрастным душем. Лейки там не имелось, но услужливый мим поливал его из кувшина. Хотел еще побриться, но нашел только бритву Оккама. А, и так сойдет.

Клепсидра показывала ровно девять утра, когда он вернулся. Значит, на завтрак надо идти прямо сейчас, если хочет успеть. А, нафиг. Не больно то и хотелось. Точнее, больно не хотелось туда идти.

К чему терпеть все эти фырки, если не ненависть, Колхиды, неловкое молчание, грустные глаза Киркеи и прочие благоглупости? Все равно время и место дисциплинарки ему сообщат мимы.

Медей успел лишь сменить замызганный серый хитон на, привычный по выходам в город, голубой, прежде чем проснулся его вчерашний собутыльник. Тройку специально заказанной одежды решил приберечь, чтобы лишний раз не выделяться. Потом наденет, после судилища.

«Если еще останусь в Академии».

От невеселой мысли настроение прокисло быстрее, чем английское молоко под взглядом ведьмы из ИРА.

— А-Э-Ы-У-А, — тренер издал стон енота, который вместо мусорного бака попал в багажник Теслы.

Аристон подскочил, подорвался, ударился головой об стол, заскулил, вылез из-под него на четвереньках, а уже потом осторожно встал с колен. Тяжелое это занятие, особенно при таком сильном похмелье. Медей знал. В конце-концов, он вырос в стране, где традиция вставать с колен и обратно приобрела статус забавы если не национальной, то государственной точно.

Тренер еще постоял, пораскачивался на месте. Затем повернул шею с неприятным механическим щелканьем, нашел взглядом источник живительно влаги. После чего выдул полкувшина воды. Жаль, кувшин оказался не «ночным». Медей был бы не против после вчерашней подставы, где водонагреватель отключился в самый ответственный момент и оставил его наедине с вечной мерзлотой.

Аристон и не подозревал о его злых, тихих мыслях. Он вылил на себя остатки, а затем грузно поперся по водным процедурам. Медея он то ли не заметил, то ли решил проигнорировать.

Тот и сам не стремился обращать на водонагреватель много своего внимания: злость на несправедливость и вчерашнего собутыльника все еще гнила в нем компостной ямой. Почему все шишки достались ему, хотя тренер принимал в их бон вояж самое прямое участие? Вот что значит: «репутация». И в хорошем, и в плохом смысле. Медей вздохнул и пошел разбирать наиболее неприятные из своих трофеев Делетериона.

Тряпичная кукла так и лежала на месте, зыркала на него своими обсидиановыми омутами. Блеск внутри глянцевой черноты следовал за его руками, однако нечисть не могла ни двигаться, ни говорить, надежно скованная тем, что Немезис назвал «цепью Аристида».

Он разберется с ней после, когда (если) благополучно отмоется от всех грязных инсинуаций Колхиды. Кстати, стоило подумать над оправдательной речью. Второй бывший узник кунсткамеры замка Эвелпид, сиречь гнилая башка, корчил ему мерзкую рожу, стоило только Медею отворить дверцу шкафа.

— Знаешь, как сказал один карлик по имени Муссолини: «социалисты спрашивают, какая у нас программа. Наша программа — разбить головы социалистам!». Ты это, не социалист, случайно? Спонтанного желания строить мавзолеи не появилось? А то у меня руки чешутся чего-нибудь с утра разбить.

— Я̴°̞ ̷°̥в̶͎͋а̸̡̌ш̸̨͘ ̶̭͐п̶͉̌о̷̝̿к̷̬̄ӧ̸̮р̴̨̾н̴͖͋ы̵͚̃й̷̮͊ ̷̥̓с̶͉͝л̵̠̒ў̸ͅг̸̎а̵̛͈,̷͙̆ ̸̨̾м̵̯̈а̷̙̒с̸͝ͅт̵̀͜е̵̖̕р̸̠́, — прозвучало у него в голове, тогда как тяжкий вздох вполне реально вырвался из-под стянутых суровой нитью бледных губ.

— «Это ваш слуга покорный — он зовется Саша Черный». А что, подходит, — Медей взял «покорного слугу» за длинные черные патлы и поставил на стул. Как раз в этот момент вернулся Аристон и воцарилось неловкое молчание.

Они сидели за столом, глаза в глаза. Медей, Аристон, маринованная в битуме голова с выпученными бельмами. Впрочем, воспаленные глаза наставников выглядели ничуть не лучше, чем стеклистое месиво в осушенных, точно русла древних рек Аравийской пустыни, глазницах. На завтрак шрамированный дылда решил не идти, также как Медей.

— Как ваше самочувствие, наставник водонагре, наставник Аристон? — едко осведомился Медей.

— Ох-х, как же тошнит, — заныл суровый воин, положил локти на стол и уткнулся в них под неподвижным, неморгающим наблюдением нового друга Медея.

— Хах, а я даже сагу вспомнил, прям про наше с вами состояние, — наставник злобненько ухмыльнулся и начал нарочито громко декламировать чуть ли не на ухо страдающему элементу водопровода:

— Кого-то рвёт в горшок,

Кто-то вообще затих,

И женщины пьют за нас.

Суровых воинов своих.

Расходимся поздно вечером,

Опять не вышел интим,

Но я уверен — Академию

Мы, если что, защитим!

«Эх, все же Емелин гений», — радостно подумал Медей, пока наблюдал за корчами своего собутыльника от громких звуков.

Стук в дверь прервал новый виток минутки спонтанной поэзии.

Очередной безликий уборщик молча вручил им маленький свиток со временем и местом созыва дисциплинарной комиссии: двенадцать дня, кабинет собраний рядом с учительской. Ничего особенного, хотя водонагреватель вздыхал как УЖЕ наказанная собака.

«Что ты кряхтишь, придаток для сантехника, тебе ведь ничего страшного не грозит!!!»

Аристон все равно завздыхал и опять побрел топиться в душ.

Когда, наконец, покаянный тренер вылез из ванны со студеной водой, то выглядеть стал на порядок лучше, даже переборол каким-то заклинанием головную боль с похмельем. Медей все это время пытался спрятать три оставшиеся амфоры получше, потом плюнул и начал готовить кофе.

Тяжелый процесс, однако Эскулап достаточно подробно показала ему нужную последовательность, чтобы у Медея получилось с первого же раза, пусть и с небольшими огрехами.

— Кофе. Как давно я не пробовал кофе. Чистый, магический, не инертный и не разведенный, не плебейский. Настоящий ко-оф-фшсф-е, — раздался в комнате обезличенный голос с шипящими нотками.

Не как змея или, там, рассерженная женщина. Неживые звуки, сродни пшиканью открытой бутылки пива или освежителя воздуха в туалете. Зато вполне реальные, вместо осточертевшего голоса в голове.

— И еще столько же не попробуешь, мистер сухофрукт, — проворчал Медей.

— Я̶ в̷е̶л̶и̴к̵и̴й м̵а̵г̸, ̸стр̵а̷тег̵,̴ ̶н̵аварх̶,̵А̶̧̨̟̝̥̰̪̟̯̰̹̒̆͆̎͝д̵̧͉̰͔̝͖̼̮͚̭̪̇́̉̐̌̈́̀̄̅̀͘͝и̴̩̽͆̇͋̕м̸̨̨̧̰̼̤̱̜͚̖̘̫̳͙̀̓а̸̳̼̔̄̑н̵̝̖̥̫͕͉̮̩̱̒͐̀́͛͊̓̄̓̕͝͠ͅт̴̧̢͈̥͉͎̻̄̀̈́͊͘͘͜ ̴̎͂͘̚°̡̠̱͉͔̔̈́̈̏̀̀͜С̴̥͕̙̓ͅͅа̶̠̝̾̈́̃̽͊̌͑̕ф̷̛̮̺̙̭̫̜̆̐͆̇̌̾͘̕р̶̧̨̛͈͈̲̝̜̯͙͔͎̅͠о̸̝̫̖̥̼͈̖̻͍̯̖͔̂̀̏̈́̈̀̋͝ͅс̷̢̑͊̒̇̋̚͠!!!

— Хватит бить по мозгам!

Медей предупреждающе вскинул руку, парочка безвредных искр проскочили между пальцев.

— Поделись кофе, наставник Медей, — промычал голос уже без всякой чертовщины и остаточных видений.

Только неживые интонации продолжали коробить. Но их Медей мужественно проигнорировал.

— Посмотрим, — буркнул он.

Пока ягоды на глазах усыхали, до степени жареных зерен, в специальном блюде, а тренер отмокал в холодной ванной и совершал прочие процедуры в соседней комнате омовений, Медей выбирал себе еду на ужин.

— Ах, давненько я не пробовал местную нуль-транспортировку пиццы. Спасибо, Зевс, хоть не надо оставлять чаевых.

— Не произноси это имя!!! — раздался шипящий голос из-под зашитых суровой ниткой губ трупака. Головы трупака? Мертвечины? Головотрупа?

Медей все еще думал над подходящей кличкой своего нового ассистента. Ах, наверняка старые студенты обрадуются его свежей кадровой находке.

— Я правильно понял: твое имя Адимант? Ага. Значит, Сафрос — это кличка?

— д̵̧͉̰͔̝͖̼̮͚̭̪̇́̉̐̌̈́̀̄̅̀͘͝а̸̳̼̔̄̑.

Медей хмыкнул. Гнилой, порочный, извращенный, пустой. Такое многогранное слово с кучей значений, и такое подходящее его новому лучшему другу. Лучший, потому что контролируемый.

«Может звать его Гнилоуст? Не, ну а чо. Все любят Толкиена, интернет бы одобрил. Тем более, я здесь первопроходец: в самой новелле говорящих голов не имелось. Только полноценные мертвяки или их более стеснительные конечности: руки, там, ноги, уши, глаза. Даже зубы шли в дело. Какая милая нация у моего любимого отродья: ничего не упускают!»

— Наставник Медей.

Аристон вознесся из местного толкана одновременно с подачей на стол блюд сервисом Эвелпид-точка-еда. Пшенка с мясом, куча овощей, отдельно маслины, хлеб, кубки с местным слабоалкогольным виноградным компотиком сиречь вино.

— С утра наливать не буду, — Медей неправильно истолковал взгляд Аристона.

— Я и не собирался! — возмущенно вскинулся водонагреватель, но затем его взгляд упал на сушеную голову на спинке кресла и он несколько сдулся.

— Слушай, а мы с тобой вчера правда сделали… это? — спросил он свистящим шепотом и странными интонациями.

Медей в это время осторожно заливал кофейные зерна водой и чуть не пролил все себе на хитон.

«Ты че, совсем охренел, любитель, прости Господи, калокагатии, извращенец клятый. Да что б я…»

— Мы правда победили всех фантасий и прошли Делетерион? — с придыханием продолжил он.

— А, это. Ну да, — Медей не совсем понял выражение на лице своего собутыльника.

Похмельем мучается, что ли? Да нет, ушло уже.

— МЫ СДЕЛАЛИ ЭТО!!! — вдруг возопил Аристон, волосатый кулак вскинулся так резко, что, — Ха-ха, мы победили, друг мой Медей, МЫ ПОБЕДИЛИ!!!

Он вскочил из-за стола, рухнул всей своей тяжелой, неоправданно мускулистой массой на многострадальную спину наставника, благо тот уже успел отставить чайничек в сторону.

— Что ты делаешь, забери тебя фэндом Бангтан Бойс! Отпусти, отпусти, тебе говорят, ай, сука, что там так хрустнуло в плече…

— ДЕСЯТКИ ФАНТАСИЙ! БЕСКОМПРОМИССНЫЙ, БЕСКОНЕЧНЫЙ БОЙ! Мы прошли через ПУСТУЮ БАШНЮ, МЕДЕЙ! ЧЕРЕЗ ПУСТУЮ…

— Заткнись уже! — он ткнул пальцем в бок раздухарившегося наставника и мысленно кликнул «Гинн Фума».

Просто «Гинн Фума», без «Сфагиазе», «Алу» и прочих усилений да направлений.

Аристон лишь слегка встряхнулся под гнетом электрических искр, да умасленная борода почему-то встала торчком.

— НЕ НАДО СКРОМНОСТИ, МОЙ БОЕВОЙ СОРАТНИК!!!

«А-а-а, как его выключить⁈»

Еще через четверть часа, как раз ко времени заварки кофе, Медею удалось немного успокоить своего вчерашнего собутыльника и заставить его сесть за стол.

— Зачем столько блюд на завтрак? — спросил он слегка охрипшим от восторгов голосом.

— Жри давай… наставник Аристон. С чего такие радости? Особенно перед целым собранием, где нас будет сноша, име, хуесо, да что ж такое, обзывать и глумиться Колхида. А наставник Немезис по-любому придумает нечто особенно неприятное. И это я молчу про остальных.

«Ну хоть драить толчки зубной щеткой не заставит. По причине отсутствия здесь зубных щеток. Эх, вся надежда на одну только милашку-Киркею. Жаль, Эскулап в такие дела не вмешивается принципиально. Ее поддержка могла многое изменить. Хотя и проблем добавить тоже…».

— Переживем, — легкомысленно отмахнулся вроде как ответственный и дисциплинированный тренер, который боялся и уважал первого помощника ментора.

Э, ало, что за арка изменения персонажа еще до учебного года? Откуда такая тяга к авантюрам и пофигизм некогда воинственного сухаря с вечно недовольной харей?

— Ну да, всех собак спустят на меня. За вопиющий кинизм, не иначе, — невесело хмыкнул наставник.

Ах, так хотелось просто взять, забраться в бочку по примеру махрового циника Дио Гены, а потом послать всех нахрен. И чтоб ничего за это не было. Мечты-мечты.

Медей сам не заметил, как его стало потряхивать. Слишком опасная, слишком неопределенная ситуация. А вдруг…? А как…? Куда бежать? С кем бороться?

— Ты не понимаешь, Медей… как обычно, — фыркнул Аристон в свой кубок, — подумать только, ты оказался природным менталистом. Скажи я на собрании — не поверят…

Он с отвратительным сербаньем прикончил полный кубок вина. Сам Медей не пил — процеживал божественный напиток через последний, серебряный фильтр.

— Ну и что я не понимаю? — он почти не слышал собеседника.

Все мощности его межушного ганглия занимали идеи, как избежать надвигающейся жопы. Пока самым ценным являлся банальный подкуп. Жаль, на него не осталось времени. Да и кого подкупать? Эскулап? Она не придет. Киркею? Она и так заступится. Колхида или Немезис? Без вариантов.

Другие наставники мало того, что до сих пор ему не встречались, так непонятно еще, кто и когда успел прибыть в замок вместе с Немезисом. И где их вообще искать. Куда ни кинь — всюду клин.

— За последние пятьдесят лет считанные единицы поднимались в проклятое, брошенное, а, с недавнего времени, еще и опечатанное хранилище Академии Эвелпид. Особенно через Пустую Башню, — вдруг подал голос Адимант, в смысле, Гнилоуст.

Сухоглав? Главогниль? Черт возьми эти ситуации с тяжелым выбором.

«Считанные единицы? Серьезно? Да ну не. Да ну не может быть, чтобы всякие Немезисы, ладно, даже всякие Колхиды или Киркеи, или любые другие нормальные маги не смогли бы повторить наш с Аристоном подвиг. Тренер, конечно, танчил будь здоров. Руками, там, махал удачно, а я норм так мочил искрами и матами потусторонних потаскух, но все равно… Или они там адепты пацанских цитат? Не носи ношеное, не ходи в заброшенное».

— Ваша ментальная защита беспрецедентна, владыка, — бесстрастно отметил Мертводед.

— Ее отголоски били по мятущимся душам на всем протяжении пути. Сама атака на ваш разум подтачивала силы, а слабых вовсе вводила в ступор. Упорствующих вы и вовсе развоплощали или они исчезали сами, когда не могли найти выход обратно, — пусть его голос не содержал эмоций, но быстрая гримаса на уродливой морде хорошо показала его истинное отношение.

Оторопь, непонимание, опаска, смирение. Очень хорошие эмоции. Для самого Медея.

«Ага, значит, стучались в мою уютную заклинательную бездну, сволочи? А потом, значит, бездна посмотрела в ответ. Ха. Еще бы. Пусть аборигены и понимали умозрительные концепции, но никто не мог увидеть или достоверно сымитировать, например, тьму космоса. Для них он все еще непознаваем. С материальной точки зрения, но все же».

— А еще твой Фуми, по неизвестным причинам, бил по фантасиям гораздо сильнее, — подхватил Аристон.

— Мы с тобой развеивали их достаточно быстро, чтобы они не скапливались в орду. Без гнусных заклятий разума эта нечисть потеряла большую часть сил. Лучше и придумать нельзя, — улыбнулся довольный как слон водонагреватель.

Медей в это время как раз заварил себе чашечку, ладно, кружечку, поллитровый стаканчик кофе. Больше тары у него не имелось. Не пить же из кувшина?

— Поэтому для меня честь служить такому мастеру, — проскрипел своим ужасным, абсолютно чуждым голом Адимант.

Подобострастные нотки, которые он силился вложить в голос, только сильнее покоробили наставника. Уродливая башка из-под мумии с зашитым ртом повернула к нему свою неизбывно унылую физиономию и скорчила просящую мину. От такого зрелища передернуло обоих товарищей.

— Ладно, уговорил, чертяка языкастый. Держи, в счет будущей безупречной службы, — он нацедил тридцать-сорок миллилитров в крохотную стопку для принятия зелий, после чего пододвинул ее в сторону сушеной головы на изголовье подозрительно-удобного-стула.

— Просил? Просил. Я достал? Достал. Надо было раньше думать, чем будешь употреблять, — правильно интерпретировал Медей вопле-всхрюк своего нового слуги.

«Вон, алкашей со сломанной челюстью или наркоманов с забитыми венами какие-то там мелочи вообще не смущают. Кто-то и клизму с водкой ставит (помянем идиотов), и капельницу (помянем еще раз), и через воронку льет с помощью друганов (все, так пусть лежит, на сухую. Их поминать после каждой глупости никакой водки не хватит)».

Вместо ответа башка молча подползла к краю, с помощью остатков мышц шеи запрыгнула на столешницу, подбородком подтащила остальные телеса к емкости

Внезапное движение, шок, трепет, провалившийся нос в чарке, мощный вдох, голова запрокидывается, рюмка остается на месте ноздрей из-под сгнившего носа, жидкость всасывается без остатка

— А-А-А, — а-а-а…

бам, бам, пум-пум-пу-пубумбумбум.

Забытая чекушка отлипла от сушеной кожи, покатилась по полу.

Голова все еще запрокинута. В уродливых, мертвячьих чертах мумии чистое блаженство, бельма закатаны так, что не по себе стало даже Медею и он отложил остатки недоеденной каши.

— Ну какого Гелика⁈ Не мог подождать, пока я не доем⁈ — возмутился Аристон.

Моченые в вине хлебные крошки по-плебейски облепили его густую бороду, усы и часть щек.

— Давай лучше подумаем, что нам говорить через два часа.

Аристон пожал плечами. В его представлении победителей не судили. Любое наказание меркло перед славой его деяния. Медей не стал его разубеждать. Может, так все и было. Для самого Аристона.

Время до двенадцати пролетело незаметно.

Водонагреватель маялся у Медея в комнате, пытался доставать его, обсудить что-нибудь, вновь присесть на уши клятым подвигом. Пришлось затыкать его бесполезным свитком отродья про воинов, в который тренер радостно уткнулся. Сам Медей последние два часа провел в тяжких сомнениях о судьбах… какой еще родины? О своей грустной доле, конечно же. Он пытался предугадать линию обвинения, найти контраргументы на любой вопрос.

Нашел. Понял, что это чересчур выбивается из типичного поведения отродья. Снова задумался.

— А-А-А-А-А!!!

Придется косить под дурака, импровизировать и отпускать плохо скрытые сексистские шуточки. А, и еще быть совершенно уверенным в собственной неотразимости. Гм. А не так уж и плохо. В любом случае, прямо сейчас его под сраку не выпнут. Дадут отработать до конца года? Скорее всего. А значит, будет год, чтобы вертать все в зад.

«Прорвемся. Нет, не так. ПРОРВЕМСЯ!!!»

Жаль, в реальности Медей такой уверенности совершенно не испытывал.

Они встали со стульев синхронно, за четверть часа до начала судилища. Указанная аудитория находилась отсюда в пяти минутах ходьбы — не заплутаешь.

И все-таки Медей свернул не туда — благо, Аристон поправил его маршрут с дотошностью навигатора.

Пока шел на судилище — стал мандражировать еще сильнее.

"Может, не нужно оправдываться? Традиционное русское придуривание — лучшая стратегия. И оригинальному отродью подходит куда больше, чем аргументы зубастого адвоката с рафинированной логикой иномирянина.

Эх, как бы так прикинуться веником или шлангом, замаскироваться? Упирать на когнитивные искажения? Еще бы я их помнил. Впрочем, из простого жизненного опыта и без ученых ясно: все мы подвержены иллюзиям. Розовые очки маскируют недостатки партнера, консерватизм маскирует страх перемен".

А ВС РФ маскируют реальность под бурятов.

«Нет, такого уровня мастерства мне не достичь», — грустно подумал Медей и толкнул ручку двери…