Магическая Москва

Глава 17. Самоуправство

– Куда ты собралась? – искренне удивился Демыч.

Кюн закинула на плечи рюкзак, готовясь покинуть зал совещаний.

– К этому нашему Ярославу, пообщаться. Он-то от нас не убежит, верно?

– Его медицинская информация указывает на невозможность самостоятельного передвижения без помощи технических устройств.

– Ну вот! Поедем, поговорим, прижмем его. Корочки есть, будет врать – Инга его мигом раскусит. Наверняка ни он, ни его семья не хотят проблем с законом. Еще же дети есть?

Аналитик быстро набрал что-то в поиске – и кивнул.

– Да, двое, десять и шесть лет.

– Вот и отлично, – широко улыбнулась Кюн, – а то я устала думать. Если есть дети, то родители точно не захотят шума и расследования, а то могут остаться и без гроша в кармане. Ярослав – совершеннолетний, так что приедем и выясним у него все.

– Наши полномочия…

– Позволяют нам задать вопросы, и ты это прекрасно знаешь.

– Наши полномочия младших сыскарей, – Демыч с некоторой мольбой посмотрел на Ингу, – не позволяют нам принимать полностью самостоятельные решения о возведении кого-то в ранг подозреваемых.

– Ой, да брось. Какой подозреваемый? Мы просто поговорить. И если даже что-то и пойдет не так, то что нам техник сделает-то?

– Чем может быть опасен техник аналитику, небоевому оборотню и эмпату без разрешения на ношение оружия? Теоретически…

– Ладно, ладно! – Кюн подняла руки. – Мы не договоримся. Инга, твое слово?

Эмпат вздохнула про себя. Ей нравилось желание Щенка показать себя. Стремление самим найти преступника, выудить из него всю информацию и принести разгадку на блюдечке с голубой каемочкой. Не ради премии или грамоты, а просто желая показать, что маг и негатор не ошиблись, доверив им поиск третьего Ловчего.

Но аналитик тоже по-своему прав. Он не верил в то, что даже с Ингой удастся разговорить Ярослава, наверняка обозленного на всякую власть из-за метки, и эмпат в это и сама не особо-то верила. Бойцы из них правда так себе. И они ведь действительно не имеют права возводить этого техника в ранг подозреваемых, да и задачи общаться с ним никто не ставил. Искали вообще таксиста…

Ссориться ни с оборотнем, ни с аналитиком не хотелось.

– Мне кажется, что будет правильным оповестить о наших планах, – уклончиво произнесла Инга. – Возможно, у нас нет какой-то информации, которая может изменить сделанные выводы.

Взгляд Демыча из просящего стал благодарным.

Кюн плюхнулась на ближайший стул.

– Какие же вы скучные, а? Ни азарта, ни духа первопроходцев… Ладно-ладно, Дема, не смотри на меня так. Кстати, я думаю, что вы по уровню занудства друг другу неплохо подойдете, – в словах оборотня слышалась затаенная обида.

И скрытая, но ощутимая боль. От того, что выбрали не ее.

– Слушай, я не считаю, что нам нужно сидеть сложа руки, – решила смягчить ситуацию эмпат, – мы можем, например, выехать, а потом сказать обо всем. Если запретят, то вернемся, а если нет, то и добираться ближе будет. Покидать-то отдел не запрещено.

– А у тебя есть разрешение гулять по городу?

Инга кивнула.

– Ладно, тогда простой план: собираемся и едем в интернет-кафе, или откуда там выходил на связь этот Ярослав, а не к нему домой.

– В выставочный павильон, – поправил Демыч.

– Значит, едем к выставочному павильону. Уточняем, видели ли они там его, Инга выводит всех врунов на чистую воду. Мы даем обо всем знать старшим и идем за постановлением на арест.

– Нет, – неожиданно жестко ответил аналитик, – я готов смириться с тем, что мы туда поедем, но я напишу шефу и Павлу, едва мы подойдем к павильону, и точка! Или – сейчас, – он достал телефон.

– Инга…

– Я набираю сообщение.

– Вот ты… Ладно, поехали. Хоть проветримся. Инга, ты метро-то хоть видела?

Демыч хмыкнул.

– Что?!

– Иронично, что люди, еще лет пять назад жившие далеко не в Столице Монет, с легкостью приобретают замашки коренных москвичей.

Кюн фыркнула.

– Тоже мне, потомственный горожанин.

– Если не считать временную ссылку предков – в десятом поколении, – не без гордости отозвался аналитик.

– Ладно, пошли уже, наследственный москвич.

Инга не могла не усмехнуться.

– Что? – с прищуром уставилась на нее Кюн.

– «Наследственный москвич» звучит как диагноз.

– А это и есть диагноз, – отмахнулась Щенок, – самый натуральный. Поверь наследственной якутке. В двадцатом, кажется, поколении. И, кстати, я понятия не имею, каковы на вкус сгнившие олени.

Инга смутилась.

– Да я и не думала, что ты могла бы…

– А зря. Вообще-то могла бы, но не захотела. Ладно, вперед. Инга, не возражаешь, если я побуду твоим ручным песиком?

Демыч начал вытаскивать кабели, соединявшие ноутбук с проектором, розеткой и мышкой.

– Использование способностей магика для безбилетного проезда в общественном транспорте является нарушением действующего «Уложения о правах и обязанностях Истоками владеющих», – почти под нос пробубнил он.

– Ой, да ладно. Мы же по работе едем.

– В таком случае это – злоупотребление служебным положением.

Кюн отмахнулась.

– До зарплаты еще неделя и у меня осталось только три десятка рублей, а кушать на что-то надо. Я в долг не прошу, но не мешай уменьшать расходы.

– И куда ушло все жалование? – не без иронии уточнил Демыч, запихивая ноутбук в специально приспособленный для его переноса рюкзак, – на очередной набор футболок и штанов всех цветов радуги?

– Вообще-то на игровой комплекс для собак в приют, – насупилась Кюн.

– Игровой комплекс для крупных пород или для мелких, вроде померанских шпицев?

– Да какая разница? Пошли уже. Еще надо будет в очереди за транспортной картой постоять. Инга, у тебя же ее нету, так?

– Я вас проведу, – тяжело вздохнул Демыч, – обеих.

Ответом ему стало задорное тявканье.

Аналитик возвел глаза к потолку и подхватил рюкзак.

Метро Инге нравилось. Что-то в нем было… чудесное. В детстве она с первыми приемными родителями иногда ездила на поездах и любила мерный перестук колес. Конечно, метро было не роскошью, а средством передвижения. Под землей не создавалось ощущения путешествия, движения куда-то по просторам родной страны. Но зато непохожие одна на другую станции напоминали настоящие произведения искусства. Мозаики, барельефы, кое-где даже картины… И каждая оформлена в своем стиле.

– Нравится? – поинтересовался Демыч, заметив, что Инга рассматривает через стекло очередную станцию.

Вагон был почти пуст, и ничего не мешало разглядывать барельеф с несколькими солдатами российской армии времен Великой Магической войны. Инга не знала, так ли выглядело снаряжение и оружие воинов времени, о котором мало что сохранилось, но сами фигуры казались монументальным свидетельством отваги предков.

Эмпат честно кивнула. Кюн, сидевшая рядом на полу, привстала на задние лапы, желая увидеть в окне то, что заинтересовало Ингу. В этот момент двери закрылись, а поезд начал набирать ход, и неугомонная оборотень плюхнулась набок. Поднималась она с обиженным сопением.

– Хорошая ведь была идея утереть нос бриттам и самим сделать метро. Эту станцию проектировал род Демидовых, – произнес аналитик без привычного желания скрыться за фактами, – в честь полка, который они за свои средства снаряжали. В оформлении участвовали потомки тех трех бойцов, которые пережили войну. Использовали для эскизов их записи, костюмы из семейного музея и оружие оттуда же.

Инга готова была поклясться, что, несмотря на очень дальнее родство с главой семьи, Демыч своей фамилией гордился.

– Красиво. Правда. А их… действительно вернулось только трое?

Верные Рода, те, которые сохранили после Великой Магической войны чистые Истоки, наверняка знали правду о том страшном времени, когда бесконтрольное использование магии едва не погубило мир. Ингу всегда интересовало то, что тогда происходило.

Многие знания о происходившем тогда погибли из-за уничтожения библиотек, а сохранившееся позже сознательно вычеркнули из учебников, дабы «не плодить домыслы». Собственно, домыслов от этого стало только больше. Спустя два века в памяти поколений сохранились лишь ключевые события Великой Магической войны, вроде того же похода Наполеона на Москву, Года без Лета или «Противостояния Ювелиров» на Урале. И даже их подробности канули в Лету.

– Действительно, – кивнул Демыч, – и только один из них не был калекой. Не хотелось бы, чтобы это повторилось.

– Да уж…

– Кстати, – Кюн вернулась в человеческий вид, – Инга, никогда, слышишь, никогда не садись ночью на старый поезд, который ходит от «Парка Культуры» до «Сокольников». Светло-желтый такой. Двери закроются – и останешься под землей навсегда.

– Глупости, – отмахнулся аналитик, – все свидетельства существования «поезда-призрака» недостоверны.

– Ага, а почему тогда на кольце по ночам автоматика работает, словно поезд на путях есть, когда его нет? Помнишь, как тот диспетчер жаловался?

– Программный сбой, не более.

– Отличная отговорка! Очень удобно.

Металлический голос объявил название станции, и аналитик поднялся с сиденья:

– Давайте без дешевой мистики, ее и в работе хватает.

Кюн фыркнула и вновь стала шпицом. Инга усмехнулась про себя – отличный вариант окончания любого спора. Демыч демарш проигнорировал, продолжив:

– Нам нужна пересадка на красную ветку, потом еще одна пересадка через две остановки – и будем на месте. Там, правда, еще минут пять придется пройти.

Аналитик не ошибся в расчетах. Через две пересадки и пять минут пешего хода они пришли к объемному круглому зданию в три этажа, надпись на котором гласила: «Выставочный павильон Красильниковых». Чуть ниже шла приписка: «Делаем нужные вещи с 1925 года. Добро пожаловать!»

– Ну что, идем? – Кюн вернула себе человеческую форму около дверей павильона.

– Сначала я звоню шефу, – Демыч вытащил из кармана сотовый.

– Подожди! Давай я? А то ты опять начнешь фонтанировать фактами, и мы проторчим тут вечность, – Кюн принялась строчить что-то в своем смартфоне. – Вот видишь? Все отправила. Идем, пока нас не заметили.

И, не дав никому возразить, Щенок первой вошла в высокие раздвижные двери.

Демыч помотал головой.

– В последние пару дней она невыносима, – тихо пробормотал он и принялся сам писать сообщение.

Инга кинула на аналитика вопросительный взгляд.

– Что? Я ни разу не эмпат, но что-то мне подсказывает, что лучше перестраховаться. Хотя бы потому, что с вероятностью примерно в один процент сообщение может не дойти из-за сбоев сети.

Инга кивнула. Она верила в то, что Кюн свое сообщение отправила, но один процент есть один процент.

Пока Демыч писал и ждал ответа, из здания вышли сразу две девушки в строгой офисной одежде.

И после этого за стеклянными дверьми холла погас свет.

– Это не является признаком чего-то хорошего, – пробормотал Демыч, вглядываясь в экран. – Возможно отключение электроэнергии по не связанным с нашим прибытием причинам, но…

Но он сам в это не верил, стаскивая со спины рюкзак и ища там, по предположению Инги, складную дубинку.

– Думаю, надо найти Кюн и выяснять, что там происходит, – эмпат чувствовала разом и раздражение из-за нетерпения оборотня, и вину – сама же согласилась на этот план.

Не хотела обижать новую знакомую – и что теперь?

– Держи, – Демыч протянул Инге тяжелую короткую дубинку с двумя маленькими штырями на конце. – Вот предохранитель, сними с него. Втыкаешь в тело нарушителя порядка и нажимаешь на кнопку. Только не усердствуй. И на себе не проверяй.

– А кто-то пробовал на себе? – с удивлением уточнила Инга, взвешивая на руке новое «оружие».

– Было дело. Гражданским, содействующим следствию по собственному почину, можно применять нелетальное оружие только при угрозе жизни и здоровью. Пункт третий пятого параграфа «Уложения о государевой службе». Но пусть будет.

– Спасибо, – с чувством ответила Инга.

Аналитик, пусть и старался говорить ровно, порядком нервничал и из-за Кюн, и вообще из-за происходящего, но все же собирался действовать, явно считая себя ответственным за ситуацию. Это внушало уважение.

Демыч тяжело вздохнул, включил на телефоне фонарик – и направился к бессильно застывшим дверям. Побелевшими пальцами он сжимал вытащенную из рюкзака складную дубинку.

Открыть двери вручную оказалось несложно. Демы вошел первым, но Инга лишь ненамного отстала, сжимая шокер и поглядывая по сторонам. Мир стал словно бы четче и резче, как и всегда, когда она попадала в неприятности. Казалось, она могла различить малейший звук и малейшее движение.

Драться Инга не любила, но умела, и стоять в стороне не собиралась. К тому же что-то подсказывало, что она бывала в переделках чаще Демыча.

За обесточенными дверями находился хорошо освещенный с улицы холл. Сбоку разместилась стойка, откуда, по-видимому, и ретировались девушки. По центру помещения находились еще одни раздвижные двери, за которыми царила темнота. Откуда-то из этой самой темноты и раздавался собачий лай.

– Так, сеть не ловит, – глянувший на телефон аналитик с трудом сохранял спокойствие. – Если я правильно понял планировку строения, по центру, вот за этими дверьми, находится большой выставочный зал, а за ним – ряд офисных помещений. Не знаю, сколько тут сотрудников сейчас. Как-то пусто, несмотря на рабочий день, и…

– И Кюн там, – закончила Инга. – Идем, выясним, что с ней. Чем занимаются эти Красильниковы? Не на армию, часом, работают?

Демыча передернуло.

– Упаси Господь. Нет, делают бытовую технику для дома. Дела у них идут не то чтобы хорошо, много необычных решений, но свой сегмент на рынке все же держат.

– Технику… – проговорила Инга, – а, ну, этот Ярослав, он может ей управлять?

– Надеюсь, что нет, – Демыч начал отодвигать створку двери, – к тому же здание обесточено и… Твою мать!

Из темноты к ним приближалось что-то большое, с красными светодиодами и отвратительно лязгающее. Инга, которая пока не разобралась, как включать фонарик на новом телефоне, увеличила яркость экрана, пытаясь осветить пространство перед собой. Вышло так себе – пятно света позволило разглядеть лишь контуры пары стендов с рекламой предприятия.

А вот фонарик Демыча выхватил из темноты что-то размером со взрослого человека, состоящее из раковины на куриных ногах, здорового бака над ней и множество щупов с ножами, пальцами, терками и прочими инструментами повара.

Синтетический голос проревел:

– Вы хотите помыть овощи?!

– Это точно вопрос? – пробормотала Инга.

Лязгающая машина приближалась, размахивая конечностями и подмигивая лампочками. Где-то с другой стороны темного зала отчаянно лаяла Кюн.

– Эта штука с ножиками считается угрозой жизни и здоровью?!

– Автономная самоходная махина «Автоповар» – ваш помощник в кухонных делах! – проревел агрегат.

– Боюсь, что да, – Демыч еще крепче сжал дубинку.

С лязгом и хрустом «Автоповар», выставив все свои ножи, терки и щупы вперед, начал набирать ход. Словно заправский спринтер, он несся прямо на магиков.

Демыч застыл, пялясь на приближающий агрегат. Инга лишь в последний момент успела толкнуть аналитика в сторону. «Автоповар» пронесся мимо, заскользил на кафельном полу и едва не врезался во входные двери. Развернулся. Выставил манипуляторы…

– Бежим внутрь! – рявкнула Инга, не желая выяснять, смогут ли они увернуться от безумной машины во второй раз.

В просторном холле у взбесившегося агрегата достаточно места для разгона, а в выставочном зале стеллажи и никакого простора.

Демыч растерялся на секунду, но все же рванул за ней.

– Давай пробиваться к Щену, – Инга увернулась от метнувшегося в ноги робота-пылесоса.

За спиной раздался звон стекла. «Автоповар» по-прежнему желал их нашинковать…

Инга рванула во весь опор, то и дело уворачиваясь от каких-то манипуляторов, проводов и теней, мелькавших в пятнах света от ее телефона и фонарика дышавшего в спину Демыча.

Какая-то плоская поливалка обдала их водой. Протянул свои почти-человеческие руки-подлокотники… диван. Зачем, для кого эти руки? В последний момент Инга увернулась от целившейся в глаза летающей расчески. Рядом Демыч едва не упал от броска в ноги еще одного робота-пылесоса. Эмпат в последний момент успела заметить его огромного собрата, явно не предназначенного для квартиры. Трубки-хоботы почти коснулись руки. Инга успела извернуться, выставить шокер, нажать на кнопку – но ничего не произошло.

Предохранитель-то на месте.

Хоботок присасывается к спине. Мерзкое ощущение! Рывок – и пылесос позади.

– Автономная самоходная махина «Автоповар» – ваш помощник в кухонных делах!

Так близко…

Грохочущая стиральная машина с руками-манипуляторами слева, посудомойка, метающая тарелки-муляжи справа… Инга бежит, бежит вперед – а сзади грохочет «Автоповар».

У выхода из зала свет телефона выхватывает Кюн, рычащую на прижавшую ее к стене самоходную машину по чистке туфель.

«Автоповар» набрал ход, и теперь уже Демыч в последний момент оттолкнул Ингу с его пути, уронив на кафельный пол.

Эмпат вскочила на ноги и рванулась к разворачивающейся машине, надеясь остановить ее до нового разгона. Скользкий кафель подвел, и Инга прокатилась по полу, хотя и приблизилась к металлическому врагу. Достала шокером, снятым с предохранителя, до «Автоповара» – и под треск и грохот обездвижила взбесившийся механизм.

Эмпат поднялась на ноги вовремя, чтобы заметить, как Демыч наносит хлесткий удар своей тростью прямо по машине, зажавшей в угол Кюн. Конец трости коснулся корпуса агрегата, и после яркой вспышки и хлопка из недр туфелечистилки поднялся белый дымок. Запах горелой проводки ударил в ноздри.

– Ты почему не превратилась?! – Демыч повернулся к Кюн, уже ставшей человеком.

– Двери все равно не открыть… Неважно, – Инга слышала застарелый, почти панический страх в словах оборотня. – Идем, Ярослав или кто-то еще вон за тем проходом. Там пахнет человеком!

Кюн вновь обратилась в пса. Пройдя за ней через двери, теперь не раздвижные, а самые обычные, Инга и Демыч оказались в небольшом помещении. Один проход вел налево, второй – вперед.

Щен сворачивать не стала, ткнувшись носом в створку белой двери с надписью «Только для персонала». За дверь обнаружилось что-то вроде пункта охраны с экранами видеонаблюдения и стационарным компьютером. Здесь имелся и выход из здания. На крохотный задний двор вели не только ступеньки, но и довольно новый на вид пандус.

Вот только двор, окруженный со всех сторон сплошным забором, оказался пуст.

Кюн кинулась к ближайшим кустам, принявшись их обнюхивать. Инга и Демыч переглянулись и остались на ступеньках, не желая мешать оборотню.

– Случилось событие, происходящее меньше чем в одном проценте задержаний: мы дали сбежать инвалиду, – с ноткой обреченности заметил Демыч, выключая ненужный на свету фонарик.

– П-пока нет, – раздался голос Павла.

В заборе открылась до того совсем незаметная дверь. Во двор с улицы вошел маг, толкавший перед собой полноватого парня, сидящего на чем-то, напоминающем, скорее навороченный скутер, чем средство передвижения инвалида.

– Но вы б-были очень б-близки.

– И ты, друг мой, – Андрей Васильевич появился за их спинами, выходя из «комнаты охраны», – еще говорил, что маячки в телефонах наших прекрасных и мудрых товарищей по команде – излишняя предосторожность, как и просьба к дежурным информировать нас обо всех их вылазках.

– Б-был неправ, – мрачно произнес маг, – совершенно точно неправ.

Инга вздохнула. И без магических способностей было понятно насколько они облажались.