Магическая Москва

Глава 6. Визит в приют

Важный плюс бытия магом – собственно, магия. Важный плюс бытия магом Особого отдела, пусть за твоей спиной и стоит почти всеведущий Андрей Лопухов, – хорошая скидка на портальные переходы.

Павел был крайне удивлен, когда с десяток, кажется, лет тому назад Императорская Канцелярия все же продавила в Думе закон об обязательном размещении Площадок Перехода во всех губернских столицах. Тогда многие вопили о лобби магиков, о том, что куча денег налогоплательщиков идет на то, чем неодаренные не могут воспользоваться. Вспоминали о том, что если бы Виталию Таврову и остальным Несогласным в своем декабрьском марше удалось бы захватить Москву, то с программой «магия для всех» вместо транспорта для «сосущих кровь из народа» были бы больницы, да еще и бесплатные, в которых простой люд исцеляли бы от хворей день и ночь…

Павел вспоминал все эти дебаты стоя на Площадке Перехода в белом мерцании струящегося рядом Мира за Завесой. В ожидании завершения синхронизации потоков как-то сами собой приходили воспоминания о прошлых использованиях такого способа перемещения. Безрадостные, надо признать. Маги продавливали установку площадок чтобы оперативно решать проблемы, подобные вспышке черной лихорадки или угрозе взрыва алхимической лаборатории в Пензе, и перебрасывать подкрепления для захвата кого-то из особо опасных магиков… Общественность не знала о том, сколько раз благодаря транспорту для «сосущих кровь из народа» удалось избежать жертв и разрушений. Не положено.

Да, маги площадками пользовались не только для помощи и спасения, но за такие переходы казна получала свой процент.

В юности Павел сочувствовал идеям «служения магии». До тех пор, пока наставник не вручил ему кое-какие ментальные модели – так, поиграться. Достоверные модели, специалистами сделанные. Павел игрался долго… И кое-что понял. Например, что даже при минимальной нагрузке, подразумеваемой программой «магия для всех», маг-целитель уездной больницы выгорал навсегда за два года. По остальным позициям все оказалось еще хуже.

Потому и сохранялся нынешний порядок вещей. Есть деньги или связи – хорошо. Нет… Что ж, жили же в прошлом, не зная о магии, – и ничего. Да и те же практиканты-целители работали в обычных больницах и брали совсем немного. Но чтобы всем и бесплатно – увы. Магов для этого слишком мало.

А вот для сети Площадок Переходов – вполне достаточно, и в аэропорт тащиться не надо. Лопухов прав: стоит заглянуть в этот «Приют Сердца». Инге нужны бумаги и основания для ослабления режима содержания, иначе не то что о будущей работе, но даже о совместном расследовании нынешнего случая говорить не придется. И если тут, среди воронежских аттестаторов, завелся продажный, то надо сворачивать его деятельность. Выдать красную метку просто так, без причины – значит сломать одну жизнь, а вот если выдать просто так зеленую… То будет как с Самшитовым, который из-за незамеченной шизофрении устроил столько проблем, что пришлось их разгребать вместе с подкреплением из столицы.

Потоки наконец синхронизировались, и из-за резкого рывка задумавшийся Павел пошатнулся. Выровнялся, вышел с площадки и, пожелав удачи местному дежурному маготехнику, направился на улицу.

Визитка, некоторое количество рублей – и можно вбивать в навигатор арендованного авто координаты места назначения. А отец еще возмущался: «Что ты сам учишься водить? Ты – маг, у тебя будет водитель! Не мажеское это дело…»

Павел усмехнулся, выруливая с парковки. Вот и пригодились умения.

Старый центр, зелень, приятные глазу особняки местной купеческой и чиновничьей элиты, новостройки, хибары на окраинах… Объездная, потом несколько поворотов – и грунтовка, час пути по которой привел туда, где вдали от цивилизации находился частный интернат «Приют сердца».

Закрытый частный интернат.

Павел в первый момент даже не понял, почему не поднялся шлагбаум, перегораживающий въезд на окруженную забором территорию. Потом сообразил, что будка охранника рядом пуста и заколочена. И никакого номера телефона для связи с администрацией.

Интересно. Очень интересно...

Маг заглушил двигатель. Вышел, потянулся, вдыхая чистый лесной воздух. Жаль, что он тут работать, а не отдыхать. Красивое местно.

Павел бросил отвлечение внимания на машину и, с легкостью перемахнув через шлагбаум, пешком направился по через лес к интернату. Пару минут хода – и грунтовка повернула, открывая вид на массивную усадьбу, погибшую в пожаре. Каменный остов стоял ровно, зияя черными провалами окон, но внутри едва ли что-то уцелело.

Вот, значит, как…

Павел подошел ближе к закопченному зданию и бросил несколько простеньких чар. Никакого отклика. Если пожар и был вызван магией, то все следы этой самой магии уже распались. Горело тут все явно не вчера…

Маг прикрыл глаза, выставив на всякий случай сигналку. Пару вдохов и выдохов, несколько образов – и разум отправился в транс, приоткрывая Завесу в поисках ответа на вопрос о том, что происходило на этой земле.

Там, где когда-то жило много детей, использовать такие техники тяжело. На разум обрушивается множество чувств: голод, одиночество, холод и страх. Но и радость, уверенность, тепло, какое-то почти-братство. Тоска, безысходность… Яркое все. Очень яркое. Но не настолько, как бывает при детских смертях.

Павел просеивал разумом картинки из прошлого. И давнего прошлого, приют ведь существовал еще до Февраля, и всего, происходившего тут и до последней войны с немцами, и во время, и после…

При таком поиске нельзя узнать подробностей. Ни лиц, ни имен, ни дат, только смазанные образы и яркие чувства. Но если уметь пользоваться узнанным, то даже мелькнувшего ощущения хватит, чтобы нащупать нить, ведущую к чему-то важному.

В этом месте давно не случалось серьезных трагедий. Никто не сгорел в пожаре, никого лет пятнадцать как не убивали и не калечили… Если Инге метку поставили за что-то, связанное с насилием, то это была или мелочь, или случилось не здесь.

Почему-то Павла это радовало. Какое ему дело до девушки? Да – эмпат, да – может быть полезной. Но что-то ведь делало ее не простой пострадавшей, которую он вчера сдал бы целителям, а сегодня забыл, как зовут…

Кто-то потревожил охранный круг.

Павел вырвался из транса. Обернулся на пятках, готовя Сеть…

И обнаружил себя под прицелом потертой двустволки. Держал ружье массивный бородатый дед ростом под два метра. И как подкрался-то?..

– Ты что тут забыл, окаянный?

– Веду расследование, – спокойно ответил Павел, усиливая физический щит, – опустите оружие, я п-покажу вам документы.

Дед хмыкнул.

– Чтоб ты пистолет достал? Я до сих пор хромаю после того, как такой же вот сюда пришел и решил, что, значит, законы ему не писаны и в частные владения лезть можно.

Павел улыбнулся. Искренне. Ружье он мог сплющить простым заклинанием, не зачарованное оно… Да и деда нейтрализовать – не проблема. Но вместо использования магии Павел медленно достал документы. Дед подошел ближе, близоруко щурясь, и на мгновение почти уперся дулом в грудь мага. Потом опустил оружие и немного смутился.

– Вы меня простите. Я лесник, сторожка моя неподалеку, господин сыскарь. Услышал шум шин, решил, что нехристи окаянные тут опять хотят делами своими черными заняться. Ну и пошел прогонять, что уж. Работа такая.

– Черные д­дела?

– Ага. Многие верят, что, мол, тут в пожаре девушка погибла. Дочка приемная директрисы. Вроде как все уехали куда-то в новый корпус, а она не захотела, осталась. Проводка замкнула и все сгорело, – усмехнулся лесник, – легенд понапридумывали. Что она призраком тут, мол, ходит, силы свои передать хочет. Начали ездить всякие, думают, что магию тут получат, силы колдовские найдут. Ездят, ходят, смотрят, истории об огненных джинах рассказывают… Тьфу. Пьют, зверей бьют, еще и сами тут невесть что творят... Ничего хорошего, в общем. А если на голову свалится что? Денег на магические ограды-то нет, как приют переехал, так и все, участок лесничеству вернулся, и теперь одни проблемы. Вон, приехал тут вечером один парень. Я его попросил покинуть территорию, а он пистолет достал. Я не успел даже прицелиться, а он сразу стрелять начал. В ногу попал, гад.

– Вы не очень-то верите в сгоревшую д-девушку, – заметил Павел.

– А то ж. Инга сбежала, я правду-то знаю. Она со своими друзьями сколько раз у меня трактор угоняла из хозяйства… А тут пришла в один день, принесла денег в оплату. И все, никто больше по полям не катался, скотину не пугал. Сбежала она, и еще близнецы с ней. Говорят, с взрослым другом каким-то. Директриса поохала, ее поискала, ко мне даже пришла интересоваться, не я ли Ингу приютил. Вот только не так к дочерям относятся, не так. Видать, что-то хотела от нее… Не нашли побегайцев – и успокоились. Даже участковому не сказали ничего. И все было тихо-мирно, а как проверка десятилетняя на горизонте забрезжила, так директриса быстренько детей распихала, кого куда могла, и все задним числом закрыла за солидные суммы. Дело-то ее мужа лет шесть назад в гору пошло, хватило, видать, дохода, чтобы все бумаги оформить. В общем, кого могли – пристроили, а с оставшимися дернули куда-то в соседние губернии. Ищи-свищи ветра в поле.

– А п-проверка?

– А что проверка? – хмыкнул дед. – Руками развела. Все закрыто, проверять некого.

Павел покачал головой. Бардак… Но это все упрощало. Если в едином архиве нет данных об Инге и ее метке, то надо будет провести аттестацию заново, с нуля. Паспорт со всем остальным восстановят, для этого у Особого имелись свои процедуры, ждать месяц, а то и два не придется. Если же данные в архив передали…

То пара фотографий, пара запросов в соответствующие структуры, первичные характерологические тесты – и красную метку можно будет оспорить как необоснованную. Как минимум настоять на ослаблении режима содержания. Переаттестацию вряд ли с ходу позволят, Отдел по надзору предпочитает перестраховываться. Но все же…

– Вы это, ведь всякие колдовства злоумышленные расследуете? – осторожно поинтересовался лесник. – В Особом своем, так?

Павел прищурился.

– Можно считать, что и «колдовства». Есть такое на п-примете?

Дед немного помялся, но все же кивнул.

– Да вот, – он полез в карман за телефоном, – я того, кто меня подстрелил, не рассмотрел. Темно было. Потом в больницу пошел, там все чин по чину сделали, но ноет нога-то еще. И я, как из больницы-то вышел, подумал – найду гада, может, хоть следы какие оставил. Походил-походил – и вот что нашел, – лесник протянул старый, замызганный телефон, на экране которого был снимок плохого качества. – Я всякое видел, но это… Простое вроде, но жутью так и веет. Это ж настоящее, да?

Павел вгляделся в линии, вычерченные на очищенном от дерна куске земли. Знакомые линии. Пришлось напрячь память, но нужное в голову пришло. Только у ритуала Поиска Крови имелись специфические пересечения вписанных фигур с чистым пространством в центре. Это пространство оставляли под ампулу с кровью.

– Повезло мне, тогда как раз дождей долго не было, – пояснил дед, – а потом как влили… Все смыло и заросло уже. Но если хотите, то я покажу, где нашел это.

Павел хотел. Очень хотел.

Дед провел его к месту в некотором отдалении от сгоревшей усадьбы. Лесник оказался прав – вода и время свое дело сделали. Все заросло, и только слабое-слабое напряжение Завесы подсказывало, что как-то под большим старым дубом творился сложный ритуал.

– Я к полицаям-то обратился, ну, когда паренек-то этот меня подстрелил, – продолжил рассказывать дед, заглядывая через плечо изучающего дерн Павла, – еще до того, как это увидел. Они пришли ко мне в больницу, стали спрашивать – кто, что и как. Я им сказал, что это наверняка не простой парень был, а они и слышать не хотят. Говорят, мол, что я с перепоя не запомнил ничего. Так вот я трезвый-то был в тот вечер! А они заладили – хулиган, хулиган… Не хулиган это, вот чувствую. Я потому и начал тут все обшаривать. Пошел опять к полицаям, но дождь влил как назло, и стало вот как сейчас. А картинке этой никто не поверил, сказали, мол, молодежь балуется.

Павел подумал, что стоит поговорить с местными особистами. Вряд ли тут много подготовленных кадров, хорошо если пару магиков на город и один уставший от всего маг… Но все же. Вслух он заметил другое:

– П-почему вы решили, что в вас стрелял не п-простой человек? Сами ведь говорите, что всякие п-проходимцы шастают и темно б-было.

– Да чтоб я знал, – развел руками лесник. – Я подумал, что не такой он, как обычные искатели всякого колдовского, которые сюда приезжают. Парень молодой – вот что запомнил, а как именно выглядел, на чем приехал, что говорил – ничего в голове не осталось. Вот ничего. Что это, если не колдунство?

Павел неопределенно пожал плечами. Он уже бросил пару диагностик на лесника, но без толку. Или магию спрятали очень хорошо, настолько хорошо, что нужно глубоко в разуме копаться, а это опасно, да и без нормальных улик никто не даст санкции, или этой магии и вовсе не имелось.

Лесник говорил дальше, сетуя на вандалов и глупую молодежь, но Павел слушал его вполуха.

Вопросов имелось пока больше, чем ответов. Кого искал неведомый маг, готовый застрелить случайного свидетеля: Ингу или кого-то еще из тех, чья история сгорела в огне? Почему использовал пистолет, а не магию? Не умел убивать с помощью чар, это ведь не всем дано, или боялся оставить следы?

Понятно, почему проводивший ритуал не стал отводить внимание: все ритуальные воздействия, особенно затратные, а Поиск Крови относился к таким, несовместимы ни с какими площадными чарами. Хочешь что-то найти за Завесой – не искажай ее. Потому сам Павел ставил сигналку, а не отвод глаз. Иначе бы лесник не заметил ничего ни тогда, ни сейчас.

Кем был неведомый маг, кого и зачем искал? Вопросы, вопросы...

И что-то подсказывало Павлу – нужные ответы искать придется долго. Очень долго. Словно он тронул край паутины, простирающейся далеко во времени и пространстве. Или нащупал скрытый в траве капкан, а за ним – еще десяток ловушек, расставленных на непонятно куда ведущей тропе. Не то проблеск предвиденья мага, не то просто предчувствие сыщика.

Идя к машине под мерную болтовню лесника, Павел ощущал, что вчера из подворотни ему под ноги вместе с Ингой бросился конец нити, ведущей к какому-то сложному клубку, о существовании которого маг и не подозревал. И, возможно, никто не подозревал.

Когда-нибудь эта нить Ариадны приведет в центр Лабиринта. Когда-нибудь.

А пока нужно найти бумаги о деятельности «Приюта сердца» и его директрисы. И не только об этом.

Как бы то ни было, парень-маг с пистолетом – в первую очередь забота местных. Передаст им информацию и все. Сам Павел нашел обоснования для того, чтобы облегчить жизнь Инги, а это уже неплохо. Она точно не случайная пострадавшая, про которую он забудет через неделю-другую после завершения дела. Хотя бы потому, что хороший эмпат в Отделе правда бы очень пригодился.