Магическая Москва

Глава 16. Где третий?

В небольшом пыльном зале для совещаний работал проектор. Выведенная на относительно ровную стену карта Москвы могла похвастаться множеством красных линий и восьмью большими черными крестами в разных районах города.

– Отсеем тех, кто уволился в течение этого года, – Демыч быстро щелкал мышкой, – следующими уберем тех, кто находился на маршруте, когда «Ярик» общался с Демидовой в сети. Нет достоверных свидетельств о том, что можно одновременно управлять автомобилем и писать длинные сообщения с той скоростью, с которой он это делал. Исключим беременных, инвалидов… Потом исключим тех, кто был на заказе в момент, когда наша наследница решила сбежать от охраны. Даже если наш таксист ее не вез – он наверняка следил за тем, куда направится Демидова. Потом отсеем тех, у кого нет буквы «в», которую ты, Инга, видела на той машине у стройки. А потом…

Кюн фыркнула:

– А потом начнем все заново.

C карты только что пропали все красные линии.

Инга, наблюдавшая за сегодня эту сцену не в первый раз, подперла голову кулаком.

Вчера они втроем с Кюн и Демычем до самой ночи сверяли записи из полицейских дел с неопознанными телами и непринятыми заявлениями о пропавших без вести магиках. Магиках, которые могли стать жертвой Ловчих.

Из четырнадцати пропавших, с «достоверной долей вероятности», как выразился Демыч, восемь человек можно было соотнести с неопознанными телами. И это до дрожи пугало.

Восемь человек за последний год ровно так же, как и сама Инга, приехали в Москву. И так и остались тут – в дальних уголках парков, в незапертых подвалах, одно тело нашли у мусорных баков…

И она ведь так же могла остаться на стройке. Ей просто повезло. Похитители ошиблись или с настройкой Призмы, или с дозировкой усыпляющих препаратов, или и с тем, и с другим. Только благодаря случайности она успела проснуться и сбежать до того, как стало поздно. А другие… они не успели.

Восемь крестов на карте Москвы – места выброса тел. И ведь на вид все смерти естественные… Словно человек заснул и не проснулся. Не проснулся потому, что одна скотина с Призмой в руках вытянула из него все жизненные силы. Как вампир… Только в книгах вампиры не могли жить без крови и им приходилось убивать. А здесь была лишь жадность и чей-то план.

Сегодняшним утром Павел позвал Ингу в столовую и принялся довольно монотонным и странным голосом расспрашивать о похищении, предупредив, что хочет с помощью магии пробудить замеченное, но не оставшееся в памяти. Увы, эмпату удалось вспомнить лишь шашечки на машине, стоявшей около стройки, и выглядывающие из-за скрывающего номер столба код Москвы и букву «в».

На более глубокий просмотр памяти, по словам мага, пока не имелось ни времени, ни оснований – процедура была не самой приятной, быстрой и безопасной, и тоже едва ли что-то кардинально бы прояснила. А просмотреть все три дня пребывания в Москве в поисках мельчайших признаков слежки и вовсе не получилось бы.

Таксиста-сообщника нужно найти. Демыч не без оснований предположил, что нужный им извозчик мог видеть места, подходящие для выброса тел, во время работы и потом именно туда отвозить жертв. Увы, пока ни подтвердить это, ни опровергнуть не выходило.

– Объявляю перерыв на кофе и новые мысли, – Кюн, не слушая протестов Демыча, выключила проектор. – Нам нужен другой подход.

Аналитик закатил глаза.

– С вероятностью примерно в шестьдесят целых и три десятых мы сможем найти комбинацию условий, при которых сумеем выявить злоумышленника из числа тех, кто находится в базе. Если подобрать правильные факторы…

– А с какой вероятностью мы умрем со скуки и никуда не продвинемся? – Кюн потянулась. – Так, я за кофе. Всем вам. С сахаром и молоком. Или без – решайте. А вы пока думаете, что нам делать дальше, а то старшие приедут, а у нас ноль без палочки.

– В описании числа ноль нет палочки, это не совсем верное…

– Дема, Дема, давай без этого! Так, я беру одно кофе без сахара и молока, одно только с сахаром, и одно с сахаром и молоком. А вы думаете, кому что достанется и что делать дальше, – Кюн едва ли не вприпрыжку вышла за дверь зала совещаний.

В полутемном помещении, явно знававшем лучшие дни, воцарилось неловкое молчание.

Инга исподтишка глянула на Демыча, который усиленно изучал что-то на экране ноутбука. Хотя без всяких отражений в пыльной мебели было понятно, что на самом деле он там ничего не искал – слишком напряженная поза, да и руками аналитик не шевелил.

Эмпат поднялась и подошла к окну, разглядывая сквозь немытое стекло внутренний двор Особого отдела. Они находились в довольно пустынном корпусе. Тут многое нуждалось в обновлении, но за неимением средств ремонт откладывался. Демыч уже успел на это посетовать с выкладками из каких-то отчетов. Большинство сотрудников всеми правдами и неправдами старались добиться перевода в соседний, только что отремонтированный, корпус из усадьбы и флигеля, а в старом остались, по словам Кюн, «всякие фрики».

Зато тут места хватало. А что проводка торчит и занозы можно поймать… Не худшие из возможных проблем.

– Может быть, мы что-то упускаем? – задумчиво проговорила эмпат.

– Мы, строго говоря, много чего упускаем, так устроен мозг, это… – Инга обернулась, и Демыч, стушевавшись, продолжил уже другим голосом: – мне нужно уточнение.

Эмпат попыталась собрать в голове воедино все, что знала о происходившем.

Сыщики в книгах делали предположение, проверяли его – и или раскрывали все дело, или получали информацию для следующего предположения. Но в реальности проверить что-либо оказалось не так-то и просто.

Итак, что она знает?

Один из похитителей – таксист. Он должен иметь много свободного времени, чтобы заниматься слежкой, и потому он одинок и работает минимальную смену. Водит аккуратно, должен быть на хорошем счету, чтобы выбирать заказы и взять тот, который сделает нужный магик. Законопослушный – ведь его до сих пор не поймали. Мужчина, не привлекающий внимание полиции, аккуратно водящий… Не складывалось. Слишком размытый образ, слишком общий. Нет таких людей в реальности.

Нет таких людей…

Инга повернулась к Демычу, теперь, кажется, действительно рассматривающему что-то на мониторе.

– Слушай, может, нам нужен не таксист?

Аналитик поправил очки.

– Все данные указывают на то, что водитель такси – наилучшая кандидатура. Он мог без проблем получить контроль над жертвами, мог следить за ними, нахождение его автомобиля рядом не вызвало никаких вопросов. Такси стояло рядом с местом, где происходил последний… инцидент, именно в такси сел подозреваемый после побега от полиции, и, по статистике, среди таксистов уровень насильственных преступлений выше, чем…

– Я понимаю, – Инга с сожалением, но все же перебила Демыча, явно желавшего чувствовать себя увереннее за стеной фактов, – но у нас еще «Ярик» из интернета. Он ведь зарегистрировался не для того, чтобы общаться с Демидовой, верно?

Демыч кивнул.

– Я уделил внимание тому факту, что данный пользователь зарегистрирован три года назад. Если учесть, что подготовка к побегу Владлены Демидовой велась в личных сообщениях, то нельзя исключать взлом профиля или использование преступником уже подготовленных ресурсов. Хочу также отметить большой перерыв в пользовании аккаунта – предыдущие сообщения отправлены с него полгода назад.

– Взлом профиля… – протянула Инга, пытаясь сформулировать мысль, уже какое-то время крутившуюся в голове, – может, нам нужен не таксист, а тот, кто может заставить таксистов ехать по нужному адресу?

– У диспетчера нет полномочий для изменения маршрута. Это запрещено законом «О частном извозе» под номером триста тринадцать, пункт два. К тому же статистически подавляющее большинство таксопарков заставляют своих сотрудников или использовать собственную навигационную сеть, или подключаться к одной из общедоступных. Именно высокая стоимость такого подключения наряду со сложными условиями труда в целом являются первой среди причин забастовок профсоюза работников извоза как в Москве за последние пять лет, так и по Империи в целом. За исключением Кавказа – там, насколько мне известно, подобные системы не в чести.

Инга про навигаторы знала: Фахид, таксовавший около ее последнего места работы на юге, частенько забегал в отель взять кипятка и пожаловаться на судьбу. И возил за полцены, потому его никто не прогонял. Сама Инга не ездила на такси, но и о высоких налогах, и об обязательных видеорегистраторах, и о «вредных программах, которые деньги снимают и снимают» слышала. Слышала она от коллег-горничных и то, что они больше доверяли таким вот «системным» таксистам: все честно, есть рейтинг, есть кому жаловаться, можно через интернет следить за тем, куда едет.

Выходит, Ловчим приходилось как-то выкручиваться, чтобы везти жертву не туда, куда скажет навигатор…

Или не приходилось – если они сумели бы обмануть систему. Систему, благодаря которой такси считают безопасным!

– Что если кто-то смог взломать навигационную программу? Ведь все на нее полагаются. Все погибшие – приезжие, так? Города не знают. Садились в такси потому что верили, что навигатор приведет куда надо. Таксисты, может, и видели, что что-то не так, но программа могла там, я не знаю, аварию на нужном маршруте показать?

Демыч откинулся на спинку стула.

– Слишком много вопросов. И основной из них заключается в том, что взломать такую систему незаметно невозможно, ее защищают…

– Да, да, защищают, – на пороге под скрип двери появилась Кюн с небольшим подносом, на котором стоялои три одноразовых стаканчика с симпатичным изображением совы, – не знаю, кто и кого, но я уверена, что ты прав, как всегда, и это доказывать не нужно. Разбирайте кофе, понятия не имею, где какой. Я потом себе возьму оставшийся стакан. Кофейная лотерея, и я угощаю!

Демыч взял крайний стакан, чуть не разлив его содержимое на себя и ноутбук. Инга, подумав, взяла соседний. Лотерея так лотерея.

– Что вы там придумали? – Кюн, даже не отхлебнув еще кофе, лучилась энтузиазмом. – Рассказывайте.

Инга кинула взгляд на Демыча. Тот поправлял очки. Он вроде как старше… Но, кажется, парень не собирался поднимать голову от ноута, печатая с большой скоростью.

– В общем, я подумала, что нам нужен не таксист, а тот, кто использует таксистов, – решилась высказать свои мысли эмпат.

– Вот как… – Кюн, повернув свой стул спинкой вперед, села и принялась раскачиваться, держа в руках кофе, – думаешь, старшие ошиблись в своих предположениях?

В словах прямо-таки сквозило ощутимое сомнение.

– Мне кажется, что с этой стороны проще что-то найти, – дипломатично отозвалась Инга. – Мы перебрали кучу вариантов, и ни один не подошел. Нужно или опрашивать больше сотни человек, каждый из которых соответствует одному-двум критериям, или искать что-то новое.

Кюн задумалась, отпивая кофе и наклоняясь вперед все больше, и больше, и больше…

Пока ножки стула не поехали, и оборотень не полетела на пол. Впрочем, до протертого дерева добрались только кофе и рыжий шпиц, приземлившийся на лапы.

Зато стул грохнулся так громко, что слышно было на весь этаж.

– При попадании горячего кофе с сахаром на ноутбук вероятность выхода из строя последнего не меньше восьмидесяти процентов, и еще как минимум тридцать процентов от этого занимает шанс получить не поддающиеся ремонту повреждения, – проинформировал Демыч вернувшуюся в человеческий вид Кюн. – Тряпка в кладовке, вторая дверь налево.

– И без тебя знаю, – бросила Щенок и вышла за дверь.

Демыч перевел взгляд на Ингу и, протерев очки, заметил:

– Судя по обнаруженным мной протоколам шифрования данных, получить доступ к системе распределения заказов и навигации того агрегатора такси, ссылку на который «Ярик» предоставил Владлене Демидовой, возможно только при наличии большого количества времени и хороших хакерских навыках. Но поддерживать канал доступа незаметным в течение года активности Ловчих возможно лишь профессионалу очень, очень высокого класса. Взломщика такого уровня могут позволить себе разве что Императорские Ищейки для проникновения в сети недружественных компаний. Но шансы на их вмешательство во внутренние дела страны минимальны, это запрещено и их Уставом, и «Конвенцией о разделении полномочий», принятой тридцатого марта тысяча девятьсот семнадцатого года.

– Но наш клиент может быть не крутым хакером, а техником, – Кюн вернулись с большим рулоном туалетной бумаги в руках, – и тряпок в кладовке нет.

Судя по появившейся глубокой задумчивости на лице Демыча, замечание оказалось весьма уместным. Инга понятия не имела почему и решила уточнить:

– Под техником ты имеешь в виду…

– Техника, – отозвалась Кюн так естественно, словно это все объясняло.

– Ясно, – в голос Инги прокралась ирония.

Ирония – и немного обиды. Могла бы и объяснить.

– Боюсь, наша терминология для незнакомого с «Уложением о классификации обладателей Истоков Малых и Обычных» будет не совсем понятна, – пришел на помощь Демыч. – Это…

– Ой, да что там понимать? – Кюн закончила с уборкой, взгромоздилась на стул и вновь принялась на нем раскачиваться: – если ты можешь становиться зверем или растением, то ты – оборотень. Умеешь менять лицо и тело, или хоть что-то – перевертыш, их еще иногда доппельгангерами зовут. Умеешь силой мысли или еще как-то управляться с механизмами – техник. Умеешь узнавать что-то о чувствах и мыслях других – эмпат. Хотя если шире брать, то вообще эмпат – это аналитик, просто читаешь не интернет там, книгу или вещь, а человека. Умеешь что-то двигать, поджигать и замораживать – значит боевик. Проклинаешь – проклятийник. Умеешь превращать золото в свинец или делать из металла ключи – алхимик… О, кстати об алхимии. Я пока за кофе ходила, встретила Марфу, лаборантку из химиков.

Инга при этих словах похолодела, подумав о тесте, а Кюн, не заметив, продолжила как ни в чем не бывало:

– Она наши вчерашние отобранные дела просмотрела. Результаты вскрытия и вот это все. Чисто, но на паре трупов, тех, которых быстро нашли, есть какие-то изменения в посмертных анализах. Марфа считает, что эти изменения могли быть вызваны каким-то алхимическим препаратом. Но для точного анализа нужно свежее тело.

– И ты об этом не сказала?!

В голосе Демыча Инга чувствовала разом и недовольство, и удивление, и какую-то детскую обиду.

– Я говорю. Сейчас.

– Это ведь все меняет! Предположительно, покойная Гульяз, державшая Владлену в котельной, была алхимиком. Теоретически она могла создать то, что побуждало бы пассажира покидать такси в нужном месте. Тогда идея со взломанным навигатором обретает вес, ведь достаточно просто использовать извозчика чтобы доставить жертву куда надо. Но не каждый таксист слепо доверяет системе…

Демыч застучал по клавишам, припав глазами к монитору.

– Аналитик за работой, – прокомментировала Кюн, – давно бы так. Увы, даже великий и всезнающий Василий Демидов вовсе не всезнающий, и потому мы все утро занимаемся этой ерундой. С такси и остальными. Хотя иногда уже на этом этапе можно раскрыть дело, не выходя из нашего пыльного закутка.

– Серьезно? – не сдержала удивления Инга.

– Ага. А ты думаешь, наша работа – подставляться, как вчера, или каждый день по следу идти? Если бы… Чаще всего приходит кто-нибудь из полицаев с жалобой, что, мол, магик магазины грабит, вот вам дело, ищите. Демыч по клавишам постучит, найдет, кого надо, – и идем за предписанием на арест, а потом кто-то из старших едет на задержание. Или выяснится, что виноват обычный ловкий вор с руками откуда надо, а черношинельники просто рады сплавить дело. Или я покручусь, поверчусь на месте и приведу к соседнему дому, где грабитель магазина с водкой дядя Коля, алкоголик и телепат, спит у телевизора. И не смейся, это реальное дело. Пока дяде Коле не выдали красную и не отправили в санаторий на ПМЖ – раз в месяц-два буянил стабильно. Рутина, чтоб его.

– И ничего интересного? – Инга не слишком-то верила в то, что работа в Особом отделе может быть скучной. По крайней мере, до этого дня.

– Как сказать… Бывают разные случаи. Вон, один раз ездили в Царицыно проклятие снимать. Точнее, ехали искать, кто туристов по вечерам пугает, а в итоге оказалось, что в подвалах центральной усадьбы есть целая запечатанная комната со старыми артефактами. И из-за них там всякое видели и слышали, а то и, кто давно работал, с ума сходили… Но там Павел Алексеевич все распутывал, я так, просто побегала да понюхала. Как-то искали того, кто душит чулком газетчиков, побывавших на том месте, где когда-то Кузнецкий мост стоял. Там сейчас улица с таким же названием... В итоге дело себе тайники забрали, уж не знаю, что там было. И…

– Действительно, имелись жалобы на сбои навигатора. – подал голос Демыч, печатавший с невероятной скоростью, – Так, теоретически по косвенным данным могут быть совпадения... уточняю… Да, есть. Так, а это… М-да.

– Что там? – Кюн вскочила со стула и, обогнув стол, впилась глазами в экран: – думаешь, он?

– Ярослав Красильников, девятнадцать лет. Техник-самозахватчик, инвалид с детства – несчастный случай на семейном заводе.

– Самозахватчик… – протянула Кюн, – это ведь красная и изоляция. Почему он в Москве? При самозахвате пересмотр условий содержания вроде ж через пять лет, а Исток почти нереально захватить в четырнадцать.

– В досье сказано, что ввиду его инвалидности и невозможности самостоятельного передвижения родители Красильникова поддерживают дома все необходимые меры контроля. Предполагаю, что тут не обошлось без взяток.

Кюн фыркнула.

– Меры контроля дома у техника? Они смеются, что ли? Дают ему компьютер на час под присмотром, а остальное время он сидит с планшета? И почему именно он?

Инга бы опешила от такого шквала вопросов, но Демыч остался невозмутим:

– Красильниковы владеют местом, откуда заходил в сеть «Ярик» из переписки Владлены. И Ярослав недолгое время работал диспетчером в такси, причем в нескольких фирмах, в каждой из которой в это время или позднее регистрировались жалобы на сбои навигаторов.

Кюн скрестила руки на груди.

– Похож на нашего клиента. Меня смущает вот что: этот товарищ взламывал навигаторы, подменял заказы и маршруты, но про ВПН он не в курсе? Даже я знаю, что это такое. В общих чертах.

Демыч чуть пожал плечами.

– Аспект техника не идет в комплекте с умениями хакера. К тому же он ВПН пользовался. Но найти подлинный источник сигнала для хорошего аналитика все же возможно.

Несмотря на спокойный тон, эмпат чувствовала, что Демыч приложил немало усилий для выуживания этой информации из… Откуда бы он ее ни выудил.

– А ты крут, – широко улыбнулась Инга. – Очень крут.

Она могла поклясться, что аналитик покраснел. Совсем чуть-чуть, но все же. Может, конечно, для него это все – рутина, но для Инги такое обращение с компьютером казалось сродни чуду. Маленькому, но чуду.

– Ну что, поехали? – Кюн сгорала от нетерпения.